Ёлка без макушки
воспоминания детства
Наряженной ёлки, в нашем с мамой доме, не было. Мы её вообще в коммунальном Люблино не покупали, украшением ёлочки мы занимались в Чертаново у тётушек и бабушки, там и встречали все Наступающие новые года. До 1971 года, точнее до переезда в 14-ти этажную постхрущёвку, ёлка ставилась в деревянном 2-х этажном бараке. Барак стоял по соседству с военным, жилым, кирпичным городком, который был оснащен водопроводом, канализацией и центральным отоплением. В нашем же бараке, на отшибе, ничего такого не было, даже не было водяной колонки (т.е. она была, но не качала воду). Вместо канализации был «Пах-чи-сарай» (туалетная, общественная, большая будка на 2 отделения «М» и «Ж») стоял невдалеке от барака и пользовался «большой популярностью» у жителей круглый год. Мне, как ребёнку, разрешалось пользоваться "био-ведром", которое стояло в кладовке, рядом с кухней.
Ёлку приносили из леса, который был «рукой подать» от барака, за военным городком. Местные мужики рубили ёлочки или макушки ёлок и тащили в дом. В нашей комнате тоже в предновогодние дни появлялась такая вот срубленная, незаконным способом, лесная, колючая и ароматно-пахнущая зелёная нимфа. Она ставилась в высокое ведро, наполненное песком. Само же ведро обёртывалось какой-нибудь чистой тряпицей, а поверх её укладывалась вата. Получался красивый постамент, постовыми около него ставились Дед Мороз и Снегурочка. Подготовка к встрече и сама встреча нового года выглядела так: 31 или 30 декабря мы с мамой приезжали к бабушке и тётушкам и привозили (мама привозила) что-нибудь вкусненькое, вернее сказать, дефицитненькое. Если ёлка у бабушки к тому времени не была наряжена, то мы все вместе её украшали игрушками. Самым важным, в этом процессе, почему-то было водружение макушки. Это всегда делалось в начале, когда ёлочка была ещё голенькая. Бывало так, что макушка вдруг разбивалась и стеклянные осколки становились причиной небольшой ссоры и обиды на того, кто разбил. Разбивала игрушки, как правило я, а разговоры велись между взрослыми. «Где вот теперь достать макушку?» говорила тётя Тоня, которая отвечала на коллекцию ёлочных украшений и каждый год пополняла её всё новыми видами.
«Где, где - в магазине!» отвечала мамка, которая к «стеклянной ерунде» в виде ёлочных игрушек относилась очень скептично, в отличии от продуктов питания и одежды. «Лид, что ты говоришь! Их всегда в магазине разбирают быстрее, чем остальные игрушки. А, уж в последние дни, и игрушек не достать. Вот как теперь без макушки-то? Ёлка не праздничная будет! Я наряжать дальше отказываюсь, всё!», и с такими словами тётя Тоня уходила из комнаты, чтобы не видеть «эту срамоту». Бабушка махала одной рукой, говоря: - «Стекло, из покон веков, на счастье бьётся», потом нагибалась, чтобы собрать осколки в сложенный, другой рукой, в виде «гамака», передник, обязательный атрибут в одежде, но осколков не находила, потому что я их уже, к тому моменту, прятала в газетку. Дело в том, что это был бесценный материал для поделок (блестящее украшение для открыток или песенника). Осколки мелко толклись ступкой, а потом посыпались на клей, предварительно нанесенный на картон или бумагу. Современные дети этого, наверное, не поймут. А, тётя Нина вообще редко вмешивалась в такие дела, потому что не всегда была дома в праздники. Она работала проводницей на дальних рейсах. После того, как ёлка из зелёной превращалась в блестяще-светящуюся, все садились за круглый стол и очень плотно ужинали. Потом включали телевизор (для меня это был самый приятный момент) и смотрели какой-нибудь плановый кинофильм. Ровно в 20-15 часов программу, по которой шло кино переключали на «Спокойной ночи, малыши»
и мне говорили, чтобы я смотрела и укладывалась спать на дальнюю от телевизора кровать в комнате. Я была послушная и делала так, как говорили взрослые. Утром 1 января наступал настоящий праздник. Но, подарков ни под ёлку, ни на ёлку, ни за ёлку мне не клали. Подарком служила вся домашняя атмосфера, царящая новогодним утром в комнате, которая была наполнена тестно-капустно-рисово-яйцево-яблочным духом! В печи стояли чугунки и кастрюльки, а на круглом столе (именно такой формы должен быть настоящий семейный стол), посыпанным мукой, царственным полу-колобком, лежало тесто. Его выкладывали из кастрюли для того, чтобы оно «подышало и подросло», так говорила бабушка. Мне ставили тарелку с кашей, стакан чая и кусок белого хлеба с маслом на краешек стола и поторапливали, приговаривая, чтобы я быстрее глотала кашу, потому что сейчас на столе будет раскатываться тесто. Все родные знали, что я была большой любительницей катать пирожки, но ещё большей любительницей поглощать начинки, приготовленные для них (поэтому меня предварительно плотно кормили). Дальше начиналось праздничное разделывание теста. Сначала тесто резалось вдоль на длинные жгуты, затем этот жгут разрезался на небольшие кусочки и только потом эти кусочки разминались тыльной стороной ладошки (не скалкой, как сейчас делают) в небольшой кружок. Далее в этот кружок накладывалась начинка, две противоположные стороны кружка складывались пополам и пальцами делались защипки, т.е. начинку прятали в пирожковое брюшко! Творог в ватрушку не прятали. А выкладывали в лунку кружка. У каждого работника за столом было своё задание: 1 человек делал пирожки с капустой, 2 -ой с рисом и яйцами, 3-ий - с яблоками и, если был творог, то делались ещё и ватрушки. Я, как вы понимаете, всегда хотела делать пирожки с капустой, но меня к ним не допускали. Был большой риск остаться совсем без капустных пирожков. А их любили все! Меня ставили на ватрушки (вы, конечно, прекрасно понимаете, что ребёнку такое задание было не под силу, со мной рядом, на руководящей должности стояла бабушка), прекрасно зная, что с творогом у меня «дружбы» не было. Зато ватрушек получалось много и начинки в них было хоть отбавляй! Моя бабушка всегда говорила: - «Пироги с маленькой начинкой - не пироги, а просто булка». Наши семейные пироги были, во-первых, большие по размеру, а, во-вторых, в них всегда было очень много начинки! Ещё некоторое время слепленные пирожки лежали на столе и разглаживали напоследок свои и так «толстые бока», затем их смазывали либо маслом, либо сырым яйцом, выкладывали не противень и отправляли в печь! Дух стоял в комнате, как говорит современная молодёжь, «зашибись». Слюнки текли у всех, даже у соседей, в соседнем подъезде, которых потом бабушка обязательно угощала! Главным телевизионным событием уходящего года считался "Голубой огонёк". И, чтобы успеть к его началу необходимо было справится со всеми хозяйственными делами. Взрослые мыли посуду, прибирались в комнате, готовили еду, выносили «помои» в «Пах-чи-сарай», а я была ещё "не взрослой" и ни к чему такому меня не допускали. Самым увлекательным для меня занятием было стоять у окошка и смотреть на морозные, оконные узоры. Моей целью было потрогать пальцами снежно-ледяные «чернила», но для этого надо было открыть первую комнатную оконную раму. Это мне делать запрещали и строго-воспитательным тоном говорили: «Ишь, чего выдумала, опять заболеешь!». Когда же комната пустела на какое-то время, я открывала 1-ю раму, дотрагивалась до ледяного рисунка на стекле и шкрябала его ногтём, стараясь счистить снег. Это был восторг! А, оставить пятерню на стекле - это был уже подвиг, за который мне, конечно же, влетало, потому как незамеченным мой поступок не оставался. Но ради блаженства, чем только не рискнёшь! В общем, я получала массу приятных впечатлений от новогоднего праздника. А, подарки мне, всё-таки, дарили царские! Однажды в один такой январский день, я получила в подарок настоящие фигурные Коньки! Они были белоснежные и красивые! Счастью моему не было предела. Больше всего мне нравились на них крючочки.
Фигурки для Ирки
Жаль только, что рядом с бараком не было ледяного пруда. Каталась я только в Люблинском дворе, а иногда пробы делала дома…на ковре. Порезала на шерстяную пряжу весь ковёр. Но меня за это не ругали...
Вот такое у меня было прекрасное, обласканное, пирожковое детство!
6 января 2018 год, Москва, Загорье
Цира
Наряженной ёлки, в нашем с мамой доме, не было. Мы её вообще в коммунальном Люблино не покупали, украшением ёлочки мы занимались в Чертаново у тётушек и бабушки, там и встречали все Наступающие новые года. До 1971 года, точнее до переезда в 14-ти этажную постхрущёвку, ёлка ставилась в деревянном 2-х этажном бараке. Барак стоял по соседству с военным, жилым, кирпичным городком, который был оснащен водопроводом, канализацией и центральным отоплением. В нашем же бараке, на отшибе, ничего такого не было, даже не было водяной колонки (т.е. она была, но не качала воду). Вместо канализации был «Пах-чи-сарай» (туалетная, общественная, большая будка на 2 отделения «М» и «Ж») стоял невдалеке от барака и пользовался «большой популярностью» у жителей круглый год. Мне, как ребёнку, разрешалось пользоваться "био-ведром", которое стояло в кладовке, рядом с кухней.
Ёлку приносили из леса, который был «рукой подать» от барака, за военным городком. Местные мужики рубили ёлочки или макушки ёлок и тащили в дом. В нашей комнате тоже в предновогодние дни появлялась такая вот срубленная, незаконным способом, лесная, колючая и ароматно-пахнущая зелёная нимфа. Она ставилась в высокое ведро, наполненное песком. Само же ведро обёртывалось какой-нибудь чистой тряпицей, а поверх её укладывалась вата. Получался красивый постамент, постовыми около него ставились Дед Мороз и Снегурочка. Подготовка к встрече и сама встреча нового года выглядела так: 31 или 30 декабря мы с мамой приезжали к бабушке и тётушкам и привозили (мама привозила) что-нибудь вкусненькое, вернее сказать, дефицитненькое. Если ёлка у бабушки к тому времени не была наряжена, то мы все вместе её украшали игрушками. Самым важным, в этом процессе, почему-то было водружение макушки. Это всегда делалось в начале, когда ёлочка была ещё голенькая. Бывало так, что макушка вдруг разбивалась и стеклянные осколки становились причиной небольшой ссоры и обиды на того, кто разбил. Разбивала игрушки, как правило я, а разговоры велись между взрослыми. «Где вот теперь достать макушку?» говорила тётя Тоня, которая отвечала на коллекцию ёлочных украшений и каждый год пополняла её всё новыми видами.
«Где, где - в магазине!» отвечала мамка, которая к «стеклянной ерунде» в виде ёлочных игрушек относилась очень скептично, в отличии от продуктов питания и одежды. «Лид, что ты говоришь! Их всегда в магазине разбирают быстрее, чем остальные игрушки. А, уж в последние дни, и игрушек не достать. Вот как теперь без макушки-то? Ёлка не праздничная будет! Я наряжать дальше отказываюсь, всё!», и с такими словами тётя Тоня уходила из комнаты, чтобы не видеть «эту срамоту». Бабушка махала одной рукой, говоря: - «Стекло, из покон веков, на счастье бьётся», потом нагибалась, чтобы собрать осколки в сложенный, другой рукой, в виде «гамака», передник, обязательный атрибут в одежде, но осколков не находила, потому что я их уже, к тому моменту, прятала в газетку. Дело в том, что это был бесценный материал для поделок (блестящее украшение для открыток или песенника). Осколки мелко толклись ступкой, а потом посыпались на клей, предварительно нанесенный на картон или бумагу. Современные дети этого, наверное, не поймут. А, тётя Нина вообще редко вмешивалась в такие дела, потому что не всегда была дома в праздники. Она работала проводницей на дальних рейсах. После того, как ёлка из зелёной превращалась в блестяще-светящуюся, все садились за круглый стол и очень плотно ужинали. Потом включали телевизор (для меня это был самый приятный момент) и смотрели какой-нибудь плановый кинофильм. Ровно в 20-15 часов программу, по которой шло кино переключали на «Спокойной ночи, малыши»
и мне говорили, чтобы я смотрела и укладывалась спать на дальнюю от телевизора кровать в комнате. Я была послушная и делала так, как говорили взрослые. Утром 1 января наступал настоящий праздник. Но, подарков ни под ёлку, ни на ёлку, ни за ёлку мне не клали. Подарком служила вся домашняя атмосфера, царящая новогодним утром в комнате, которая была наполнена тестно-капустно-рисово-яйцево-яблочным духом! В печи стояли чугунки и кастрюльки, а на круглом столе (именно такой формы должен быть настоящий семейный стол), посыпанным мукой, царственным полу-колобком, лежало тесто. Его выкладывали из кастрюли для того, чтобы оно «подышало и подросло», так говорила бабушка. Мне ставили тарелку с кашей, стакан чая и кусок белого хлеба с маслом на краешек стола и поторапливали, приговаривая, чтобы я быстрее глотала кашу, потому что сейчас на столе будет раскатываться тесто. Все родные знали, что я была большой любительницей катать пирожки, но ещё большей любительницей поглощать начинки, приготовленные для них (поэтому меня предварительно плотно кормили). Дальше начиналось праздничное разделывание теста. Сначала тесто резалось вдоль на длинные жгуты, затем этот жгут разрезался на небольшие кусочки и только потом эти кусочки разминались тыльной стороной ладошки (не скалкой, как сейчас делают) в небольшой кружок. Далее в этот кружок накладывалась начинка, две противоположные стороны кружка складывались пополам и пальцами делались защипки, т.е. начинку прятали в пирожковое брюшко! Творог в ватрушку не прятали. А выкладывали в лунку кружка. У каждого работника за столом было своё задание: 1 человек делал пирожки с капустой, 2 -ой с рисом и яйцами, 3-ий - с яблоками и, если был творог, то делались ещё и ватрушки. Я, как вы понимаете, всегда хотела делать пирожки с капустой, но меня к ним не допускали. Был большой риск остаться совсем без капустных пирожков. А их любили все! Меня ставили на ватрушки (вы, конечно, прекрасно понимаете, что ребёнку такое задание было не под силу, со мной рядом, на руководящей должности стояла бабушка), прекрасно зная, что с творогом у меня «дружбы» не было. Зато ватрушек получалось много и начинки в них было хоть отбавляй! Моя бабушка всегда говорила: - «Пироги с маленькой начинкой - не пироги, а просто булка». Наши семейные пироги были, во-первых, большие по размеру, а, во-вторых, в них всегда было очень много начинки! Ещё некоторое время слепленные пирожки лежали на столе и разглаживали напоследок свои и так «толстые бока», затем их смазывали либо маслом, либо сырым яйцом, выкладывали не противень и отправляли в печь! Дух стоял в комнате, как говорит современная молодёжь, «зашибись». Слюнки текли у всех, даже у соседей, в соседнем подъезде, которых потом бабушка обязательно угощала! Главным телевизионным событием уходящего года считался "Голубой огонёк". И, чтобы успеть к его началу необходимо было справится со всеми хозяйственными делами. Взрослые мыли посуду, прибирались в комнате, готовили еду, выносили «помои» в «Пах-чи-сарай», а я была ещё "не взрослой" и ни к чему такому меня не допускали. Самым увлекательным для меня занятием было стоять у окошка и смотреть на морозные, оконные узоры. Моей целью было потрогать пальцами снежно-ледяные «чернила», но для этого надо было открыть первую комнатную оконную раму. Это мне делать запрещали и строго-воспитательным тоном говорили: «Ишь, чего выдумала, опять заболеешь!». Когда же комната пустела на какое-то время, я открывала 1-ю раму, дотрагивалась до ледяного рисунка на стекле и шкрябала его ногтём, стараясь счистить снег. Это был восторг! А, оставить пятерню на стекле - это был уже подвиг, за который мне, конечно же, влетало, потому как незамеченным мой поступок не оставался. Но ради блаженства, чем только не рискнёшь! В общем, я получала массу приятных впечатлений от новогоднего праздника. А, подарки мне, всё-таки, дарили царские! Однажды в один такой январский день, я получила в подарок настоящие фигурные Коньки! Они были белоснежные и красивые! Счастью моему не было предела. Больше всего мне нравились на них крючочки.
Фигурки для Ирки
Жаль только, что рядом с бараком не было ледяного пруда. Каталась я только в Люблинском дворе, а иногда пробы делала дома…на ковре. Порезала на шерстяную пряжу весь ковёр. Но меня за это не ругали...
Вот такое у меня было прекрасное, обласканное, пирожковое детство!
6 января 2018 год, Москва, Загорье
Цира