Время лжеправды
Куды хрестьянину податься?
/Кинофильм "Чапаев"/
Недавняя статья для газеты ВЕДОМОСТИ лучшего знатока социальной психологии России Алексея Левинсона модерновый мейнстрим, она посвящена постправде и у статьи есть и подзаголовок:
Зачем различать истину и ложь
Правда всегда была одним из важнейших понятий в российской культуре. На правде должна строиться жизнь и частного человека, и всего народа, и тех, кто им правит. Но всегда оказывалось, что жить по правде, найти правду, узнать правду непросто. В советские времена ходила горькая шутка про тогдашние главные СМИ: «В «Известиях» нет известий, а в «Правде» нет правды».
Теперь другие времена, но, как выяснилось из недавнего опроса, почти половина россиян (46%) готова сказать о себе, что «такие люди, как я, часто не могут отличить в СМИ ложную информацию от правды». Не согласных с этим оказалось столько же: 46%. Из ответов на другие вопросы ясно, что речь идет об основных телеканалах. А их охват огромен. «Первый канал» смотрят, по их словам, 66% взрослых жителей России, канал «Россия 1» - 61%. При этом получается, что чем больше люди смотрят это ТВ, тем меньше у них уверенности, что они видят правду (так, среди пожилых смотрят «Первый канал» 79%, а чувствуют, что могут отличить правду от лжи, 43%).
Обычно думают, что «ящику» больше всех верят домохозяйки. Но по данным нашего исследования получается, что нынешние домохозяйки на первом месте (54%) не по вере в ТВ, а по сомнению в его правдивости. Почти такую же неуверенность (51%) испытывают рабочие. Считается, что легче фильтровать информацию людям с образованием. Но исследование показало, что и среди тех, кто имеет диплом вуза, 41% не всегда могут отличить телеправду от телелжи. Обычно на особом счету у нас руководство - оно знает то, что остальным знать не полагается. Однако и среди опрошенных руководителей четверо из каждых 10 признавались в том же, что и большинство «простых» людей: мол, не знаем, обманывают нас или нет.
Встает вопрос, почему нет всеобщего и полного доверия к СМИ (которые, напомним, большинство россиян считают государственными и выражающими официальную позицию государства)? Ответов три.
Первый: зрителям не один раз случалось обнаруживать, что у тех, кто выступает по телевизору, не сходятся концы с концами. Но это не главное.
Второй: еще в конце советской эпохи жители страны поняли, что свобода начинается с независимости от официальной пропаганды, с отсутствия безоглядной веры во все, что вещают сверху. Тогда же появилась вера независимым новым СМИ. Но теперь в независимость медиа снова не верят. Потому вернулся и скепсис.
Третий и главный ответ. Нынешним СМИ и тем, кто ими управляет, не требуется безоговорочное доверие со стороны зрителя/слушателя/читателя. Установки тех, кто диктует правила взаимодействия с аудиторией, направлены на то, чтобы оставить правду в области идеалов, но стереть, ослабить различение истины и лжи в повседневных практиках управления (а деятельность СМИ есть их часть). Почему? Потому что эти практики в недостаточной мере регулируются внешним для управляющих законом/правом и в более чем достаточной мере регулируются их усмотрением, их волей, их силой. А сила и правда находятся в нашей культуре по разные стороны: «Не в силе Бог, а в правде».
Алексей Левинсон
К этой статье можно добавить выводы к которому пришли участники ежегодной конференции ЛЕВАДА-центра:
«Крымская мобилизация» почти закончена, а сопровождается все это резкой примитивизацией массового сознания и представлений граждан о реальности, социальных институтах и возможностях защищать свои интересы. При этом на фоне установления консервативных ценностей российское общество вползает во что-то похожее на позднесоветский вариант существования, «рецидив тоталитаризма», считает директор «Левада-центра» Лев Гудков.
По его мнению, налицо все признаки такой системы: доминирование силовиков как кадрового ресурса и ресурса принуждения, преобладание политических целей над экономическими, госконтроль над экономикой и СМИ - все это обеспечивает единомыслие, а давление на гражданское общество приводит к тому, что политическое поле съеживается до минимума. В России снова появляется госидеология - государственный патриотизм, что негативно скажется не только на экономической активности населения, но и на общем укреплении настроений, которые позволяют стране развиваться.
Позволю себе не согласиться с Гудковым: все-таки тоталитаризма пока не наблюдается, скорее перед нами авторитаризм.
Более того, Левинсон отмечает растерянность российского зрителя перед официальной информацией и осознание им своей информационной незащищенности, своей неспособности, отличить обман от истины.
Такая растерянность наступила в начале хрущевской оттепели у многих. А потом начался брежневизм - старики со вздохом облегчения вернулись к сталинской вере, а все остальные постепенно теряли веру в официальную информацию. Т.е. после осознания неспособности своей отличить обман от истины последовала вера - вера в то, что врут вообще все и обо всём, и раз сказали по ящику - значит точно неправда.
И такой веры придерживалась по моим наблюдениям примерно треть населения. Мне кажется, что в эпоху постправды и интернета эрозия официальной веры будет наступать еще быстрее - т.е. в отсутствие жесткости тоталитаризма настоящего, тоталитаризма времен Сталина и Мао, очень быстро неспособность различать приведет к уверенности в тотальном обмане и официоза, и оппозиции, и распространенности весьма странных и диковатых верований, в том числе в сфере политической.
При этом часть населения впадет в веру в Путина на уровне фанатизма, а еще некая часть будет ждать прихода мессии, призванного спасти Россию.
Так что ждем-с
/Кинофильм "Чапаев"/
Недавняя статья для газеты ВЕДОМОСТИ лучшего знатока социальной психологии России Алексея Левинсона модерновый мейнстрим, она посвящена постправде и у статьи есть и подзаголовок:
Зачем различать истину и ложь
Правда всегда была одним из важнейших понятий в российской культуре. На правде должна строиться жизнь и частного человека, и всего народа, и тех, кто им правит. Но всегда оказывалось, что жить по правде, найти правду, узнать правду непросто. В советские времена ходила горькая шутка про тогдашние главные СМИ: «В «Известиях» нет известий, а в «Правде» нет правды».
Теперь другие времена, но, как выяснилось из недавнего опроса, почти половина россиян (46%) готова сказать о себе, что «такие люди, как я, часто не могут отличить в СМИ ложную информацию от правды». Не согласных с этим оказалось столько же: 46%. Из ответов на другие вопросы ясно, что речь идет об основных телеканалах. А их охват огромен. «Первый канал» смотрят, по их словам, 66% взрослых жителей России, канал «Россия 1» - 61%. При этом получается, что чем больше люди смотрят это ТВ, тем меньше у них уверенности, что они видят правду (так, среди пожилых смотрят «Первый канал» 79%, а чувствуют, что могут отличить правду от лжи, 43%).
Обычно думают, что «ящику» больше всех верят домохозяйки. Но по данным нашего исследования получается, что нынешние домохозяйки на первом месте (54%) не по вере в ТВ, а по сомнению в его правдивости. Почти такую же неуверенность (51%) испытывают рабочие. Считается, что легче фильтровать информацию людям с образованием. Но исследование показало, что и среди тех, кто имеет диплом вуза, 41% не всегда могут отличить телеправду от телелжи. Обычно на особом счету у нас руководство - оно знает то, что остальным знать не полагается. Однако и среди опрошенных руководителей четверо из каждых 10 признавались в том же, что и большинство «простых» людей: мол, не знаем, обманывают нас или нет.
Встает вопрос, почему нет всеобщего и полного доверия к СМИ (которые, напомним, большинство россиян считают государственными и выражающими официальную позицию государства)? Ответов три.
Первый: зрителям не один раз случалось обнаруживать, что у тех, кто выступает по телевизору, не сходятся концы с концами. Но это не главное.
Второй: еще в конце советской эпохи жители страны поняли, что свобода начинается с независимости от официальной пропаганды, с отсутствия безоглядной веры во все, что вещают сверху. Тогда же появилась вера независимым новым СМИ. Но теперь в независимость медиа снова не верят. Потому вернулся и скепсис.
Третий и главный ответ. Нынешним СМИ и тем, кто ими управляет, не требуется безоговорочное доверие со стороны зрителя/слушателя/читателя. Установки тех, кто диктует правила взаимодействия с аудиторией, направлены на то, чтобы оставить правду в области идеалов, но стереть, ослабить различение истины и лжи в повседневных практиках управления (а деятельность СМИ есть их часть). Почему? Потому что эти практики в недостаточной мере регулируются внешним для управляющих законом/правом и в более чем достаточной мере регулируются их усмотрением, их волей, их силой. А сила и правда находятся в нашей культуре по разные стороны: «Не в силе Бог, а в правде».
Алексей Левинсон
К этой статье можно добавить выводы к которому пришли участники ежегодной конференции ЛЕВАДА-центра:
«Крымская мобилизация» почти закончена, а сопровождается все это резкой примитивизацией массового сознания и представлений граждан о реальности, социальных институтах и возможностях защищать свои интересы. При этом на фоне установления консервативных ценностей российское общество вползает во что-то похожее на позднесоветский вариант существования, «рецидив тоталитаризма», считает директор «Левада-центра» Лев Гудков.
По его мнению, налицо все признаки такой системы: доминирование силовиков как кадрового ресурса и ресурса принуждения, преобладание политических целей над экономическими, госконтроль над экономикой и СМИ - все это обеспечивает единомыслие, а давление на гражданское общество приводит к тому, что политическое поле съеживается до минимума. В России снова появляется госидеология - государственный патриотизм, что негативно скажется не только на экономической активности населения, но и на общем укреплении настроений, которые позволяют стране развиваться.
Позволю себе не согласиться с Гудковым: все-таки тоталитаризма пока не наблюдается, скорее перед нами авторитаризм.
Более того, Левинсон отмечает растерянность российского зрителя перед официальной информацией и осознание им своей информационной незащищенности, своей неспособности, отличить обман от истины.
Такая растерянность наступила в начале хрущевской оттепели у многих. А потом начался брежневизм - старики со вздохом облегчения вернулись к сталинской вере, а все остальные постепенно теряли веру в официальную информацию. Т.е. после осознания неспособности своей отличить обман от истины последовала вера - вера в то, что врут вообще все и обо всём, и раз сказали по ящику - значит точно неправда.
И такой веры придерживалась по моим наблюдениям примерно треть населения. Мне кажется, что в эпоху постправды и интернета эрозия официальной веры будет наступать еще быстрее - т.е. в отсутствие жесткости тоталитаризма настоящего, тоталитаризма времен Сталина и Мао, очень быстро неспособность различать приведет к уверенности в тотальном обмане и официоза, и оппозиции, и распространенности весьма странных и диковатых верований, в том числе в сфере политической.
При этом часть населения впадет в веру в Путина на уровне фанатизма, а еще некая часть будет ждать прихода мессии, призванного спасти Россию.
Так что ждем-с