Роман Михайлов "Равинагар"
Книга четыреста первая
Роман Михайлов "Равинагар"
Krot.me, 2016 г., 79 стр.
http://krot.me/article/ravinagar
Автор этой книги известен в ЖЖ как baaltii1. Еще про автора известно, что он работающий математик, занимается алгебраической геометрией, кажется. В его ЖЖ по разным ссылкам я заходил не однажды, и каждый раз пребывал в некотором недоумении и сомнении относительно психического здоровья автора.
Даже не так. Если автор психически нездоров, то нет проблем; на самом деле я подозревал его именно в психическом здоровье - вернее, в не-нездоровье, тут снятие двойного отрицания не работает.
Автор видит мир существенно не так. Я, признаться, с большой опаской отношусь к разным визионерам. Потому как если он не шарлатан и не больной, то должен обладать неким колдунством, и я этого колдунства опасаюсь. Вот представьте, разговариваете вы с неким собеседником. О чем-то вполне обычном, о прогулке, например, где именно гулять любите. И вот советует он свой любимый маршрут, искренне вполне. Вы идете - а там черт ногу сломит, какая уж прогулка. Хорошо, если ноги поломать не успели. Присматриваетесь вы к своему собеседнику и вдруг осознаете, что он - муха. И ходит он по стенам и по потолку. Теперь, задним числом переосмысливая вашу беседу, вы совсем иначе воспринимаете сказанное - и хорошо, если не успели ноги поломать с предыдущим неправильным пониманием.
Но тут попался мне ютубовый ролик, на котором автор немного рассказывает об этой своей книге (вот: https://youtu.be/QAD9c-9yHsc). Послушал я его и сделал два вывода:
1. Автор не является сумасшедшим. Можно ли назвать его нормальным, это вопрос, но он не столь важен - главное, что в его речах есть смысл, за ними стоит вполне связная и логичная система мира. Он не является больным в том смысле, когда мысль/речь пестрит сбоями, т.е. ее имеет смысл слушать не ради ее содержания, а как стуки в двигателе, в диагностических целях. Нет, данный автор в этом смысле не болен, его речь выражает именно то, что он хочет высказать, она имеет смысл. Т.е. ее стоит послушать/обмыслить.
2. Колдунство автора не столь сильно, чтобы мне это могло повредить.
Поэтому я решил прочесть книгу.
Книга вовсе не книга, в привычном смысле это весьма непривычный текст. Заметки об Индии (весьма изнаночные, надо отметить), разговоры душевнобольных, обсуждение опыта наркотиков. Одно сменяет другое без предупреждения. Казалось бы, автор ходит по стенам - но нет, по крайней мере одной ногой он всегда на полу, т.е. он всегда понимает, как рассказываемое им выглядит со стороны, для (удручающе) нормального человека.
У меня было предчувствие, что в текстах людей с психическими расстройствами присутствуют определенные узоры, и раскрытие свойств этих узоров способно дать новое представление о пространстве. Это не ритм текста, не пульс, это узоры со склейками-разрывами, которые можно разглядеть лишь при глубинном подходе. Бред должен быть качественно отличен от имитации бреда. Бред лежит на больной поверхности, а имитация лежит на здоровой, искусственно помятой.
Впечатление от текста немного напоминает впечатление от рассказов Конецкого о Геннадии Петровиче М. (к примеру, "Кошкодав Сильвер") или от романа Пятигорского "Философия одного переулка". Понимаю, что эти впечатления очень субъективны, не уверен, что у кого-либо еще будут такие ассоциации. Ну уж так, автор высказывается предельно субъективно (хотя, возможно, он стремился к объективности, но уж такова тема), соответственно и реакции мои возникают на том же глубоко личном уровне, что неизбежно резонируют с воспоминаниями без оглядки на возможность адекватного воплощения в слова для других.
Бред должен растечься по сознанию узором, лишь тогда он начнет действовать и преобразовывать сознание, а сингулярные вспышки бреда ничего не несут. Бред становится бредом тогда, когда становится узором. Образование этого узора идет по общим природным принципам - как сложного естественного организма. Склейки-разрывы делаются природой, и это качественно те же склейки-разрывы, что и в других комнатах бытия, следы фундаментальных принципов.
Мне вспомнился мой опыт бреда, т.е. достоверный случай, когда у меня был бред (есть внешние свидетели), и одновременно я помню то же самое изнутри бредящего сознания. Воспоминанию этому более сорока лет, это было летом после первого класса. Я недавно вписался из больницы, там мне сделали хирургическую операцию. Лето, я в деревне у деда с бабушкой. Ночь, я лежу и смотрю в окно. Ночное небо выглядит темно-синим, оконная рама, подоконник и стены абсолютно черны, это рамка для неба за окном. Вдруг я замечаю, что по бокам на окне сидят двое мальчишек, узнаю их - это те, с кем я лежал в больнице в одной палате. Один сидит на окне лицом ко мне, другой - боком, в профиль. Я вижу только черные силуэты, но узнаю их. Мы начинаем о чем-то разговаривать. В окне между ними далеко в небе я вижу блестящий самолет, он летит, оставляя за собой светящийся серебряный след - все это похоже на комету. Самолет летит трудно, как если бежать по грудь в воде. Тут в комнату вбегает встревоженная бабушка и включает свет - я брежу. При свете я понимаю, насколько мне плохо - тут приезжает скорая, которую вызвал дед, и следующие полторы-две недели я проведу в больнице, где меня лечат от малокровия (очень низкий гемоглобин).
Другого случая, чтобы у меня был бред, я не припомню.
Бред изнутри (тот самый разговор с тенями на подоконнике, который и услышала бабушка) ничем не отличался от сна, сновидения.
Хотя автор под бредом, похоже, понимает несколько другое:
Есть две точки бреда. Первая точка - осознание себя центром глобальных действий. Ты подходишь ночью к окну, и так все складывается, что из дома напротив на тебя кто-то смотрит. На тебя смотрят все время, весь мир, и более того, вся мировая игра разворачивается вокруг твоей личности. Вторая точка - осознание себя скрытым наблюдателем. Спрятавшись от мира, ты следишь за его странной игрой. Ты разоблачаешь заговоры, закономерности, осознавая, что твоей личности это непосредственно не касается. Просто ты такой умный, можешь разоблачать то, чего не замечают остальные.
И к этому у меня есть воспоминание, теперь уже не детские, а студенческих лет. На третьем курсе зимой я перешел на ночную жизнь - спал ровно световой день, когда все шли в универ я ложился спать, к их возвращению просыпался, шел в столовку, а потом до полуночи тусил с друзьями. Постепенно все отправлялись спать, а я оставался один в холле - читал, разбирал лекции, решал задачи и т.п. За спиной у меня был ряд окон, а за ними - соседний корпус общежития, полностью темный (окна его холла выходили на другую сторону). Иногда я представлял, что в одном из этих окон притаился снайпер - он сидит в темной комнате, освещенный только отблесками света фонарей с улицы, и целится мне в спину. Он стреляет, пуля выбрасывает меня из кресла и я, мертвый, падаю, ломая своим весом журнальный столик. Это была такая очень кинематографичная картинка - и этот снайпер, снятый чуть спереди и сверху, и немного рапидом взрывающееся окно, удар пули в спину и снятое в профиль падение тела на журнальный столик, его подламывающиеся полированные ножки.
Вся эта картинка не вызывала страха, я ее наблюдал как бы извне. Наверное, именно в силу ее кинематографичности она не вызывала стремления оглянуться на темные окна за спиной, нет ли там действительно снайпера. Его там не могло быть - но эта сцена каким-то образом была столь же реальной, но только в наблюдении.
Примерно тогда же (быть может, годом позже) я ехал по Москве в трамвае. Была ранняя весна, снег только таял. Я смотрел через стекло на солнечный городской пейзаж (из-за тонировки стекла пейзаж был в тонах сепии) и представлял это как кино. Нет, даже не представлял - я видел это как кино. Несколькими днями ранее я посмотрел фильм "Мой друг Иван Лапшин", он снят в этой гамме - может, это привело меня в такое восприятие? В какой-то момент один из входящих в трамвай наступил в мелкую лужу и из-под его ботинка выплеснулся маленький фонтанчик грязной весенней талой воды - он даже не запачкал обуви, но в этот момент я осознал, что это не кино, что я не только наблюдатель, но и участник событий. Хотя участником я был только потенциальным - моя роль в данный конкретный момент была именно роль наблюдателя, человека в окне трамвая.
Эти две вещи - видеть сцены с собой, которых нет (но и вижу я их как нечто не путаемое с реальностью), и видеть реальность как если бы я не являлся ее участником - оно осталось. Вторая его составляющая меня немного беспокоит - вот так зазеваешься, кино разглядывая, а тут... Некоторые практические выводы я сделал. К примеру, летом постоянно, а даже зимой часто я хожу в темных очках - от яркого света голова болит. Но, когда я перехожу дорогу, я очки снимаю - темные очки все же способствуют превращению реальности в кино, так что лучше полминуты потерпеть яркое солнце, чем не заметить машину.
И все же несколько странно назвать это бредом.
Как видите, колдунство этого текста на меня действует - в этой записи я рассказал больше о себе, чем обычно в постах за целый год. Впрочем, колдунство проявилось только в этом. С некоторого момента оно прекратилось, но прекратились и понимание, и интерес к тексту. Не думаю, что мне захочется перечитать его и разобраться дальше - я ставлю под сомнение осмысленность слова "разобраться" в данном случае. Да, текст инициирующий - но все, что он мог бы включить во мне, он включил - просто это ключ не для меня. Пожалуй, это стоит пояснить, и, как это уже повелось, вспомню подходящую историю из своей жизни. Но сначала - еще одна цитата из "Равинагара", он пишет о книге Дж. Кафки "Множественная реальность в клинической практике":
Кафка из того поколения психиатров, что имели возможность официально работать с психотропными препаратами, имели возможность трогать шизоидное тело руками. Сейчас ведь немыслимо, чтобы вместо аминазиновых инъекций пациентам в пижамах медсестры давали ЛСД. Не погрузить сознание в вату, а вынуть оттуда, дать сознанию самому поразбираться с уровнями галлюцинаций, фобиями, с самим собой.
Расскажу я о своем скудном опыте наркотиков, тоже студенческих лет. Его даже так назвать трудно - однажды выпил какие-то колеса, запил самогоном и лег спать. И приснился мне сон, будто играю я в бридж (примерно тогда я немного учился играть в бридж), сдали карты, начинается торговля. Я смотрю в свои карты - какая сильная пика! Потом смотрю трефу - и здесь сильно! Смотрю бубу, смотрю черву - да у меня на руках большой шлем, самая крутая игра, все тринадцать взяток! Очень редкая вещь. А я заказываю какие-то десять! Проснулся я от обиды, что так лажанулся, такой шанс упустил. А все потому, что сознание затуманено. Мысленно положил я на одну чашу весов всякое расширение сознания, а на другую - четко работающее рациональное сознание, и однозначно выбрал второе. Так что ну их, и наркотики, и всякие психопрактики - мой разум бОльшая ценность, чем их возможности.
Этот же выбор и делает меня осторожным при прикосновении к визионерскому опыту. Однако любой выбор никогда не отбрасывает окончательно отринутую альтернативу - наверное, именно поэтому я прочел эту книгу. И перечитывать мне не имеет смысла.
Роман Михайлов "Равинагар"
Krot.me, 2016 г., 79 стр.
http://krot.me/article/ravinagar
Автор этой книги известен в ЖЖ как baaltii1. Еще про автора известно, что он работающий математик, занимается алгебраической геометрией, кажется. В его ЖЖ по разным ссылкам я заходил не однажды, и каждый раз пребывал в некотором недоумении и сомнении относительно психического здоровья автора.
Даже не так. Если автор психически нездоров, то нет проблем; на самом деле я подозревал его именно в психическом здоровье - вернее, в не-нездоровье, тут снятие двойного отрицания не работает.
Автор видит мир существенно не так. Я, признаться, с большой опаской отношусь к разным визионерам. Потому как если он не шарлатан и не больной, то должен обладать неким колдунством, и я этого колдунства опасаюсь. Вот представьте, разговариваете вы с неким собеседником. О чем-то вполне обычном, о прогулке, например, где именно гулять любите. И вот советует он свой любимый маршрут, искренне вполне. Вы идете - а там черт ногу сломит, какая уж прогулка. Хорошо, если ноги поломать не успели. Присматриваетесь вы к своему собеседнику и вдруг осознаете, что он - муха. И ходит он по стенам и по потолку. Теперь, задним числом переосмысливая вашу беседу, вы совсем иначе воспринимаете сказанное - и хорошо, если не успели ноги поломать с предыдущим неправильным пониманием.
Но тут попался мне ютубовый ролик, на котором автор немного рассказывает об этой своей книге (вот: https://youtu.be/QAD9c-9yHsc). Послушал я его и сделал два вывода:
1. Автор не является сумасшедшим. Можно ли назвать его нормальным, это вопрос, но он не столь важен - главное, что в его речах есть смысл, за ними стоит вполне связная и логичная система мира. Он не является больным в том смысле, когда мысль/речь пестрит сбоями, т.е. ее имеет смысл слушать не ради ее содержания, а как стуки в двигателе, в диагностических целях. Нет, данный автор в этом смысле не болен, его речь выражает именно то, что он хочет высказать, она имеет смысл. Т.е. ее стоит послушать/обмыслить.
2. Колдунство автора не столь сильно, чтобы мне это могло повредить.
Поэтому я решил прочесть книгу.
Книга вовсе не книга, в привычном смысле это весьма непривычный текст. Заметки об Индии (весьма изнаночные, надо отметить), разговоры душевнобольных, обсуждение опыта наркотиков. Одно сменяет другое без предупреждения. Казалось бы, автор ходит по стенам - но нет, по крайней мере одной ногой он всегда на полу, т.е. он всегда понимает, как рассказываемое им выглядит со стороны, для (удручающе) нормального человека.
У меня было предчувствие, что в текстах людей с психическими расстройствами присутствуют определенные узоры, и раскрытие свойств этих узоров способно дать новое представление о пространстве. Это не ритм текста, не пульс, это узоры со склейками-разрывами, которые можно разглядеть лишь при глубинном подходе. Бред должен быть качественно отличен от имитации бреда. Бред лежит на больной поверхности, а имитация лежит на здоровой, искусственно помятой.
Впечатление от текста немного напоминает впечатление от рассказов Конецкого о Геннадии Петровиче М. (к примеру, "Кошкодав Сильвер") или от романа Пятигорского "Философия одного переулка". Понимаю, что эти впечатления очень субъективны, не уверен, что у кого-либо еще будут такие ассоциации. Ну уж так, автор высказывается предельно субъективно (хотя, возможно, он стремился к объективности, но уж такова тема), соответственно и реакции мои возникают на том же глубоко личном уровне, что неизбежно резонируют с воспоминаниями без оглядки на возможность адекватного воплощения в слова для других.
Бред должен растечься по сознанию узором, лишь тогда он начнет действовать и преобразовывать сознание, а сингулярные вспышки бреда ничего не несут. Бред становится бредом тогда, когда становится узором. Образование этого узора идет по общим природным принципам - как сложного естественного организма. Склейки-разрывы делаются природой, и это качественно те же склейки-разрывы, что и в других комнатах бытия, следы фундаментальных принципов.
Мне вспомнился мой опыт бреда, т.е. достоверный случай, когда у меня был бред (есть внешние свидетели), и одновременно я помню то же самое изнутри бредящего сознания. Воспоминанию этому более сорока лет, это было летом после первого класса. Я недавно вписался из больницы, там мне сделали хирургическую операцию. Лето, я в деревне у деда с бабушкой. Ночь, я лежу и смотрю в окно. Ночное небо выглядит темно-синим, оконная рама, подоконник и стены абсолютно черны, это рамка для неба за окном. Вдруг я замечаю, что по бокам на окне сидят двое мальчишек, узнаю их - это те, с кем я лежал в больнице в одной палате. Один сидит на окне лицом ко мне, другой - боком, в профиль. Я вижу только черные силуэты, но узнаю их. Мы начинаем о чем-то разговаривать. В окне между ними далеко в небе я вижу блестящий самолет, он летит, оставляя за собой светящийся серебряный след - все это похоже на комету. Самолет летит трудно, как если бежать по грудь в воде. Тут в комнату вбегает встревоженная бабушка и включает свет - я брежу. При свете я понимаю, насколько мне плохо - тут приезжает скорая, которую вызвал дед, и следующие полторы-две недели я проведу в больнице, где меня лечат от малокровия (очень низкий гемоглобин).
Другого случая, чтобы у меня был бред, я не припомню.
Бред изнутри (тот самый разговор с тенями на подоконнике, который и услышала бабушка) ничем не отличался от сна, сновидения.
Хотя автор под бредом, похоже, понимает несколько другое:
Есть две точки бреда. Первая точка - осознание себя центром глобальных действий. Ты подходишь ночью к окну, и так все складывается, что из дома напротив на тебя кто-то смотрит. На тебя смотрят все время, весь мир, и более того, вся мировая игра разворачивается вокруг твоей личности. Вторая точка - осознание себя скрытым наблюдателем. Спрятавшись от мира, ты следишь за его странной игрой. Ты разоблачаешь заговоры, закономерности, осознавая, что твоей личности это непосредственно не касается. Просто ты такой умный, можешь разоблачать то, чего не замечают остальные.
И к этому у меня есть воспоминание, теперь уже не детские, а студенческих лет. На третьем курсе зимой я перешел на ночную жизнь - спал ровно световой день, когда все шли в универ я ложился спать, к их возвращению просыпался, шел в столовку, а потом до полуночи тусил с друзьями. Постепенно все отправлялись спать, а я оставался один в холле - читал, разбирал лекции, решал задачи и т.п. За спиной у меня был ряд окон, а за ними - соседний корпус общежития, полностью темный (окна его холла выходили на другую сторону). Иногда я представлял, что в одном из этих окон притаился снайпер - он сидит в темной комнате, освещенный только отблесками света фонарей с улицы, и целится мне в спину. Он стреляет, пуля выбрасывает меня из кресла и я, мертвый, падаю, ломая своим весом журнальный столик. Это была такая очень кинематографичная картинка - и этот снайпер, снятый чуть спереди и сверху, и немного рапидом взрывающееся окно, удар пули в спину и снятое в профиль падение тела на журнальный столик, его подламывающиеся полированные ножки.
Вся эта картинка не вызывала страха, я ее наблюдал как бы извне. Наверное, именно в силу ее кинематографичности она не вызывала стремления оглянуться на темные окна за спиной, нет ли там действительно снайпера. Его там не могло быть - но эта сцена каким-то образом была столь же реальной, но только в наблюдении.
Примерно тогда же (быть может, годом позже) я ехал по Москве в трамвае. Была ранняя весна, снег только таял. Я смотрел через стекло на солнечный городской пейзаж (из-за тонировки стекла пейзаж был в тонах сепии) и представлял это как кино. Нет, даже не представлял - я видел это как кино. Несколькими днями ранее я посмотрел фильм "Мой друг Иван Лапшин", он снят в этой гамме - может, это привело меня в такое восприятие? В какой-то момент один из входящих в трамвай наступил в мелкую лужу и из-под его ботинка выплеснулся маленький фонтанчик грязной весенней талой воды - он даже не запачкал обуви, но в этот момент я осознал, что это не кино, что я не только наблюдатель, но и участник событий. Хотя участником я был только потенциальным - моя роль в данный конкретный момент была именно роль наблюдателя, человека в окне трамвая.
Эти две вещи - видеть сцены с собой, которых нет (но и вижу я их как нечто не путаемое с реальностью), и видеть реальность как если бы я не являлся ее участником - оно осталось. Вторая его составляющая меня немного беспокоит - вот так зазеваешься, кино разглядывая, а тут... Некоторые практические выводы я сделал. К примеру, летом постоянно, а даже зимой часто я хожу в темных очках - от яркого света голова болит. Но, когда я перехожу дорогу, я очки снимаю - темные очки все же способствуют превращению реальности в кино, так что лучше полминуты потерпеть яркое солнце, чем не заметить машину.
И все же несколько странно назвать это бредом.
Как видите, колдунство этого текста на меня действует - в этой записи я рассказал больше о себе, чем обычно в постах за целый год. Впрочем, колдунство проявилось только в этом. С некоторого момента оно прекратилось, но прекратились и понимание, и интерес к тексту. Не думаю, что мне захочется перечитать его и разобраться дальше - я ставлю под сомнение осмысленность слова "разобраться" в данном случае. Да, текст инициирующий - но все, что он мог бы включить во мне, он включил - просто это ключ не для меня. Пожалуй, это стоит пояснить, и, как это уже повелось, вспомню подходящую историю из своей жизни. Но сначала - еще одна цитата из "Равинагара", он пишет о книге Дж. Кафки "Множественная реальность в клинической практике":
Кафка из того поколения психиатров, что имели возможность официально работать с психотропными препаратами, имели возможность трогать шизоидное тело руками. Сейчас ведь немыслимо, чтобы вместо аминазиновых инъекций пациентам в пижамах медсестры давали ЛСД. Не погрузить сознание в вату, а вынуть оттуда, дать сознанию самому поразбираться с уровнями галлюцинаций, фобиями, с самим собой.
Расскажу я о своем скудном опыте наркотиков, тоже студенческих лет. Его даже так назвать трудно - однажды выпил какие-то колеса, запил самогоном и лег спать. И приснился мне сон, будто играю я в бридж (примерно тогда я немного учился играть в бридж), сдали карты, начинается торговля. Я смотрю в свои карты - какая сильная пика! Потом смотрю трефу - и здесь сильно! Смотрю бубу, смотрю черву - да у меня на руках большой шлем, самая крутая игра, все тринадцать взяток! Очень редкая вещь. А я заказываю какие-то десять! Проснулся я от обиды, что так лажанулся, такой шанс упустил. А все потому, что сознание затуманено. Мысленно положил я на одну чашу весов всякое расширение сознания, а на другую - четко работающее рациональное сознание, и однозначно выбрал второе. Так что ну их, и наркотики, и всякие психопрактики - мой разум бОльшая ценность, чем их возможности.
Этот же выбор и делает меня осторожным при прикосновении к визионерскому опыту. Однако любой выбор никогда не отбрасывает окончательно отринутую альтернативу - наверное, именно поэтому я прочел эту книгу. И перечитывать мне не имеет смысла.