Снова о коллективизации
Дискуссия, состоявшаяся под моим предыдущим постом, посвященным коллективизации, подвела меня к написанию еще одного текста по этому поводу. Текст написан в форме ответа на комментарий уважаемого sahonko с дополнением к нему по вопросам, которые интересуют меня лично.
sahonko
16 октября 2023, 00:03:05
Я может не так подробно, но с фактурой знаком и с по ней с Вами не спорю. Дело в другом. Я не ставлю перед собой задачу что-то доказать либералам. Мне по большому счету на их мнение плевать. Лично я пытаюсь понять сущность процессов происходивших тогда в стране. Для меня очевидно, что тогда происходили революционные преобразования общественных отношений на селе. По сути происходило уничтожение класса натуральнохояйствующего крестьянства. И без насилия этот процесс осуществить было невозможно. И потому надо не доказывать, что никакого насилия не существовало, а попытаться определить его источник реальные его объемы и роль государства в его осуществлении.
Я не доказываю, что никакого насилия не существовало, ибо существующие документы отрицать невозможно. Но моя позиция состоит в следующем.
Источник насилия над середняками (и бедняками в том числе), как это следует из сообщений ОГПУ, районные комитеты партии и, естественно, сами бригады по организации колхозов, бедняцко-батрацкие группы, сельские советы, уполномоченные по коллективизации. Что не удивительно, учитывая настроения на этом уровне, начиная от откровенно кулацких и открытого саботажа. Причин масса. Имеют ли они классовый характер, я не знаю. Я это склонен обозначать как слабость власти на районном уровне.
Реальные объемы - этому и был посвящен мой пост - весьма ограниченные. Есть, например, косвенные данные, в частности, по количеству участников протестов. На них имеет смысл опираться, поскольку основными причинами таковых на пике крестьянских выступлений в СССР (весна 1930 г.) были перегибы в рамках коллективизации и раскулачивание. Так вот 95% крестьян СССР - без Казахстана, если я правильно понимаю - ни в каких протестах против власти не участвовали (M. Tauger. Soviet Peasants and Collectivization, 1930-39: Resistance and Adaptation, 2004. p. 71). Сама позиция о том, что перегибы при проведении коллективизации носили частный характер, высказывалась на заседании Политбюро, состоявшемся в 20-х числах февраля 1930 г. по итогам поездки членов ЦК ВКП (б) в регионы [в ЦЧО ездил Калинин] (Н.А. Ивницкий. «Великий перелом»: трагедия крестьянства. Коллективизация и раскулачивание в начале 30-х годов. По материалам Политбюро ЦК ВКП(б) и ОГПУ // Судьбы российского крестьянства, 1995. С. 271-273), и много еще где.
Роль государства и партии в обсуждаемых событиях сводилась, в том числе, к ограничению и ликвидации последствий этих перегибов, ибо, как уже указывалось здесь и здесь, позитива они в себе не несли, зато разрушения - запросто.
Здесь хочу отдельно высказать позицию относительно специфики этой ограничительной деятельности правительства…
Ибо стараниями отечественной исторической «науки» ситуация с кампанией по исправлению перегибов после 2 марта 1930 г. выглядит так, будто до начала вала крестьянских выступлений по стране власти смотрели на перегибы сквозь пальцы или что-то в этом роде. Тот же Ивницкий писал:
«Как видим, Сталин был хорошо информирован о том, что делалось в деревне. Достаточно сказать, что на его имя с осени 1929 до весны 1930 г. поступило не менее 50 тыс. писем о перегибах в коллективизации, раскулачивании, налоговой политике. Кроме того, на имя М.И. Калинина за то же время пришло примерно 85 тыс. жалоб[35].
Сталин не только не реагировал на жалобы, но и сам побуждал местные органы власти форсировать коллективизацию…» (Н. А. Ивницкий. Там же. С. 263-264)
Как в этот лубок вписываются обильно цитируемые сводки ОГПУ, которые вроде как начали составляться с начала января 1930 г., не объясняется. Но главное в том, что куда при этом деваются суды, прокуратура, рабкрин, партийные инстанции и т. п. организации, надзирающие за правопорядком? Так вот мое предположение на этот счет состоит в том, что кампания по борьбе с перегибами и запускалась имея в виду, что на практике вышеперечисленные не справлялись с количеством дел, в то время как количество антиправительственных выступлений (как реакции крестьян на перегибы) росло. Что никак не отменяет правоохранительной деятельности вышеперечисленных в январе - феврале 1930 года. Пару лет назад я уже находил сведения о работе прокуратуры и судов. Сейчас, перечитывая документы, обратил внимание работу партийных организаций в этом направлении:
Речь про случай в Анненском районе Усманского округа ЦЧО. Ударная бригада в 11 чел. стала разъезжать по деревням и селам района. Везде один и тот же сценарий. Созывали собрание, где доводила до сведения селян, что всем нужно вступить в колхоз. Что это такое объяснено толком не было, однако за отказ угрожали арестом. Что характерно большинство участников просто покидало собрания, решение выносили оставшиеся. В свете обсуждаемого в комментариях к прошлому посту насилия по отношению к середняку подобной дифференциации отв. работниками не проводилось от слова совсем, вязали всех подряд. Далее этот доклад попадает в обширную справку, подводившую итоги января 1930 года, где указывается прямо по данному случаю в данном районе:
«Результат этих перегибов и искривлений не замедлил сказаться, как только репрессии после вмешательства партийных и советских организаций были сняты, начались массовые выходы из колхозов в этих районах».
Иначе говоря, в январе месяце безо всяких директив лично Сталина, как того требовал историк Ивницкий, перегибы уже пошли исправлять на уровне района.
Тут, конечно, следует оговориться, что я в данном случае занимаюсь несколько неблагодарным делом, ибо ищу фактически опровержения версии сборника документов, каковые туда намерено подобрали так, чтобы эту самую версию (антисоветскую) пропихнуть, в том же самом сборнике. А искать по-хорошему нужно в архивах, по всему видно, их там завались.
sahonko
16 октября 2023, 00:03:05
Я может не так подробно, но с фактурой знаком и с по ней с Вами не спорю. Дело в другом. Я не ставлю перед собой задачу что-то доказать либералам. Мне по большому счету на их мнение плевать. Лично я пытаюсь понять сущность процессов происходивших тогда в стране. Для меня очевидно, что тогда происходили революционные преобразования общественных отношений на селе. По сути происходило уничтожение класса натуральнохояйствующего крестьянства. И без насилия этот процесс осуществить было невозможно. И потому надо не доказывать, что никакого насилия не существовало, а попытаться определить его источник реальные его объемы и роль государства в его осуществлении.
Я не доказываю, что никакого насилия не существовало, ибо существующие документы отрицать невозможно. Но моя позиция состоит в следующем.
Источник насилия над середняками (и бедняками в том числе), как это следует из сообщений ОГПУ, районные комитеты партии и, естественно, сами бригады по организации колхозов, бедняцко-батрацкие группы, сельские советы, уполномоченные по коллективизации. Что не удивительно, учитывая настроения на этом уровне, начиная от откровенно кулацких и открытого саботажа. Причин масса. Имеют ли они классовый характер, я не знаю. Я это склонен обозначать как слабость власти на районном уровне.
Реальные объемы - этому и был посвящен мой пост - весьма ограниченные. Есть, например, косвенные данные, в частности, по количеству участников протестов. На них имеет смысл опираться, поскольку основными причинами таковых на пике крестьянских выступлений в СССР (весна 1930 г.) были перегибы в рамках коллективизации и раскулачивание. Так вот 95% крестьян СССР - без Казахстана, если я правильно понимаю - ни в каких протестах против власти не участвовали (M. Tauger. Soviet Peasants and Collectivization, 1930-39: Resistance and Adaptation, 2004. p. 71). Сама позиция о том, что перегибы при проведении коллективизации носили частный характер, высказывалась на заседании Политбюро, состоявшемся в 20-х числах февраля 1930 г. по итогам поездки членов ЦК ВКП (б) в регионы [в ЦЧО ездил Калинин] (Н.А. Ивницкий. «Великий перелом»: трагедия крестьянства. Коллективизация и раскулачивание в начале 30-х годов. По материалам Политбюро ЦК ВКП(б) и ОГПУ // Судьбы российского крестьянства, 1995. С. 271-273), и много еще где.
Роль государства и партии в обсуждаемых событиях сводилась, в том числе, к ограничению и ликвидации последствий этих перегибов, ибо, как уже указывалось здесь и здесь, позитива они в себе не несли, зато разрушения - запросто.
Здесь хочу отдельно высказать позицию относительно специфики этой ограничительной деятельности правительства…
Ибо стараниями отечественной исторической «науки» ситуация с кампанией по исправлению перегибов после 2 марта 1930 г. выглядит так, будто до начала вала крестьянских выступлений по стране власти смотрели на перегибы сквозь пальцы или что-то в этом роде. Тот же Ивницкий писал:
«Как видим, Сталин был хорошо информирован о том, что делалось в деревне. Достаточно сказать, что на его имя с осени 1929 до весны 1930 г. поступило не менее 50 тыс. писем о перегибах в коллективизации, раскулачивании, налоговой политике. Кроме того, на имя М.И. Калинина за то же время пришло примерно 85 тыс. жалоб[35].
Сталин не только не реагировал на жалобы, но и сам побуждал местные органы власти форсировать коллективизацию…» (Н. А. Ивницкий. Там же. С. 263-264)
Как в этот лубок вписываются обильно цитируемые сводки ОГПУ, которые вроде как начали составляться с начала января 1930 г., не объясняется. Но главное в том, что куда при этом деваются суды, прокуратура, рабкрин, партийные инстанции и т. п. организации, надзирающие за правопорядком? Так вот мое предположение на этот счет состоит в том, что кампания по борьбе с перегибами и запускалась имея в виду, что на практике вышеперечисленные не справлялись с количеством дел, в то время как количество антиправительственных выступлений (как реакции крестьян на перегибы) росло. Что никак не отменяет правоохранительной деятельности вышеперечисленных в январе - феврале 1930 года. Пару лет назад я уже находил сведения о работе прокуратуры и судов. Сейчас, перечитывая документы, обратил внимание работу партийных организаций в этом направлении:
Речь про случай в Анненском районе Усманского округа ЦЧО. Ударная бригада в 11 чел. стала разъезжать по деревням и селам района. Везде один и тот же сценарий. Созывали собрание, где доводила до сведения селян, что всем нужно вступить в колхоз. Что это такое объяснено толком не было, однако за отказ угрожали арестом. Что характерно большинство участников просто покидало собрания, решение выносили оставшиеся. В свете обсуждаемого в комментариях к прошлому посту насилия по отношению к середняку подобной дифференциации отв. работниками не проводилось от слова совсем, вязали всех подряд. Далее этот доклад попадает в обширную справку, подводившую итоги января 1930 года, где указывается прямо по данному случаю в данном районе:
«Результат этих перегибов и искривлений не замедлил сказаться, как только репрессии после вмешательства партийных и советских организаций были сняты, начались массовые выходы из колхозов в этих районах».
Иначе говоря, в январе месяце безо всяких директив лично Сталина, как того требовал историк Ивницкий, перегибы уже пошли исправлять на уровне района.
Тут, конечно, следует оговориться, что я в данном случае занимаюсь несколько неблагодарным делом, ибо ищу фактически опровержения версии сборника документов, каковые туда намерено подобрали так, чтобы эту самую версию (антисоветскую) пропихнуть, в том же самом сборнике. А искать по-хорошему нужно в архивах, по всему видно, их там завались.