Мадрид. По следам любимых песен.
На правах владельца сообщества позволю себе одну неформатную запись: прогулка по городу в местах, связанных с песнями, переведенными ранее с испанского.
Сначала - по местам песни Manu Chao - Me gustas tu - здесь ее перевод на русский.
В ней упомянут квартал Маласанья (Malasaña) в Мадриде, заключенный между метро Новисьядо, Трибуналь, Бильбао и Сан-Бернардо. Очень приятный севильского вида район с белыми, желтыми и коричневыми домами застройки XIX века. Во времена испанской перестройки (movida) Маласанья стала местом, где Мадрид пустился во все тяжкие ночной жизни. Сейчас об этом напоминает какая-то реклама пидорских клубов, но в целом это незаметно приезжему.
Я ходил по Маласанье так, чтобы не пропустить ни одной улицы. А напоследок прошел по Calle de Manuela Malasaña. К своему изумлению в конце ее увидел автомобильный указатель "город Корунья - столько-то километров". А ведь в песне Ману Чао полный куплет выглядит так:
Мне нравится Корунья, мне нравишься ты.
Мне нравится Маласанья, мне нравишься ты...
Фотография, сделанная в Маласанье для иллюстрации строки:
"Мне нравится Маласанья, мне нравишься ты".
Кто эта она, мы так и не узнали...
Еще я хотел походить по местам Мадрида, связанным с Хоакином Сабина. И кое-что получилось.
Самая ранняя из его песен о столице - "Что я говорю о Мадриде" (Pongamos que hablo de Madrid).
Здесь место, где встречаются дороги.
А море даже не вообразить.
Сюда всех беглецов приводят ноги.
Я говорю вам про Мадрид.
Здесь девочек желание быть принцессой
теперь уже ни разу не прельстит.
Им дай, чего покрепче, чем эспрессо...
Я говорю вам про Мадрид.
Здесь смерть развозят белые машины
с врачами, ну а молодость спешит
на море, что внутри стакана джина.
Я говорю вам про Мадрид.
Здесь птицы посещают психиатров
и звезды забывают выходить,
их заменяют "звезды" кинотеатров.
Я говорю вам про Мадрид.
Здесь солнце словно печка раскалится.
И если кто уехать норовит,
для тех на умывальнике есть шприцы.
Я говорю вам про Мадрид.
Пусть смерть позволит мне не просыпаться,
когда меня по делу посетит,
ведь здесь я жил и здесь хочу остаться,
Я говорю вам про Мадрид.
Из метро "Соль" мы впервые вышли в город - на площадь Пуэрта-дель-Соль (Puerta del Sol). Ту самую, про которую Петр Вайль заметил, что "она формой напоминает веер. Так веер, что ли, символ Мадрида...". На ней стоит медведь под земляничным деревом - официальный герб Мадрида, прозванный в новые времена чупа-чупсом. Но словно слона, медведя мы сначала и не приметили...
Хоакин Сабина (противопоставляя Мадрид Барселоне) писал, что «Мадрид - более гостеприимный, более уличный, более любезный и более открытый город мира, город, где невозможно представлять мадридцев, идущих за гимном или с флагом Мадрида».
[Madrid es la ciudad más hospitalaria, más callejera, más amable y más abierta del mundo, una ciudad donde es inconcebible imaginar a los madrileños desfilando detrás de un himno o con una bandera de Madrid].
Иными словами Мадрид - подлинно столичный, а не местечково-столичный город. Мне, всю жизнь прожившему в подлинной столице, а не в Северной столице (Петербурге), Южной столице (Ростове), столице Донского казачества (Новочеркасске), столице Зимней Олимпиады (Сочи), столице Заполярья (Норильске), столице Черноземья (Воронеже), столице Верхневолжья (Твери) и прочих, Мадрид гораздо ближе по духу - при всем моем уважении к Барселоне [сon todos mis respetos a Barcelona].
Моя любимая песня Сабины " Улица Меланхолия" - это, конечно, метафора. Но по названию к Calle Melancolía подходит бульвар Меланхоликов (Paseo de los Melancólicos) на набережной реки Мансанарес (Manzanares).
Ближе к полуночи я вышел к этой реке и вошел на Толедский мост. В слабом свете фонарей подо мной текла пересыхающая речка, уже не занимавшая всего отведенного под нее русла. Что-то шумело внизу, но подробности с высокого моста было не рассмотреть. Однако "если река шумит, то в ней либо вода, либо камни" (цыганская пословица)...
С середины моста я смотрел на "Висенте Кальдерон" (Estadio Vicente Calderón) - домашний стадион команды "Атлетико". Оттуда несся над рекой впечатляющий гул: "Атлетико" громил "Вальядолид", и группы поддержки как раз распелись...
Я поспешил назад к началу бульвара Меланхоликов, но не успел. По бульвару мне навстречу с матча уже валили сплошной толпой болельщики в полосатых футболках. Меланхоличная прогулка не состоялась.
Однако если учесть, что Сабина - болельщик "Атлетико", то скорее всего он неоднократно ходил именно по этой меланхоличной улице, так и вошедшей в песню.
Самая мадридская песня Сабины "Yo me bajo en Atocha", но в ней перечисляется столько достопримечательностей Мадрида, что их не увидеть за несколько дней. Даже упомянутый там Хрустальный дворец, который видели буквально все, кто бывал в парке Ретиро, ускользнул от моего взора - я просто поленился дойти до него из-за моей нелюбви к всяческим дворцам, которая достигла своего пика на следующий день при посещении испанского Королевского дворца.
Единственное, что мы успели отработать по этой песне - еще одну постановочную фотографию - на вокзале Аточа.
В отличие от Москвы, каждый, кто выходит со своим чемоданом из вокзала Аточа [se baja en la estación de Atocha con su maleta de cartón], сразу становится мадридцем. Тогда как в Москве надо очень далеко уйти от позорных трех вокзалов, чтобы наконец хотя бы увидеть настоящую Москву.
Я и сам попал в Мадрид, выйдя из вокзала Аточа, с поезда Барселона - Мадрид, хотя у москвичей принято попадать туда самолетом.
Ну и наконец, утром в воскресенье у нас было важное дело - посетить крупнейшую барахолку Европы - Растро, что районе метро La Latina. Засняли там местную шарманщицу, которая крутит ручку на на Растро уже 60 лет. Ее шарманка играет мелодию «чотис», богемского танца, очаровавшего Мадрид в XIX веке. Но мне было важно, что Растро вошла в припев душераздирающей песни Хоакина Сабины "С увядшим лицом" (Con la frente marchita), написанной по следам реальных событий. Там на рынке я ходил с увядшим от солнца лицом и жевал единственную строчку из этой песни, которую помнил наизусть ("iba cada domingo a tu puesto del Rastro a comprarte...").
Перевод песни надо читать обязательно с музыкой по ссылке.
Сидели в кругу мы: обед, «косячки», поцелуи,
Часы пролетали приятно за дымом и смехом.
Ты желала «вернуться с увядшим лицом», как будто Гардель.*
Между Борхеса строк танцевали Эвита и Фрейд.
И шел дождь со того дня, как идет до сих пор.******
И по всем воскресеньям шел я в твое место на Растро,
покупать там машинки из хлеба, железных солдатов...
Я хотел бы влюбить тебя в синь андалусского моря,
Но твоею одною любовью осталась Ла-Плата. **
А буря продлилась до самых до восьмидесятых***,
Пока простынь на солнце сушила старушка Европа.
Нет хуже тоски, чем тоска о том, что не случилось.
"Из Сан-Тельмо **** открытку отправь. Себя береги и прощай".
Вот и всё. Между нами дал поезд свисток.
По любым воскресеньям ходил в твое место на Растро
у тебя покупать человечков из хлеба, железных лошадок.
Я хотел бы влюбить тебя в синь андалусского моря,
Но твоею одною любовью осталась Ла-Плата.
А флаги отчизны весны появились той ночью,
чтоб мне объяснить, что забвение все ж существует.
Тебе, вспоминаю, очень шел берет в стиле Че.
Буэнос-Айрес был точно такой, как ты говорила,
Сегодня пошел прогуляться и на площади Мая *****
зарыдал и там начал кричать «Где же ты?!».
Больше я не вернулся уже в твое место на Растро,
чтобы купить там сердечки из хлеба, железную шляпу.
Никто больше не пишет мне «я ничего не забыла,
Я б хотела, чтоб ты был со мной на Ла-Плата».
Больше я не вернулся уже в твое место на Растро,
чтоб купить там машинки из хлеба, железных солдатов...
Я хотел бы влюбить тебя в синь андалусского моря,
Но твоею одною любовью осталась Ла-Плата.
Примечания
* Строка из песни Карлоса Гарделя "Volver", которую героиня Пенелопе Крус поет в одноименном фильме Альмодовара.
** Ла-Плата - залив, разделяющий Аргентину и Уругвай.
*** Самая кровавая аргентинская диктатура продержалась с 1976 по 1983; в то время в Испании было особенно много беженцев из Аргентины.
**** Сан-Тельмо - один из районов Буэнос-Айреса.
***** Во время диктатуры в Аргентине женщины регулярно приходили на Площадь Мая в Буэнос-Айресе публично оплакивать своих родных, пропавших без вести.
****** В оригинале "ya llovió desde aquel chaparrón hasta hoy", и эта фраза, вероятно, обыгрывает аргентинскую поговорку "siempre que llovió paró", соответствующую по смыслу китайской поговорке "даже после самой темной ночи наступает рассвет". Дескать, горе безответно влюбленного Сабины в том, что для него дождь так и не кончился.
Женское исполнение
Сначала - по местам песни Manu Chao - Me gustas tu - здесь ее перевод на русский.
В ней упомянут квартал Маласанья (Malasaña) в Мадриде, заключенный между метро Новисьядо, Трибуналь, Бильбао и Сан-Бернардо. Очень приятный севильского вида район с белыми, желтыми и коричневыми домами застройки XIX века. Во времена испанской перестройки (movida) Маласанья стала местом, где Мадрид пустился во все тяжкие ночной жизни. Сейчас об этом напоминает какая-то реклама пидорских клубов, но в целом это незаметно приезжему.
Я ходил по Маласанье так, чтобы не пропустить ни одной улицы. А напоследок прошел по Calle de Manuela Malasaña. К своему изумлению в конце ее увидел автомобильный указатель "город Корунья - столько-то километров". А ведь в песне Ману Чао полный куплет выглядит так:
Мне нравится Корунья, мне нравишься ты.
Мне нравится Маласанья, мне нравишься ты...
Фотография, сделанная в Маласанье для иллюстрации строки:
"Мне нравится Маласанья, мне нравишься ты".
Кто эта она, мы так и не узнали...
Еще я хотел походить по местам Мадрида, связанным с Хоакином Сабина. И кое-что получилось.
Самая ранняя из его песен о столице - "Что я говорю о Мадриде" (Pongamos que hablo de Madrid).
Здесь место, где встречаются дороги.
А море даже не вообразить.
Сюда всех беглецов приводят ноги.
Я говорю вам про Мадрид.
Здесь девочек желание быть принцессой
теперь уже ни разу не прельстит.
Им дай, чего покрепче, чем эспрессо...
Я говорю вам про Мадрид.
Здесь смерть развозят белые машины
с врачами, ну а молодость спешит
на море, что внутри стакана джина.
Я говорю вам про Мадрид.
Здесь птицы посещают психиатров
и звезды забывают выходить,
их заменяют "звезды" кинотеатров.
Я говорю вам про Мадрид.
Здесь солнце словно печка раскалится.
И если кто уехать норовит,
для тех на умывальнике есть шприцы.
Я говорю вам про Мадрид.
Пусть смерть позволит мне не просыпаться,
когда меня по делу посетит,
ведь здесь я жил и здесь хочу остаться,
Я говорю вам про Мадрид.
Из метро "Соль" мы впервые вышли в город - на площадь Пуэрта-дель-Соль (Puerta del Sol). Ту самую, про которую Петр Вайль заметил, что "она формой напоминает веер. Так веер, что ли, символ Мадрида...". На ней стоит медведь под земляничным деревом - официальный герб Мадрида, прозванный в новые времена чупа-чупсом. Но словно слона, медведя мы сначала и не приметили...
Хоакин Сабина (противопоставляя Мадрид Барселоне) писал, что «Мадрид - более гостеприимный, более уличный, более любезный и более открытый город мира, город, где невозможно представлять мадридцев, идущих за гимном или с флагом Мадрида».
[Madrid es la ciudad más hospitalaria, más callejera, más amable y más abierta del mundo, una ciudad donde es inconcebible imaginar a los madrileños desfilando detrás de un himno o con una bandera de Madrid].
Иными словами Мадрид - подлинно столичный, а не местечково-столичный город. Мне, всю жизнь прожившему в подлинной столице, а не в Северной столице (Петербурге), Южной столице (Ростове), столице Донского казачества (Новочеркасске), столице Зимней Олимпиады (Сочи), столице Заполярья (Норильске), столице Черноземья (Воронеже), столице Верхневолжья (Твери) и прочих, Мадрид гораздо ближе по духу - при всем моем уважении к Барселоне [сon todos mis respetos a Barcelona].
Моя любимая песня Сабины " Улица Меланхолия" - это, конечно, метафора. Но по названию к Calle Melancolía подходит бульвар Меланхоликов (Paseo de los Melancólicos) на набережной реки Мансанарес (Manzanares).
Ближе к полуночи я вышел к этой реке и вошел на Толедский мост. В слабом свете фонарей подо мной текла пересыхающая речка, уже не занимавшая всего отведенного под нее русла. Что-то шумело внизу, но подробности с высокого моста было не рассмотреть. Однако "если река шумит, то в ней либо вода, либо камни" (цыганская пословица)...
С середины моста я смотрел на "Висенте Кальдерон" (Estadio Vicente Calderón) - домашний стадион команды "Атлетико". Оттуда несся над рекой впечатляющий гул: "Атлетико" громил "Вальядолид", и группы поддержки как раз распелись...
Я поспешил назад к началу бульвара Меланхоликов, но не успел. По бульвару мне навстречу с матча уже валили сплошной толпой болельщики в полосатых футболках. Меланхоличная прогулка не состоялась.
Однако если учесть, что Сабина - болельщик "Атлетико", то скорее всего он неоднократно ходил именно по этой меланхоличной улице, так и вошедшей в песню.
Самая мадридская песня Сабины "Yo me bajo en Atocha", но в ней перечисляется столько достопримечательностей Мадрида, что их не увидеть за несколько дней. Даже упомянутый там Хрустальный дворец, который видели буквально все, кто бывал в парке Ретиро, ускользнул от моего взора - я просто поленился дойти до него из-за моей нелюбви к всяческим дворцам, которая достигла своего пика на следующий день при посещении испанского Королевского дворца.
Единственное, что мы успели отработать по этой песне - еще одну постановочную фотографию - на вокзале Аточа.
В отличие от Москвы, каждый, кто выходит со своим чемоданом из вокзала Аточа [se baja en la estación de Atocha con su maleta de cartón], сразу становится мадридцем. Тогда как в Москве надо очень далеко уйти от позорных трех вокзалов, чтобы наконец хотя бы увидеть настоящую Москву.
Я и сам попал в Мадрид, выйдя из вокзала Аточа, с поезда Барселона - Мадрид, хотя у москвичей принято попадать туда самолетом.
Ну и наконец, утром в воскресенье у нас было важное дело - посетить крупнейшую барахолку Европы - Растро, что районе метро La Latina. Засняли там местную шарманщицу, которая крутит ручку на на Растро уже 60 лет. Ее шарманка играет мелодию «чотис», богемского танца, очаровавшего Мадрид в XIX веке. Но мне было важно, что Растро вошла в припев душераздирающей песни Хоакина Сабины "С увядшим лицом" (Con la frente marchita), написанной по следам реальных событий. Там на рынке я ходил с увядшим от солнца лицом и жевал единственную строчку из этой песни, которую помнил наизусть ("iba cada domingo a tu puesto del Rastro a comprarte...").
Перевод песни надо читать обязательно с музыкой по ссылке.
Сидели в кругу мы: обед, «косячки», поцелуи,
Часы пролетали приятно за дымом и смехом.
Ты желала «вернуться с увядшим лицом», как будто Гардель.*
Между Борхеса строк танцевали Эвита и Фрейд.
И шел дождь со того дня, как идет до сих пор.******
И по всем воскресеньям шел я в твое место на Растро,
покупать там машинки из хлеба, железных солдатов...
Я хотел бы влюбить тебя в синь андалусского моря,
Но твоею одною любовью осталась Ла-Плата. **
А буря продлилась до самых до восьмидесятых***,
Пока простынь на солнце сушила старушка Европа.
Нет хуже тоски, чем тоска о том, что не случилось.
"Из Сан-Тельмо **** открытку отправь. Себя береги и прощай".
Вот и всё. Между нами дал поезд свисток.
По любым воскресеньям ходил в твое место на Растро
у тебя покупать человечков из хлеба, железных лошадок.
Я хотел бы влюбить тебя в синь андалусского моря,
Но твоею одною любовью осталась Ла-Плата.
А флаги отчизны весны появились той ночью,
чтоб мне объяснить, что забвение все ж существует.
Тебе, вспоминаю, очень шел берет в стиле Че.
Буэнос-Айрес был точно такой, как ты говорила,
Сегодня пошел прогуляться и на площади Мая *****
зарыдал и там начал кричать «Где же ты?!».
Больше я не вернулся уже в твое место на Растро,
чтобы купить там сердечки из хлеба, железную шляпу.
Никто больше не пишет мне «я ничего не забыла,
Я б хотела, чтоб ты был со мной на Ла-Плата».
Больше я не вернулся уже в твое место на Растро,
чтоб купить там машинки из хлеба, железных солдатов...
Я хотел бы влюбить тебя в синь андалусского моря,
Но твоею одною любовью осталась Ла-Плата.
Примечания
* Строка из песни Карлоса Гарделя "Volver", которую героиня Пенелопе Крус поет в одноименном фильме Альмодовара.
** Ла-Плата - залив, разделяющий Аргентину и Уругвай.
*** Самая кровавая аргентинская диктатура продержалась с 1976 по 1983; в то время в Испании было особенно много беженцев из Аргентины.
**** Сан-Тельмо - один из районов Буэнос-Айреса.
***** Во время диктатуры в Аргентине женщины регулярно приходили на Площадь Мая в Буэнос-Айресе публично оплакивать своих родных, пропавших без вести.
****** В оригинале "ya llovió desde aquel chaparrón hasta hoy", и эта фраза, вероятно, обыгрывает аргентинскую поговорку "siempre que llovió paró", соответствующую по смыслу китайской поговорке "даже после самой темной ночи наступает рассвет". Дескать, горе безответно влюбленного Сабины в том, что для него дождь так и не кончился.
Женское исполнение