Последний рассказ Веронюши. Утром она улетает в Питер
НЕКОТОРЫЕ МЫСЛИ О РАКЕ
"Любимой tushka, которая спасла меня, посвящается"
Прошло полтора года, как я узнала, что больна, и написала об этом. Полтора года отчаянья и мучений. Считается, что сейчас я здорова, хоть и неизвестно, сколько времени это продлится.
Я читала, что люди после рака становятся совсем другими. Я другой не стала абсолютно. Я даже не пыталась торговаться... "Я стану лучше" и т.д. Я не уверена, что подхожу под определение "человек, переживший рак". Если болезнь не вернется, мы с Тушкой правы, что боролись. Если не дай Б-г - ... тогда правы те, кто отказывается от борьбы, и тогда прав Озон с его фильмом.
Герой Озона, красивый и модный фотограф отказывается бороться, постепенно прощается с жизнью и умирает на пляже. Смерть на пляже - красива, вызывает зависть (я без иронии). Непонятно только, как это получилось у героя без особых мук и болей.
Но суть в том, что химиятерапия ничем не отличается от болезни. Это - жуткая рутина с отвратительными деталями. После химии меня неделю выкручивало, как в стиральной машине. Не можешь спать, смотреть телевизор, читать. Выкручивает до корней руки, ноги, все тело, голову, мозги. Мечтаешь о передышке, которая бывает во время родов. Но передышки нет. Когда голова и тело приходят в какой-то степени в норму, полностью - никогда, ты знаешь, что через несколько дней все начнется снова. Меня мало рвало, но тошнило, мутило почти постоянно. Этот яд выжигает больные клетки, но и здоровые тоже. Я встретила в больнице девушку, которой должны были в несколько этапов восстанавливать руку. Она уснула - лекарство пошло мимо вены, и внутри у нее теперь полая рука. Ты понимаешь там, что другим бывает неизмеримо хуже. У меня, например, упали лейкоциты. Восстанавливаются они только в позвоночнике после некоторых уколов. Причем боли такие, как будто в позвоночник воткнули крючья, и тянут их силой во все стороны. Начинаются боли в животе, желудок не выдерживает. Распухают и кровоточат десна. Все это ужасно влияет на душевное состояние. Но самое ужасное в химии - это одиночество, которое с тобой всегда.
Если бы моя ближайшая подруга знала бы меру этого одиночества - она прилетела бы ко мне из Питера, как мой муж, который прилетал каждые два месяца. Силу ракового одиночества не объяснишь никому. Но и тогда, когда кончается химия, особого облегчения нет, нет уверенности в завтрашнем дне. Я корила себя, а оказывается почти все испытывают больше проблем после лечения, чем во время его. Страшнее ждать возвращения беды, чем с ней бороться. Да и сил нет почти совсем. Я всегда была мистическим человеком. А уж теперь...
Во время лечения встречаешь очень добрых людей. Они пытаются помочь, поговорить, есть всякие общества. Но я не хотела и не хочу ни с кем об этом говорить. Вместо этого пишу обо всем этом. Но не уверена, что хоть кому то это поможет.
Когда я узнала о болезни, решила, что это наказание за грехи. Теперь я думаю, что человек я все таки неплохой, хоть и могла бы быть лучше, но раку это безразлично. Иначе почему он поражает сильных, а не слабых, здоровых, а не больних, молодых а не старых? Уничтожает замечательных, а щадит мелких и ничтожных людишек. Обидно, что не выкарабкиваются красивые и сильные духом люди. А серые и трусливые продолжают свою серую и тупую жизнь. По отношению к таким людям рак сделал меня жестче. Время, которое у меня осталось, хотелось бы прожить относительно красиво. Поэтому для меня совершенно неприемлимо было жить с одной грудью, особенно когда эта грудь пятого размера.
Пластическая операция мне трудно досталась. Сердце мое после химии упало и в первый раз в востановительной операции мне категорически отказали. Во второй раз, когда я уже лежала на операционном столе, анестезиолог снова отказал мне, пугая опасностью для жизни, и что мне теперь можно делать только жизненно необходимые операции. Хорошо, что он оказался русскоязычным, и я смогла в последнюю минуту объяснить ему, что для меня это жизненно необходимая операция.
Пожалуй мне снова хочется жить. Но я не откажусь от моря, и от неправильного образа жизни. "Если я умру, простите меня за то, что я сделала, если я буду жить - простите меня за то, что я еще сделаю".
Прошло полтора мучительных года. После второй операции с грудью должно быть в полном порядке, волосы стали лучше чем были до химии. Вот только душа моя не выздоровела, и я не знаю, выздоровеет ли она.
Когда Алисе было 15 лет мы дружили с очаровательным 28-летним американцем руссистом. Алиса была очень умной, выглядела лет на 18, была уже грудастая и вся такая манящая. Майкл уезжал из России года на три, я решила их познакомить. Я рассудила, что теперь она западет ему в душу, а через три года, когда он вернется, она уже будет взрослой. Он приехал в Питер, мы провели вечер за столом, Алиска на уровне беседовала о литературе. Они танцевали, и на следующий день мы собрались поехать в Комарово. Ох, напрасно я позвала с нами свою приятельницу с 13-летним сыном. Это был очень живой ребенок. Он и сейчас очень живенький - владелец нескольких дискотек и еще некоторых развлекух. Прошло не более получаса, как юный романтический облик моей дочери растворился. Они начали с воплями кататься в снегу, гонятся друг за другом, периодически сшибая с ног нас с мужем, Майкла и подругу. И тогда Майкл спросил "Верочка, а сколько лет Алисе?". Несмотря на то, что мои первые матримониальные планы насчет дочери рушились на глазах, я, как всегда, сказала правду. Потом я поинтересовалась у нее, почему она так грубо вышла из образа. "Надоело умной быть" - просто ответила Алиска. Я абсолютно поняла ее тогда и понимаю и себя и всех, кому надоело быть хотя бы минимально умными. Поэтому:
Недавно я смотрела мультик про елку по сказке Андерсена. Когда мультик закончился, к удивлению моих четырехлетних внучек, я заплакала. Нельзя сказать, чтобы я читала или видела эту сказку первый раз, но в этом мультфильме елка была какая-то особенная мечтательница.
Ее все забыли - она мечтает, что гости вернутся, она сохнет на чердаке, а все ожидает праздника. Ее уже сжигают во дворе, а она думает, что это специально для того, чтобы хотя бы в виде дыма она увидела мир. Эту глупую елку мне было жалко дло самых настоящих слез.
Если мне очень-очень повезет, и у меня будет легкая смерть, и моя дочь спасет меня от невыносимых болей, конечно же, я буду думать о близких и просить прощения у них и Б-а...
Но кроме этого: хорошо бы неспеша подумать:
- Если бы мой прах в капсуле отправили в космос (так начали хоронить в США) увидела бы, почуствовала бы хоть одна моя пылинка этот бескрайний мир?
- Может ли Смерть быть с лицом Брэда Питта ("Знакомьтесь - Джо Блэк") или, на худой конец с лицом Джессики Ланж, в моем любимом фильме Боба Фосса "Весь этот Джаз"?
- Вспомнить моего прятеля, известного физика Лешу Ансельма, который сказал мне перед смертью: "Хорошо тебе, ты веришь, что Там что-то есть. А я, как физик, точно знаю - ничего".
- И все таки, думать о тоннеле и о том, кого я увижу или почувствую. И что наверное, как и лунная дорожка на воде, тонелль у каждого свой.
- Перемешивать моих любимых реальных людей с любимыми придуманными или воспринятыми образами.
- Елсли Б-г спросил меня о последнем желании, я бы попросила показать мне фильм о моих жзнях. Мне кажется что были у меня поворотные моменты, после которых жизнть пошла бы совсем не так. Лучше, хуже, но совсем не так. Как было бы интересно это увидеть!
- Вспоминать американца, которого старость не смогла лишить веселости и блеска в глазах
- И думать, какимим неотразимыми красавицами будут мои внучки, когда вырастут, и как жаль, что я этого не увижу.
- И елку, которая мечтала даже тогда, когда превращалась в дым.
- О том, что все в моей жизни можгло случиться иначе, но не случилось.
"Любимой tushka, которая спасла меня, посвящается"
Прошло полтора года, как я узнала, что больна, и написала об этом. Полтора года отчаянья и мучений. Считается, что сейчас я здорова, хоть и неизвестно, сколько времени это продлится.
Я читала, что люди после рака становятся совсем другими. Я другой не стала абсолютно. Я даже не пыталась торговаться... "Я стану лучше" и т.д. Я не уверена, что подхожу под определение "человек, переживший рак". Если болезнь не вернется, мы с Тушкой правы, что боролись. Если не дай Б-г - ... тогда правы те, кто отказывается от борьбы, и тогда прав Озон с его фильмом.
Герой Озона, красивый и модный фотограф отказывается бороться, постепенно прощается с жизнью и умирает на пляже. Смерть на пляже - красива, вызывает зависть (я без иронии). Непонятно только, как это получилось у героя без особых мук и болей.
Но суть в том, что химиятерапия ничем не отличается от болезни. Это - жуткая рутина с отвратительными деталями. После химии меня неделю выкручивало, как в стиральной машине. Не можешь спать, смотреть телевизор, читать. Выкручивает до корней руки, ноги, все тело, голову, мозги. Мечтаешь о передышке, которая бывает во время родов. Но передышки нет. Когда голова и тело приходят в какой-то степени в норму, полностью - никогда, ты знаешь, что через несколько дней все начнется снова. Меня мало рвало, но тошнило, мутило почти постоянно. Этот яд выжигает больные клетки, но и здоровые тоже. Я встретила в больнице девушку, которой должны были в несколько этапов восстанавливать руку. Она уснула - лекарство пошло мимо вены, и внутри у нее теперь полая рука. Ты понимаешь там, что другим бывает неизмеримо хуже. У меня, например, упали лейкоциты. Восстанавливаются они только в позвоночнике после некоторых уколов. Причем боли такие, как будто в позвоночник воткнули крючья, и тянут их силой во все стороны. Начинаются боли в животе, желудок не выдерживает. Распухают и кровоточат десна. Все это ужасно влияет на душевное состояние. Но самое ужасное в химии - это одиночество, которое с тобой всегда.
Если бы моя ближайшая подруга знала бы меру этого одиночества - она прилетела бы ко мне из Питера, как мой муж, который прилетал каждые два месяца. Силу ракового одиночества не объяснишь никому. Но и тогда, когда кончается химия, особого облегчения нет, нет уверенности в завтрашнем дне. Я корила себя, а оказывается почти все испытывают больше проблем после лечения, чем во время его. Страшнее ждать возвращения беды, чем с ней бороться. Да и сил нет почти совсем. Я всегда была мистическим человеком. А уж теперь...
Во время лечения встречаешь очень добрых людей. Они пытаются помочь, поговорить, есть всякие общества. Но я не хотела и не хочу ни с кем об этом говорить. Вместо этого пишу обо всем этом. Но не уверена, что хоть кому то это поможет.
Когда я узнала о болезни, решила, что это наказание за грехи. Теперь я думаю, что человек я все таки неплохой, хоть и могла бы быть лучше, но раку это безразлично. Иначе почему он поражает сильных, а не слабых, здоровых, а не больних, молодых а не старых? Уничтожает замечательных, а щадит мелких и ничтожных людишек. Обидно, что не выкарабкиваются красивые и сильные духом люди. А серые и трусливые продолжают свою серую и тупую жизнь. По отношению к таким людям рак сделал меня жестче. Время, которое у меня осталось, хотелось бы прожить относительно красиво. Поэтому для меня совершенно неприемлимо было жить с одной грудью, особенно когда эта грудь пятого размера.
Пластическая операция мне трудно досталась. Сердце мое после химии упало и в первый раз в востановительной операции мне категорически отказали. Во второй раз, когда я уже лежала на операционном столе, анестезиолог снова отказал мне, пугая опасностью для жизни, и что мне теперь можно делать только жизненно необходимые операции. Хорошо, что он оказался русскоязычным, и я смогла в последнюю минуту объяснить ему, что для меня это жизненно необходимая операция.
Пожалуй мне снова хочется жить. Но я не откажусь от моря, и от неправильного образа жизни. "Если я умру, простите меня за то, что я сделала, если я буду жить - простите меня за то, что я еще сделаю".
Прошло полтора мучительных года. После второй операции с грудью должно быть в полном порядке, волосы стали лучше чем были до химии. Вот только душа моя не выздоровела, и я не знаю, выздоровеет ли она.
Когда Алисе было 15 лет мы дружили с очаровательным 28-летним американцем руссистом. Алиса была очень умной, выглядела лет на 18, была уже грудастая и вся такая манящая. Майкл уезжал из России года на три, я решила их познакомить. Я рассудила, что теперь она западет ему в душу, а через три года, когда он вернется, она уже будет взрослой. Он приехал в Питер, мы провели вечер за столом, Алиска на уровне беседовала о литературе. Они танцевали, и на следующий день мы собрались поехать в Комарово. Ох, напрасно я позвала с нами свою приятельницу с 13-летним сыном. Это был очень живой ребенок. Он и сейчас очень живенький - владелец нескольких дискотек и еще некоторых развлекух. Прошло не более получаса, как юный романтический облик моей дочери растворился. Они начали с воплями кататься в снегу, гонятся друг за другом, периодически сшибая с ног нас с мужем, Майкла и подругу. И тогда Майкл спросил "Верочка, а сколько лет Алисе?". Несмотря на то, что мои первые матримониальные планы насчет дочери рушились на глазах, я, как всегда, сказала правду. Потом я поинтересовалась у нее, почему она так грубо вышла из образа. "Надоело умной быть" - просто ответила Алиска. Я абсолютно поняла ее тогда и понимаю и себя и всех, кому надоело быть хотя бы минимально умными. Поэтому:
Недавно я смотрела мультик про елку по сказке Андерсена. Когда мультик закончился, к удивлению моих четырехлетних внучек, я заплакала. Нельзя сказать, чтобы я читала или видела эту сказку первый раз, но в этом мультфильме елка была какая-то особенная мечтательница.
Ее все забыли - она мечтает, что гости вернутся, она сохнет на чердаке, а все ожидает праздника. Ее уже сжигают во дворе, а она думает, что это специально для того, чтобы хотя бы в виде дыма она увидела мир. Эту глупую елку мне было жалко дло самых настоящих слез.
Если мне очень-очень повезет, и у меня будет легкая смерть, и моя дочь спасет меня от невыносимых болей, конечно же, я буду думать о близких и просить прощения у них и Б-а...
Но кроме этого: хорошо бы неспеша подумать:
- Если бы мой прах в капсуле отправили в космос (так начали хоронить в США) увидела бы, почуствовала бы хоть одна моя пылинка этот бескрайний мир?
- Может ли Смерть быть с лицом Брэда Питта ("Знакомьтесь - Джо Блэк") или, на худой конец с лицом Джессики Ланж, в моем любимом фильме Боба Фосса "Весь этот Джаз"?
- Вспомнить моего прятеля, известного физика Лешу Ансельма, который сказал мне перед смертью: "Хорошо тебе, ты веришь, что Там что-то есть. А я, как физик, точно знаю - ничего".
- И все таки, думать о тоннеле и о том, кого я увижу или почувствую. И что наверное, как и лунная дорожка на воде, тонелль у каждого свой.
- Перемешивать моих любимых реальных людей с любимыми придуманными или воспринятыми образами.
- Елсли Б-г спросил меня о последнем желании, я бы попросила показать мне фильм о моих жзнях. Мне кажется что были у меня поворотные моменты, после которых жизнть пошла бы совсем не так. Лучше, хуже, но совсем не так. Как было бы интересно это увидеть!
- Вспоминать американца, которого старость не смогла лишить веселости и блеска в глазах
- И думать, какимим неотразимыми красавицами будут мои внучки, когда вырастут, и как жаль, что я этого не увижу.
- И елку, которая мечтала даже тогда, когда превращалась в дым.
- О том, что все в моей жизни можгло случиться иначе, но не случилось.