Юрий Дмитриевич Ломан. "Воспоминания крестника императрицы". Отрывок
Вечером, возвращаясь из Городка на ферму, я проходил мимо пашни, покрытой удивительно ровными линиями турнепса. Это прекрасно обработанное поле принадлежит императорской ферме. Иногда я вижу на нем пару сытых, до блеска вычищенных вороных коней в добротной сбруе, запряженных в плуг или борону. Упряжкой управляет бородатый человек в коричневой форменной фуражке и белом фартуке. Возделанное поле пересекает дорога, окаймленная вечнозеленой еловой живой изгородью.
Она упирается в белоснежные хоромы, увенчанные золотым шпилем. Это императорский павильон на специальной железнородожной ветке, заканчивающейся в Петрограде на Царскосельском (ныне Витебском) вокзале.
За этой дорогой возвышается строящаяся на средства Третьяковых государева Ратная палата. Здесь должны экспонироваться батальные картины и будет создана портретная галерея нижних чинов - кавалеров полного Георгиевского банта. Строит Ратную палату архитектор Сидорчук. Он живет рядом с. нами на ферме, в его дочь, Света, приходит иногда в наш большой сад посмотреть на ручного орла, грустно глядящего на мир своими желтыми глазами.
Бывает и так, что во дворе Ратной палаты я вижу художника Билибина. По его эскизам расписывается Георгиевская башня и галерея, окружающая палату.
Неподалеку от галереи стоит сбитый немецкий самолет «Альбатрос». На его крыле нарисованы непривычные, острые черные кресты, непривычные и потому немного жуткие. Это первый и, кажется, последний экспонат, доставленный в государеву Ратную палату. У самолета я останавливаюсь и снова, и снова рассматриваю его, мысленно представляя себя летчиком. Отец возил меня на комендантский аэродром смотреть, как француз Пегу делал «мёртвую петлю». Слышал я и о знаменитых летчиках Габер-Волынском Нестерове, и мои мысли были заняты авиацией.
Но как ни интересен самолет, а надо взглянуть через решетку на Александровский парк, широко раскинувшийся по ту сторону дороги против Ратной палаты и фермы. На пруду, изогнув шеи, плавают белые лебеди. Они куда красивее своих черных собратьев, медленно передвигающихся по каналу Екатерининского парка, берущего свое начало у Белого лебедя, из клюва которого день и ночь журчит кристально чистая и родниковая вода.
Вечнозеленые и серебристые рощи парка чередуются с небольшими лужайками и зарослями кустарника. Весной в парке не умолкает многоголосый птичий хор, слышатся задорные аккорды зяблика. Поет иволга, а на опушке леса у самой фермы мухоловка-пеструшка четко выговаривает свое излюбленное; «крути-крути-тикру-тикру». Частенько на этой лужайке парочками бродят фазаны, а дикие козочки с опаской глядят на дороге за оградой парка, по обочине которой взад и вперед шагом на доморощенном коне по своему участку разъезжает казак-конвоец. Иногда это донец, иногда кубанец, иногда терец, в зависимости от того, какая сотня в наряде. Казак в черкеске (по случаю военного времени она не синего, а защитного цвета), на поясе у него кинжал, на боку шашка, за спиной винтовка, к седлу приторочена скатанная бурка, а в руке неизменная нагайка.
Эта картина знакома мне до мельчайших подробностей, и все же я с нетерпением жду, когда раздастся соловьиное пение. Среди парковых соловьев есть свои мастера, у которых песня состоит из 10-12 никогда не повторяющихся колен.
nbsp;
Александровский парк тщательно охраняется. Перед возвращением царской семьи из Петергофа или Ливадии, куда она обыкновенно уезжает на лето, его прочесывают во всех направлениях и, конечно, посторонние туда не пускаются. Но я с отцом несколько раз гулял по парку. С интересом рассматривал башню Спасителя, построенную при Николае I в виде развалин готического храма, или Китайский театр, отделанный внутри черным лакированным деревом. Интересна белая башня, на вершине которой во время войны был выставлен пост Сводного полка № 21 для наблюдения за вражескими самолетами.
На дорогах парка мы каждый раз встречаем слона, важно шагающего к пруду, где он в теплую погоду купается. Слона подарил персидский шах.
Любил я и Баболовский парк и Баболовский дворец - небольшое каменное здание, построенное при Екатерине в западной, пустынной части парка. Там проходит старинный водопровод, построенный еще при Елизавете II, снабжающий Царское село замечательной питьевой водой из таицких ключей, расположенных в 14 километрах от города.
Во время прогулок по Царскосельским паркам отец старался в увлекательной форме познакомить меня с историей Царского Села. Рассказывал он так интересно, что я живо представлял себе как Карамзин, живя в Китайской деревне, работал над своей «Историей государства российского»; а Пушкин воспел в стихах фонтан «Дева с разбитым кувшином».
nbsp
Фото отсюда