Памяти барона П.Н. Врангеля
95 лет тому назад, 25 апреля 1928 г. скончался Пётр Николаевич Врангель. Барон, генерал-лейтенант (с 1918 г.) - одна из самых ярких фигур Белого движения.
Пётр Николаевич был выходцем из древнего рода Врангелей, которые дали миру 7 фельдмаршалов, 30 генералов и 7 адмиралов. На русской службе представители этого рода появляются с Семилетней войны (1756-1763 гг.). Родственники Петра Николаевича принимали участие в русско-турецких войнах, Отечественной войне 1812 г. и Кавказской войне. Его отец, Николай Егорович, был известным предпринимателем, а брат, Николай Николаевич - авторитетным искусствоведом.
⠀
Свое боевое крещение барон Врангель получил во время Русско-японской войны. Первую мировую войну он встретил командиром эскадрона Конного полка в чине ротмистра. 6 августа 1914 г. во время боя под Каушеном (Восточная Пруссия) Петр Николаевич повел по своей инициативе эскадрон в атаку на немецкую батарею и успешно захватил ее, чем во многом решил исход сражения. За годы войны он дослужился до генерал-майора и командира кавалерийского корпуса. За это время Петр Николаевич принял участие в ряде важных сражений, в том числе, и в знаменитом Брусиловском прорыве.
⠀
После Октябрьского переворота барон Врангель присоединился к Белому движению. Командуя конными частями, он добился множества побед на красными силами.
30 июня 1919 г. белые подразделения под командованием Врангеля смогли взять стратегически важный город Царицын (современный Волгоград).
После ухода 2 апреля 1920 г. генерала Деникина в отставку, Петр Николаевич становится правителем Юга России и главнокомандующим Русской армией. Более семи месяцев под его руководством белым удавалось оборонять Крым от численно превосходящих большевиков. При этом, Русская армия не только удерживала свои позиции, но и уверенно переходила в наступления и высаживала десанты.
13 ноября 1920 г., после того, как участь белого Крыма стала предрешенной, Петр Николаевич приказал начать эвакуацию. Она прошла эффективно и организованно. Всего на 126 кораблях было вывезено 146 тысяч белогвардейцев и членов их семей. Фактически Врангель спас их от смерти - после эвакуации Русской армии в Крыму большевики начали ужасающий по своему размаху красный террор, в ходе которого были убиты 120 000 человек...
⠀
В эмиграции Пётр Николаевич активно занимался общественной деятельностью с целью сохранить российские устои, военные традиции и культуру на чужбине. В 1924 г. барон Врангель создает Русский общевоинский союз - самую массовую организацию белой эмиграции, насчитывавшую до 100 тысяч членов.
⠀
25 апреля 1928 г. Пётр Николаевич Врангель скоропостижно скончался в Брюсселе на 50-м году жизни после внезапного заражения туберкулезом.
Однако есть версии и о том, что его смерть стала результатом отравления агентами советской разведки.
В октябре 1929 г. прах его был перенесен в русскую церковь в Белграде.
Из воспоминаний капитана Русской Армии, главного редактора журнала "Часовой" В.В. Орехова о генерал-лейтенанте бароне Врангеле. Статья опубликована в апрельском номере "Часового" за 1929 год, снова опубликована в том же "Часовом" в 1978 году в памятном номере, посвящённом 50-летию со дня кончины Врангеля.
ВОЖДЬ
Чем больше туч и стрел грозовых,
Чем над главой Вождя темней -
Тем больше сил бороться новых
И сердце русское вольней.
Он наш глава, наш вождь любимый
За кем пошли, кому верны:
Пока мы с ним непобедимый.
Пока он с нами мы сильны.
(Стихи в Галлиполи).
1920-й год. Крым. Выход в Северную Таврию... Полуразбитая станция Сальково... Два наших бронепоезда... Один подбит. Вспомогательный поезд тоже чинит свои повреждения. Красные бьют без устали из тяжелой артиллерии.. На душе у всех бесконечно тяжело... Сзади Крым с его голодом, впереди необъятная Россия и наполовину верная гибель. Так казалось.
Прошла галопом какая то конница в бурках. Вдали куда то испуганно шмыгнул красный бронеавтомобиль... И в это время бросается ко мне дежурный офицер.
«Врангель, Врангель».
Из маленького слащовского форда вышел Главнокомандующий... Животный страх, еще за несколько минут до этого борющийся с сознанием долга, после моего рапорта, пропал.
- Ново-Алексеевка должна быть завтра нашей - хорошо запомнил я слова. Мы видели его только пять минут. И здесь я испытал какое-то совершенно непонятное, неосязаемое чувство... Второй раз в жизни... В первый раз оно у меня было за четыре года до этого, когда я увидел Государя.
И не только у меня было это чувство... Все приободрились, повеселели и было только немного стыдно тому, что совсем недавно как-то было чувство боязни за жизнь, которую сейчас так просто и легко можно отдать.
Тот же год... Пароход «Владимир», переполненный до отказа, грязь, холод, паразиты, безумная жажда и еще более безумная тоска...
Рейд Константинополя. Тупое чувство полнейшего бессилия и презрения к своей немощности и никчемности... вдруг, могучее ура.
На мостике Врангель, он в башлыке, в корниловских погонах и ветер треплет башлык и полы его пальто...
- Друзья... Вы спасли Русскую Честь и Родина вспомнит всё то, что вы для нее сделали.
Этот голос, этот орлиный взгляд вновь пробуждает к жизни и опять стыдно за то, что пять минут тому назад была апатия и сомнение.
Галлиполи ... В слякоть, под ужасный ливень и свирепый норд-ост, нищие и оборванные роты проходят церемониальным маршем перед Вождем... Уже не отвечают на приветствие «здравия желаем» или «Рады стараться», а по всему полю несется безудержное, громовое ура... Восторг и безмерная преданность переполняют грудь.
И второй приезд Врангеля. Овации, слезы и опять то чувство, что овладевает мною каждый раз при его виде.
Вот какой то полковник с георгиевским крестом вскакивает на подножку автомобиля и судорожно целует руку Главнокомандующему.
И уже в Париже, в штатских костюмах, в наемных залах мещанских ресторанов, потом в бедном нашем собрании, эти встречи Вождя
с его верными «орлами»...
Когда Врангель входил в зал, казалось, что двери сами открывались перед ним и всё расступалось ... И своими редкими приездами он давал совершенно непостижимую веру своим соратникам...
Судьба была милостива ко мне, и я пользовался вниманием и доверием ко мне генерала Врангеля... Вероятно, никогда я не буду испытывать больше гордости, когда я имел счастье быть полезным Главнокомандующему...
Но уже не на положении строевого офицера, а сидя рядом с ним в кресле, в вагоне трамвая или в автомобиле, я всегда ловил в себе то же чувство неподдельной преданности и какого-то непонятного восторга, какой я испытал на станции Сальково, подходя к нему с рапортом.
И только вера в Армию и в то, что начальники ее будут свято хранить заветы почившего Вождя, потушила ту резкую боль и состояние страшного горя, которое испытали все офицеры и солдаты, лишившись того, в ком видели Вождя и вдохновителя нашей несомненной победы.
В. Орехов.
