О Георгии Гамове и Петре Капице
"Георгий Антонович Гамов обладал не только выдающейся научной, но и политической интуицией. Задолго до «большого террора» он почувствовал, что ситуация в стране меняется. Так, ему отказали в выезде в Рим на Первый международный конгресс по ядерной физике. За него доклад прочел его приятель, будущий нобелевский лауреат Макс Дельбрюк. Фундаментальный квантово-механический принцип неопределенности Гайзенберга, лежащий в основе всех гамовских теорий, вдруг был объявлен противоречащим диалектическому материализму. Причем Гамову запретили публично упоминать о нем в докладах.
Все это Гамова не устраивало. В итоге он решил покинуть СССР. Благоприятный случай представился в 1933 г., когда Георгия Антоновича включили в состав официальной советской делегации на престижнейший среди физиков Сольвеевский конгресс в Брюсселе. За его благонадежность поручились лично академик Йоффе и, что особенно важно, организатор конгресса, почетный член АН СССР и член ЦК Компартии Франции Поль Ланжевен. При посредничестве Николая Бухарина Гамова принял в Кремле Вячеслав Молотов и лично разрешил выезд ученого вместе с женой.
На конгрессе Гамов сказал Ланжевену, что не намерен возвращаться в СССР. Тот ужасно расстроился и три дня не мог определиться с ответом. Без морального разрешения своего поручителя Гамов не мог решиться на поступок. Наконец Ланжевен с огромным внутренним сопротивлением все-таки благословил его начать новую жизнь на Западе. Так Георгий Гамов стал первым советским ученым-невозвращенцем.
Вопрос: Как отнеслись к такому поступку на Родине? В первую очередь коллеги по научной работе?
- Приведу пример. Год спустя, в 1934-м, выдающегося ученого Петра Капицу при очередном посещении СССР на Запад больше не выпустили. Правда, Гамов категорически отрицал, что явился тому причиной. Но Капица в итоге высказывался о Гамове очень резко: «Джонни (прозвище Георгия среди советских коллег) - тип беспринципного шкурника, одаренного исключительным умом для научной работы, но вообще человек не умный». Капица писал своей жене Анне Алексеевне: «Джонни гордились как первым молодым знаменитым ученым. Глава правительства благословляет его на путешествие, а он, мерзавец, не возвращается. Что притягивает его на Западе, в капиталистических странах?"
Все это Гамова не устраивало. В итоге он решил покинуть СССР. Благоприятный случай представился в 1933 г., когда Георгия Антоновича включили в состав официальной советской делегации на престижнейший среди физиков Сольвеевский конгресс в Брюсселе. За его благонадежность поручились лично академик Йоффе и, что особенно важно, организатор конгресса, почетный член АН СССР и член ЦК Компартии Франции Поль Ланжевен. При посредничестве Николая Бухарина Гамова принял в Кремле Вячеслав Молотов и лично разрешил выезд ученого вместе с женой.
На конгрессе Гамов сказал Ланжевену, что не намерен возвращаться в СССР. Тот ужасно расстроился и три дня не мог определиться с ответом. Без морального разрешения своего поручителя Гамов не мог решиться на поступок. Наконец Ланжевен с огромным внутренним сопротивлением все-таки благословил его начать новую жизнь на Западе. Так Георгий Гамов стал первым советским ученым-невозвращенцем.
Вопрос: Как отнеслись к такому поступку на Родине? В первую очередь коллеги по научной работе?
- Приведу пример. Год спустя, в 1934-м, выдающегося ученого Петра Капицу при очередном посещении СССР на Запад больше не выпустили. Правда, Гамов категорически отрицал, что явился тому причиной. Но Капица в итоге высказывался о Гамове очень резко: «Джонни (прозвище Георгия среди советских коллег) - тип беспринципного шкурника, одаренного исключительным умом для научной работы, но вообще человек не умный». Капица писал своей жене Анне Алексеевне: «Джонни гордились как первым молодым знаменитым ученым. Глава правительства благословляет его на путешествие, а он, мерзавец, не возвращается. Что притягивает его на Западе, в капиталистических странах?"