Первый опыт психотерапии. Рисунки и панические атаки
Предыдущие посты:
Выбор терапевта
Начало
Первые изменения
Между сеансами моя жизнь проходила одиноко и однообразно. На терапию я пошла в конце апреля, в мае сдавала экзамены, потом наступило лето, подруга моя единственная уехала домой на каникулы, я сидела дома и никуда не выходила. У меня как-то обострилась социофобия, никого не хотелось видеть и ни с кем не хотелось общаться.
Никакой дополнительной литературы читать Иван Иваныч не сказал. Между сеансами он сказал рисовать. Все, что угодно. Независимо от навыков. У меня рисовалось одно и тоже - стилизованные фигурки людей, состоящих из простых фигур (круги, прямоугольники, треугольники), части тела которых не были прикреплены друг к другу. Я приносила рисунки на сессию, Иван Иваныч их с интересом изучал и забирал их себе. Сказал, что сам рисовать не умеет, но коллекционирует рисунки клиентов. По поводу моих человечков никаких интерпритаций особо не давал. Сейчас я бы сказала, что рисунки четко, чуть ли не по слогам объясняют, как я воспринимаю себя и свое тело (то, что сразу же обнаружилось на моей текущей терапии, когда тер попросила описать ощущения от своего тела).
На стене в кабинете у него висела небольшая картина маслом, тоже работа одного из клиентов. Работа символизировала обретение свободы, прорыв, освобождение от гнета, путь к свету из тьмы, но написана она была в таких мрачных красках, что вызывала обратные ассоциации.
Иван Иваныч говорил, что рисование - это кратчайший способ вывести свои страхи из подсознания на бумагу. А уж когда страх на бумаге, тут за него берется сознание и обрабатывает его. Еще он говорил, что сны-кошмары не являются признаком проблем, они сигнализируют, что страх уже обработан, а в сон выкидывается уже всякий шлак образовавшийся в результате обработки. Таким образом кошмар - это значит страх уже пережеван и переварен. И выплюнут.
Страхи я тоже пыталась рисовать. Нарисовала как-то страшную рожу. Вобщем, ничего такого не почувствовала. Правда, между делом у меня рисовалась принцесса со сдвинутыми от негодования бровями и опущенными от омерзения уголками губ. На плече у нее было клеймо, где было стилизованное изображение выражения ее лица. Я не смогла ответить Ивану Ивановичу на вопрос, кто это и что это. Сейчас думаю - это была мама.
Где-то на втором месяце терапии он дал мне рисуночный тест дом-дерево-человек-сказочное животное. Я нарисовала палочного человечка (палка, палка, огуречик). Иван Иваныч выразил крайнее удивление. Он сказал, что отсутствие волос на голове человечка указывает на низкий интеллект у рисующего, а упрощенность фигуры свидетельствует о скудности воображения. Также у палочного человечка отсутствовало лицо и признаки пола. Такого рисунка он от меня не ожидал. Что там с моим домиком и деревом было - я уже не помню.
Зато сказочное животное у меня получилось симпатичное - голова орла, тело кошки и большие крылья. Я назвала его Граффитус. Но по поводу него Иван Иванович ничего не сказал.
Я тут посмотрела заголовки написанных им книг, и одна из них была посвящена рисункам в психоанализе. Теперь понятно, почему он почти не давал интерпритаций - он не для терапии клиента их использовал, а просто собирал материалы для своих трудов. Тоже самое, похоже, и с письменными тестами.
* * *
К концу четвертого месяца мы перешли к вопросам страхов в межполовых отношениях. Иван Иваныч рассказывал мне, что мои страхи в отношении мужчин - они совсем не мои, а мамины. Я же их в своей жизни реализую, на радость маме. Мама вот зассала сама все это прожить, и я делаю это за нее. И чтобы перестать их реализовывать, их надо маме вернуть. Как? Надо подробно маму расспрашивать по ее отношения с мужчинами и ее сексуальную жизнь. Пару раз по телефону я попробовала это сделать, мамина реация была растерянность и обида. Дальше я продолжать не стала, хотя Иван Иваныч настаивал.
Между тем мое состояние стало ухудшаться. У меня начались панические атаки и панический страх за свое здоровье. Начинались они не сами по себе, а с мыслей. Мысли почему-то упрямо сворачивали в сторону наихудших сценариев. Например, мне давно хотелось сходить к врачу по поводу одной небольшой проблемы, и мысли катились так: я схожу, меня положат в больницу, а в больнице заразят гепатитом или ВИЧ. После этого меня накрывало с головой. Бывало настолько плохо, что хотелось сигануть в окно только затем, чтобы это прекратилось. В эти моменты я хваталась за ближайшую мебель, чтобы удержать себя на месте. Также обострилась ипохондрия. Все время прислушивалась к своему телу, и мне казалось, что у меня обязательно начинается рак.
Я рассказала об этом Ивану Ивановичу. Он послушал, отметил, что мой интеллект находится на службе у моих тараканов, поэтому они вырастают у меня до таких гигантских размеров.
- Страхи, - поэтично рассуждал Иван Иванович, - это стражи у дверей, за которыми находится ваша свобода.
Это звучало красиво и даже где-то логично, но никак не помогало, особенно, когда этим страхом накрывало до потемнения в глазах.
В моих рисунках, которые я исправно приносила на каждый сеанс, пропали расчлененные человечки и появился новый образ - образ шута в немыслимой акробатической позе. Иван Иваныч, изучив образ, проинтерпретировал:
- Вот он, ваш способ справляться со страхом - смех и юмор.
Продолжение: Иван Иваныч уезжает в отпуск. Домашнее задание.
( все посты)
Выбор терапевта
Начало
Первые изменения
Между сеансами моя жизнь проходила одиноко и однообразно. На терапию я пошла в конце апреля, в мае сдавала экзамены, потом наступило лето, подруга моя единственная уехала домой на каникулы, я сидела дома и никуда не выходила. У меня как-то обострилась социофобия, никого не хотелось видеть и ни с кем не хотелось общаться.
Никакой дополнительной литературы читать Иван Иваныч не сказал. Между сеансами он сказал рисовать. Все, что угодно. Независимо от навыков. У меня рисовалось одно и тоже - стилизованные фигурки людей, состоящих из простых фигур (круги, прямоугольники, треугольники), части тела которых не были прикреплены друг к другу. Я приносила рисунки на сессию, Иван Иваныч их с интересом изучал и забирал их себе. Сказал, что сам рисовать не умеет, но коллекционирует рисунки клиентов. По поводу моих человечков никаких интерпритаций особо не давал. Сейчас я бы сказала, что рисунки четко, чуть ли не по слогам объясняют, как я воспринимаю себя и свое тело (то, что сразу же обнаружилось на моей текущей терапии, когда тер попросила описать ощущения от своего тела).
На стене в кабинете у него висела небольшая картина маслом, тоже работа одного из клиентов. Работа символизировала обретение свободы, прорыв, освобождение от гнета, путь к свету из тьмы, но написана она была в таких мрачных красках, что вызывала обратные ассоциации.
Иван Иваныч говорил, что рисование - это кратчайший способ вывести свои страхи из подсознания на бумагу. А уж когда страх на бумаге, тут за него берется сознание и обрабатывает его. Еще он говорил, что сны-кошмары не являются признаком проблем, они сигнализируют, что страх уже обработан, а в сон выкидывается уже всякий шлак образовавшийся в результате обработки. Таким образом кошмар - это значит страх уже пережеван и переварен. И выплюнут.
Страхи я тоже пыталась рисовать. Нарисовала как-то страшную рожу. Вобщем, ничего такого не почувствовала. Правда, между делом у меня рисовалась принцесса со сдвинутыми от негодования бровями и опущенными от омерзения уголками губ. На плече у нее было клеймо, где было стилизованное изображение выражения ее лица. Я не смогла ответить Ивану Ивановичу на вопрос, кто это и что это. Сейчас думаю - это была мама.
Где-то на втором месяце терапии он дал мне рисуночный тест дом-дерево-человек-сказочное животное. Я нарисовала палочного человечка (палка, палка, огуречик). Иван Иваныч выразил крайнее удивление. Он сказал, что отсутствие волос на голове человечка указывает на низкий интеллект у рисующего, а упрощенность фигуры свидетельствует о скудности воображения. Также у палочного человечка отсутствовало лицо и признаки пола. Такого рисунка он от меня не ожидал. Что там с моим домиком и деревом было - я уже не помню.
Зато сказочное животное у меня получилось симпатичное - голова орла, тело кошки и большие крылья. Я назвала его Граффитус. Но по поводу него Иван Иванович ничего не сказал.
Я тут посмотрела заголовки написанных им книг, и одна из них была посвящена рисункам в психоанализе. Теперь понятно, почему он почти не давал интерпритаций - он не для терапии клиента их использовал, а просто собирал материалы для своих трудов. Тоже самое, похоже, и с письменными тестами.
* * *
К концу четвертого месяца мы перешли к вопросам страхов в межполовых отношениях. Иван Иваныч рассказывал мне, что мои страхи в отношении мужчин - они совсем не мои, а мамины. Я же их в своей жизни реализую, на радость маме. Мама вот зассала сама все это прожить, и я делаю это за нее. И чтобы перестать их реализовывать, их надо маме вернуть. Как? Надо подробно маму расспрашивать по ее отношения с мужчинами и ее сексуальную жизнь. Пару раз по телефону я попробовала это сделать, мамина реация была растерянность и обида. Дальше я продолжать не стала, хотя Иван Иваныч настаивал.
Между тем мое состояние стало ухудшаться. У меня начались панические атаки и панический страх за свое здоровье. Начинались они не сами по себе, а с мыслей. Мысли почему-то упрямо сворачивали в сторону наихудших сценариев. Например, мне давно хотелось сходить к врачу по поводу одной небольшой проблемы, и мысли катились так: я схожу, меня положат в больницу, а в больнице заразят гепатитом или ВИЧ. После этого меня накрывало с головой. Бывало настолько плохо, что хотелось сигануть в окно только затем, чтобы это прекратилось. В эти моменты я хваталась за ближайшую мебель, чтобы удержать себя на месте. Также обострилась ипохондрия. Все время прислушивалась к своему телу, и мне казалось, что у меня обязательно начинается рак.
Я рассказала об этом Ивану Ивановичу. Он послушал, отметил, что мой интеллект находится на службе у моих тараканов, поэтому они вырастают у меня до таких гигантских размеров.
- Страхи, - поэтично рассуждал Иван Иванович, - это стражи у дверей, за которыми находится ваша свобода.
Это звучало красиво и даже где-то логично, но никак не помогало, особенно, когда этим страхом накрывало до потемнения в глазах.
В моих рисунках, которые я исправно приносила на каждый сеанс, пропали расчлененные человечки и появился новый образ - образ шута в немыслимой акробатической позе. Иван Иваныч, изучив образ, проинтерпретировал:
- Вот он, ваш способ справляться со страхом - смех и юмор.
Продолжение: Иван Иваныч уезжает в отпуск. Домашнее задание.
( все посты)