Что такое обломовщина
Рок, преследующий Обломова, состоит в том, что действительность, уже практически совпадавшая с мечтой, которая только и может подвигнуть героя на какие-то поступки, внезапно поворачивается к нему другой стороной. По крайней мере, так ему кажется. Обломов не может понять, что совпадение мечты с действительностью - это дело самого мечтателя, его произвольный выбор. Он волен усмотреть в окружающем движение к реализации своей мечты, но может увидеть и противоречие с ней. Если человек сознаёт эту свою свободу, ничто не помешает ему сделать выбор именно в пользу того, что он хочет видеть - т.е. в пользу мечты. Если же нет - то произвол становится его проклятием, когда видение идеала вдруг, как бы по мановению чьей-то злой воли, сменяется пониманием того, что реальность с этим идеалом не имеет ничего общего.
Когда такое переключение внимания случилось с Обломовым в первый раз, оно вылилось в его уже упомянутое письмо к Ольге. Он вдруг подумал, что сам-то он, пожалуй, не вписывается в свою собственную мечту - и в окружающей действительности тут же нашлись подтверждающие это детали - вот зеркало и отражение в нем, вот возможные соперники, молодые, красивые, превосходящие его по всем статьям. Начал трансформироваться и образ Ольги: вот он уже представил, как она "захохочет", взглянув на него, как не взглянет даже в "пропасть", на дне которой он будет лежать, и т.д. Вот готовы и основания для разрыва - констатация "действительного положения вещей" и "сознание долга". Ольга потом смогла показать ему, что долг этот - фантомный, а действительность можно понять иначе, но научить Обломова сознавать свою свободу она не могла, поэтому то же самое впоследствии повторилось еще и еще раз, вплоть до окончательного разрыва.
Отчего, например, у Обломова такая паническая боязнь огласки его отношений с "Ильинской барышней"? Да оттого, что он уже выдумал яркую романтическую картину будущей помолвки и свадьбы, во всех деталях - как Захар "завопит от радости", как произойдет "таинственный уговор слить две жизни в одну", потом Ольга в покрывале невесты, перед алтарем, с "померанцевой веткой" - он даже решил, сколько денег подарит Захару, а сколько Анисье. И тут вдруг, оттолкнувшись от ничего не значащей детали, что Захар уже о чем-то догадывается, он начинает строить в воображении совсем другую картину - праздное любопытство посторонних, неестественное положение "жениха", играющего перед всем светом какую-то дурацкую роль, непомерные денежные траты и т.д.:
"- Несчастный, что я наделал! - говорил он, переваливаясь на диван лицом к подушке. - Свадьба! Этот поэтический миг в жизни любящихся, венец счастья - о нем заговорили лакеи, кучера, когда еще ничего не решено, когда ответа из деревни нет, когда у меня пустой бумажник, когда квартира не найдена… Он стал разбирать поэтический миг, который вдруг потерял краски, как только заговорил о нем Захар. Обломов стал видеть другую сторону медали и мучительно переворачивался с боку на бок, ложился на спину, вдруг вскакивал, делал три шага по комнате и опять ложился".
"Жених" в его глазах становится такой же нелепой фигурой, как ранее раскритикованные им "светский человек", "чиновник" и "литератор". Быть "женихом" ужасно, невозможно, поэтому Обломов начинает прятаться от Ольги, надеясь, что действительность каким-то чудом сама изменится - что, например, поверенный пришлет сразу тысячи три, сообщит, что в обломовском родовом гнезде еще можно жить и т.д. - как будто это восстановит потерпевшую крах мечту.
Отговорки Обломова ("Я хочу, чтоб ты и в глазах света была чиста и безукоризненна, какова ты в самом деле…") не могут обмануть Ольгу: она в конце-концов видит, что его воля уперлась в какую-то стену. Понять это она может только так: Обломов "заснул", "умер" - он окончательно променял деятельную жизнь, к которой она его призывала, на покойное, бесцельное существование. Отсюда последнее отчаянное требование к нему - "быть тем, что мне нужно" - на которое он не может согласиться, поскольку это "быть" относится теперь не к райской картине вечной Обломовки, а к бессмысленной роли "жениха", которую герою, как ему кажется, навязывает действительность.
Что ни о каком "засыпании" на самом деле нет и речи, мы ясно видим, когда Ольга неожиданно появляется на квартире у Обломова, на Выборгской стороне. Илья Ильич обнаруживает оживление и страсть, ничуть не меньшие, чем раньше, на даче: "Глаза заблистали у него, как бывало в парке. Опять гордость и сила воли засияли в них.
- Я сейчас готов идти, куда ты велишь, делать, что хочешь. Я чувствую, что живу, когда ты смотришь на меня, говоришь, поешь… - И ты думаешь - возможно обмануть тебя, уснуть после такого пробуждения, не сделаться героем! Вы увидите, ты и Андрей, - продолжал он, озираясь вдохновенными глазами, - до какой высоты поднимает человека любовь такой женщины, как ты! Смотри, смотри на меня: не воскрес ли я, не живу ли в эту минуту? Пойдем отсюда! Вон! Вон! Я не могу ни минуты оставаться здесь; мне душно, гадко! - говорил он, с непритворным отвращением оглядываясь вокруг".
Обломов и сейчас готов на любую деятельность, но при условии, что образ Ольги, как и раньше, будет сливаться с "идеалом счастья жизни". Не понимая же, что это совпадение в его власти, он разрушает его действием своего собственного воображения, которое, опираясь на какое-нибудь ничтожное обстоятельство, создает устрашающие картины, во всем противоположные идеалу счастья: "Денег ни гроша, три месяца, приехать самому, разобрать дела крестьян, привести доход в известность, служить по выборам", - все это в виде призраков обступило Обломова. Он очутился будто в лесу, ночью, когда в каждом кусте и дереве чудится разбойник, мертвец, зверь. - Однакож это позор: я не поддамся! - твердил он, стараясь ознакомиться с этими призраками, как и трус силится, сквозь зажмуренные веки, взглянуть на призраки и чувствует только холод у сердца и слабость в руках и ногах".
Это и есть обломовщина: она не в недостатке воли, знания, и не в порочности идеалов - а лишь в недостатке сознания. Заметим, что этот недостаток может быть только у рефлексивного героя. Непосредственно погруженный в жизнь персонаж вполне обходится без "смысла жизни" - соответственно, перед ним не может встать проблема совпадения идеала и действительности. Теоретизирующий Штольц утверждает, что "сама жизнь и труд есть цель жизни"; это верно в том смысле, что жизнь и вправду самодостаточна, но неверно, что жизнь (и тем более труд) является для самой себя целью: ставит себе цели только тот, кто смог подняться над жизнью и свободно отнестись к ней. Достигать же целей способен, разумеется, тот, кто умеет находить для них средства; цели жизни, в частности, может достичь тот, кто готов, даже вопреки очевидности, связывать действительность с идеалом. Напомню здесь "Категорию трудности", которую я цитировал в начале своей картезианской эпопеи: зимняя Ушба неприступна - это очевидно; вопрос "Почему?" заданный себе Шатаевым, означает, что он хочет понять действительность, заявляющую о себе, как об "очевидности", свести ее со смыслом и целью альпинизма и оспорить ее право на титул Неизбежной Необходимости.
"Дерзание", которое Шатаев называет высшей категорией трудности - решимость к пониманию того, что, казалось бы, достаточно просто "знать". Именно ее не хватает Обломову. Эта готовность или решимость есть именно сознание, а не знание о том, что действительность, допустим, уже связана с идеалом, и не сила, импульс, толкающий нас к решению. Если я понимаю, что я способен понимать действительность, т.е. приводить ее в связь со своими ценностями, а не просто "знать" ее, то такое понимание понимания уже есть решимость понять. Я должен удерживать мечту вопреки "очевидности"; при этом условии только и возможна реализация поистине нового - того, что не присутствует в окружающей меня действительности даже как зачаток. Понятно, что никто и ничто не может помешать такому решению, ведь это дело касается исключительно моего отношения с самим собой. В этом состоит и сущность веры - "веры мира образованности", о которой пишет Гегель в "Феноменологии духа" ( http://trombicula.livejournal.com/57195.html).
Верность Обломова своему идеалу исключительна - такая верность не идет ни на какие компромиссы и готова к самопожертвованию: "Ни одной фальшивой ноты не издало его сердце, не пристало к нему грязи. Не обольстит его никакая нарядная ложь, и ничто не совлечет на фальшивый путь; пусть волнуется около него целый океан дряни, зла, пусть весь мир отравится ядом и пойдет навыворот - никогда Обломов не поклонится идолу лжи, в душе его всегда будет чисто, светло, честно…". Вся обломовщина же скрывается в трудноуловимом различии между верностью и верой. Верность - в том, чтобы не делать ничего, противоречащего идеалу; вера - в решимости относиться к нему, как существующему в действительности. Обломов верен своему идеалу, но не верит в него - только в этом причина его поражения в схватке с судьбой. Точнее, причина того, что его жизнь мы оцениваем именно как поражение, несмотря на то, что внешне она не так уж несчастлива: Илья Ильич женился, у него родился сын, благодаря ему достигла полноты счастья его жена; наконец, в его жизни в какой-то мере даже реализовался идеал совершенного покоя, составлявший содержание его мечты. Но вера осталась для него недостижимой, при всех его исключительных, редких качествах: верности, честности, внутренней силе, способности к рефлексии… В этом и заключается высокий трагизм романа Гончарова.