Жегота: Совет помощи евреям в оккупированной Польше 1942-1945
Американский документальный фильм по одноименной польской книге за авторством Ирэны Томаршевской и Теции Вербовской. Перевод мой, подстрочный, прошу за всё прощение у русского языка. Enjoy.
Часть I
Рассказчик: На рассвете 1 сентября 1939 года немецкие войска перешли польскую границу. С самого начала целью было уничтожение гражданского населения. Было ясно, что эта война превзойдет по жестокости всю мрачную историю войн. Гитлер ясно поставил цель - не дойти до определенной границы, но уничтожить живую силу. «Убивайте поляков без жалости, всех мужчин и женщин польского происхождения, или говорящих по-польски, только так мы захватим нужное нам жизненное пространство, все поляки исчезнут с лица земли. Важно, чтобы великий немецкий народ поставил своей главной целью уничтожение всех поляков». Сражаясь в одиночку против величайшей воейнной силы того времени, Польша была внезапно атакована Советским Союзом на востоке. Противостоя двум этим могучим диктатурам, Польша была вынуждена капитулировать 5-го октября 1939-го года. Гитлер и Сталин поделили обессиленную страну между собой. И всё, что нам известно о правах человека, было приостановлено для народа Польши. В зоне оккупированной Германией это означало массовые аресты, депортацию в концентрационные лагеря, рабство и массовые казни. Повсюду развешивались объявления со списками казненных и с угрозами наказаний за сопротивление. Оккупационные немецкие силы начали изолировать еврейское население от христианского, создавая в итоге обнесенные стенами гетто, в которых евреи были вынуждены жить в ужасающей нищете. Листовки о смертных приговорах евреям, пойманным за стенами гетто, и польским христианам, оказывающим им любую помощь, были расклеены повсюду в так называемых «арийских зонах». Не только отдельные люди, но целые семьи и иногда их соседи были казнимы без рассуждений за помощь евреям. Их имена публиковались, чтобы отпугнуть остальных. В гетто стали обычными голод, болезни и произвольные убийства. Затем, в 1942-м, немцы осуществили новый пугающий план: повальную депортацию евреев и их уничтожение в газовых камерах. В этих условиях родилась «Жегота».
Владислав Бартошевский - организатор Жеготы: Было лето 1942-го, когда начались первые массовые ликвидации в Варшавском гетто.
Рассказчик: Владислав Бартошевский, историк, бывший министр иностранных дел Польши и ко-организатор «Жеготы» в 1942-м.
Владислав Бартошевский: Больше трехсот тысяч человек были в конечном счете вывезены немцами неизвестно, куда, как мы позже узнали - в лагерь уничтожения Треблинка. В это время некоторые, особенно те, кто уже помогал своим еврейским друзьям, поняли, что их помощи недостаточно. И что требовалось разработать организованные меры помощи.
Рассказчик: Эта идея пришла от двух женщин - Софии Коссак, консервативной католической писательницы, и Ванды Крахельской-Филипович, активистки-социалистки. Вместе с другими участниками польского подполья (Роман Яблонский, Тадеуш Рек, Станислав Янковский, Галина Гробельна) и при поддержке польского правительства в изгнании в Лондоне, они сформировали тайную организацию для помощи евреям - «Жегота».
Владислав Бартошевский: Название «Жегота» это кодовое имя совета помощи евреям. В то время этим именем часто называли любое оказание помощи (евреям). Я связался с несколькими старшими товарищами, такими как Ян Карский и другие, с которыми я встретился через Софию Коссак осенью 42-го, все эти люди были старше меня. Так как я сам имел опыт заключения в Аушвице, мне казалось правильным предложить свою помощь.
Рассказчик: В октябре 42-го официальная газета польского подполья объявила о создании совета помощи евреям.
Рассказывает Доктор Марек Эдельман - ветеран еврейского подполья: «Жегота»? Я точно знаю, как она начиналась. Потому что в то время мы были связаны с лидерами Армии Краевой.
Рассказчик: Доктор Марек Эйдельман, выдающийся хирург, один из последних живых членов еврейского сопротивления, до сих пор живущий в Польше.
Марек Эдельман: Первый настоящий контакт с агентом Жеготы у меня был в январе 1943-го в варшавском гетто. Это случилось после получения нами первых денег, присланных из америки. Армия Краева огранизовала эту группу, которая была комитетом помощи евреям, укрывавшимся на «арийской стороне».
Рассказчик: Одним из таких укрытий на «арийской стороне» для участников еврейского подполья был этот монастырь кармелиток, где монашки хранили также и оружие для подпольщиков. Госпожа Мариана Хохберг, в двадцатилетнем возрасте участник Жеготы в Кракове, теперь Мириам Пелег, живущая в Израиле.
Мириам Пелег: Как я оказалась связана с «Жеготой»? Один из моих коллег, до войны тоже молодой социалист, однажды рассказал мне, что в Варшаве формируется организация для помощи евреям. И кроме польских активистов, им требовался хотя бы один представитель от еврейской общины. Тогда я встретилась с господином Добровольским (Станислав Добровольский), который был председателем этого совета (Жеготы) в Кракове. Он рассказал мне о деятельсности этой новой организации.
Рассказчик: Госпожа Тереза Прекерова, ныне историк, и также сама известная своей работой по спасению (евреев) во время оккупации.
Тереза Прекерова: У «Жеготы» были свои цели - социальная помощь и благотворительная деятельность. Не военные. Мы заботились о гражданских, нашей главной заботой было найти и распределить деньги между нуждавшимися евреями. Обычно у людей, сбежавших из гетто, не было денег. И их выживание сильно зависело от денежной помощи. Сотрудники в Варшаве получали эти деньги из Лондона, от польского правительства в изгнании. С помощью парашютистов, тем же способом, каким получали поддержку остальные польские подпольные организации. Тут, в Варшаве (База Жеготы - 24 Zurawia Street), сформировалась сеть, распределявшая эти деньги. Вот расписки, подписанные евреями, расписки в получении финансовой помощи. Это контролировалось двумя вицепредседателями «Жеготы» (Леон Файнер, Адольф Берман), которые проверяли и подписывали каждую расписку и устанавливали ее подлинность. Таким образом они подтверждали выплаты. А вот эти подписи - это подписи представителей Бунда и Сионистской партии.
Хелена Квятковская, Варшава - прятавшаяся в укрытии Жеготы: Я вышла из Варшавского гетто в один прекрасный день в феврале 1943-го.
Рассказчик: Госпоже Хелене Квятковской, было около тридцати лет, когда она была заключена в гетто.
Хелена Квятковская: Мои польские друзья ждали меня. Я ушла, пока меня не видели, из группы еврейских рабочих, работавших на «арийской стороне». Мои друзья и я всё подготовили в тайне, но к сожалению, как только мы встретились, нас обнаружили двое шантажистов, которые, естественно, хотели денег. Мы, конечно, не хотели ни в чем признаваться, поэтому мы продолжали идти в направление дома моих друзей, где я должна была временно находиться. Но они не отставали от нас. Мы зашли в аптеку, но они поджидали нас снаружи. В конце концов, моим друзьям пришлось откупаться от них своими деньгами - в течение двух или трех дней, я не помню точно, пока я жила у них. После этого я переехала на другую квартиру, специально приготовленную для меня. Там я впервые поняла, что связалась с организацией «Жегота».
Часть II
Рассказчик: По требованию Жеготы польское подполье объявило смертный приговор шантажистам и доносчикам. И опубликовало этот приговор и имена шантажистов и доносчиков в своей газете и в листовках.
Тереза Прекерова: Второй важной проблемой были документы. Было трудно сфабриковать документы даже для обычного поляка. Где их взять? Их не купишь в магазине. Человеку необходимо знать, где и как их приобрести. И кроме того, одни источники изготовляли качественные документы, а другие - плохие, только чтобы их продать подороже. Однако «Жегота» имела доступ к самым лучшим поддельщикам документов, среди которых были члены Армии Краевой, которым требовалось подготавливать документы для своих разведчиков, работавших по всей Германии (Ян Новак), которые пользовались этими документами для выполнения своих секретных заданий. Эти поддельные документы обязаны были быть очень качественными. И они такими были.
Марек Эдельман: У Жеготы было очень много «бумажной» работы, включая работу с файлами, записями и документами. Не считая финансовой помощи. Все эти действия были координированы с «легализационным» отделом Армии Краевой. Который, по-моему, находился на Капусинской.
Рассказчик: В то время как большинство польских свидетельств о рождении выдавались священниками (отец Марселий Годлевский), немецкие документы подделывались подпольными специалистами (Владислава Хомсова, ячейка подделки документов Жеготы)
Тереза Прекерова: Жегота своими силами подготовила около 50 000 документов. А раздала еще больше, потому что она распределяла также документы, подделанные другими подпольными организациями.
Мириам Пелег: На моем собственном опыте, и зная из встреч с людьми, которым помогали, и с которыми я до сих пор связана, которые были под моей опекой, я могу сказать, что Жегота была их последней надеждой на спасение. Они получили документы и деньги, но не только это. Еще важнее было ощущение моральной поддержки. Знание того, что существует группа людей (Ян Забинский, Ян Дображинский, Селина Ежерска-Тишко), котрые стараются заботиться о них, что они не так одиноки.
Тереза Прекерова: Другие усилия Жеготы были направлены на помощь детям. Размещение их в польских семьях. Где их растили как членов семьи. Или размещение их в приютах, в особенности в приютах при католических монастырях.
Рассказчик: Женские монастыри, управляемые настоятельницей Матильдой Геттер, были среди самых активных, приютивших больше шестисот еврейских детей.
Это госпожа Ирэна Сэндлерова, ставшая инвалидом на службе Жеготе.
Ирэна Сэндлерова, Варшава - участник Жеготы: Одна моя подчиненная не вынесла побоев, она выдала им меня. Так немцы узнали, что я принадлежу организации, которая помогает евреям. Немцы били меня, пытали меня, сломали мне ступни и ноги, и покончив с этим, они приговорили меня к смерти. Тем временем мои коллеги по Жеготе сделали всё, что могли, чтобы освободить меня. Не только ради меня лично, но еще и потому, что я была единственная, кто владел закодированной информацией о 2500 еврейских детях, спрятанных Жеготой в разных потайных местах, в монастырях, а также в частных домах. И запись этой информации хранилась у меня дома. Благодаря счастливым обстоятельствам, она не попала в руки нацистов.
Ельжбета Фицовская, Варшава - бывший спрятанный ребенок: Моя приемная мать была агентом Жеготы, которая работала с госпожой Сэндлеровой.
Рассказчик: Госпожа Эльжбета Фицовская вспоминает о том, как она была «спрятанным ребенком».
Ельжбета Фицовская: Вначале не планировалось, что она станет моей матерью. Она была по профессии повитухой, она работала дома в восточной части Варшавы. Благодаря тому, что дом был ее собственностью, она могла выдавать свидетельства о рождении. А также подделывать документы и регистрировать людей. Меня принесли ей, когда мне было 5 месяцев. Меня вывезли из гетто в задней части грузовика, спрятанной под грудой кирпичей в маленькой деревянной коробке с дырочками для воздуха. В этой коробке меня вывезли спящим младенцем на «арийскую сторону». Меня доставили в дом этой повитухе, как потом выяснилось, моей будущей матери. В это время они подготовили укрытие для меня в доме бедной служанки на окраине Варшавы. Моя мама очень заботилась о моих делах. Она выяснила, что та женщина была больна туберкулезом. Тогда она настояла, чтобы меня не отдавали той женщине. Обдумав положение дела, и тот факт, что она сама была вдовой, и ее собственные дети были взрослыми и самостоятельными, она решила сама заботиться обо мне.
Владислав Бартошевский: Печальной частью этой работы было то, что помощь, оказваемая нами, была каплей в море. Сотни тысяч нуждались в помощи, в действительности лишь 1 или 2 процента получили ее. Больше того, очень часто бывало так, что еврей или даже совершенно ополяченный человек еврейского происхождения после трех, восьми, десяти месяцев или даже года под опекой Жеготы, был в конце концов пойман на улице агентами гестапо и убит. И все усилия оказвались напрасны. Я видел это сам и считаю, что такое происходило каждый день. Также мы всречались с недружелюбием людей. Они спрашивали - зачем этим заниматься? И если бы после стольких лет меня сегодня спросили, как это было возможно, я бы ответил, что определенная часть людей в том обществе, несмотря на ужасные условия, в которых мы все находились, была способна рисковать своей жизнью и жизнью своих семей, только затем, чтобы соответствовать уровню своих собственных этических и человеческих требований.
Ирэна Сэндлерова: Было сделано слишком мало. Можно было сделать намного больше. Но для этого нужна была добрая воля с обеих сторон. Во-первых, многие поляки хотели помочь. Хотели, но боялись. Нет противоядия против страха. Конечно, были те, кто не хотел помогать. С другой стороны, когда мы приходили в гетто, забирать тех детей, происходили ужасные сцены. Одна мать хотела, чтобы ее ребенок покинул (гетто), в то время как ее муж - нет. Бабушка соглашалась, мать - нет. Они спрашивали, какие у нас гарантии. Какие я могла дать им гарантии? Я даже не могла им гарантировать, что я пройду дальше охраны на пропускном пункте. Я провозила детей и младенцев через пропускной пункт в большом секрете. Большая признательность тем кто присматривал за домами, находящимися между гетто и «арийской стороной». Благодаря их мужеству, я могла там пройти. Но я в любой момент могла нарваться на антисемита, который убил бы и меня и еврейского ребенка. Я не могла дать еврейской семье никакой гарантии, что их ребенок выживет. И тогда очень часто мне не отдавали ребенка. И я уходила раздраженная и часто, плача. На следующий день, когда я приходила снова в тот дом, попытаться убедить их еще раз, было уже слишком поздно.
Рассказчик: В Варшавском замке мы беседовали с президентом академии наук и бывшим связным Армии Краевой с Жеготой, профессором Алексадром Гейштором.
Александр Гейштор: В нашей группе были люди, которые играли важную роль в организации «Жегота». Это Владислав Бартошевский, Хенрик Волынский и другие люди, некоторые из них умерли, некотрые из них еще остаются свидетелями этих важных, очень важных (событий). И я думаю сейчас дня нас это было что-то вроде гражданского долга - помочь, и рассказать Земле о катастрофе, о нависшей катастрофе и потом о Холокосте.
Рассказчик: Именно через Жеготу польское подполье держало связь с еврейским подпольем. И поляки рассказали миру о геноциде. Радиопередачи отправили новость в Англию, подпольные издания газет были сняты на микрофильмы и доставлены через Европу курьерами, такими как Ян Новак, Ержи Лерский и Ян Карский. 10-го Декабря 1942-го года польское правительство в изгнании сообщило объединенным нациям - преследования еврейского меньшинства, проходящие сейчас в Польше, являются особой странице польских мучений. Приказ Гимлера о том, чтобы 1942-й был годом уничтожения по крайней мере пятидесяти процентов польского еврейства, исполнялся с особой жестокостью и варварством, невиданным доселе в мировой истории. Вести, привезенные из Польши, были проигнорированы. Гетто были уничтожены. Поезда продолжали увозить жертвы в лагеря. Мир не пришел на помощь евреям.
Часть III
Владислав Бартошевский: Можно сказать, что бездействие в ответ на чрезмерные бедствия, уже зло. Верующие христианы знают, что мы каемся в грехе бездействия. Это означает, что если вы отстранились от чего-то, не помогаете больным, умирающим или подвергающимся опасности, хотя вы и не сделали ничего дурного, вы виновны. С трудноуловимой этической точки зрения вся Европа совершила грех бездействия. В большей степени те, кто мог сделать много, и в меньшей степени те, у кого было меньше возможностей. Огромный грех бездействия был совершен правительствами Соединенных Штатов и Великобритании. Факт, который сейчас хорошо документирован американскими, английскими, еврейскими, немецкими и французскими учеными. Самый большой грех бездействия был совершен теми, у кого были самые большие возможности. Меньший грех - теми, кто мог сделать меньше, но не сделал вообще ничего.
Рассказчик: Здесь в Израиле, пристанище большинства переживших катастрофу, знают и почитают движение «Жегота». А также отдельных спасателей. На вершине этой горы в Западном Иерусалиме находится Яд ва-шем, священный мемориал шести миллионам еврейских жертв нацистского геноцида. Это также место почитания не-евреев, которые рисковали своей жизнью, чтобы спасти еврейские жизни. Директор исследовательского отдела музея и бывший участник сопротивления в варшавском гетто, профессор Исраэль Гутман.
Исраэль Гутман, Иерусалим: Важной частью в существовании и образовании «Жеготы» является тот факт, что это редкий феномен в оккупированной Европе, что такая организованная форма деятельности была создана в Польше, где деятельность по спасению евреев была намного опаснее и намного труднее, чем в других оккупированных странах. И несмотря на это, было много людей, относительно много людей, которые занимались этой особой работой в трудных, варварсих условиях оккупированной Польши. И при всех скромных результатах, я считаю это выражением величия человеческого духа. И это прославляет польский народ, даже если участвовала только очень маленькая его часть.
Владислав Бартошевский: Жегота насчитывла несколько дюжин сотрудников плюс сотни непосредственно связанных с ней людей. У этих людей были свои связи, что в итоге создало новый исторический стандарт для подобной деятельности. Первое - протянуть руку помощи преследуемым людям в час беды. Второе - участие христиан, часто практикующих католиков, наряду с атеистами и агностиками, с социалистами и с революционерами, создало общее движение за права человека. И это было общим выражением человеческой солидарности. И третье - говоря об истории вы научитесь не рассуждать в черно-белых тонах, а скорее во множестве едва уловимых оттенков. Я хотел бы закончить мои заметки следущим заявлением. Библия рассказывает о разрушении Сдома, так как не нашлось в нем и десяти праведников. И евреи и христиане всех конфессий знакомы с этой историей. В нашем ужасном Сдоме, в Сдоме, который был одним из самых неограниченных преступлений против человечества, геноциде, в Сдоме разыгранном на трупах миллионов, мы найдем таки больше десяти праведников. В Яд ва-шем тысячи деревьев, что свидетельствует о готовности человека принять на себя трудности, риск и даже смерть. И наша культура и цивилизация не пошли путем Сдома благодаря этим праведникам. Но я бы предостерег христиан против самодовольства и самоудовлетворения: мы не можем сказать, что сделали всё, что должны были сделать. Тот кто отдал жизнь, помогая ближнему, может сказать, что отдал всё. Но те, кто выжил, включая меня, могут лишь сказать, что мы сделали, что могли. Живой человек никогда не сделает всё возможное. И тем не менее, давайте усвоим урок, что при любых исторических обстоятельствах, мы обязаны действовать: протянуть руку помощи, спасти друг друга, работать вместе, потому что на этой Земле, как верят и евреи и христиане, величайшей ценностью является человеческая жизнь.
Рассказчик: В сентябре 1995-го в Варшаве был установлен памятник в честь Жеготы. В честь членов организации и в честь тех, кто помогал в одиночку, ибо слово Жегота стало символом любой тайной помощи евреям в Польше. Сегодня школьники приходят сюда узнать обо всех тех, в чьих действиях воплотились эти священные слова: Нет большей любви чем положить жизнь за друга. Говорю вам - любите друг друга. Еще сказано: тот, кто спасает одну жизнь, как бы спасает весь мир.
Часть I
Click to viewРассказчик: На рассвете 1 сентября 1939 года немецкие войска перешли польскую границу. С самого начала целью было уничтожение гражданского населения. Было ясно, что эта война превзойдет по жестокости всю мрачную историю войн. Гитлер ясно поставил цель - не дойти до определенной границы, но уничтожить живую силу. «Убивайте поляков без жалости, всех мужчин и женщин польского происхождения, или говорящих по-польски, только так мы захватим нужное нам жизненное пространство, все поляки исчезнут с лица земли. Важно, чтобы великий немецкий народ поставил своей главной целью уничтожение всех поляков». Сражаясь в одиночку против величайшей воейнной силы того времени, Польша была внезапно атакована Советским Союзом на востоке. Противостоя двум этим могучим диктатурам, Польша была вынуждена капитулировать 5-го октября 1939-го года. Гитлер и Сталин поделили обессиленную страну между собой. И всё, что нам известно о правах человека, было приостановлено для народа Польши. В зоне оккупированной Германией это означало массовые аресты, депортацию в концентрационные лагеря, рабство и массовые казни. Повсюду развешивались объявления со списками казненных и с угрозами наказаний за сопротивление. Оккупационные немецкие силы начали изолировать еврейское население от христианского, создавая в итоге обнесенные стенами гетто, в которых евреи были вынуждены жить в ужасающей нищете. Листовки о смертных приговорах евреям, пойманным за стенами гетто, и польским христианам, оказывающим им любую помощь, были расклеены повсюду в так называемых «арийских зонах». Не только отдельные люди, но целые семьи и иногда их соседи были казнимы без рассуждений за помощь евреям. Их имена публиковались, чтобы отпугнуть остальных. В гетто стали обычными голод, болезни и произвольные убийства. Затем, в 1942-м, немцы осуществили новый пугающий план: повальную депортацию евреев и их уничтожение в газовых камерах. В этих условиях родилась «Жегота».
Владислав Бартошевский - организатор Жеготы: Было лето 1942-го, когда начались первые массовые ликвидации в Варшавском гетто.
Рассказчик: Владислав Бартошевский, историк, бывший министр иностранных дел Польши и ко-организатор «Жеготы» в 1942-м.
Владислав Бартошевский: Больше трехсот тысяч человек были в конечном счете вывезены немцами неизвестно, куда, как мы позже узнали - в лагерь уничтожения Треблинка. В это время некоторые, особенно те, кто уже помогал своим еврейским друзьям, поняли, что их помощи недостаточно. И что требовалось разработать организованные меры помощи.
Рассказчик: Эта идея пришла от двух женщин - Софии Коссак, консервативной католической писательницы, и Ванды Крахельской-Филипович, активистки-социалистки. Вместе с другими участниками польского подполья (Роман Яблонский, Тадеуш Рек, Станислав Янковский, Галина Гробельна) и при поддержке польского правительства в изгнании в Лондоне, они сформировали тайную организацию для помощи евреям - «Жегота».
Владислав Бартошевский: Название «Жегота» это кодовое имя совета помощи евреям. В то время этим именем часто называли любое оказание помощи (евреям). Я связался с несколькими старшими товарищами, такими как Ян Карский и другие, с которыми я встретился через Софию Коссак осенью 42-го, все эти люди были старше меня. Так как я сам имел опыт заключения в Аушвице, мне казалось правильным предложить свою помощь.
Рассказчик: В октябре 42-го официальная газета польского подполья объявила о создании совета помощи евреям.
Рассказывает Доктор Марек Эдельман - ветеран еврейского подполья: «Жегота»? Я точно знаю, как она начиналась. Потому что в то время мы были связаны с лидерами Армии Краевой.
Рассказчик: Доктор Марек Эйдельман, выдающийся хирург, один из последних живых членов еврейского сопротивления, до сих пор живущий в Польше.
Марек Эдельман: Первый настоящий контакт с агентом Жеготы у меня был в январе 1943-го в варшавском гетто. Это случилось после получения нами первых денег, присланных из америки. Армия Краева огранизовала эту группу, которая была комитетом помощи евреям, укрывавшимся на «арийской стороне».
Рассказчик: Одним из таких укрытий на «арийской стороне» для участников еврейского подполья был этот монастырь кармелиток, где монашки хранили также и оружие для подпольщиков. Госпожа Мариана Хохберг, в двадцатилетнем возрасте участник Жеготы в Кракове, теперь Мириам Пелег, живущая в Израиле.
Мириам Пелег: Как я оказалась связана с «Жеготой»? Один из моих коллег, до войны тоже молодой социалист, однажды рассказал мне, что в Варшаве формируется организация для помощи евреям. И кроме польских активистов, им требовался хотя бы один представитель от еврейской общины. Тогда я встретилась с господином Добровольским (Станислав Добровольский), который был председателем этого совета (Жеготы) в Кракове. Он рассказал мне о деятельсности этой новой организации.
Рассказчик: Госпожа Тереза Прекерова, ныне историк, и также сама известная своей работой по спасению (евреев) во время оккупации.
Тереза Прекерова: У «Жеготы» были свои цели - социальная помощь и благотворительная деятельность. Не военные. Мы заботились о гражданских, нашей главной заботой было найти и распределить деньги между нуждавшимися евреями. Обычно у людей, сбежавших из гетто, не было денег. И их выживание сильно зависело от денежной помощи. Сотрудники в Варшаве получали эти деньги из Лондона, от польского правительства в изгнании. С помощью парашютистов, тем же способом, каким получали поддержку остальные польские подпольные организации. Тут, в Варшаве (База Жеготы - 24 Zurawia Street), сформировалась сеть, распределявшая эти деньги. Вот расписки, подписанные евреями, расписки в получении финансовой помощи. Это контролировалось двумя вицепредседателями «Жеготы» (Леон Файнер, Адольф Берман), которые проверяли и подписывали каждую расписку и устанавливали ее подлинность. Таким образом они подтверждали выплаты. А вот эти подписи - это подписи представителей Бунда и Сионистской партии.
Хелена Квятковская, Варшава - прятавшаяся в укрытии Жеготы: Я вышла из Варшавского гетто в один прекрасный день в феврале 1943-го.
Рассказчик: Госпоже Хелене Квятковской, было около тридцати лет, когда она была заключена в гетто.
Хелена Квятковская: Мои польские друзья ждали меня. Я ушла, пока меня не видели, из группы еврейских рабочих, работавших на «арийской стороне». Мои друзья и я всё подготовили в тайне, но к сожалению, как только мы встретились, нас обнаружили двое шантажистов, которые, естественно, хотели денег. Мы, конечно, не хотели ни в чем признаваться, поэтому мы продолжали идти в направление дома моих друзей, где я должна была временно находиться. Но они не отставали от нас. Мы зашли в аптеку, но они поджидали нас снаружи. В конце концов, моим друзьям пришлось откупаться от них своими деньгами - в течение двух или трех дней, я не помню точно, пока я жила у них. После этого я переехала на другую квартиру, специально приготовленную для меня. Там я впервые поняла, что связалась с организацией «Жегота».
Часть II
Рассказчик: По требованию Жеготы польское подполье объявило смертный приговор шантажистам и доносчикам. И опубликовало этот приговор и имена шантажистов и доносчиков в своей газете и в листовках.
Тереза Прекерова: Второй важной проблемой были документы. Было трудно сфабриковать документы даже для обычного поляка. Где их взять? Их не купишь в магазине. Человеку необходимо знать, где и как их приобрести. И кроме того, одни источники изготовляли качественные документы, а другие - плохие, только чтобы их продать подороже. Однако «Жегота» имела доступ к самым лучшим поддельщикам документов, среди которых были члены Армии Краевой, которым требовалось подготавливать документы для своих разведчиков, работавших по всей Германии (Ян Новак), которые пользовались этими документами для выполнения своих секретных заданий. Эти поддельные документы обязаны были быть очень качественными. И они такими были.
Марек Эдельман: У Жеготы было очень много «бумажной» работы, включая работу с файлами, записями и документами. Не считая финансовой помощи. Все эти действия были координированы с «легализационным» отделом Армии Краевой. Который, по-моему, находился на Капусинской.
Рассказчик: В то время как большинство польских свидетельств о рождении выдавались священниками (отец Марселий Годлевский), немецкие документы подделывались подпольными специалистами (Владислава Хомсова, ячейка подделки документов Жеготы)
Тереза Прекерова: Жегота своими силами подготовила около 50 000 документов. А раздала еще больше, потому что она распределяла также документы, подделанные другими подпольными организациями.
Мириам Пелег: На моем собственном опыте, и зная из встреч с людьми, которым помогали, и с которыми я до сих пор связана, которые были под моей опекой, я могу сказать, что Жегота была их последней надеждой на спасение. Они получили документы и деньги, но не только это. Еще важнее было ощущение моральной поддержки. Знание того, что существует группа людей (Ян Забинский, Ян Дображинский, Селина Ежерска-Тишко), котрые стараются заботиться о них, что они не так одиноки.
Тереза Прекерова: Другие усилия Жеготы были направлены на помощь детям. Размещение их в польских семьях. Где их растили как членов семьи. Или размещение их в приютах, в особенности в приютах при католических монастырях.
Рассказчик: Женские монастыри, управляемые настоятельницей Матильдой Геттер, были среди самых активных, приютивших больше шестисот еврейских детей.
Это госпожа Ирэна Сэндлерова, ставшая инвалидом на службе Жеготе.
Ирэна Сэндлерова, Варшава - участник Жеготы: Одна моя подчиненная не вынесла побоев, она выдала им меня. Так немцы узнали, что я принадлежу организации, которая помогает евреям. Немцы били меня, пытали меня, сломали мне ступни и ноги, и покончив с этим, они приговорили меня к смерти. Тем временем мои коллеги по Жеготе сделали всё, что могли, чтобы освободить меня. Не только ради меня лично, но еще и потому, что я была единственная, кто владел закодированной информацией о 2500 еврейских детях, спрятанных Жеготой в разных потайных местах, в монастырях, а также в частных домах. И запись этой информации хранилась у меня дома. Благодаря счастливым обстоятельствам, она не попала в руки нацистов.
Ельжбета Фицовская, Варшава - бывший спрятанный ребенок: Моя приемная мать была агентом Жеготы, которая работала с госпожой Сэндлеровой.
Рассказчик: Госпожа Эльжбета Фицовская вспоминает о том, как она была «спрятанным ребенком».
Ельжбета Фицовская: Вначале не планировалось, что она станет моей матерью. Она была по профессии повитухой, она работала дома в восточной части Варшавы. Благодаря тому, что дом был ее собственностью, она могла выдавать свидетельства о рождении. А также подделывать документы и регистрировать людей. Меня принесли ей, когда мне было 5 месяцев. Меня вывезли из гетто в задней части грузовика, спрятанной под грудой кирпичей в маленькой деревянной коробке с дырочками для воздуха. В этой коробке меня вывезли спящим младенцем на «арийскую сторону». Меня доставили в дом этой повитухе, как потом выяснилось, моей будущей матери. В это время они подготовили укрытие для меня в доме бедной служанки на окраине Варшавы. Моя мама очень заботилась о моих делах. Она выяснила, что та женщина была больна туберкулезом. Тогда она настояла, чтобы меня не отдавали той женщине. Обдумав положение дела, и тот факт, что она сама была вдовой, и ее собственные дети были взрослыми и самостоятельными, она решила сама заботиться обо мне.
Владислав Бартошевский: Печальной частью этой работы было то, что помощь, оказваемая нами, была каплей в море. Сотни тысяч нуждались в помощи, в действительности лишь 1 или 2 процента получили ее. Больше того, очень часто бывало так, что еврей или даже совершенно ополяченный человек еврейского происхождения после трех, восьми, десяти месяцев или даже года под опекой Жеготы, был в конце концов пойман на улице агентами гестапо и убит. И все усилия оказвались напрасны. Я видел это сам и считаю, что такое происходило каждый день. Также мы всречались с недружелюбием людей. Они спрашивали - зачем этим заниматься? И если бы после стольких лет меня сегодня спросили, как это было возможно, я бы ответил, что определенная часть людей в том обществе, несмотря на ужасные условия, в которых мы все находились, была способна рисковать своей жизнью и жизнью своих семей, только затем, чтобы соответствовать уровню своих собственных этических и человеческих требований.
Ирэна Сэндлерова: Было сделано слишком мало. Можно было сделать намного больше. Но для этого нужна была добрая воля с обеих сторон. Во-первых, многие поляки хотели помочь. Хотели, но боялись. Нет противоядия против страха. Конечно, были те, кто не хотел помогать. С другой стороны, когда мы приходили в гетто, забирать тех детей, происходили ужасные сцены. Одна мать хотела, чтобы ее ребенок покинул (гетто), в то время как ее муж - нет. Бабушка соглашалась, мать - нет. Они спрашивали, какие у нас гарантии. Какие я могла дать им гарантии? Я даже не могла им гарантировать, что я пройду дальше охраны на пропускном пункте. Я провозила детей и младенцев через пропускной пункт в большом секрете. Большая признательность тем кто присматривал за домами, находящимися между гетто и «арийской стороной». Благодаря их мужеству, я могла там пройти. Но я в любой момент могла нарваться на антисемита, который убил бы и меня и еврейского ребенка. Я не могла дать еврейской семье никакой гарантии, что их ребенок выживет. И тогда очень часто мне не отдавали ребенка. И я уходила раздраженная и часто, плача. На следующий день, когда я приходила снова в тот дом, попытаться убедить их еще раз, было уже слишком поздно.
Рассказчик: В Варшавском замке мы беседовали с президентом академии наук и бывшим связным Армии Краевой с Жеготой, профессором Алексадром Гейштором.
Александр Гейштор: В нашей группе были люди, которые играли важную роль в организации «Жегота». Это Владислав Бартошевский, Хенрик Волынский и другие люди, некоторые из них умерли, некотрые из них еще остаются свидетелями этих важных, очень важных (событий). И я думаю сейчас дня нас это было что-то вроде гражданского долга - помочь, и рассказать Земле о катастрофе, о нависшей катастрофе и потом о Холокосте.
Рассказчик: Именно через Жеготу польское подполье держало связь с еврейским подпольем. И поляки рассказали миру о геноциде. Радиопередачи отправили новость в Англию, подпольные издания газет были сняты на микрофильмы и доставлены через Европу курьерами, такими как Ян Новак, Ержи Лерский и Ян Карский. 10-го Декабря 1942-го года польское правительство в изгнании сообщило объединенным нациям - преследования еврейского меньшинства, проходящие сейчас в Польше, являются особой странице польских мучений. Приказ Гимлера о том, чтобы 1942-й был годом уничтожения по крайней мере пятидесяти процентов польского еврейства, исполнялся с особой жестокостью и варварством, невиданным доселе в мировой истории. Вести, привезенные из Польши, были проигнорированы. Гетто были уничтожены. Поезда продолжали увозить жертвы в лагеря. Мир не пришел на помощь евреям.
Часть III
Владислав Бартошевский: Можно сказать, что бездействие в ответ на чрезмерные бедствия, уже зло. Верующие христианы знают, что мы каемся в грехе бездействия. Это означает, что если вы отстранились от чего-то, не помогаете больным, умирающим или подвергающимся опасности, хотя вы и не сделали ничего дурного, вы виновны. С трудноуловимой этической точки зрения вся Европа совершила грех бездействия. В большей степени те, кто мог сделать много, и в меньшей степени те, у кого было меньше возможностей. Огромный грех бездействия был совершен правительствами Соединенных Штатов и Великобритании. Факт, который сейчас хорошо документирован американскими, английскими, еврейскими, немецкими и французскими учеными. Самый большой грех бездействия был совершен теми, у кого были самые большие возможности. Меньший грех - теми, кто мог сделать меньше, но не сделал вообще ничего.
Рассказчик: Здесь в Израиле, пристанище большинства переживших катастрофу, знают и почитают движение «Жегота». А также отдельных спасателей. На вершине этой горы в Западном Иерусалиме находится Яд ва-шем, священный мемориал шести миллионам еврейских жертв нацистского геноцида. Это также место почитания не-евреев, которые рисковали своей жизнью, чтобы спасти еврейские жизни. Директор исследовательского отдела музея и бывший участник сопротивления в варшавском гетто, профессор Исраэль Гутман.
Исраэль Гутман, Иерусалим: Важной частью в существовании и образовании «Жеготы» является тот факт, что это редкий феномен в оккупированной Европе, что такая организованная форма деятельности была создана в Польше, где деятельность по спасению евреев была намного опаснее и намного труднее, чем в других оккупированных странах. И несмотря на это, было много людей, относительно много людей, которые занимались этой особой работой в трудных, варварсих условиях оккупированной Польши. И при всех скромных результатах, я считаю это выражением величия человеческого духа. И это прославляет польский народ, даже если участвовала только очень маленькая его часть.
Владислав Бартошевский: Жегота насчитывла несколько дюжин сотрудников плюс сотни непосредственно связанных с ней людей. У этих людей были свои связи, что в итоге создало новый исторический стандарт для подобной деятельности. Первое - протянуть руку помощи преследуемым людям в час беды. Второе - участие христиан, часто практикующих католиков, наряду с атеистами и агностиками, с социалистами и с революционерами, создало общее движение за права человека. И это было общим выражением человеческой солидарности. И третье - говоря об истории вы научитесь не рассуждать в черно-белых тонах, а скорее во множестве едва уловимых оттенков. Я хотел бы закончить мои заметки следущим заявлением. Библия рассказывает о разрушении Сдома, так как не нашлось в нем и десяти праведников. И евреи и христиане всех конфессий знакомы с этой историей. В нашем ужасном Сдоме, в Сдоме, который был одним из самых неограниченных преступлений против человечества, геноциде, в Сдоме разыгранном на трупах миллионов, мы найдем таки больше десяти праведников. В Яд ва-шем тысячи деревьев, что свидетельствует о готовности человека принять на себя трудности, риск и даже смерть. И наша культура и цивилизация не пошли путем Сдома благодаря этим праведникам. Но я бы предостерег христиан против самодовольства и самоудовлетворения: мы не можем сказать, что сделали всё, что должны были сделать. Тот кто отдал жизнь, помогая ближнему, может сказать, что отдал всё. Но те, кто выжил, включая меня, могут лишь сказать, что мы сделали, что могли. Живой человек никогда не сделает всё возможное. И тем не менее, давайте усвоим урок, что при любых исторических обстоятельствах, мы обязаны действовать: протянуть руку помощи, спасти друг друга, работать вместе, потому что на этой Земле, как верят и евреи и христиане, величайшей ценностью является человеческая жизнь.
Рассказчик: В сентябре 1995-го в Варшаве был установлен памятник в честь Жеготы. В честь членов организации и в честь тех, кто помогал в одиночку, ибо слово Жегота стало символом любой тайной помощи евреям в Польше. Сегодня школьники приходят сюда узнать обо всех тех, в чьих действиях воплотились эти священные слова: Нет большей любви чем положить жизнь за друга. Говорю вам - любите друг друга. Еще сказано: тот, кто спасает одну жизнь, как бы спасает весь мир.