ГРУЗ МОЛЧАНИЯ И НЕВОЗМОЖНОСТЬ РЕЧИ ПО СУЩЕСТВУ
В пятницу из всех возможных собраний и дел уикэнда мы выбрали постановку в Музее Сахарова: Театр имени Йозефа Бойса ставил два диалога и два монолога из книги израильского психолога Дана Бар-Она. В середине 80-х (в СССР сказали бы: в год сорокалетия великой победы) он задался целью поговорить с детьми нацистских военных преступников о том, каково им испытывать любовь к родителям, которых заслуженно ненавидит весь мир.
После спектакля планировалась дискуссия, как практически всегда в Сахарнице, идёт ли речь о премьере итальянского документального фильма про Стаса Маркелова и Настю Бабурову, о показе фильма Фассбиндера о любви немецкой бюргерши предпенсионного возраста к 35-тилетнему марокканскому рабочему или о презентации книги центра "Сова" "Расизм: современные западные подходы".
Ведущим дискуссии был заявлен редакционный директор журнала "Афиша" Юрий Сапрыкин, чуть ли не единственный человек в отечественном гламуре, который замечает существование политики, в том числе низовой. Я подумал, что это может быть интересно, особенно, учитывая его недавний ролик для Комитета 19 января.
Получилось же совсем не то, что я ожидал. Спектакль оказался очень хорошим. Три актёра в зале, два актёра на видеозаписи и около часа плотного, психологически напряжённого материала. Точная игра, точный выбор эпизодов. И что-то типа катарсиса ближе к концу инсценировки.
Дискуссия же не задалась. Сапрыкин с самого начала, без паузы, сбив впечатления от спектакля, не дав их переварить собравшимся, предложил свою версию того, в какую сторону надо дискутировать: конечно же, в сторону подчёркивания того, что в Германии какая-никакая, но денацификация прошла, а вот у нас никакой реальной десталинизации не было и от этого и происходит большинство наших проблем. Говорил он это так долго, что, похоже подавил остроту мышления собравшихся, если она у них заранее и была. Так до конца разговор и болтался вокруг любимых мифов русской интеллигенции, социально некомпетентные люди из хорошо вписанных в Систему семей сетовали на то, что у нас всё перемешано, и палачи и жертвы были в каждой семье, что хорошо немцам, они-то, мол, избавились от морока прошлого и т.д., и т.п.
Пришлось мне напомнить им о том, что денацификация в западных оккупационных зонах проводилась американцами, а не самими немцами, что была она результатом прямого военного поражения Германии и что как только ФРГ встала на ноги, её правящий класс тут же позабыл о денацификации и постарался вообще вывести преступления нацизма из зоны упоминания, боровшаяся с гитлеризмом компартия была запрещена, а люди, сделавшие карьеру при нацизме, в большинстве своём осели на руководящих постах в государственных учреждениях и бизнесе и что так бы всё шито-крыто в Германии и шло, если бы в конце 1960-х - начале 1970-х Фракция Красной Армии (RAF) и другие левацкие террористические организации не предприняли попытку "народной денацификации". Я сказал, что к RAF есть масса перетензий (это и её марксизм-ленинизм, и жёсткая авторитарная внутрення структура, во многом державшаяся на страхе, и многие другие неприятные вещи), но всё-таки эти люди умели выбирать свои мишени - похищая в 77-м году Шляйера, они поймали не просто местного Примакова, главу объединения промышленников, но человека, провёдшего военную молодость в SS и никогда не наказанного за свои преступления никаким судом, а затем, когда правительство не пошло на обмен политзаключённых революционеров на капитана индустрии с нацистским прошлым, без жалости Шляйера убили, как собаку. И ещё я напомнил собравшимся, что правящий класс в нашей стране никогда не отдавал власти, даже в Перестройку конца 1980-х и эпоху дикого капитализма начала 1990-х, что правят нашей страной ровно те же самые люди, не только классово, но даже и персонально.
Не думаю, что я был вполне понят теми, кто имеет в своей родословной директоров заводов и замов наркомов (как кто-то из бравших слово на дискуссии в пятницу), а не рабочих, лаборанток, медсестёр, учительниц и махновцев, как я. И уж точно я не был понят теми, кто воспринимает поздний СССР как детский рай (я помню его как детский апокалипсис, потому что мы с матерью продавали книги, чтобы купить еду - её инвалидной пенсии, а также нищенских пенсий бабушки и прабабушки не хватало для жизни). Не были поняты и мои слова о Германии, экзальтированный некто, пытавшийся меня перебить несколько раз, бросил мне спекулятивное обвинение: "Вы считаете, что России нужен террор!" - "Вы меня долго провоцировали и раз уж так ставите вопрос, то да, России нужен террор, но не исламский, конечно..." - пытался парировать я.
Впрочем, договорить мне не дали. Я окинул взглядом аудиторию и понял, что зря стараюсь: здесь было много людей, пришедших на модного Георга Жено (он исполнял и исполнял хорошо одну из мужских ролей), а как надо всё интерпретировать, им только что объяснил модный Юрий Сапрыкин из модного и, в общем, хорошего, несмотря на весь свой чудовищный снобизм, журнала "Афиша".
Разумеется, террор, как писали в анархистском социально-революционном обозрении "Община" ещё летом 1988 года, - не основной метод борьбы. И что касается той же Германии, не менее важными, а может быть и более важными были усилия Фрица Бауэра, прокурора земли Гессен в 1960-е годы, немало сделавшего для адресного преследования нацистских преступников, в том числе для поимки идеолога "окончательного решения" Эйхмана и проведения - вопреки общему настроению той поры - процесса по преступлениям нацистов в лагере смерти Освенцим, очередная годовщина освобождения которого советскими войсками была в минувший четверг. Что же касается России, то и у нас террор народовольцев и наследовавший ему террор анархистов и Партии социалистов-революционеров не значил бы ничего без работы земств, без "хождения в народ", как и земства и это "хождение" не значили бы ничего без левого террора. Но к такой сложности театральная аудитория Сахарницы была не то что не готова, просто с самого начала разговор пошёл не так.
Что ж, о терроре я ещё напишу, надеюсь. А пока советую сходить на постановку Михаила Калужского по текстам Дана Бар-Она. В течение этой зимы-весны спектакль "Груз молчания" должен пройти ещё восемь-десять раз на сцене в Музее Сахарова на берегу Яузы.
Ближайший показ в понедельник 31 января, в восемь часов вечера и вести дискуссию будет Александр Гаврилов, экс-редактор "Книжного обозрения". Только надо заранее записаться по телефонам 8 (915) 105-60-98 (Мария Шмелёва) и 8 (926) 575-76-35 (Екатерина Бондаренко), ибо количество мест ограничено.
После спектакля планировалась дискуссия, как практически всегда в Сахарнице, идёт ли речь о премьере итальянского документального фильма про Стаса Маркелова и Настю Бабурову, о показе фильма Фассбиндера о любви немецкой бюргерши предпенсионного возраста к 35-тилетнему марокканскому рабочему или о презентации книги центра "Сова" "Расизм: современные западные подходы".
Ведущим дискуссии был заявлен редакционный директор журнала "Афиша" Юрий Сапрыкин, чуть ли не единственный человек в отечественном гламуре, который замечает существование политики, в том числе низовой. Я подумал, что это может быть интересно, особенно, учитывая его недавний ролик для Комитета 19 января.
Получилось же совсем не то, что я ожидал. Спектакль оказался очень хорошим. Три актёра в зале, два актёра на видеозаписи и около часа плотного, психологически напряжённого материала. Точная игра, точный выбор эпизодов. И что-то типа катарсиса ближе к концу инсценировки.
Дискуссия же не задалась. Сапрыкин с самого начала, без паузы, сбив впечатления от спектакля, не дав их переварить собравшимся, предложил свою версию того, в какую сторону надо дискутировать: конечно же, в сторону подчёркивания того, что в Германии какая-никакая, но денацификация прошла, а вот у нас никакой реальной десталинизации не было и от этого и происходит большинство наших проблем. Говорил он это так долго, что, похоже подавил остроту мышления собравшихся, если она у них заранее и была. Так до конца разговор и болтался вокруг любимых мифов русской интеллигенции, социально некомпетентные люди из хорошо вписанных в Систему семей сетовали на то, что у нас всё перемешано, и палачи и жертвы были в каждой семье, что хорошо немцам, они-то, мол, избавились от морока прошлого и т.д., и т.п.
Пришлось мне напомнить им о том, что денацификация в западных оккупационных зонах проводилась американцами, а не самими немцами, что была она результатом прямого военного поражения Германии и что как только ФРГ встала на ноги, её правящий класс тут же позабыл о денацификации и постарался вообще вывести преступления нацизма из зоны упоминания, боровшаяся с гитлеризмом компартия была запрещена, а люди, сделавшие карьеру при нацизме, в большинстве своём осели на руководящих постах в государственных учреждениях и бизнесе и что так бы всё шито-крыто в Германии и шло, если бы в конце 1960-х - начале 1970-х Фракция Красной Армии (RAF) и другие левацкие террористические организации не предприняли попытку "народной денацификации". Я сказал, что к RAF есть масса перетензий (это и её марксизм-ленинизм, и жёсткая авторитарная внутрення структура, во многом державшаяся на страхе, и многие другие неприятные вещи), но всё-таки эти люди умели выбирать свои мишени - похищая в 77-м году Шляйера, они поймали не просто местного Примакова, главу объединения промышленников, но человека, провёдшего военную молодость в SS и никогда не наказанного за свои преступления никаким судом, а затем, когда правительство не пошло на обмен политзаключённых революционеров на капитана индустрии с нацистским прошлым, без жалости Шляйера убили, как собаку. И ещё я напомнил собравшимся, что правящий класс в нашей стране никогда не отдавал власти, даже в Перестройку конца 1980-х и эпоху дикого капитализма начала 1990-х, что правят нашей страной ровно те же самые люди, не только классово, но даже и персонально.
Не думаю, что я был вполне понят теми, кто имеет в своей родословной директоров заводов и замов наркомов (как кто-то из бравших слово на дискуссии в пятницу), а не рабочих, лаборанток, медсестёр, учительниц и махновцев, как я. И уж точно я не был понят теми, кто воспринимает поздний СССР как детский рай (я помню его как детский апокалипсис, потому что мы с матерью продавали книги, чтобы купить еду - её инвалидной пенсии, а также нищенских пенсий бабушки и прабабушки не хватало для жизни). Не были поняты и мои слова о Германии, экзальтированный некто, пытавшийся меня перебить несколько раз, бросил мне спекулятивное обвинение: "Вы считаете, что России нужен террор!" - "Вы меня долго провоцировали и раз уж так ставите вопрос, то да, России нужен террор, но не исламский, конечно..." - пытался парировать я.
Впрочем, договорить мне не дали. Я окинул взглядом аудиторию и понял, что зря стараюсь: здесь было много людей, пришедших на модного Георга Жено (он исполнял и исполнял хорошо одну из мужских ролей), а как надо всё интерпретировать, им только что объяснил модный Юрий Сапрыкин из модного и, в общем, хорошего, несмотря на весь свой чудовищный снобизм, журнала "Афиша".
Разумеется, террор, как писали в анархистском социально-революционном обозрении "Община" ещё летом 1988 года, - не основной метод борьбы. И что касается той же Германии, не менее важными, а может быть и более важными были усилия Фрица Бауэра, прокурора земли Гессен в 1960-е годы, немало сделавшего для адресного преследования нацистских преступников, в том числе для поимки идеолога "окончательного решения" Эйхмана и проведения - вопреки общему настроению той поры - процесса по преступлениям нацистов в лагере смерти Освенцим, очередная годовщина освобождения которого советскими войсками была в минувший четверг. Что же касается России, то и у нас террор народовольцев и наследовавший ему террор анархистов и Партии социалистов-революционеров не значил бы ничего без работы земств, без "хождения в народ", как и земства и это "хождение" не значили бы ничего без левого террора. Но к такой сложности театральная аудитория Сахарницы была не то что не готова, просто с самого начала разговор пошёл не так.
Что ж, о терроре я ещё напишу, надеюсь. А пока советую сходить на постановку Михаила Калужского по текстам Дана Бар-Она. В течение этой зимы-весны спектакль "Груз молчания" должен пройти ещё восемь-десять раз на сцене в Музее Сахарова на берегу Яузы.
Ближайший показ в понедельник 31 января, в восемь часов вечера и вести дискуссию будет Александр Гаврилов, экс-редактор "Книжного обозрения". Только надо заранее записаться по телефонам 8 (915) 105-60-98 (Мария Шмелёва) и 8 (926) 575-76-35 (Екатерина Бондаренко), ибо количество мест ограничено.