О безобразных телом и образом мыслей*
Безымянный рассказ a_str сразу показался мне очень смешным; в то же время, мне вполне очевидно, что смех, мягко говоря, не единственная возможная реакция на этот текст.
Очень трудно, на самом деле, объяснять, почему считаешь смешное смешным; тут, если по уму, надо или смеяться всем вместе, или закрывать тему. Но поскольку закрыть тему мне не светит, пришлось перерыть несколько коробок интернета в поисках определения понятия "комический". Определений оказалось дофига, наверное, больше, чем по-настоящему смешных шуток за всю историю человечества. И на одно из них, данное в каком-то из философских словарей, оказалось довольно удобно опереться:
Комическое - эстетическая категория, отражающая несоответствие между несовершенным, отжившим, неполноценным содержанием явления или предмета и его формой, претендующей на полноценность и значимость, между важным действием и его несовершенным результатом, высокой целью и негодным средством.
"Высокая цель" в данном случае, как понимаем мы, спасение мира (и прилагающегося к нему человечества), не больше, не меньше.
"Негодное средство" - это, как понимаем мы ещё более ясно, сам человек, явленный нам автором с беспощадной вполне внятностью, во всей своей мечтательной беспомощности, во всём своём наивном эгоцентризме, сломленный обстоятельствами собственной жизни, с переменным успехом воскрешающий себя к ней подручными средствами. Какие есть, такими и воскрешает. Кому не нравится, отвернитесь.
Он, конечно, смешон. Как и многие из нас, мучительно и сладко ощущающие себя центром Вселенной и не способные при этом справиться с простыми житейскими проблемами. Что, в общем, не удивительно: справляться с простыми житейскими проблемами действительно гораздо трудней, чем спасать мир, верьте мне, я знаю, о чём говорю. Но только при одном условии: когда потребность спасать мир является для нас фундаментальной. Это или так, или нет. Обманывать себя в этом вопросе можно, но недолго. На одной фантазии долго не протянешь. Равно как долго не протянешь без работы по спасению мира, когда потребность в ней у тебя действительно есть.
Потребность спасать мир - это звучит гордо, кто бы спорил. Однако в быту она довольно неудобна, а наедине с собой - довольно мучительна, поскольку сопровождается чувством личной ответственности за все несовершенства всего человечества сразу, покончить с которыми одним махом ты явно не в силах. И - самая сокрушительная подстава - все наши победы и поражения на этом поприще всегда можно списать на «полёт фантазии на крыльях воображения». Они недоказуемы. Или ты веришь себе, или нет. Причём вера совершенно не отменяет отчаяния. И неверие его не отменяет. Отчаяние - это такая разновидность нормы для придурка, вообразившего, будто на его плечах действительно покоится мир.
Вопрос, конечно, откуда мы вообще такие берёмся.
В буддизме есть понятие «бодхисатва». Понимание природы бодхисатвы в разных ответвлениях учения немного разнятся, но так или иначе, это существо с пробуждённым сознанием, с какого-то перепугу решившее спасти от страданий все живые существа сразу. Ну, чтобы два раза не вставать.
Обычно бодхисатва представляется как некое высшее, надчеловеческое существо, наделённое соответствующими качествами (в Махаяне - как бывшее человеческое существо, развившееся до надчеловеческого состояния в процессе трудовой деятельности, но какая разница.) Я недостаточно хорошо знаю буддизм (положа руку на сердце, я совсем его не знаю), поэтому понятия не имею, что сейчас собираюсь сказать: ересь или, напротив, общеизвестную банальность. Но, мне кажется, фишка в том, что решив записаться в бодхисатвы, надчеловеческое существо сперва обнуляется до слабого глупого человека, «безобразного телом и образом мыслей», а уже потом выходит на работу, утратив всё, кроме собственно задачи.
И вот стоишь ты, одинокий воин на условной вершине мире, редкостный, удивительный долбоёб, искорёженный тяжёлым житейским опытом до состояния «мои желания всегда сбываются наоборот», не способный даже на такое элементарное действие, как небольшая коррекция собственного сознания. Стоишь, блядь. Типа спасаешь мир. Всё вот это вот, включая мясорубку, перемоловшую тебя так, что живого места нет. Ничего, всё равно стоишь, спасаешь, как можешь, хотя не можешь, конечно, почти ничего. А куда деваться. Других спасителей у нас, извините, пока нет.
Штука в том, что это всё равно работает. Не само по себе, а как одна из обязательных составляющих спасения. Бесконечности божественной любви всегда недостаточно. К ней непременно надо добавить хотя бы пару сотен несчастных мечтательных придурков с несгибаемой волей. Это катализатор такой.
Трудно не быть богом, проживая сейчас на маленькой красивой планете Земля и обладая при этом хоть сколько-нибудь чутким сердцем, вот что я вам скажу.
Но никто не обещал, что будет легко.
Поэтому конечно мне смешно было читать этот текст. Ещё бы мне не смеяться! Чувство комического, какие бы определения ни давали ему словари, в первую очередь, отличный щит, прикрывающий нас от ужаса небытия. «Ничего не получается» - это разновидность ужаса небытия, «всё равно получается» - это шаг в бессмертие, каким бы идиотским способом и через какую жуткую жопу ни приходили бы мы к этому ощущению.
Вот об этом, мне кажется, получился рассказ. Очень смешной, очень горький, сатирически уравнивающий нас, глупых, беспомощных, с собственными психологическими и житейскими проблемами не могущих разобраться дураков, и бессмертных богов, наших уважаемых коллег по работе.
_______________________
* "Действия людей, безобразных телом и образом мыслей" - определение комического согласно Платону.
Очень трудно, на самом деле, объяснять, почему считаешь смешное смешным; тут, если по уму, надо или смеяться всем вместе, или закрывать тему. Но поскольку закрыть тему мне не светит, пришлось перерыть несколько коробок интернета в поисках определения понятия "комический". Определений оказалось дофига, наверное, больше, чем по-настоящему смешных шуток за всю историю человечества. И на одно из них, данное в каком-то из философских словарей, оказалось довольно удобно опереться:
Комическое - эстетическая категория, отражающая несоответствие между несовершенным, отжившим, неполноценным содержанием явления или предмета и его формой, претендующей на полноценность и значимость, между важным действием и его несовершенным результатом, высокой целью и негодным средством.
"Высокая цель" в данном случае, как понимаем мы, спасение мира (и прилагающегося к нему человечества), не больше, не меньше.
"Негодное средство" - это, как понимаем мы ещё более ясно, сам человек, явленный нам автором с беспощадной вполне внятностью, во всей своей мечтательной беспомощности, во всём своём наивном эгоцентризме, сломленный обстоятельствами собственной жизни, с переменным успехом воскрешающий себя к ней подручными средствами. Какие есть, такими и воскрешает. Кому не нравится, отвернитесь.
Он, конечно, смешон. Как и многие из нас, мучительно и сладко ощущающие себя центром Вселенной и не способные при этом справиться с простыми житейскими проблемами. Что, в общем, не удивительно: справляться с простыми житейскими проблемами действительно гораздо трудней, чем спасать мир, верьте мне, я знаю, о чём говорю. Но только при одном условии: когда потребность спасать мир является для нас фундаментальной. Это или так, или нет. Обманывать себя в этом вопросе можно, но недолго. На одной фантазии долго не протянешь. Равно как долго не протянешь без работы по спасению мира, когда потребность в ней у тебя действительно есть.
Потребность спасать мир - это звучит гордо, кто бы спорил. Однако в быту она довольно неудобна, а наедине с собой - довольно мучительна, поскольку сопровождается чувством личной ответственности за все несовершенства всего человечества сразу, покончить с которыми одним махом ты явно не в силах. И - самая сокрушительная подстава - все наши победы и поражения на этом поприще всегда можно списать на «полёт фантазии на крыльях воображения». Они недоказуемы. Или ты веришь себе, или нет. Причём вера совершенно не отменяет отчаяния. И неверие его не отменяет. Отчаяние - это такая разновидность нормы для придурка, вообразившего, будто на его плечах действительно покоится мир.
Вопрос, конечно, откуда мы вообще такие берёмся.
В буддизме есть понятие «бодхисатва». Понимание природы бодхисатвы в разных ответвлениях учения немного разнятся, но так или иначе, это существо с пробуждённым сознанием, с какого-то перепугу решившее спасти от страданий все живые существа сразу. Ну, чтобы два раза не вставать.
Обычно бодхисатва представляется как некое высшее, надчеловеческое существо, наделённое соответствующими качествами (в Махаяне - как бывшее человеческое существо, развившееся до надчеловеческого состояния в процессе трудовой деятельности, но какая разница.) Я недостаточно хорошо знаю буддизм (положа руку на сердце, я совсем его не знаю), поэтому понятия не имею, что сейчас собираюсь сказать: ересь или, напротив, общеизвестную банальность. Но, мне кажется, фишка в том, что решив записаться в бодхисатвы, надчеловеческое существо сперва обнуляется до слабого глупого человека, «безобразного телом и образом мыслей», а уже потом выходит на работу, утратив всё, кроме собственно задачи.
И вот стоишь ты, одинокий воин на условной вершине мире, редкостный, удивительный долбоёб, искорёженный тяжёлым житейским опытом до состояния «мои желания всегда сбываются наоборот», не способный даже на такое элементарное действие, как небольшая коррекция собственного сознания. Стоишь, блядь. Типа спасаешь мир. Всё вот это вот, включая мясорубку, перемоловшую тебя так, что живого места нет. Ничего, всё равно стоишь, спасаешь, как можешь, хотя не можешь, конечно, почти ничего. А куда деваться. Других спасителей у нас, извините, пока нет.
Штука в том, что это всё равно работает. Не само по себе, а как одна из обязательных составляющих спасения. Бесконечности божественной любви всегда недостаточно. К ней непременно надо добавить хотя бы пару сотен несчастных мечтательных придурков с несгибаемой волей. Это катализатор такой.
Трудно не быть богом, проживая сейчас на маленькой красивой планете Земля и обладая при этом хоть сколько-нибудь чутким сердцем, вот что я вам скажу.
Но никто не обещал, что будет легко.
Поэтому конечно мне смешно было читать этот текст. Ещё бы мне не смеяться! Чувство комического, какие бы определения ни давали ему словари, в первую очередь, отличный щит, прикрывающий нас от ужаса небытия. «Ничего не получается» - это разновидность ужаса небытия, «всё равно получается» - это шаг в бессмертие, каким бы идиотским способом и через какую жуткую жопу ни приходили бы мы к этому ощущению.
Вот об этом, мне кажется, получился рассказ. Очень смешной, очень горький, сатирически уравнивающий нас, глупых, беспомощных, с собственными психологическими и житейскими проблемами не могущих разобраться дураков, и бессмертных богов, наших уважаемых коллег по работе.
_______________________
* "Действия людей, безобразных телом и образом мыслей" - определение комического согласно Платону.