Моя жизнь в СССР -- про начало рабочей жизни.
В Советском Союзе был такой странный социальный механизм -- "распределение". Когда студент заканчивал учебное заведение (высшее, средне-техническое или средне-специальное), он должен был отработать некоторое количество лет (обычно два) в том месте, в котором это необходимо государству. И вот, по окончанию техникума я тоже был подвергнут процедуре распределения. Выглядело это так -- все 45 выпускников нашего факультета пришли в назначенное время к деканату и по одному, в порядке очереди, определяемой нашими оценками, стали заходить в деканат и выбирать себе место распределения. Первый мог выбрать любое место из имеющихся, второй -- любое, кроме того, что выбрал первый, третий -- кроме тех двух, что выбрали первый и второй, ну и так далее... Я был как раз третьим. В списке было одно место слесаря в г. Ленинграде (так тогда назывался Питер) -- и, естественно, я выбрал его. Почему естественно -- потому что я был восторженный романтик. Ленинград -- это же культурная столица, там же великая архитектура, великая живопись, великая музыка... и вообще ВСЁ великое... в общем, как же я мог его не выбрать. Где именно мне предстояло работать, мне в тот момент было безразлично. А зря...
И вот через пару недель после распределения я стою в отделе кадров ленинградского пивзавода "Красная Бавария" -- не смейтесь, он честное слово так назывался. Мне назначают рабочее место -- слесарем-наладчиком в цеху розлива пива (т.е. там, где пиво разливают по бутылкам), выделяют место в общежитии и моя рабочая жизнь начинается.
Вначале об общежитии. "Общаг" у завода было три. Самая большая -- женская (ну вот как-то исторически так сложилось, что на предприятиях пищевой промышленности в СССР работали в основном женщины), потом -- семейная, в которой некоторые семьи жили лет по тридцать и, наконец, самая маленькая -- мужская. Туда меня и определили. Здание мужского общежития изначально было заводоуправлением, поэтому комнаты были предназначены совсем не для жилья. Меня, например, поселили в бывший зал для торжественных собраний. Был он около 70 квадратных метров величиной, а по форме представлял из себя четвертую часть круга. В этой комнате стояло 12 кроватей и жили, кроме меня, одиннадцать карачаевцев (это такие "лица кавказской национальности"). Вот с ними я и прожил следующие полтора года своей жизни, причем без сколь-либо серьезных конфликтов. Вообще, после моего достаточно "гопнического" красноярского прошлого, жизнь в Ленинграде мне показалась абсолютно бесконфликтной... Видимо это было связано с тем. что это были ВЗРОСЛЫЕ люди, приехавшие зарабатывать деньги, делать какую-никакую, но карьеру, устраивать свое будущее и никаких проблем с милицией им нафик не было нужно.
Для начала мне выдали некую сумму денег и отправили в магазин -- купить чего-нить поесть. Магазин для меня стал первым шоком столичной жизни. Я впервые видел магазинные полки на которых лежали (внимание -- ЛЕЖАЛИ) десяток сортов колбасы, столько же -- сыра и даже -- НЕСКОЛЬКО СОРТОВ МЯСА. Когда я пришел из магазина и принес полные сумки с какими-то колбасами, сырами и прочими прелестями столичной гастрономии, мне недовольно сказали -- а зачем столько припер? Пошли бы завтра и купили свежее. а так оно будет лежать в холодильнике и портится... Это был второй шок.
Теперь собственно о работе. В цеху стояли четыре линии розлива, меня поставили на самую "модерновую". Она была венгерского производства и изначально должна была работать в полностью автоматическом режиме -- т.е. без участия людей, кроме наладчиков. У нас ее тут же перевели в автоматизированный режим -- т.е. на каждом узле линии отключили датчики обратной связи и заменили их людьми. в переводе на русский это означает -- вот автомат извлечения бутылок из ящиков. Изначально он был способен сам реагировать на "нештатные" ситуации -- ну, например, на застрявшую в ящике бутылку. Этот механизм отключили, а рядом с аппаратом поставили человека. чья работа заключалась в том, чтобы смотреть на работу автомата и при возникновении "нештатной" ситуации ВРУЧНУЮ переключать автомат в режим извлечения застрявшей бутылки. Работа монотонная, жутко тупая, а рядом по конвейеру идут полные пива бутылки... естественно, все женщины (а на линии работали только женщины) постоянно пили пиво. В среднем они выпивали от 6 до 20 бутылок за смену. Ну и выглядели они соответственно...Никаких фривольных мыслей они не вызывали, хотя некоторые были лишь чуть старше меня.
Моя работка была лишь чуть-чуть посложнее. Автоматику нам ремонтировать не полагалось, для этого были специальные слесари КИПиА, этакая рабочая элита. Моя же работка сводилась к десятку стандартных операций (типа поменять резиновую прокладку в захвате, которым вытаскивалась бутылка из ящика), научить которым можно было бы даже обезьяну, причем максимум за полгода. Для чего меня 4 года учили в техникуме -- совершенно непонятно. Заниматься чем-либо посторонним (например, читать книжки) на работе было нельзя. Зато пить пиво -- сколько угодно. Чем я через некоторое время и начал заниматься, причем с каждым днем все активнее и активнее... Остановился я тогда, когда как-то раз мой напарник показал мне количество пустых бутылок из под выпитого мной за смену пива. Он не поленился и каждую выпитую мной бутылку аккуратно составлял в мой верстак. Я пересчитал, их оказалось 28. ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ. А я ведь еще и работал параллельно... Вот это был третий и самый большой шок за все время моей жизни и работы в славном городе Ленинграде. Я понял, что если я срочно что-либо не изменю в своей жизни, то я просто-напросто сопьюсь. Но что можно изменить -- я никак не мог понять. На мое счастье через некоторое время на мою линию пришел работать молодой парень, недавно выгнанный из лениградского архитектурного института. мы познакомились, он притащил меня в "Сайгон" (была такая тусовка неформалов в советское время в Ленинграде, кафетерий от ресторана "Пекин") и с этого момента моя жизнь приобрела некий смысл.
Но об этом я напишу в отдельном посте.
И вот через пару недель после распределения я стою в отделе кадров ленинградского пивзавода "Красная Бавария" -- не смейтесь, он честное слово так назывался. Мне назначают рабочее место -- слесарем-наладчиком в цеху розлива пива (т.е. там, где пиво разливают по бутылкам), выделяют место в общежитии и моя рабочая жизнь начинается.
Вначале об общежитии. "Общаг" у завода было три. Самая большая -- женская (ну вот как-то исторически так сложилось, что на предприятиях пищевой промышленности в СССР работали в основном женщины), потом -- семейная, в которой некоторые семьи жили лет по тридцать и, наконец, самая маленькая -- мужская. Туда меня и определили. Здание мужского общежития изначально было заводоуправлением, поэтому комнаты были предназначены совсем не для жилья. Меня, например, поселили в бывший зал для торжественных собраний. Был он около 70 квадратных метров величиной, а по форме представлял из себя четвертую часть круга. В этой комнате стояло 12 кроватей и жили, кроме меня, одиннадцать карачаевцев (это такие "лица кавказской национальности"). Вот с ними я и прожил следующие полтора года своей жизни, причем без сколь-либо серьезных конфликтов. Вообще, после моего достаточно "гопнического" красноярского прошлого, жизнь в Ленинграде мне показалась абсолютно бесконфликтной... Видимо это было связано с тем. что это были ВЗРОСЛЫЕ люди, приехавшие зарабатывать деньги, делать какую-никакую, но карьеру, устраивать свое будущее и никаких проблем с милицией им нафик не было нужно.
Для начала мне выдали некую сумму денег и отправили в магазин -- купить чего-нить поесть. Магазин для меня стал первым шоком столичной жизни. Я впервые видел магазинные полки на которых лежали (внимание -- ЛЕЖАЛИ) десяток сортов колбасы, столько же -- сыра и даже -- НЕСКОЛЬКО СОРТОВ МЯСА. Когда я пришел из магазина и принес полные сумки с какими-то колбасами, сырами и прочими прелестями столичной гастрономии, мне недовольно сказали -- а зачем столько припер? Пошли бы завтра и купили свежее. а так оно будет лежать в холодильнике и портится... Это был второй шок.
Теперь собственно о работе. В цеху стояли четыре линии розлива, меня поставили на самую "модерновую". Она была венгерского производства и изначально должна была работать в полностью автоматическом режиме -- т.е. без участия людей, кроме наладчиков. У нас ее тут же перевели в автоматизированный режим -- т.е. на каждом узле линии отключили датчики обратной связи и заменили их людьми. в переводе на русский это означает -- вот автомат извлечения бутылок из ящиков. Изначально он был способен сам реагировать на "нештатные" ситуации -- ну, например, на застрявшую в ящике бутылку. Этот механизм отключили, а рядом с аппаратом поставили человека. чья работа заключалась в том, чтобы смотреть на работу автомата и при возникновении "нештатной" ситуации ВРУЧНУЮ переключать автомат в режим извлечения застрявшей бутылки. Работа монотонная, жутко тупая, а рядом по конвейеру идут полные пива бутылки... естественно, все женщины (а на линии работали только женщины) постоянно пили пиво. В среднем они выпивали от 6 до 20 бутылок за смену. Ну и выглядели они соответственно...Никаких фривольных мыслей они не вызывали, хотя некоторые были лишь чуть старше меня.
Моя работка была лишь чуть-чуть посложнее. Автоматику нам ремонтировать не полагалось, для этого были специальные слесари КИПиА, этакая рабочая элита. Моя же работка сводилась к десятку стандартных операций (типа поменять резиновую прокладку в захвате, которым вытаскивалась бутылка из ящика), научить которым можно было бы даже обезьяну, причем максимум за полгода. Для чего меня 4 года учили в техникуме -- совершенно непонятно. Заниматься чем-либо посторонним (например, читать книжки) на работе было нельзя. Зато пить пиво -- сколько угодно. Чем я через некоторое время и начал заниматься, причем с каждым днем все активнее и активнее... Остановился я тогда, когда как-то раз мой напарник показал мне количество пустых бутылок из под выпитого мной за смену пива. Он не поленился и каждую выпитую мной бутылку аккуратно составлял в мой верстак. Я пересчитал, их оказалось 28. ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ. А я ведь еще и работал параллельно... Вот это был третий и самый большой шок за все время моей жизни и работы в славном городе Ленинграде. Я понял, что если я срочно что-либо не изменю в своей жизни, то я просто-напросто сопьюсь. Но что можно изменить -- я никак не мог понять. На мое счастье через некоторое время на мою линию пришел работать молодой парень, недавно выгнанный из лениградского архитектурного института. мы познакомились, он притащил меня в "Сайгон" (была такая тусовка неформалов в советское время в Ленинграде, кафетерий от ресторана "Пекин") и с этого момента моя жизнь приобрела некий смысл.
Но об этом я напишу в отдельном посте.