Комплекс жертвы (часть четвертая)
Продолжение передачи с психоаналитиком Еленой Спиркиной.
ВЕДУЩИЙ: Скажите, когда мы говорим о комплексе жертвы, мы уже упоминали о том, что эти люди наглядно болеют, реально показывая, как им плохо.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Демонстративно.
ВЕДУЩИЙ: Демонстративно глотают таблетки, держась за стенку проходя из кухни в комнату, постанывая... Если рассмотреть этот вопрос пристально, эти люди реально верят в то, что они болеют?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: У окружающих, кто ими изнасилован, это вызывает просто дикое раздражение и ненависть, потому что на самом деле это та же самая манипуляция. Это человек, который говорит "Посмотрите на меня, я несчастен, спасите меня, помогите мне", и он не оставляет пространства другому человеку отказаться делать это. Он фактически насилует близких своих этим. Я говорила, чем манипуляция отличается от открытой просьбы. Когда я открыто прошу, я даю вам право мне отказать.
ВЕДУЩИЙ: Выбрать.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Выбрать. Когда я манипулирую, я не оставляю вам выбора, я вас просто насилую. И когда вот эти члены семьи себя так ведут, они манипулируют своими близкими, они им не оставляют пространства и права выбора. "Ты обязан позаботиться обо мне, потому что видишь, какая я несчастная. А если ты не позаботишься, ты плохой сын, плохой муж, плохой брат. Какой же ты человек после этого, когда я страдаю, а ты обо мне не заботишься?" Это грубая и жестокая манипуляция.
ВЕДУЩИЙ: Это действительно манипуляция? А насколько они сами страдают реально?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Они реально страдают и доводят себя до этого состояния, потому что они реально беспомощны и не умеют о себе заботиться. Они действительно могут дойти до заболеваний, до страданий. Они не понимают, что они манипулируют другими людьми.
ВЕДУЩИЙ: А эта уверенность в том, что они больны, может их в конце концов привести к психосоматическим заболеваниям?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Да, и к смерти.
ВЕДУЩИЙ: И психосоматика тоже зависит?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Да, вплоть до летального исхода. Я знаю семьи, где так все и кончалось.
ВЕДУЩИЙ: То есть, получается, у комплекса жертвы нет врожденного иммунитета к болезням? Мне казалось, это люди в принципе не умеют болеть, уж очень непгриглядная картинка: манипулируя другими людьми, делая все возможное, чтобы о них заботились, и болея наглядно - не вырабатывается ли при этом иммунитет к болезням?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Нет, это очень индивидуально. У кого-то может быть да. Бывает такой тип жертвы, когда человек считает себя очень сильным, имеет ощущение собственного всемогущества. Такая иллюзорная защита психологическая, есть такая защита, которая называется чувство всемогущества. Я сильная, я все выдержу, я все вынесу, мне муж не нужен, я сама детей выращу.
ВЕДУЩИЙ: Ой, слушайте, давайте о типажах! Это любопытно. Вы сказали, что есть такой тип - "я всемогущий". Не является ли тогда феминизм ярким проявлением комплекса жертвы?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Скорее - борьбой против этого. Скорее социальным движением за то, чтобы женщины не чувствовали себя жертвами, не были жертвами.
ВЕДУЩИЙ: Я так часто слышу "я сама", "я женщина". Телепрограмма такая есть - "Я сама". Вы только что сказали, что это признак проявления одного из типажей.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Да, такой есть способ защиты от трудностей, от проблем, от тревог, от невозможности справиться со своим одиночеством, от невозможности построить отношения с мужчиной. Женщина от всего этого защищается такой защитой - "я всемогущая, я могу все сама, я обойдусь без мужчины".
ВЕДУЩИЙ: А потом тихо плачет в подушку.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: На самом деле эта защита, которая работает на то, чтобы не столкнуться внутри со своей беспомощностью и одиночеством. Видимо, чувство беспомощности и одиночества непереносимы. И поскольку они непереносимы, наша психика очень гибкая и мудрая, она создает нам определенные защиты от непереносимых переживаний.
ВЕДУЩИЙ: Какие еще есть типажи? Какие еще есть комплексы жертвы?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Ну вот такие, которые "сильные". Но они в итоге срываются все равно, потому что долго на этой защите не проедешь. Какое-то время, период жизни - да, но потом психика человека заставляет его отказаться от этой защиты. Болезнь - как разрушение этой защиты. Есть мазохисты. Наверное, самый тяжелый тип жертвы - это люди-мазохисты. Мазохисты - это люди, которые в детстве слишком много выдержали страданий. Слишком много. Как правило, это дети, родители которых тоже имеют серьезные психические проблемы. Это дети, которым на своих плечах пришлось вынести все психические проблемы своих родителей. Это дети, при которых родители могли драться, ссориться, уходить из дома, угрожать убить другого человека. Или выросшие в семье, где по отношению к детям было много жестокости и унижений. Это люди, которые настолько знают эти страдания, настолько много пережили страданий, что они начинают от безвыходности, от отчаянья, от того, что нет выхода, они начинают извращенным образом получать удовольствия от своих страданий. Они привыкли страдать, и для них вся дальнейшая жизнь - это сплошные страдания. Они привыкли бессознательно ставить себя в ситуации, где они опять, снова, оказываются жертвой.
ВЕДУЩИЙ: Хорошо, это второй тип жертв. Какие еще есть?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Мазохизм влечет за собой садизм. Это тоже оборотная сторона "жертва/преследователь". Мазохисты тоже переполнены агрессией. В какой-то момент жизни они переполнены страданиями и получают от них удовольствие, в какие-то моменты, если есть возможность, не упустят возможность ударить, обидеть, травмировать другого человека.
ВЕДУЩИЙ: Это тоже люди страдающие от комплекса жертвы?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Да. Потому что это возможность как-то компенсировать. "Когда я слишком много страдал, боль моя настолько непереносима, ее так много в моей душе, что, для того, чтобы хоть немножко от нее освободиться, мне надо кого-то ударить, кого-то обидеть и посмотреть, как другой человек страдает. Для того, чтобы справиться со своей травмой, я должен травмировать другого и увидеть, как тот справляется. И это поможет мне справиться с моей травмой".
ВЕДУЩИЙ: Изящно. Красиво. В вашем рассказе это звучит так, как хороший сценарий добротного американского блокбастера. Послушайте, а вот интересная деталь, которую мы с вами не оговорили еще - ранний брак. Когда ребенок в 16-17 лет как будто бы уходит из семьи, женится или выходит замуж. Это признак чего?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Это признак большой неудовлетворенности в родительской семье, чего-то так сильно ему так не хватало. Но там много разных линий можно посмотреть. Первая - это неудовлетворенность и желание в супруге найти или мать, или отца себе. То есть, заменить реального родителя или родителей на супруга или супругу, которые бы тебе дали то, чего не дали родные родители.
ВЕДУЩИЙ: То есть, это тоже признак жертвенности?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Отчасти. Но там есть и другая линия. Когда родители незрелые как личности, их незрелость заставляет ребенка стать слишком рано зрелым. То есть, родители не могут быть родителями в прямом смысле этого слова, тогда недостаточность родителей перекладывается на ребенка. У таких родителей ребенок рано становится зрелым. Слишком рано, например, сексуализируется, слишком рано у него интерес к сексуальным отношениям. Раньше, чем ему хотелось бы.
ВЕДУЩИЙ: Раньше - это когда?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Считается нормальным к 17-18 годам какой-то интерес испытывать к сексуальной жизни, а когда он слишком рано происходит, то это говорит о том, что... ох, это отдельная тема...
ВЕДУЩИЙ: Ладно, мы не будем этого касаться.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Я закончу с ранним браком. Значит, с одной стороны потребность в супруге найти себе родителя, с другой стороны его слишком ранняя взрослость дает ему иллюзию, что он взрослый человек, и что он уже может сам. То есть, с одной стороны он еще маленький, и хочет найти себе другую маму, найдя жену, с другой стороны он как бы совсем уже взрослый, и ему кажется, что он может быть взрослым. Это парадокс таких детей в таких вот семьях. Ранний брак - показатель того, что свой внутренний конфликт подросток решает таким вот способом - ранним браком. Это все равно потом все вылезет наружу.
ВЕДУЩИЙ: Ранний брак рано или поздно распадется все равно?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Есть такая вероятность.
ВЕДУЩИЙ: Мы уже говорили о том, что жертвы - они часто демонстраивно болеют, показывая, как они болеют. Получают ли они удовольствие от походов по врачам и от процесса лечения?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Безусловно получают, да. Для них это очень важно. Это внимание к ним, которого им не хватает. Это способ получить это внимание. Беда в том, что происходит такое зацикливание в этом, такой порочный круг, из которого не выберешься. Внимание врача - это псевдо-внимание. На самом деле надо в тысячу раз больше внимания. Внимание врача, который выслушал его на приеме и выписал таблетки - это слишком мало, поэтому это все превращается в способ жизни.
ВЕДУЩИЙ: То есть, из всего того, что вы здесь сказали, я делаю для себя определенные выводы. Человек подверженный комплексу жертвы это человек, который на всю жизнь... На всю жизнь, да?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: На всю жизнь.
ВЕДУЩИЙ: На всю жизнь обеспечен необходимостью испытывать на себе внимание окружающих. Но ведь жизнь жестока, все далеко не так, как хочется. Даже дети не могут все время заботиться о своих родителях, у них есть своя жизнь. И что же это выходит, человек страдающий комплексом жертвы - это абсолютно неизлечимое существо?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Это человек, который в конце жизни обречен получить огромное разочарование, жуткую неудовлетворенность, пустоту, депрессию, опустошенность и деградацию.
ВЕДУЩИЙ: Хороший финал вы нарисовали....
ЕЛЕНА СПИРКИНА: И кучу всяких соматических заболеваний.
ВЕДУЩИЙ: Хороший финал... Так что с этим делать со всем? Жуткая какая картинка вырисовывается, меня аж передергивает.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Ну если человек слишком заигрался в комплекс жертвы... Вот живет человек, начинает свою жизнь и не знает, что в нем есть комплекс жертвы. Дети рождаются, работа, карьера там... А потом в какой-то момент он делает выборы в жизни. Вот родился еще один ребенок: идти на работу или остаться с ребенком дома? Наверное, лучше дома остаться. Эти выборы - это очень тонкая вещь. Кажется, что ты пожертвовал собой ради ребенка. И чувство неудовлетворенности, что пришлось бросить работу. Проходят годы, на работу выйти все страшнее и страшнее, потому что надо догонять коллег, которые сделали карьерный рост. Остается только сидеть дома и убирать грязную посуду после детей, которые ушли в школу, потом в институт, потом на работу, потом в свои семьи. И возникает потребность в компенсации, хочется, чтобы тебе за это заплатили. И такая мать начинает говорить "Я за вас жизнь всю положила, а вот вы такие неблагодарные". Если ей удается понять, что это был ее выбор, что это она сделала выбор стать жертвой своей семьи или рожать или не рожать. Часто такие матери говорят "Вот, я тебя родила, я тебя вырастила, я из-за тебя с мужем не развелась" А ребенок может сказать - это же был твой выбор, я же тебя не просил меня рожать.
ВЕДУЩИЙ: А мать не понимает?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Если она умная, она может понять. И это все горько очень - взять ответственность на себя. Это один из важных этапов развития такой женщины - хватит ли у нее мужества взять ответственность на себя, и сказать - да, ты прав, конечно, это был мой выбор. Ответвенность за всю жизнь, как я ее построила, лежит на мне. Я тебя вырастила, иди рожай, приобретай своих детей, а я найду, как заполнить свою жизнь самой. Это был бы лучший выход для такого человека. Такая женщина начинает искать заполнение своей жизни сама, она ищет какую-то работу или какое-то занятие. В худшем случае такая женщина начинает жить жизнью мужа или своих детей.
ВЕДУЩИЙ: Это в худшем случае?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Их жизнью. Это очень мучительно для всех, и для нее и для них. Она впадает в жуткую зависимость от них. Начинает каждый их день ждать с работы, как твои дела, как твой начальник на тебя посмотрел, как твои дела в институте, как твои дела с твоей девушкой.
ВЕДУЩИЙ: Это женщины, в основном? Или мужчины тоже?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Женщины, в основном. Выбор жить чужой жизнью и отказ от себя.
ВЕДУЩИЙ: Это всегда плохо, когда женщина живет жизнью мужа, жизнью детей?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Когда она заполняет себя чужой жизнью, это ей тяжело и этим людям тяжело, которые с ней.
(заключительная часть следует)
ВЕДУЩИЙ: Скажите, когда мы говорим о комплексе жертвы, мы уже упоминали о том, что эти люди наглядно болеют, реально показывая, как им плохо.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Демонстративно.
ВЕДУЩИЙ: Демонстративно глотают таблетки, держась за стенку проходя из кухни в комнату, постанывая... Если рассмотреть этот вопрос пристально, эти люди реально верят в то, что они болеют?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: У окружающих, кто ими изнасилован, это вызывает просто дикое раздражение и ненависть, потому что на самом деле это та же самая манипуляция. Это человек, который говорит "Посмотрите на меня, я несчастен, спасите меня, помогите мне", и он не оставляет пространства другому человеку отказаться делать это. Он фактически насилует близких своих этим. Я говорила, чем манипуляция отличается от открытой просьбы. Когда я открыто прошу, я даю вам право мне отказать.
ВЕДУЩИЙ: Выбрать.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Выбрать. Когда я манипулирую, я не оставляю вам выбора, я вас просто насилую. И когда вот эти члены семьи себя так ведут, они манипулируют своими близкими, они им не оставляют пространства и права выбора. "Ты обязан позаботиться обо мне, потому что видишь, какая я несчастная. А если ты не позаботишься, ты плохой сын, плохой муж, плохой брат. Какой же ты человек после этого, когда я страдаю, а ты обо мне не заботишься?" Это грубая и жестокая манипуляция.
ВЕДУЩИЙ: Это действительно манипуляция? А насколько они сами страдают реально?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Они реально страдают и доводят себя до этого состояния, потому что они реально беспомощны и не умеют о себе заботиться. Они действительно могут дойти до заболеваний, до страданий. Они не понимают, что они манипулируют другими людьми.
ВЕДУЩИЙ: А эта уверенность в том, что они больны, может их в конце концов привести к психосоматическим заболеваниям?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Да, и к смерти.
ВЕДУЩИЙ: И психосоматика тоже зависит?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Да, вплоть до летального исхода. Я знаю семьи, где так все и кончалось.
ВЕДУЩИЙ: То есть, получается, у комплекса жертвы нет врожденного иммунитета к болезням? Мне казалось, это люди в принципе не умеют болеть, уж очень непгриглядная картинка: манипулируя другими людьми, делая все возможное, чтобы о них заботились, и болея наглядно - не вырабатывается ли при этом иммунитет к болезням?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Нет, это очень индивидуально. У кого-то может быть да. Бывает такой тип жертвы, когда человек считает себя очень сильным, имеет ощущение собственного всемогущества. Такая иллюзорная защита психологическая, есть такая защита, которая называется чувство всемогущества. Я сильная, я все выдержу, я все вынесу, мне муж не нужен, я сама детей выращу.
ВЕДУЩИЙ: Ой, слушайте, давайте о типажах! Это любопытно. Вы сказали, что есть такой тип - "я всемогущий". Не является ли тогда феминизм ярким проявлением комплекса жертвы?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Скорее - борьбой против этого. Скорее социальным движением за то, чтобы женщины не чувствовали себя жертвами, не были жертвами.
ВЕДУЩИЙ: Я так часто слышу "я сама", "я женщина". Телепрограмма такая есть - "Я сама". Вы только что сказали, что это признак проявления одного из типажей.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Да, такой есть способ защиты от трудностей, от проблем, от тревог, от невозможности справиться со своим одиночеством, от невозможности построить отношения с мужчиной. Женщина от всего этого защищается такой защитой - "я всемогущая, я могу все сама, я обойдусь без мужчины".
ВЕДУЩИЙ: А потом тихо плачет в подушку.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: На самом деле эта защита, которая работает на то, чтобы не столкнуться внутри со своей беспомощностью и одиночеством. Видимо, чувство беспомощности и одиночества непереносимы. И поскольку они непереносимы, наша психика очень гибкая и мудрая, она создает нам определенные защиты от непереносимых переживаний.
ВЕДУЩИЙ: Какие еще есть типажи? Какие еще есть комплексы жертвы?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Ну вот такие, которые "сильные". Но они в итоге срываются все равно, потому что долго на этой защите не проедешь. Какое-то время, период жизни - да, но потом психика человека заставляет его отказаться от этой защиты. Болезнь - как разрушение этой защиты. Есть мазохисты. Наверное, самый тяжелый тип жертвы - это люди-мазохисты. Мазохисты - это люди, которые в детстве слишком много выдержали страданий. Слишком много. Как правило, это дети, родители которых тоже имеют серьезные психические проблемы. Это дети, которым на своих плечах пришлось вынести все психические проблемы своих родителей. Это дети, при которых родители могли драться, ссориться, уходить из дома, угрожать убить другого человека. Или выросшие в семье, где по отношению к детям было много жестокости и унижений. Это люди, которые настолько знают эти страдания, настолько много пережили страданий, что они начинают от безвыходности, от отчаянья, от того, что нет выхода, они начинают извращенным образом получать удовольствия от своих страданий. Они привыкли страдать, и для них вся дальнейшая жизнь - это сплошные страдания. Они привыкли бессознательно ставить себя в ситуации, где они опять, снова, оказываются жертвой.
ВЕДУЩИЙ: Хорошо, это второй тип жертв. Какие еще есть?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Мазохизм влечет за собой садизм. Это тоже оборотная сторона "жертва/преследователь". Мазохисты тоже переполнены агрессией. В какой-то момент жизни они переполнены страданиями и получают от них удовольствие, в какие-то моменты, если есть возможность, не упустят возможность ударить, обидеть, травмировать другого человека.
ВЕДУЩИЙ: Это тоже люди страдающие от комплекса жертвы?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Да. Потому что это возможность как-то компенсировать. "Когда я слишком много страдал, боль моя настолько непереносима, ее так много в моей душе, что, для того, чтобы хоть немножко от нее освободиться, мне надо кого-то ударить, кого-то обидеть и посмотреть, как другой человек страдает. Для того, чтобы справиться со своей травмой, я должен травмировать другого и увидеть, как тот справляется. И это поможет мне справиться с моей травмой".
ВЕДУЩИЙ: Изящно. Красиво. В вашем рассказе это звучит так, как хороший сценарий добротного американского блокбастера. Послушайте, а вот интересная деталь, которую мы с вами не оговорили еще - ранний брак. Когда ребенок в 16-17 лет как будто бы уходит из семьи, женится или выходит замуж. Это признак чего?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Это признак большой неудовлетворенности в родительской семье, чего-то так сильно ему так не хватало. Но там много разных линий можно посмотреть. Первая - это неудовлетворенность и желание в супруге найти или мать, или отца себе. То есть, заменить реального родителя или родителей на супруга или супругу, которые бы тебе дали то, чего не дали родные родители.
ВЕДУЩИЙ: То есть, это тоже признак жертвенности?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Отчасти. Но там есть и другая линия. Когда родители незрелые как личности, их незрелость заставляет ребенка стать слишком рано зрелым. То есть, родители не могут быть родителями в прямом смысле этого слова, тогда недостаточность родителей перекладывается на ребенка. У таких родителей ребенок рано становится зрелым. Слишком рано, например, сексуализируется, слишком рано у него интерес к сексуальным отношениям. Раньше, чем ему хотелось бы.
ВЕДУЩИЙ: Раньше - это когда?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Считается нормальным к 17-18 годам какой-то интерес испытывать к сексуальной жизни, а когда он слишком рано происходит, то это говорит о том, что... ох, это отдельная тема...
ВЕДУЩИЙ: Ладно, мы не будем этого касаться.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Я закончу с ранним браком. Значит, с одной стороны потребность в супруге найти себе родителя, с другой стороны его слишком ранняя взрослость дает ему иллюзию, что он взрослый человек, и что он уже может сам. То есть, с одной стороны он еще маленький, и хочет найти себе другую маму, найдя жену, с другой стороны он как бы совсем уже взрослый, и ему кажется, что он может быть взрослым. Это парадокс таких детей в таких вот семьях. Ранний брак - показатель того, что свой внутренний конфликт подросток решает таким вот способом - ранним браком. Это все равно потом все вылезет наружу.
ВЕДУЩИЙ: Ранний брак рано или поздно распадется все равно?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Есть такая вероятность.
ВЕДУЩИЙ: Мы уже говорили о том, что жертвы - они часто демонстраивно болеют, показывая, как они болеют. Получают ли они удовольствие от походов по врачам и от процесса лечения?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Безусловно получают, да. Для них это очень важно. Это внимание к ним, которого им не хватает. Это способ получить это внимание. Беда в том, что происходит такое зацикливание в этом, такой порочный круг, из которого не выберешься. Внимание врача - это псевдо-внимание. На самом деле надо в тысячу раз больше внимания. Внимание врача, который выслушал его на приеме и выписал таблетки - это слишком мало, поэтому это все превращается в способ жизни.
ВЕДУЩИЙ: То есть, из всего того, что вы здесь сказали, я делаю для себя определенные выводы. Человек подверженный комплексу жертвы это человек, который на всю жизнь... На всю жизнь, да?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: На всю жизнь.
ВЕДУЩИЙ: На всю жизнь обеспечен необходимостью испытывать на себе внимание окружающих. Но ведь жизнь жестока, все далеко не так, как хочется. Даже дети не могут все время заботиться о своих родителях, у них есть своя жизнь. И что же это выходит, человек страдающий комплексом жертвы - это абсолютно неизлечимое существо?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Это человек, который в конце жизни обречен получить огромное разочарование, жуткую неудовлетворенность, пустоту, депрессию, опустошенность и деградацию.
ВЕДУЩИЙ: Хороший финал вы нарисовали....
ЕЛЕНА СПИРКИНА: И кучу всяких соматических заболеваний.
ВЕДУЩИЙ: Хороший финал... Так что с этим делать со всем? Жуткая какая картинка вырисовывается, меня аж передергивает.
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Ну если человек слишком заигрался в комплекс жертвы... Вот живет человек, начинает свою жизнь и не знает, что в нем есть комплекс жертвы. Дети рождаются, работа, карьера там... А потом в какой-то момент он делает выборы в жизни. Вот родился еще один ребенок: идти на работу или остаться с ребенком дома? Наверное, лучше дома остаться. Эти выборы - это очень тонкая вещь. Кажется, что ты пожертвовал собой ради ребенка. И чувство неудовлетворенности, что пришлось бросить работу. Проходят годы, на работу выйти все страшнее и страшнее, потому что надо догонять коллег, которые сделали карьерный рост. Остается только сидеть дома и убирать грязную посуду после детей, которые ушли в школу, потом в институт, потом на работу, потом в свои семьи. И возникает потребность в компенсации, хочется, чтобы тебе за это заплатили. И такая мать начинает говорить "Я за вас жизнь всю положила, а вот вы такие неблагодарные". Если ей удается понять, что это был ее выбор, что это она сделала выбор стать жертвой своей семьи или рожать или не рожать. Часто такие матери говорят "Вот, я тебя родила, я тебя вырастила, я из-за тебя с мужем не развелась" А ребенок может сказать - это же был твой выбор, я же тебя не просил меня рожать.
ВЕДУЩИЙ: А мать не понимает?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Если она умная, она может понять. И это все горько очень - взять ответственность на себя. Это один из важных этапов развития такой женщины - хватит ли у нее мужества взять ответственность на себя, и сказать - да, ты прав, конечно, это был мой выбор. Ответвенность за всю жизнь, как я ее построила, лежит на мне. Я тебя вырастила, иди рожай, приобретай своих детей, а я найду, как заполнить свою жизнь самой. Это был бы лучший выход для такого человека. Такая женщина начинает искать заполнение своей жизни сама, она ищет какую-то работу или какое-то занятие. В худшем случае такая женщина начинает жить жизнью мужа или своих детей.
ВЕДУЩИЙ: Это в худшем случае?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Их жизнью. Это очень мучительно для всех, и для нее и для них. Она впадает в жуткую зависимость от них. Начинает каждый их день ждать с работы, как твои дела, как твой начальник на тебя посмотрел, как твои дела в институте, как твои дела с твоей девушкой.
ВЕДУЩИЙ: Это женщины, в основном? Или мужчины тоже?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Женщины, в основном. Выбор жить чужой жизнью и отказ от себя.
ВЕДУЩИЙ: Это всегда плохо, когда женщина живет жизнью мужа, жизнью детей?
ЕЛЕНА СПИРКИНА: Когда она заполняет себя чужой жизнью, это ей тяжело и этим людям тяжело, которые с ней.
(заключительная часть следует)