(no subject)

[troyakrieg]

Бывает, просыпаешься рано утром 13-го и понимаешь, что все твои планы на предстоящие выходные идут комутотам под хвост, потому что хреново весьма. Хоть и есть хочецца. А в холодильнике со вчера заботливо приготовленные сациви и оливье томятся. А тебе так хреново, что даже подумать о еде страшно, хоть и есть хочецца. И ты будишь мужа, говоришь, что все, хреново тебе, вызываете вместе машину скорой помощи, через пять минут являются двое из ларца одинаковых с лица мужичков с чемоданчиками, готовых оказать всю необходимую помощь прям тут, мужички грузят тебя к ним в карету на носилки и везут тебя, везут, везут. Ехать-то всего минут 10 от силы, пробок никаких, выходной, а они уже минут 40 едут, просят твою медицинскую карточку, чтоб денюжку со страховки содрать, потом подъезжают к больнице, вставать тебе не дают, бегом-бегом по коридорам везут куда надо, сгружают тебя с носилок и уходят. А ты остаешься с сестрой-приемщицей без карточки, а она карточку тоже хочет, ей тоже денюжки не лишние. А ты смотришь на бланк, лежащий перед тобой и понимаешь, что привезли-то тебя не в ту больницу. Совсем-совсем в не ту. И тут волшебным образом появляется один из двоих из ларца, с твоей волшебной карточкой и ты бросаешься к нему с угрозами, что что ж вы гады, везли-везли, а привезли не в клинику доктора Крюсманна, а в обычный Кранкенхауз Мюнхен-Пасинг. И уже без носилок, бегом-бегом по коридорам, обратно в карету и ехать. Приехали куда надо. Выгрузились. Поместили нас в грузовой лифт с грязным бельем, весь лифт коробка метр на метр, трое взрослых и три мешка грязного белья. Ну, 13-е, разве могло быть иначе. А потом подписываешь бумаженцию, что если тут умрешь у них на столе, то они не виноваты, а без подписи на стол-то и не пустят... Смотришь на часы -- 10.40, думаешь, ого. А в 11.05 облегченно очухиваешься от громкого крика собственного сына, который большой, даже непонятно, как такого и родить-то смогла. Как назовете, спрашивают, а я смотрю на него, а он вылитый мой папа... Давид, -- говорю, как прадеда...

Доде сегодня пять, теперь он вылитый свой папа. Сколько мы с ним уже натерпелись, передать трудно словами, эмоции захлестывают. Не рожайте 13-го.