про-2 (сугубо научное)
В первой части моего спонтанного ассоциативно-фонетического обзора говорилось о том, насколько звучание некоторых слов не соответсвует внешнему и внутреннему виду обозначаемых ими предметов и явлений. Однако вышло так, что большей частью речь шла о вещах, относящихся к такому разделу бытия, как (здесь должно быть одно-единственное слово, но его нет, а все словосочетания - говно). Внимательно ознакомившись с вопросами аудитории, я, как опытный лектор общества "Знание", не могу их игнорировать, а наоборот, попытаюсь ответить.
Негодуя на тему отсутствия в русском языке нормальных человеческих слов, называющих ряд вещей своими именами, мы почему-то не помним, что эти же самые вещи точно так же не называются и в других языках. Эта проблема - мирового уровня. Скудный выбор между пиздой, вагиной и киской (минуточку, я сбегаю поблюю), хуем, пенисом (бля... извините, пенис - это вообще диагноз) и писькой (о краниках, перцах и стручках пускай рассуждают сантехники и кухарки) обусловлен божественным происхождением человека.
Вспомним библейскую историю: создав Адама, Господь взял его за руку и стал водить по окрестностям, показывая ему виды, панорамы и всякую тварь. Адам, обладая способностями видеть самую суть вещей, тут же давал им названия, и названия эти были божественно точны (nomen est omen). Однако не забываем и о том, что показ Адаму достопримечательностей происходил до его грехопадения, поэтому, назвав выхухоль выхухолью, горы - горами, зрачок - зеницей, а задницу - задницей, Адам обошел вниманием собственный хуй, не придав ему ровно никакого значения. Позднее, заполучив Еву и научившись проникать в неё возвратно-поступательными движениями, Адам тут же утратил свою способность векторно проникать в суть вещей и процессов. Вот и получилось, что теперь мы имеем дело либо с латинскими терминами (мама, все мы тяжело больны), либо с матрицами вроде слова "хуй" (закладывай в него любой смысл, не ошибёшься), либо с крокодильим оскалом пизды, либо, наконец, с блевотными кисками и прочими дешевыми китайскими подделками.
По этой же причине и выбор действий у нас крайне ограничен: хотим ебаться - ебёмся, не хотим ебаться - совокупляемся. Приводить в качестве альтернативы глагол "трахаться" не советую: после того, как любопытства ради (давно уже) я заглянула в словарь Ожегова и увидела там пример использования этого глагола ("трахнуть графин"), я поняла, что никогда не трахалась и вряд ли когда-нибудь буду. Впрочем, термин "трахаться" не относится к словам-тошнотам; он просто не выражает никакой другой сути, кроме деструктивной.
Ассоциативный же ряд фонетически и контентно блевотных слов в русском языке удивительно богат. Это богатство обусловлено суффиксами и префиксами, перечисление которых в сочетании с корнем образует парадигму, а задание по составлению парадигмы я сдала на слабый трояк, потому что столбик у меня получился на 4 листа, а задание было всего на 24 строки. Трояк мне поставили только потому, что эти 24 тоже вошли в мой восьмистраничный список. Это я к тому, что надо бы мне заткнуться, пока не поздно. Поэтому вторую часть эссе я закончу утверждением, что из любого, даже самого наипрекраснейшего слова, используя лишь приставку и суффикс (сочетание суффиксов), можно сделать такое говнище, что все тут же побегут весело блевать. Именно этим я и предполагаю заняться в третьей части (чего третьей части-то?).
Негодуя на тему отсутствия в русском языке нормальных человеческих слов, называющих ряд вещей своими именами, мы почему-то не помним, что эти же самые вещи точно так же не называются и в других языках. Эта проблема - мирового уровня. Скудный выбор между пиздой, вагиной и киской (минуточку, я сбегаю поблюю), хуем, пенисом (бля... извините, пенис - это вообще диагноз) и писькой (о краниках, перцах и стручках пускай рассуждают сантехники и кухарки) обусловлен божественным происхождением человека.
Вспомним библейскую историю: создав Адама, Господь взял его за руку и стал водить по окрестностям, показывая ему виды, панорамы и всякую тварь. Адам, обладая способностями видеть самую суть вещей, тут же давал им названия, и названия эти были божественно точны (nomen est omen). Однако не забываем и о том, что показ Адаму достопримечательностей происходил до его грехопадения, поэтому, назвав выхухоль выхухолью, горы - горами, зрачок - зеницей, а задницу - задницей, Адам обошел вниманием собственный хуй, не придав ему ровно никакого значения. Позднее, заполучив Еву и научившись проникать в неё возвратно-поступательными движениями, Адам тут же утратил свою способность векторно проникать в суть вещей и процессов. Вот и получилось, что теперь мы имеем дело либо с латинскими терминами (мама, все мы тяжело больны), либо с матрицами вроде слова "хуй" (закладывай в него любой смысл, не ошибёшься), либо с крокодильим оскалом пизды, либо, наконец, с блевотными кисками и прочими дешевыми китайскими подделками.
По этой же причине и выбор действий у нас крайне ограничен: хотим ебаться - ебёмся, не хотим ебаться - совокупляемся. Приводить в качестве альтернативы глагол "трахаться" не советую: после того, как любопытства ради (давно уже) я заглянула в словарь Ожегова и увидела там пример использования этого глагола ("трахнуть графин"), я поняла, что никогда не трахалась и вряд ли когда-нибудь буду. Впрочем, термин "трахаться" не относится к словам-тошнотам; он просто не выражает никакой другой сути, кроме деструктивной.
Ассоциативный же ряд фонетически и контентно блевотных слов в русском языке удивительно богат. Это богатство обусловлено суффиксами и префиксами, перечисление которых в сочетании с корнем образует парадигму, а задание по составлению парадигмы я сдала на слабый трояк, потому что столбик у меня получился на 4 листа, а задание было всего на 24 строки. Трояк мне поставили только потому, что эти 24 тоже вошли в мой восьмистраничный список. Это я к тому, что надо бы мне заткнуться, пока не поздно. Поэтому вторую часть эссе я закончу утверждением, что из любого, даже самого наипрекраснейшего слова, используя лишь приставку и суффикс (сочетание суффиксов), можно сделать такое говнище, что все тут же побегут весело блевать. Именно этим я и предполагаю заняться в третьей части (чего третьей части-то?).