ВОСПОМИНАНИЯ АЗЫЛОВА ЖУМАША О МАССОВОМ УБИЙСТВЕ В БЕЛОВОДСКОМ
Воспоминания Азылова Жумаша, члена колхоза им. Крупской, Сосновского сельсовета, Калининского района, о кыргызских событиях, которые имели место в 1916 году. С его слов записала научный сотрудник Института ЯЛИН Чыймылова Бубукан, 1953 год, январь месяц.
1.Я, Азылов Жумаш, член колхоза им. Крупской, Сосновского сельсовета по новому, по старому Талды-Булакская волость, село Талды-Булак (Кара-Балта). В 1916 году мне было 19 лет. В Талды-Булакскую волость входили следующие села: село Талды-Булак, роды́ Багышан и Жетиген, село Анар-Медер и Бекитай (всего было пять старшинных айыла). Здесь было владение Талды-Булакской волости. Когда мне было 8-9 лет, земли волости простирались от Улуу Тоо Жетитор у начала Карабалты и до конца этого села. На этой земле роды́ волости и осенью жили, и зимовали, и весной жили.
[Spoiler (click to open)]2. Когда мне исполнилось 10 лет, на место Таш-Арык возле нашего села Талды-Булак пришли русские и поселились, построили поселок Сосновка. Вот так на земли, которые принадлежали только кыргызам, стали поселяться русские, и стали мы жить все вперемешку (рядом с Карабалтой). Русские из села Сосновка образовали волость, и кыргызские бай-манапы продали им все годные для земледелия земли и равнины, принадлежавшие родам Талды-Булака. Потом в 1910-11 году пришел некий земельный начальник Романов и начал нарезать им участки на каждый дом из Талды-Булакской волости. Таким путем половина территории Талды-Булакской волости перешла во владение села Сосновки. В результате земли Талды-Булакской волости стали совсем тесными.
После выделения земель Сосновке бай-манапы завладели [оставшейся] землей, таким образом, многие бедняки остались без своего земельного участка. Бай-манапы продали земли русским, но этим они не ограничились. То, что осталось кыргызам после дележа земли Романовым, бии и волостные тоже продали. Например, волостной по имени Дербишев Бекитай 1913 году продал своему русскому писарю Калугину 4 гектара земли (2 теше).
3. Как было сказано выше, несмотря на то, что русские и кыргызы жили вперемешку, ни царская власть, ни бии и волостные не вели политику поддержания дружбы между кыргызами и русскими. Как со стороны царской власти, так и со стороны соглашателей биев и волостных не было равного отношения к русским и кыргызам. Было много несправедливости, усилились гнет и притеснение кыргызских бедняков. Например: самые хорошие сенокосные угодья были отданы селу Сосновка. Во время полива вода всегда уходила в Сосновку, кыргызские поселения оставались без поливной воды и т.п.
Жалобы простого народа на такие несправедливые дела не были услышаны ни царской властью, ни волостными. По приказу царя русские переселенцы из внутренней [России] устраивались не только в Сосновке, они поселились и в других волостях.
Например: рядом с входом в место Жыламыш Кагановичского района, а по старому волость Контой, построили русское село Белогорка. Во многих местах появились русские сёла. Вышесказанное не относится к таким сёлам, как Ак-Суу, Карабалта, Старая Николаевка в нынешнем Панфиловском районе, так как в этих селах переселенцы поселились еще до нашего рождения. Кроме того, они расположены на землях, которые, как описано в пунктах 2 и 3, не были пригодны для сельского хозяйства и были лишены поливной воды.
4. 1914-1916 годах были сильно увеличены налоги, ужесточился их сбор. В этот период ежегодный налог царскому правительству составлял 18 рублей (по другому это цена 3 лошадей), и сверх того еще раз в месяц, каждую неделю оплачивали разные сборы. Народ сильно обеднел. Перед восстанием 1916 года разные поборы с бедняков так несоразмерно увеличились, что платить было уже нечем, в счет налога людям приходилось отдавать домашнюю утварь, ложки, чайники, войлочные изделия.
5. В 1916 году многократно усилилось угнетение простого народа. В тот же год в середине лета был объявлен указ царя о наборе молодежи на рытье окопов на русско-германском военном фронте. Бии, волостные и старшины начали составлять списки молодых ребят, достигших 19 лет. И тут бай-манапы показали свою несправедливость. Своих детей они не давали регистрировать при составлении списков. Сговорившись с начальником уезда и с приставами, а именно с приставом по имени Инчин, бай-манапы вместо своих детей внесли в список детей бедняков. Если не было детей бедняков, то вместо них регистрировали пожилых бедняков.
Вот с этого времени народ, уже до этого лишившийся земли, воды, подвергавшийся унижениям, получив указ царя и биев-волостных о мобилизации на русско-германскую войну, начал проявлять недовольство, бунтовать.
Через биев-волостных бедняки в ответ на указ сообщили, что такому несправедливому царю детей на войну отдавать не будут, и начали, оставив семьи с детьми в айыле, убегать в горы. Подобные события происходили не только в нашей Талды-Булакской волости, но и во всех других волостях. Но мы в то время еще не слышали, чтобы кыргызы в таком то месте, объединившись, нападали на русские села или грабили русских богачей. Слышали мы только, что и в других местах тоже бай-манапы, сговариваются с приставами, откупают своих сыновей, а в солдаты записывают только сыновей бедняков, и народ выказывает недовольство, говоря, что тогда и наши дети не пойдут рыть окопы.
6. Роды́ Талды-Булака, отказавшись отдавать детей на русско-германскую войну, оставив семью, жен и детей, ушли в ложбину Талды-Булака у подножия Кок-Добо, туда пришел писарь волостного Бекитая Калугин в сопровождении двух солдат, и мягко и вежливо к нам обратился: «Вы что тут делаете, оставив семью и дома, зачем бежали? Внизу там, в мою заимку пришел Инчин. Этот представитель власти хочет к вам обратиться с речью. На разговор с важным представителем нужно пойти пешим, оставьте лошадей и камчу, послушаете его и вернетесь”. Вняв его словам, наши аксакалы говорят, мол, и в самом деле, что нам тут, собравшись, сидеть, раз Калугин говорит, пойдемте, выслушаем Инчина. После этого все мы направились в заимку Калугина возле Талды-Булака. Когда приблизились к заимке, возле нее увидели собравшихся солдат, они нас окружили и погнали в сторону Ак-Суу. Как только мы прибыли в Ак-Суу, нас завели в сарай узбекского чайханщика по имени Тага. Там в этом сарае было уже около 200 человек из рода Жаман Сарт. С ними вместе нас было около 500 человек. Из них 25 человек были из рода Чолпонкул. В тот день мы все ночевали в сарае. На следущее утро нас подняли очень рано. К двери сарая подошли пристав Инчин и Карып, сын Чолпонкула. Инчин обратился народу и сказал следующее: “Вы пили чай Николая, ели сахар, что он давал. А теперь, когда он нуждается в вашей поддержке, вы так поступаете с ним, отказываетесь выполнять его приказ! Теперь смотрите, на что способен Николай”. После этого писарь нашей волости Калугин и 2-3 солдата вытащили стол из дома чайханщика, и под видом того, что будут регистрировать начали выводить по 2-3 человека из сарая и там же забивать их дубинками до смерти. Людям, стоявшим снаружи, окружив сарай, среди которых были и узбеки, и кыргызы, и русские, Инчин приказал: “Убивайте этот народ, или мы убьем вас”.
Тогда мой отец Азыл, сын Суранчы, сказал: “Ну что, народ, вы, наконец, поняли, что всех сейчас перебьют? Лучше быть убитым в попытке бежать, нежели быть забитым дубинками, как собака”. После этих слов несколько человек перепрыгнули через стены и бежали. Я и мой отец тоже бежали, нам с трудом удалось спастись. Мы убежали к роду Карабалтинской волости. Там был волостным Асанаалы сын Байкары. Он нам выдал маленькую, с ладонь, бумажку с печатью, что мы не беглецы. Получив такой документ, мы возвратились в свои места. А придя обнаружили что жилища у нас нет, все было разгромлено. Жены с детьми жили, где попадётся, укрывались в шалаше из сухой травы, так они существовали все это время. Воссоединившись с семьей, начали поживать кое-как.
В 1917 году победила Октябрьская революция, и яркое солнце начало разливать свои лучи. После становления Советской власти по заявлению дехкан писарь волости Калугин был застрелен красноармейцами в своем дворе.
ИСТОЧНИК
В отличии от Казахстана в Киргизии не было такого массового переименования. И Сосновка и Беловодское существуют под своими именами и по ныне.