"Икона" (продолжение)
Давайте теперь посмотрим, как влиятельные западные политики отреагировали на тайные планы Комарова. Надо признать, что в отличие от «российских» эпизодов романа этот фрагмент (С. 256-269) действительно читается с интересом. Чувствуется, что в данном случае автор знает, о чем пишет, и правды здесь больше, чем вранья.
На этих страницах подробно описывается совещание некой неправительственной организации, скромно именующей себя «советом Линкольна». Все, кто в нее входит - люди, прямо скажем, не маленькие: политические деятели и крупные госчиновники (как бывшие, так и действующие), финансовые магнаты и мультимиллионеры, дипломаты и военные. «Он заметил бывшего британского министра иностранных дел и бывшего генерального секретаря НАТО лорда Каррингтона, прогуливающегося с банкиром Чарльзом Прайсом - одним из самых популярных и удачливых американских послов, когда-либо аккредитованных при Сент-Джеймсском дворе… Чуть дальше их хозяин Сол Натансон сидел на солнышке на скамье рядом с американским банкиром, специалистом по капиталовложениям, и бывшим генеральным прокурором… Еще один вертолет прострекотал к посадочной площадке, чтобы высадить бывшего президента Джорджа Буша, которого встречал бывший госсекретарь Генри Киссенджер.» (С. 259-260). Понятно, что такие люди встречаются не ради каких-нибудь пустяков. «Совет Линкольна, отрицая свое существование, и оставаясь незаметным благодаря своей малочисленности, являлся самостоятельной группой, занимавшейся размышлением над текущими проблемами, оценками и вынесением окончательного - с общего согласия - решения. Основанный на достоинствах своих членов и их возможности иметь доступ к самой верхушке избирательного органа, совет, вероятно, имел более реальное влияние, чем любые другие НПО или все они, вместе взятые». (С. 256)
Вот так вот, простенько и со вкусом. Членов «совета Линкольна» мелочевка не интересует - они занимаются судьбами мира. Разговоры о гласности, открытости, подконтрольности власти обществу - это все для России и прочих недоразвитых стран. А на самом деле принципиальные вопросы мирового распорядка лучше решать в узком кругу своих, доверенных и проверенных людей, и без излишней огласки. Именно поэтому Совет Линкольна «собирался в тщательно скрываемых местах один раз в год, о чем договаривались по телефону, ведя невинно звучащие разговоры» (С. 257). Как бандитские авторитеты на сходняк.
Боюсь, что я уже утомил читателя цитатами… Отложим книгу в сторону и представим себе, что что-либо из процитированного выше написал бы какой-нибудь российский писатель (неважно, в художественном или публицистическом произведении). Нетрудно представить себе, каким истошным воем отреагировали бы на это наши отечественные либералы! Сколько было бы воплей, издевок, саркастических усмешек, обвинений в ксенофобии, паранойе, ненависти к общечеловеческим и либеральным ценностям, в национализме/шовинизме/расизме/каком-нибудь еще -изме, симпатиях к коммунистам, фашистам, Сталину, Гитлеру и Ким Ир Сену… Однако, мне кажется, что Форсайт мало что придумал. Обычно, когда российские публицисты пытаются честно рассказать о разнообразных «Бельведерских» и «Римских» клубах и прочих «неправительственных организациях», очень похожих на описанную Форсайтом, им не избежать кампании истеричных опровержений и контробвинений с «либерального» берега. Но когда о них пишет английский писатель (причем очень, мягко выражаясь, далекий от симпатий к коммунизму, российскому национализму и России в целом) те же либералы набирают полный рот воды. Опровергать Форсайта, да и вообще комментировать его откровения им как-то не с руки - значительно проще их не заметить.
Не могу удержаться еще от одной милой цитаты: начав философствовать на политологические темы, автор, как мне кажется, брякнул нечто лишнее. «При демократии власть - это влияние. Только при диктатуре грубая власть может существовать в рамках закона. (! - Д.Г.) Неизбранная власть в демократическом обществе, следовательно, заключается в способности влиять на механизм выборов. Этого можно достичь, мобилизуя общественное мнение проведением кампаний в средствах массовой информации, настойчивым лоббированием или прямыми финансовыми вложениями. Но в чистейшей форме такое влияние может заключаться просто в тихом совете, полученном в избирательном органе от неоспоримых опыта, честности и мудрости. Это называется «тихое слово»». (С. 256)
Недурно сказано, правда? Не знаю как вас, а меня слегка бросает в дрожь от подобной помеси маккиавелизма с истинно иезуитским лицемерием. Либералы и сторонники "общечеловеческих ценностей", читайте Форсайта внимательней! Ей-богу, всем, кто верит в пропагандистские сказки о прелестях западных свобод и демократий, будет очень-очень полезно прочитать разок эти страницы романа. И если уж даже после этого они не поумнеют, ни я, ни Форсайт в этом не виноваты.
Да, если бы вся «Икона» была выдержана на уровне приведенных цитат, она действительно заслуживала бы серьезного внимания со стороны нашего читателя. (Только вот опубликовали бы ее там? Сомнительно как-то…) К сожалению, после нескольких страниц правды (подозреваю, высказанной непреднамеренно) вновь начинается откровенный фарс. Члены «Совета Линкольна» долго (и, что самое забавное, серьезно) обсуждает манифест Комарова, не забывая периодически ужасаться вслух. «Я уверен, что Адольф Гитлер - это зло… - Сол Натансон, наклонившись, постучал пальцем по «Черному манифесту». - Этот документ - тоже зло. Человек, написавший его, - зло. Неужели мы позволим этому случиться снова?
Ничто не нарушало тишину, царящую в комнате. Все понимали, что под «этим» он подразумевал второй Холокост, и не только против евреев в России, но и против многих других этнических меньшинств.
Молчание нарушила бывший премьер-министр Великобритании.
- Я согласна. Не время колебаться.» (С. 268)
Не хотелось бы повторяться, но все-таки: если Игорь Комаров писал свой «Черный Манифест» всерьез - значит, ему пора в какое-нибудь психиатрическое заведение. Но и если многомудрые члены «Совета Линкольна» рассматривают этот документ столь же серьезно - значит, и им место рядом с ним, в комнатах со стенами, обитыми чем-нибудь очень мягким.
Хорошо. Что же они собираются предпринять, чтобы помешать чудовищным планам нового российского фюрера? Казалось бы, тоже мне бином Ньютона - можно просто предать «манифест» огласке. Почему бы не опубликовать его и в российской прессе, и в западной? Однако, как мы помним, «линкольновцы» не большие сторонники гласности - они предпочитают «тихие слова» и столь же тихие дела. Поэтому они принимают некий альтернативный план, о котором нам (читателям) ничего пока не скажут, остроты сюжетной интриги ради. Что ж, подождем. Пока мы лишь узнаем, что воплощать этот план в жизнь будут бывший британский разведчик сэр Найджел Ирвин и бывший американский - Джейсон Монк. Ничего, что их только двое - зато они опытные асы «холодной войны» (в «Четвертом протоколе» сэр Ирвин аж спас Великобританию от запланированного лично Андроповым коммунистического переворота!) и обязательно покажут Комарову, где раки зимуют.
Историческим совещанием первая часть романа, в общем, завершается. Помимо событий, о которых я рассказал, она в основном посвящена делам давно минувших дней - по преимуществу, подвигам вышеупомянутого Джейсона Монка на ниве шпионажа и контршпионажа во времена «холодной войны». Так, мы узнаем, что он - настоящий супершпион: не только завербовал целую армию агентов в России, но еще и небезызвестного Олдрича Эймса помогал разоблачить. Ну а главный противник Монка во времена холодной войны - полковник КГБ Анатолий Гришин - теперь, оказывается, возглавляет личную контрразведку Игоря Комарова. (Что поделаешь, мир вообще тесен, а в плохих романах - особенно.) На этих страницах (как, впрочем, и в остальной книге) образы героев точно соответствуют образцовым канонам капиталистического реализма: английские и американские разведчики благородны, мужественны и вообще напоминают рыцарей в сверкающей броне. Ну а их противники из КГБ и «штази» все, как на подбор - кровожадные упыри и садисты, получающие особое удовольствие от изощренных пыток своих жертв. Советские агенты Монка, конечно же, предавали свое отечество исключительно из горячей любви к "свободе" и глубокого отвращения к коммунистической системе. Ну а мерзавец Эймс стал предателем лишь потому, что хотел виллу побольше и авто пошикарней. Одним словом, достаточно аккуратно поменять местами положительных и отрицательных персонажей - и роман Форсайта смело можно было бы выдвигать на сталинскую премию году где-нибудь в сорок восьмом. Это вам не какой-нибудь Ле Карре, который в своих книгах договаривался аж до того, что в «холодной войне» обе стороны вполне стоили друг друга. От Форсайта подобной ереси вы не дождетесь: он никогда не даст читателю забыть, какие парни хорошие, а какие - плохие.
Прежде, чем мы перейдем ко второй части романа, скажем пару слов о том, за что Форсайта традиционно расхваливает западная критика - о достоверности и знании местных реалий. Некоторое представление о том, насколько «хорошо» автор книги знает реальную российскую действительность, читатель уже получил из процитированного выше. Однако, у Форсайта встречаются ляпы и посерьезнее.
Так, описанная в романе Москва представляет собой совершенно сюрреалистическую смесь реального и вымышленного: наряду с действительно существующими местами в ней можно найти такие географические маразмы, как «Кисельный бульвар» (!) и даже «бульвар Энтузиастов». Вряд ли под последним названием скрывается шоссе Энтузиастов, поскольку в романе недвусмысленно сказано, что это «самая ветхая, неприглядная и нищая часть Москвы», на которую к тому же «стекают потоки загрязненного воздуха из цехов химического комбината...» (С. 72). (Кстати, мне как-то трудновато представить себе потоки воздуха, стекающие на улицу - впрочем, может быть это ляп переводчика?). Упоминается и несуществующая в природе станция метро «Хельсинская». Но и реально существующие места у Форсайта тоже гуляют по карте весьма причудливым образом. Например, отель «Олимпик-Пента», если верить книге, расположен «сразу же за Садово-Спасской» (С. 329). Мало того, что он находится далековато от Садового кольца, но если он и «за» чем-либо - то либо за Садово-Самотечной, либо за Садово-Сухаревской. Ну, а в другом месте автор невозмутимо заявляет, что «все воспоминания о Марксе, Энгельсе, Ленине… исчезли с карты Москвы» (С. 316), предоставляя нам теряться в догадках, куда же именно пропал, скажем, Ленинский проспект или станция метро "Марксистская".
Впрочем, представления Форсайта о географии Московской области еще интереснее. Об этом свидетельствует эпизод романа, в котором обнаруживают тело бедняги Зайцева. А нашли его «в Московской области, на самом западном ее краю, но все же под юрисдикцией Москвы» (С. 126). Ну, о том, что Московская область под юрисдикцией Москвы никоим образом не находится, автор мог бы и знать - но главное даже не это. Обнаружив тело, милиционеры отвезли его «в районное отделение Западного округа, расположенное в трех километрах от места происшествия» (С. 128). Если речь идет о Западном округе Москвы (а о чем же еще?), то получается, что от Москвы до «западных границ Московской области» - три километра?! Можно было б подумать, что это случайный ляп - но похоже, что нет. В конце романа я нашел не менее интересную фразу: «В десяти километрах от Москвы колонна подошла к милицейскому посту на границе области» (С. 568).
Подобных нелепостей можно отыскать еще немало, но полагаю, что и этих достаточно для некоторых нелестных выводов. Плодовитый английский детективописатель Рене Реймонд (более известный всем под псевдонимом «Джеймс Хедли Чейз») наклепал уйму гангстерских романов, действие которых происходит в Америке - несмотря на то, что с суровой американской действительностью он был знаком, в основном, по книгам тамошних коллег по ремеслу. Но уж в области географии явных ляпов Чейз не допускал - он никогда не садился писать, не ознакомившись как следует предварительно с хорошей картой мест действия. Остается лишь пожалеть, что Форсайт не последовал примеру соотечественника…
Но вернемся ко второй части книги, где нас также ожидает множество интересных открытий. По прибытии в Москву суперагент Монк приступает к методичному разрушению всех планов Комарова, используя в качестве основного рабочего инструмента собственный язык (помните - «тихое слово»?). Довольно ловко работая оным, он за рекордные сроки умудряется привлечь на свою сторону множество заметных в России людей. Диапазон союзников Монка впечатляет: богатый московский банкир-еврей, контролирующий ключевые телеканалы; пожилой генерал, пользующийся колоссальным влиянием в армии (которому, несмотря на вымышленность, Форсайт невозмутимо приписывает уйму реальных подвигов, вплоть до вывода войск из Афганистана); патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй (!); некий полковник МУРа Петровский (известный, как самый главный борец с московской мафией) - и одновременно некий Умар Гунаев (известный, как главарь всех чеченских бандитов в Москве). Темы для бесед не слишком разнообразны: всем им дается почитать копия «Черного манифеста», рассказывается драматическая история находки этого документа, затем красноречиво расписываются ужасы, в случае прихода Комарова к власти ожидающие евреев, чеченцев, православную церковь, даже честных сотрудников милиции - ну и, конечно же, Россию в целом. Все собеседники Монка дружно ахают и ужасаются. Ни одному из них не приходит в голову, задать хотя бы пару вопросов, диктуемых здравым смыслом. И конечно же, все дружно приходят к выводу, что Комарова надо остановить, и обещают в этом всяческое содействие. А бандит Гунаев со своими подчиненными даже берет Монка под свое теплое крылышко, обеспечивая апартаментами в контролируемой им гостинице, фальшивыми документами и даже парочкой наемных телохранителей-головорезов. Надо заметить, что о чеченских бандитах в Москве автор пишет с большой теплотой и любовью, всячески напирая на страдания чеченского народа от царей и Ельцина. Ну а если они бандитствуют, зверствуют и убивают, так что с бедных взять - дикий народ и вообще дети гор.
Усилия Монка приносят результат. По телевидению Комарова начинают усердно поливать грязью (чего по какой-то причине не делали раньше); популярный генерал выступает в прессе с критикой в его адрес (довольно косноязычной и хамской - видимо, поэтому она сразу всех и убеждает); иерархи РПЦ ненавязчиво внедряют в сознание народных масс мысль, что неплохо бы вернуться в те старые добрые времена, когда страной правил царь, и вообще все было просто замечательно. Наверное, читатель уже догадался, что именно в этом-то и состоял гениальный план «линкольновского клуба» и сэра Найджела Ирвина: взять и восстановить в России конституционную монархию, и тогда никакой фашизм уже не страшен. Простите, вы что-то хотите сказать? Что в настоящей России привлекательность монархических идей близка к нулю, а монархические организации по популярности находятся где-то посередине между партиями любителей пива и сторонниками озеленения Луны? Уважаемый читатель, нельзя же так занудствовать! Вам же уже объяснили: все это исключительно потому, что мы мало Форсайта читаем. Читали бы больше - так давно и дружно прониклись бы всей прелестью монархических идей, и, конечно, не стали б задавать глупые вопросы, например, чем царь лучше президента.
Конечно, если б московская деятельность суперагента ограничивалась лишь «тихими словами», читателю было б очень скучно, поэтому не обходится и без не столь уж тихих дел. Так, на страницах 370-375 красочно описана диверсия, совершенная парочкой подручных Монка - взрыв в типографии, где печатаются основные издания Союза Патриотических Сил. (Надо признать, что акт варварского уничтожения дорогостоящего полиграфического оборудования описан подробно и с несомненным знанием дела, чем выгодно отличается от многих других эпизодов романа.) После диверсии издания СПС просто перестают выходить - из чего мы вынуждены сделать вывод, что это была последняя работающая типография не только в Москве, но и во всей России!
В общем, эта комплексная пиаровско-диверсионная деятельность западных засланцев приносит плоды. Рейтинг СПС стремительно падает, а идеи монархии овладевают умами простых русских людей со страшной силой. Разумеется, Монку и Ирвину пытаются помешать. Но методы их противников, увы, не блещут новизной - как и прежде, они просто пытаются убить всех подряд, в стиле какой-нибудь особо брутальной компьютерной игры. В частности, отряды головорезов из «Черной гвардии» убивают старого генерала и покушаются (правда, неудачно) на муровца Петровского, банкира Бернштейна и даже самого патриарха. По ходу дела гибнет еще несколько ни в чем не повинных людей, случайно подвернувшихся под пули убийц. Под конец, посланный в Европу киллер той самой «долгоруковской» мафии ликвидирует там и самого предполагаемого кандидата на российский престол - чтобы, так сказать, закрыть тему. Что же касается самого суперагента Монка, то с ним все получается совсем как с неуловимым ковбоем Джо. Пару раз, правда, пытаются убить и его, но все время как-то промахиваются.
Словом, кровь льется рекой, как в самом убогом американском «ужастике», и впечатление у читателя тоже остается соответствующее - тошнотворное и смехотворное одновременно. Увы, роман явно страдает от традиционной болезни детективных "шедевров" времен соцреализма - абсолютной неспособности автора создать художественно убедительный «образ врага». Сначала автор долго рассказывает читателю, как враг опасен, ловок, хитер и коварен; а потом доходит до дела, и все враги дружно начинают вести себя, как тупоумные и кровожадные мясники, по сравнению с которыми даже недалекие положительные герои выглядят прямо титанами мысли. Надо ли удивляться тому, что устроенная Гришиным с Комаровым кровавая баня приносит результаты, диаметрально противоположные тем, на которые рассчитывалась? Общественность (какой сюрприз!) начинает подозревать в убийствах именно их. Ну, а особо недогадливых редакторов газет просвещает, конечно, Монк - анонимными звонками.
Встревоженный резким падением рейтинга своей партии, Игорь Комаров (с подачи своего главного пиарщика Бориса Кузнецова) устраивает большую пресс-конференцию. Ох, не надо было ему этого делать! Проницательный читатель уже догадался, что там его и разоблачат, причем окончательно и бесповоротно. Здесь мне опять придется обильно цитировать оригинал (С. 524 и далее) - никакой пересказ, увы, не передает его прелести.
«- Возможно, есть вопросы? - предложил Кузнецов.
- Мистер Комаров, - крикнул корреспондент «Лос-Анжелес Таймс» - я понял, что вы истратили на свою предвыборную компанию на сегодняшний день двести миллионов долларов. Это, должно быть, мировой рекорд. Откуда взялись эти деньги?
- Общественные взносы великого народа России, - ответил лидер СПС.
- Это приблизительно годовая зарплата всего российского народа, сэр. Откуда на самом деле появились эти деньги?»
Прервем цитату. Ну, утверждение о «мировом рекорде» пусть остается на совести наивного автора, не знающего, с каким размахом проводятся предвыборные компании в России. (Например, бюджет Ельцина в 1996 году даже по самым скромным оценкам намного превышал 500 млн. долларов.)
Но интереснее другое. Наверное, читателю не надо напоминать, что в нашей стране живет примерно 150 млн. человек. Правда, в вымышленной Форсайтом России может быть существенно меньше (смерти, войны, про отколовшуюся Сибирь вспомним, и т.п.) - так что пусть даже население страны уменьшилось вдвое. Все равно, получается, что средний доход на душу населения составляет… менее трех долларов в год. Остается вслед за классиком, простонать: «Россия, нищая Россия!» Или с арифметикой у автора дела обстоят еще хуже, чем с историей и географией? Но не будем придираться к мелочам, а будем читать дальше (С. 525).
«К нему присоединились другие журналисты.
Это правда, что вы намерены запретить все оппозиционные партии и установить однопартийную диктатуру?
Вам известно, почему генерала Николаева убили через три недели после того, как он разоблачил вас?
Вы отрицаете причастность «черной гвардии» к недавним покушениям?»
И вот, наконец-то, наступает кульминация разоблачений - вопрос о «Черном манифесте». Еще раз вспомним: Комаров прекрасно знает, что этот сверхсекретный документ попал в руки врага. Безусловно, он должен быть готов к неприятным вопросам; безусловно, у него должен быть готов мало-мальски убедительный ответ на них.
«Корреспондент «Дейли телеграф», чей коллега Марк Джефферсон был убит в июле прошлого года, встал, и камеры направились на него.
Мистер Комаров, вы когда-нибудь слышали о секретном документе под названием «Черный манифест»?
Наступила мертвая тишина. Ни российские, ни иностранные представители прессы не знали, о чем идет речь. Игорь Комаров, ухватившись за трибуну и пытаясь сохранить остатки самообладания, побледнел.
Какой манифест?
Еще одна ошибка.
Согласно имеющейся у меня информации, сэр, подразумевается, что в нем содержатся ваши планы создания однопартийного государства, восстановления ГУЛАГа для ваших политических оппонентов, установления в стране власти двухсот тысяч черногвардейцев и вторжения в соседние республики.
Вот в этот момент все и произошло. Он сделал третью ошибку. Он вышел из себя.
Я не буду больше стоять здесь и слушать это дерьмо! - выкрикнул он и ушел со сцены, сопровождаемый расстроенным Кузнецовым.»
Неужели Комарову кто-то мешал спокойно все отрицать? («Какой «Черный манифест»? А, это вы про ту убогую провокационную фальшивку, сфабрикованную нашими политическими противниками?») Но нет, на радость автору он закатил публичную истерику, окончательно выдавая себя.
Да, столь анекдотическую сцену «разоблачения» еще надо поискать. Пожалуй, посмешнее бывало разве только в приснопамятных детективных шедеврах сталинских времен, когда на пионерском собрании бесстрашный школьник Вася Куропаткин разоблачал завхоза Сидорова, объясняя ошеломленным одноклассникам, что под личиной мирного завхоза таится матерый шпион, диверсант и агент всех без исключения империалистических разведок Лютер фон Клопп, внедренный в родную школу для шпионажа в секции авиамоделистов и злостного вредительства в кружке кройки и шитья.
Впрочем, я прошу читателя не спешить смеяться. Поберегите силы: мы приближаемся к кульминационному эпизоду романа. Деморализованный, окончательно лишившийся поддержки избирателей Комаров с подачи своей «правой руки» Анатолия Гришина принимает решение… брать власть в стране силой. Гришинский план вооруженного восстания в городе Москве - это не просто апофеоз романа. Это его апофегей.
Итак, что нужно для удачного военного переворота? Во-первых, выбрать подходящий момент. Тут фортуна благоприятствует Гришину: все перечисленные события будто специально происходят в канун Нового года (не какого-нибудь, а двухтысячного). Ну, а что делают простые россияне в этот праздник? Думаете, едят «оливье», пьют шампанское, смотрят в тысячный раз «Иронию судьбы», гуляют по улицам, запускают петарды и так далее? Да, уважаемые, плохо вы знаете этих русских. Лучше почитайте, что пишет признанный специалист по загадочной русской душе: «Днем в канун Нового года фактически невозможна никакая работа, потому что москвичи, запасшись спиртными напитками, расходятся по домам… В 16:30 наступает темнота, и в это время только самые отчаянные, испытывая острую необходимость пополнить недостаточные запасы спиртных напитков, решаются выйти на мороз.» (С. 541). Так что Гришину достаточно, чтобы его собственные боевики хотя бы держались на ногах - и власть над Россией, считайте, у него в кармане.
Во-вторых, необходимо выбрать надежных (и, главное, непьющих) союзников. Помимо собственных черногвардейцев, союзниками Гришина становятся также пресловутая мафия (и контролируемые ею охранные структуры). Еще в путче на его стороне примут участие боевики из экстремистского движения «Новая Россия» (какое-то deus ex machina, про которое раньше ни слова не говорилось). Наконец, союзниками Гришина станут… группы «Альфа» и «Вымпел». (Они ведь подчиняются ФСБ, поэтому против демократии по определению.) Правда, в списке противников путча - все остальные, включая президентскую службу безопасности, большую часть армии, ГРУ, подразделения МВД, ОМОН и СОБР.
В-третьих, никак не обойтись без плана действий. План, разработанный Гришиным, впечатляет своим размахом. С союзниками, перечисленными выше, он собирается захватить: Кремль, Останкинскую телестудию, мэрию, здание МВД, правительственный комплекс на Старой площади, Государственную думу (которая по Форсайту почему-то вновь располагается в «Белом доме»), Ходынский аэродром и Министерство обороны. Видимо, это все стратегические объекты Москвы, о которых слышал Гришин - но нет сомнения, что если б понадобилось захватить и удержать еще сотню-другую зданий, это б его не смутило. По ходу дела мы также узнаем еще некоторые любопытные факты о географии Москвы - например, что Ярославское шоссе - «главная артерия города», а вообще-то «в Москву вели пятьдесят две главные и второстепенные дороги» (С. 542), которые Гришин собирается зачем-то заблокировать… грузовиками с цементом, по два грузовика на дорогу. Не будем даже спрашивать, зачем надо было это делать - и если действительно было надо, то как тогда быть с железными дорогами, аэродромами и речным транспортом? «Грузовики достали, одолжив их у транспортных фирм, или угнали, пригрозив оружием, утром, в канун Нового года». (С. 542). Представьте себе картину: в Москве в один день благополучно угоняют полсотни (!) тяжелых грузовиков (причем часть из них разбойным образом) - и ни у кого это не вызывает ни малейших подозрений!
Но знаете, чем хороша литература? Тем, что в ней, если на то есть воля автора, даже самые бредовые сценарии реализуются как по нотам. (Даже жаль немного, что в жизни так не получается…) В общем, в новогоднюю ночь сторонники Гришина практически без боя берут под свой контроль Останкино (даже не прервав программу передач и не потревожив жителей окрестных домов - просто ниндзя какие-то!), московскую мэрию и «Белый дом». Министерство обороны, оказывается, не надо и захватывать - в нем уже сидят сторонники Гришина, которые не собираются вмешиваться в происходящее (только вот неясно, откуда они там взялись, но ладно). За казармы МВД, Ходынский аэродром и Кремль, правда, разгораются бои, но и там сторонники Комарова начинают брать вверх. Над демократией нависла смертельная угроза - при том, что никто, кроме непосредственно атакуемых не замечает, что происходит нечто неладное!
Угадайте, кто спасет Россию? Ну, конечно же, Джейсон Монк! До чего же все-таки миру повезло, что в Москве оказался единственный трезвый человек не на стороне путчистов. Это он предупреждает полковника Петровского, что комаровцы затевают какое-то нехорошее дело. Это он вступает в перестрелку с боевиками у Останкино, чем пробуждает от спячки местную милицию. Наконец, именно он звонит по телефону генерал-майору Андрееву, командующему Таманской танковой дивизией, и предупреждает, что в Москве происходит военный переворот и настало время спасать Родину. Кроме него, похоже, позвонить было некому. Видимо, в описываемой в романе Москве помимо захваченного телевидения не работают также радио, телеграф и городская телефонная сеть (о мобильных телефонах и Интернете я даже не говорю), а все без исключения жители временно заболели полной слепотой и глухотой.
Прибывшие через час танки и БМП Таманской дивизии разносят на куски кордоны из грузовиков (и зачем их вообще ставили?), въезжают в Москву и довольно быстро умножают гришинских боевиков на нуль. Последний бой, конечно, разворачиваются в Кремле (помимо этих двоих, там почему-то не осталось ни одного живого человека). Ни где-нибудь, а прямо в Оружейной палате (!) Монк и пытающийся спасти Гришин вступают в перестрелку, но Монк, по всем законам вестернов, оказывается лучшим стрелком. «Полковник Анатолий Гришин получил единственную пулю в голову, чуть выше левого глаза. Джейсон Монк смотрел на человека, которого он ненавидел, но ничего не чувствовал. Это сделано потому, что должно быть сделано» (С. 577)
Собственно, это все. Конечно же, в эпилоге романа нас ожидает "хэппи-энд". Утром первого января страдающая похмельем Россия узнает о неудавшейся попытке переворота в Москве. Конечно, все дружно проникаются мыслью, что от продолжения подобных безобразий Россию спасет одна лишь монархия. Все охотно и радостно поддерживают эту инициативу - и ВРИО президента Марков, и Дума (только гадкие коммунисты выступают против, но чего с них взять), и особенно православная церковь. «Алексий Второй в первый и последний раз ступил на политическую арену. Он настаивал на том, что провести новые президентские выборы 16 января невозможно, а следует на этот день назначить всенародный референдум по вопросу о реставрации монархии» (С. 579) Только не спрашивайте, почему выбирать президента нельзя, а проводить референдум - можно. Нам этого не уразуметь, да и не нашего это ума дело. Многочисленные церковные проповедники красочно расписывают избирателям все достоинства монархии. И на референдуме монархическая идея побеждает с большим отрывом (60% - за, 35% - против, остальные, наверное, воздержались). Государственной думе остается только подвести итог под волеизъявлением народа - и, уже первого марта, «из самолета вышел призванный Думой пятидесятисемилетний принц английского дома Виндзоров» (С. 583) (А Игоря Комарова, пытавшегося бежать их страны, арестовывают.)
Словом, вслед за автором нам осталось только пустить слезу умиления. И воздержаться от глупых вопросов - например, каким, собственно, образом свежеизбранный монарх собирается распутывать тот кошмарный клубок проблем, которые стоит перед Россией? Родословная у него богатая, а вот как насчет хоть какой-нибудь программы действий? Что ж, будем предполагать, что случилось чудо, и с восстановлением монархии все проблемы взяли и разрешились сами собой. В книге уже произошло столько первосортных чудес, что еще одно, пусть даже столь масштабное, уже не особенно удивит.
Каноны детективного жанра требуют, чтобы на последних страницах книги читателя ожидали сенсационные разоблачения. Так оно и есть - вот только все заготовленные сенсации вызывают некоторое недоумение (чтобы не сказать сильнее). Оказывается, один из самых несимпатичных персонажей книги на самом деле был двойным агентом: работал он на Ирвина, а Гришина, наоборот, кормил дезинформацией. Выясняется, что именно с его подачи Гришина и Комарова удалось (намеренно!) спровоцировать на вооруженное выступление. Но особо сильное впечатление на меня произвел тот факт, что это именно Ирвин вполне намеренно подставил под пули мафиозного киллера фиктивного «кандидата на престол», чтобы таким образом уберечь настоящего. Его план автор комментирует лаконично: «В случае необходимости им можно было бы и пожертвовать.» (С. 585) Ну, а у вас, случайно не вызывают отвращения цинизм и подлость тех методов, которыми действуют «хорошие парни»? В общем, эпилог романа не улучшает впечатления от книги - скорее напротив (хотя, казалось бы, где уж тут что-то ухудшать).
Роман закончился, настало время подводить итоги. Увы, общее впечатление можно передать одним лишь словом - убогое. Я никак не ожидал настолько примитивной, невежественной и тенденциозной стряпни. Романа-предупреждения не вышло - получился то ли пасквиль, то ли дурной анекдот - и после его прочтения остается заметное чувство обиды.
Обидно мне даже не за державу (ну, вылили на нее очередной ушат грязи - в конце, концов, ей не привыкать). Нет, обидно за самого Фредерика Форсайта, который когда-то действительно считался мастером остросюжетного политического романа. Поверьте, слава была вполне заслуженной - ранним произведениям Форсайта (таким, как "День Шакала" или "Псы войны") жалкая "Икона" не годится и в подметки.
Форсайта никогда нельзя было упрекнуть в симпатиях к "коммунизму" - но раньше и на западное общество он тоже позволял себе смотреть без иллюзий. Скажем, в романе "Псы войны" он рисует весьма красочный портрет лондонского финансового магната: "Джеймс Мэнсон был циником и реалистом. Он отдавал себе отчет, чем был Сити на самом деле. Здесь царил закон джунглей, и он был одной из пантер в этих джунглях." Планируя государственный переворот в маленькой африканской стране, чтобы прибрать к своим рукам ее природные богатства, Мэнсон хладнокровно комментирует собственные планы: "Взломать банк или бронированный автомобиль - это слишком грубо. Вот взломать целую республику - в этом, мне кажется, что-то есть." Согласитесь, что образ Мэнсона очень уж контрастирует с бело-пушистым банкиром-филантропом Солом Натансоном, горящим желанием спасти мир от грядущих ужасов российского фашизма. Неужели за прошедшие годы так изменились нравы воротил западного бизнеса? Мне как-то плохо верится.
Почему же роман стал так популярен в Европе? Несомненно, там есть немало думающих людей, хорошо осознающих, насколько серьезна ситуация в России и какими опасными последствиями она может грозит и Европе, и всему миру. Эти люди не могут не задаваться классическими русскими вопросами, вроде «Кто виноват?» и «Что делать?» Роман Форсайта оказался удобен именно тем, что дает на них простой и доступный, хотя и ложный ответ. Виновата во всем, конечно же, пресловутая русская мафия, а также русские националисты и бывшие кагебешники. А чтобы им помешать, надо всего лишь послать в Москву пару агентов экстра-класса, и восстановить российский престол с монархом (желательно из дома Виндзоров), после чего остальные проблемы разрешатся сами собой. Но неужели подобные рецепты воспринимаются западными интеллектуалами всерьез и даже без малейшей попытки критически взглянуть на них? Если это так - то похоже, что роман оправдал свое (довольно-таки дурацкое) название - он действительно стал для них некой иконой. И (придется вспомнить еще одну цитату) «только нам известно, насколько она порочна и фальшива» (С. 276).
Более интересен вопрос, с чего вдруг на "Икону" начали так истово молиться некоторые наши политологи и журналисты. Это не кажется мне случайностью - больно уж целеустремленно в середине 90-х годов кем-то пропагандировалась монархическая идея. Тут можно многое вспомнить - то в одной крупной газете (до этого с пеной у рта пропагандировавшей демократические идеалы) появляется статья под названием "Россию спасет только монархия", то, как по заказу, множатся газетные и даже телевизионные интервью с "великой княгиней Леонидой", "великой княгиней Марией" и даже "наследником российского престола Георгием Романовым". В контексте этого не выглядит особо странной и шумиха вокруг "Иконы", и даже тот факт, что ведущий нашей самой остросюжетной программы отправился в Лондон - лично интервьюировать Форсайта, и выяснять, как ему пришла в голову гениальная идея реставрации монархии в России. Размышлять по поводу того, кому это выгодно, я даже не буду - мне кажется, что ответ вполне очевиден. Очень многим личностям, создавшем в начале девяностых колоссальные состояния на разграблении страны, идея монархии могла казаться очень привлекательной в качестве удобного средства для сохранения богатства и власти. А кто платит, тот и заказывает музыку. Увы, наш народ, как всегда, гениальную идею не оценил. Монархическая трескотня в СМИ подержалась немного, и заглохла. А некоторые из пропагандистов монархических идей, как это не печально, оказались в довольно дурацком положении.
Не надо было молиться на сомнительный опус английского беллетриста - глядишь, и лбы были б целее...