Два вопроса и одна рекомендация...
✷ Мадрид
1) С 1939 по 1975 год Испанией правил диктатор Франко, пришедший к власти в результате кровавой гражданской войны. 36 лет - это больше, чем рулил страной Сталин. Тем не менее, буквально через несколько лет после смерти Франко, Испания стала нормальной европейской демократией, с многопартийным неигрушечным парламентом, независимой прессой, и, главное, независимой судейской системой. Нынешняя Испания - ухоженная, чистая, с приветливыми улыбающимися жителями. Почему это удалось в Испании?
✷ Институт теоретической физики Независимого университета Мадрида.
2) 400-500 лет Испания господствовала в Южной Америке. Она принесла туда и свою ментальность, и культуру, и язык. И тем не менее, Южная Америка сейчас - нищая и раздолбанная (за исключением двух-трех стран типа Чили), а Испания - относительно преуспевающая страна. Почему?
✷ Некоторые участники конференции
3) ✷ Рекомендация (книги):
HALF-LIFE, By Frank Close, Basic Books, 378 pages, $29.99
ПЕРИОД ПОЛУРАСПАДА Фрэнк Клоуз (Frank Close, Basic Books, February 3, 2015)
✷ Марианна, Джиль и Бруно Понтекорво в городе Талса, Оклахома, 1940.
До лета 1950 года казалось, что жизнь итальянского физика Бруно Понтекорво радужна. Она обещала ему великое будущее. Только-только исполнилось 37, получил и принял предложение профессорской кафедры в университете Ливерпуля, был полон научных идей и планов, красавица-жена, настоящая шведская блондинка. Да и сам Бруно был очарователен, природный шарм, который не купишь ни за какие деньги. Прекрасные, умные и живые дети. Он был хорошим спортсменом, первоклассным теннисистом. Однажды чуть было не стал чемпионом Италии.
Летом 1950 года Бруно и его семья уехали в отпуск из Англии на континент. План был таков: сначала встреча с родителям Бруно в Шамони во Франции, а потом съездить к родителям Марианны в Стокгольм, навестить их после долгого перерыва.
Но в Стокгольме они провели лишь один день. На следующий день семья отправилась в Хельсинки … и бесследно исчезла. Лишь пять лет спустя, уже после смерти Сталина, в Москве состоялась пресс-конференция, на которой появился Понтекорво. До этого даже упоминание его настоящего имени советским физикам было запрещено. Он был просто безымянный “Профессор”.
Я много раз встречал Бруно Максимовича - так его звали в Советском Союзе - на семинарах и конференциях в 1970х и первой половине 80х. Разумеется, разница в наших положениях (Бруно Понтекорво был академиком) и в возрасте не допускала никаких личных разговоров - только о физике. Но мой научный руководитель, Б.Л. Иоффе, знал его гораздо ближе, и однажды (по его воспоминаниям) даже провел с ним неделю в одном гостиничном номере во время конференции. В Советском Союзе гостиниц не хватало, и считалось нормальным селить двух взрослых уважаемых ученых в один номер… Кое-что о ненаучной стороне Понтокерво мне рассказывал Иоффе. Кое-что я почерпнул из воспоминаний С.С. Герштейна, напечатанном в сборнике “Under the Spell of Landau”, который я выпустил в 2012 году. Последний раз я случайно столкнулся с Понтокерво в Риме незадолго до его смерти.
Джиля Понтекорво (маленького мальчика на фотографии) я пару раз видел на школе физики в Бакуриани. Он (Джиль) был заядлым, почти профессиональным, горнолыжником.
Автор книги - Фрэнк Клоуз - взял интервью у более чем 100 человек так или иначе связанных с Понтекорво, в том числе у восьми членов семьи, включая детей, которые были с Бруно и Марианной, когда они покинули западный мир в 1950 году. Рассказ Клоуза похож на детективные романы Ле Карре, с той только разницей, что все что он пишет - правда. Клоуз использовал также архивные материалы английской разведки. К сожалению, архивные материалы КГБ 65-летней давности относящиеся к “делу Понтекорво” до сих пор недоступны.
Понтекорво, один из восьми детей, родился в богатой еврейской семье в Пизе 22 августа 1913 года. Его отец был бизнесменом (в текстильной промышленности). Но следующее поколение Понтекорво пошло другой дорогой, воодушевившись сказками марксизма и впав в эйфорию от рабоче-крестьянского рая и всеобщей справедливости в большевистской России. Двоюродный брат Бруно, Эмилио Серени, который после Второй мировой войны стал министром общественных работ Италии, был пламенным коммунистом. Ну, а о самом Бруно речь впереди…
Понтекорво отправился учиться в Пизу, сначала на инженерный факультет, а потом перевелся на физику. В 1931 году он переехал в Рим, где ему неслыханно повезло: Энрико Ферми взял его в свою группу, занимавшуюся экспериментами с нейтроннами. В то время прошел всего год с момента открытия нейтронов Джеймсом Чадвиком (1932). Каждый член группы Ферми имел свое прозвище. Разумеется, сам Ферми был “Папой”, Франко Разетти - кардиналом, а Эмилио Сегре - Василиском. Понтекорво был самым молодым, и его звали “щенок”.
Будучи электрически нейтральным, нейтрон был идеальным инструментом для изучения структуры различных ядер. Ферми понял это одним из первых. Его группа немедленно приступила к облучению нейтронами одного элемента за другим. При этом оказалось, что некоторые облученные образцы становились радиоактивными.
Понтекорво заметил (случайно), что индуцированная радиоактивность вроде бы зависит от стола, на который они ставили облучаемый образец: например деревянный стол ускорял реакцию, а мраморный - нет. Этому наблюдению не было никакого объяснения, пока Ферми не повторили эксперимент с парафином. Он понял, что столкновения с положительно заряженные протонами в парафине и дереве замедляли нейтроны и, что (как следует из квантовой механики) это замедление усиливало реакцию. Открытие группы Ферми позднее стало основой "модераторов", используемых в ядерных реакторах. Модераторы важны для поддержания цепного характера реакции деления урана.
В 1936 году Ирен и Фредерик Жолио-Кюри в Париже приняли Бруно Понтекорво в свою лабораторию. Там он и встретил свою будущую жену Марианну. Если Ферми был политически индифферентен, чета
Жолио-Кюри - и Ирен и Фредерик - были убежденными фанатическими коммунистами и не скрывали этого. По-видимому от них Бруно Понтекорво и “заразился”. В 1940, после немецкой оккупации Парижа, Понтекорво бежали из Франции. Как это ни удивительно, им удалось добраться до Соединенных Штатов. С работой в то время (как впрочем и сейчас) ситуация была неблестящей. Понтекорво не удалось найти работу в академическом мире, и он устроился в нефтяную компанию в Оклахоме.
Говорят, что талантливые люди таланттливы во всем. В Оклахоме Бруно Понтекорво изобрел метод использования нейтронов для обнаружения перспективных нефтеносных горизонтов (его изобретение используется и сейчас). Поскольку Бруно сохранил итальянское гражданство, а Италия воевала на стороне Германии, 1943 году он был признан “нежелательным иностранцем”. Понтекорво и его семья переезжают в Канаду (Чолк Ривер), где ему предложили работать над дизайном нового реактора, который использовал «тяжелую» воду в качестве модератора. Этот тип реактора особенно хорошо подходит для производства плутония.
В 1949 году, поле окончания войны, Бруно Понтекорво возвращается в Англию, и не просто так, а в суперсекретную английскую атомную лабораторию в Харуэлле. Там шла работа как над реакторами, так и над атомной бомбой. Понтекорво работал в реакторной лаборатории. Именно в Харуэлле жизнь семьи Понтекорво пошла “налево”.
9 ноября 1949 года, Эмилио Сегре (ака Василиск из римской группы), в то время уже профессор университета Калифорнии, попросил аудиенции у некоего должностного лица в американской Комиссии по атомной энергии . В приватной беседе Сегре рассказал этому должностному лицу о том, что вся семья Понтекорво буквально пропитана коммунистической идеологией, до фанатизма. Эта информация была передана в ФБР, а ФБР сообщил ее англичанам.
Англичане почесали голову, но по свойственной им привычке к джентльменскому поведению (джентельмен верит другому джентельмену наслово), ничего предпринимать не стали. В январе 1950 года Клаус Фукс, который работал вместе с Понтекорво в Харуэлле, признался, что из идеологических соображений он передавал и продолжает передавать всю известную ему информацию о плутониевой бомбе, в Москву (сначала из Лос Аламоса, потом из Харуэлла). Именно по его, Фукса, данным и была построена первая советская атомная бомба. Понтекорво должно быть почувствовал, что петля затягивается у него на шее, что и подтолкнуло его к побегу. В Хельсинки летом 1950-го Бруно с семьей тайно переправляется на советский корабль, который специально был послан КГБ, чтобы тайно вывезти их в СССР.
И тут он попадает в клетку - золотую, но клетку, дверь в которую была закрыта на прочные замки. У Бруно была любимая работа, академические пайки и высокое положение. У его жены в Дубне не было ничего, что и привело ее к психологическому коллапсу. Говорят, что Понтекорво нашел себе подружку.
Самый известные его результат в Дубне - теоретический: предсказание осцилляций нейтрино. Это предсказание сделало его известным среди физиков-теоретиков. В настоящее время, спустя полвека, теория Понтекорво блестяще подтверждена экспериментально. К сожалению, Понтекорво умер (в 1993 г.) до экспериментального подтверждения. Если бы он прожил еще несколько лет, то мог бы получить Нобелевскую премию.
Насколько я знаю от Иоффе, Понтекорво всегда уходил от вопросов зачем он сделал то, что сделал.
Почти до самой смерти Понтекорво не жаловался на свой выбор в 1950 году, не жаловался на свою золотую клетку. За год до своей смерти Бруно Понтекорво дал интервью журналисту лондонской газеты Independent. О своем побеге в СССР в 1950 году он сказал всего три слова: "я был кретином."
✷ ✷ ✷
Фрэнка Клоуза, профессора физики университете Оксфорда, я хорошо знаю. Лауреат премии Кельвина и кавалер Ордена Британской империи, высшей гражданской награды в Соединенном Королевстве. В 1970х и 80х годах он активно занимался кварковыми моделями, позднее переключился на написание научно-популярных книг. “Период полураспада” - его первая научная биография.
1) С 1939 по 1975 год Испанией правил диктатор Франко, пришедший к власти в результате кровавой гражданской войны. 36 лет - это больше, чем рулил страной Сталин. Тем не менее, буквально через несколько лет после смерти Франко, Испания стала нормальной европейской демократией, с многопартийным неигрушечным парламентом, независимой прессой, и, главное, независимой судейской системой. Нынешняя Испания - ухоженная, чистая, с приветливыми улыбающимися жителями. Почему это удалось в Испании?
✷ Институт теоретической физики Независимого университета Мадрида.
2) 400-500 лет Испания господствовала в Южной Америке. Она принесла туда и свою ментальность, и культуру, и язык. И тем не менее, Южная Америка сейчас - нищая и раздолбанная (за исключением двух-трех стран типа Чили), а Испания - относительно преуспевающая страна. Почему?
✷ Некоторые участники конференции
3) ✷ Рекомендация (книги):
HALF-LIFE, By Frank Close, Basic Books, 378 pages, $29.99
ПЕРИОД ПОЛУРАСПАДА Фрэнк Клоуз (Frank Close, Basic Books, February 3, 2015)
✷ Марианна, Джиль и Бруно Понтекорво в городе Талса, Оклахома, 1940.
До лета 1950 года казалось, что жизнь итальянского физика Бруно Понтекорво радужна. Она обещала ему великое будущее. Только-только исполнилось 37, получил и принял предложение профессорской кафедры в университете Ливерпуля, был полон научных идей и планов, красавица-жена, настоящая шведская блондинка. Да и сам Бруно был очарователен, природный шарм, который не купишь ни за какие деньги. Прекрасные, умные и живые дети. Он был хорошим спортсменом, первоклассным теннисистом. Однажды чуть было не стал чемпионом Италии.
Летом 1950 года Бруно и его семья уехали в отпуск из Англии на континент. План был таков: сначала встреча с родителям Бруно в Шамони во Франции, а потом съездить к родителям Марианны в Стокгольм, навестить их после долгого перерыва.
Но в Стокгольме они провели лишь один день. На следующий день семья отправилась в Хельсинки … и бесследно исчезла. Лишь пять лет спустя, уже после смерти Сталина, в Москве состоялась пресс-конференция, на которой появился Понтекорво. До этого даже упоминание его настоящего имени советским физикам было запрещено. Он был просто безымянный “Профессор”.
Я много раз встречал Бруно Максимовича - так его звали в Советском Союзе - на семинарах и конференциях в 1970х и первой половине 80х. Разумеется, разница в наших положениях (Бруно Понтекорво был академиком) и в возрасте не допускала никаких личных разговоров - только о физике. Но мой научный руководитель, Б.Л. Иоффе, знал его гораздо ближе, и однажды (по его воспоминаниям) даже провел с ним неделю в одном гостиничном номере во время конференции. В Советском Союзе гостиниц не хватало, и считалось нормальным селить двух взрослых уважаемых ученых в один номер… Кое-что о ненаучной стороне Понтокерво мне рассказывал Иоффе. Кое-что я почерпнул из воспоминаний С.С. Герштейна, напечатанном в сборнике “Under the Spell of Landau”, который я выпустил в 2012 году. Последний раз я случайно столкнулся с Понтокерво в Риме незадолго до его смерти.
Джиля Понтекорво (маленького мальчика на фотографии) я пару раз видел на школе физики в Бакуриани. Он (Джиль) был заядлым, почти профессиональным, горнолыжником.
Автор книги - Фрэнк Клоуз - взял интервью у более чем 100 человек так или иначе связанных с Понтекорво, в том числе у восьми членов семьи, включая детей, которые были с Бруно и Марианной, когда они покинули западный мир в 1950 году. Рассказ Клоуза похож на детективные романы Ле Карре, с той только разницей, что все что он пишет - правда. Клоуз использовал также архивные материалы английской разведки. К сожалению, архивные материалы КГБ 65-летней давности относящиеся к “делу Понтекорво” до сих пор недоступны.
Понтекорво, один из восьми детей, родился в богатой еврейской семье в Пизе 22 августа 1913 года. Его отец был бизнесменом (в текстильной промышленности). Но следующее поколение Понтекорво пошло другой дорогой, воодушевившись сказками марксизма и впав в эйфорию от рабоче-крестьянского рая и всеобщей справедливости в большевистской России. Двоюродный брат Бруно, Эмилио Серени, который после Второй мировой войны стал министром общественных работ Италии, был пламенным коммунистом. Ну, а о самом Бруно речь впереди…
Понтекорво отправился учиться в Пизу, сначала на инженерный факультет, а потом перевелся на физику. В 1931 году он переехал в Рим, где ему неслыханно повезло: Энрико Ферми взял его в свою группу, занимавшуюся экспериментами с нейтроннами. В то время прошел всего год с момента открытия нейтронов Джеймсом Чадвиком (1932). Каждый член группы Ферми имел свое прозвище. Разумеется, сам Ферми был “Папой”, Франко Разетти - кардиналом, а Эмилио Сегре - Василиском. Понтекорво был самым молодым, и его звали “щенок”.
Будучи электрически нейтральным, нейтрон был идеальным инструментом для изучения структуры различных ядер. Ферми понял это одним из первых. Его группа немедленно приступила к облучению нейтронами одного элемента за другим. При этом оказалось, что некоторые облученные образцы становились радиоактивными.
Понтекорво заметил (случайно), что индуцированная радиоактивность вроде бы зависит от стола, на который они ставили облучаемый образец: например деревянный стол ускорял реакцию, а мраморный - нет. Этому наблюдению не было никакого объяснения, пока Ферми не повторили эксперимент с парафином. Он понял, что столкновения с положительно заряженные протонами в парафине и дереве замедляли нейтроны и, что (как следует из квантовой механики) это замедление усиливало реакцию. Открытие группы Ферми позднее стало основой "модераторов", используемых в ядерных реакторах. Модераторы важны для поддержания цепного характера реакции деления урана.
В 1936 году Ирен и Фредерик Жолио-Кюри в Париже приняли Бруно Понтекорво в свою лабораторию. Там он и встретил свою будущую жену Марианну. Если Ферми был политически индифферентен, чета
Жолио-Кюри - и Ирен и Фредерик - были убежденными фанатическими коммунистами и не скрывали этого. По-видимому от них Бруно Понтекорво и “заразился”. В 1940, после немецкой оккупации Парижа, Понтекорво бежали из Франции. Как это ни удивительно, им удалось добраться до Соединенных Штатов. С работой в то время (как впрочем и сейчас) ситуация была неблестящей. Понтекорво не удалось найти работу в академическом мире, и он устроился в нефтяную компанию в Оклахоме.
Говорят, что талантливые люди таланттливы во всем. В Оклахоме Бруно Понтекорво изобрел метод использования нейтронов для обнаружения перспективных нефтеносных горизонтов (его изобретение используется и сейчас). Поскольку Бруно сохранил итальянское гражданство, а Италия воевала на стороне Германии, 1943 году он был признан “нежелательным иностранцем”. Понтекорво и его семья переезжают в Канаду (Чолк Ривер), где ему предложили работать над дизайном нового реактора, который использовал «тяжелую» воду в качестве модератора. Этот тип реактора особенно хорошо подходит для производства плутония.
В 1949 году, поле окончания войны, Бруно Понтекорво возвращается в Англию, и не просто так, а в суперсекретную английскую атомную лабораторию в Харуэлле. Там шла работа как над реакторами, так и над атомной бомбой. Понтекорво работал в реакторной лаборатории. Именно в Харуэлле жизнь семьи Понтекорво пошла “налево”.
9 ноября 1949 года, Эмилио Сегре (ака Василиск из римской группы), в то время уже профессор университета Калифорнии, попросил аудиенции у некоего должностного лица в американской Комиссии по атомной энергии . В приватной беседе Сегре рассказал этому должностному лицу о том, что вся семья Понтекорво буквально пропитана коммунистической идеологией, до фанатизма. Эта информация была передана в ФБР, а ФБР сообщил ее англичанам.
Англичане почесали голову, но по свойственной им привычке к джентльменскому поведению (джентельмен верит другому джентельмену наслово), ничего предпринимать не стали. В январе 1950 года Клаус Фукс, который работал вместе с Понтекорво в Харуэлле, признался, что из идеологических соображений он передавал и продолжает передавать всю известную ему информацию о плутониевой бомбе, в Москву (сначала из Лос Аламоса, потом из Харуэлла). Именно по его, Фукса, данным и была построена первая советская атомная бомба. Понтекорво должно быть почувствовал, что петля затягивается у него на шее, что и подтолкнуло его к побегу. В Хельсинки летом 1950-го Бруно с семьей тайно переправляется на советский корабль, который специально был послан КГБ, чтобы тайно вывезти их в СССР.
И тут он попадает в клетку - золотую, но клетку, дверь в которую была закрыта на прочные замки. У Бруно была любимая работа, академические пайки и высокое положение. У его жены в Дубне не было ничего, что и привело ее к психологическому коллапсу. Говорят, что Понтекорво нашел себе подружку.
Самый известные его результат в Дубне - теоретический: предсказание осцилляций нейтрино. Это предсказание сделало его известным среди физиков-теоретиков. В настоящее время, спустя полвека, теория Понтекорво блестяще подтверждена экспериментально. К сожалению, Понтекорво умер (в 1993 г.) до экспериментального подтверждения. Если бы он прожил еще несколько лет, то мог бы получить Нобелевскую премию.
Насколько я знаю от Иоффе, Понтекорво всегда уходил от вопросов зачем он сделал то, что сделал.
Почти до самой смерти Понтекорво не жаловался на свой выбор в 1950 году, не жаловался на свою золотую клетку. За год до своей смерти Бруно Понтекорво дал интервью журналисту лондонской газеты Independent. О своем побеге в СССР в 1950 году он сказал всего три слова: "я был кретином."
✷ ✷ ✷
Фрэнка Клоуза, профессора физики университете Оксфорда, я хорошо знаю. Лауреат премии Кельвина и кавалер Ордена Британской империи, высшей гражданской награды в Соединенном Королевстве. В 1970х и 80х годах он активно занимался кварковыми моделями, позднее переключился на написание научно-популярных книг. “Период полураспада” - его первая научная биография.