Главная тайна Римской Республики 5 - вторая голова римского орла против первой (1/3)
«История» Полибия, наш главный, наряду с Ливием, источник о Второй Пунической войне (а о Первой - считайте, единственный) максимально, подчеркнуто далека от описания любого рода тайн, от конспирологии. Например, даже описывая хорошо знакомые ему дела родного Ахейского союза, Полибий, старается не упоминать о скрытой поддержке союза Птолемеями, хотя особенной тайной это не было. Скажем, о финансировании действий Арата, создателя союза, из Александрии, мы ничего не узнаём из Полибия, а только из Плутарха и Павсания. При этом текст Полибия совсем не так прост, и где надо он изящно проговаривается или намекает на то, что дела посложнее, чем он пишет.
Вот например как Полибий не рассказывает - но в то же время рассказывает - про прекращение поддержки спартанского царя Клеомена Птолемеем:
«Еще изумительнее дальнейший рассказ Филарха. Так, он уверяет, что дней за десять до сражения прибыл от Птолемея посол для уведомления Клеомена, что Птолемей отказывается от содержания его войска и советует ему помириться с Антигоном. При этом известии, говорит он, Клеомен заключил, что необходимо попытать счастья в решительной битве прежде, чем вести эти дойдут до войска, так как он не имел никакой возможности уплатить жалованье воинам из собственных средств. Но если в то же самое время он был обладателем шести тысяч талантов, то щедростью в издержках мог превзойти самого Птолемея. Располагая даже только тремястами талантов, он мог бы совершенно спокойно и легко вести войну против Антигона. Утверждать, с одной стороны, что все надежды Клеомена покоились на Птолемее и его поддержке, а с другой - тут же уверять, что в руках его были столь значительные суммы, значит обнаружить в высочайшей степени недостаток смысла и сообразительности. У этого историка во всем его сочинении есть много и других подобных суждений относительно занимающего нас времени, но, памятуя первоначальный план, я полагаю, что сказанного выше достаточно».
При этом сам от себя Полибий не пишет о финансировании Птолемеем спартанского царя ничего. И дело тут не в том, что первые две книги «Истории» содержат только краткий обзор событий, предшествующих началу подробного изложения, 220 году - на такую вот подробную и дотошную критику сочинений других историков в них место находится. Нет, я думаю, Полибий так писал сознательно: на поверхности изложение известных событий, а для тех, кто осведомлен лучше - отступления, намеки, «ключи», загадки, с отгадкой или без неё. Отчасти он выбрал такой подход к изложению потому, что был заложником в Риме и должен был, конечно, учитывать, что его «Историю» могут прочитать не только его друзья-римляне - Сципион Эмилиан и его кружок, но и их враги, Катон и другие, и использовать против Сципиона и Полибия. Но я бы посмотрел на эту ситуацию поглубже - Полибий был и эллинским аристократом, и политиком, и философом-стоиком, и «консультантом» одного из самых влиятельных римских нобилей, новых властелинов мира и гегемонов эллинистического востока. Полибий и искренне помогал Сципиону и наставлял его, и в то же время выполнял тайную миссию рассказать о Риме тем на востоке, кто мог использовать эти сведения против Рима - а именно, я думаю, своему патрону, царю Египта Птолемею VI. Ну и, наконец, как стоик Полибий делил людей на «мудрецов» и «глупцов» и писал свою «Историю» так, чтобы в ней было что-то и для одних, и для других.
В самом начале первой книги Полибий говорит: «Если начало неизвестно или, по крайней мере, сомнительно, тогда и последующее изложение не может быть воспринимаемо с доверием». А начинает он рассказ с первой войны римлян за пределы Италии, с Первой Пунической войны. Описание этой войны у Полибия, честно говоря, совершенно фантастическое, в ходе её сухопутный и не имевший флота Рим выставляет в море несколько раз (и два раза теряет почти полностью) флоты в сотни судов с экипажами в сотни тысяч человек... и вот римляне теряют в буре первый огромный флот, и дальше Полибий пишет: «О случившемся римляне узнали подробно от солдат, избегнувших кораблекрушения, и были сильно огорчены; но, не желая уступать ни за что, они вторично постановили соорудить заново двести двадцать судов. Когда все это в продолжение трех месяцев было кончено, чему нелегко верится, выбранные вновь консулы, Авл Атилий и Гней Корнелий, снарядили флот и вышли в море».
Ну вот, друзья, начало, как говорит сам автор, сомнительно, а значит, нам можно и дальнейшее воспринимать с недоверием. То есть, скажете вы, Полибий сам предлагает себе не верить? Не совсем, не верить он предлагает изложению, прямому прочтению книг, и разрешает, и даже приглашает читателя - «мудреца» искать в его книге то, что лежит под невероятными описаниями или «случайными» проговорками. К той же невероятности событий Первой Пунической Полибий возвращается ещё раз в конце первой книги так:
«Не говоря о прочих битвах и средствах вооружения, о чем рассказано нами выше, в одном из сражений противники выставили более пятисот, а в другом немного меньше семисот пятипалубных судов. В этой войне римляне потеряли до семисот пентер, считая и погибшие в кораблекрушениях, а карфагеняне до пятисот. Поэтому люди, в коих вызывают удивление морские сражения и флоты Антигона, Птолемея и Деметрия, наверное должны быть поражены чрезмерностью этих событий. Далее, если кто пожелает сравнить между собою пятипалубные и те трехпалубные суда, на каких персы воевали с эллинами, а потом афиняне с лакедемонянами, то он увидит, что раньше никогда еще подобные силы не вступали в борьбу на море. Отсюда ясно, что римляне не случайно и бессознательно, как думают о том некоторые эллины, но с верным расчетом и по изощрении своих сил в столь многочисленных и важных битвах, не только возымели смелую мысль о подчинении и покорении мира, но и осуществили ее; доказать это мы поставили себе целью с самого начала.
Быть может, кто-либо спросит, почему римляне, завоевав мир и достигнув могущества, во много раз превосходящего прежнее, не в силах теперь ни снарядить такое количество кораблей, ни выступать в море со столь сильными флотами. На вопрос о причинах этого можно будет дать ясный ответ, когда мы приступим к изложению государственного устройства римлян; и нам не следует говорить о нем лишь мимоходом, и читателю не подобает относиться к нему без должного внимания».
И... в шестой книге государственное устройство римлян-то изложено, но о флоте нет ни слова. Конечно, шестая книга дошла до нас не полностью, но, боюсь, всё-таки и в полном тексте книги о снаряжении флота не было ничего. Полибий, я думаю, здесь оставил читателю стрелочку - в шестой книге будет что-то очень важное. Оно там и есть, только не о флоте. Шестая книга - главная часть, квинтессенция 40-томной «Истории», написанной птолемеевским «штирлицем», положившим жизнь на изучение главного врага эллинского мира - описание того, как новый повелитель мира - Рим устроен и (говорится шепотом) как его РАЗРУШИТЬ. Но об этом, наверное, уместнее будет написать не в этом цикле, а в другом, про историю 183-121 годов и про судьбу потомков Сципиона.
Так вот, я это всё к чему. По-моему на настоящую причину Второй пунической войны Полибий довольно прозрачно намекает. В той же первой книге, вот в этом месте.
[во время войны против Мессины в 260-х сиракузяне выбрали Гиерона своим начальником] «Гиерон замечал потом в старых наемниках недовольство и склонность к возмущению, поэтому выступил с войском из города как бы в поход на варваров, завладевших Мессеною. Он расположился лагерем у Кенторипа в виду неприятельской стоянки и выстроил войска подле реки Киамосора, сам отошел на некоторое расстояние с конными и пешими воинами из граждан, как будто собираясь сразиться с неприятелем в другом месте, а наемников поставил впереди, благодаря чему они истреблены были все: когда неприятель гнался за ними и избивал их, сам Гиерон с гражданами возвратился в Сиракузы. Ловко осуществив свой замысел и избавившись от всех воинов, беспокойных и склонных к возмущению, он сам набрал наемников в достаточном количестве и тогда уже спокойно управлял делами».
Вот именно это и случилось с римлянами в 218-216 - их как сделавшихся опасными для нанимателя наемников подставили под удар, чтобы избавиться.
(продолжение)
Вот например как Полибий не рассказывает - но в то же время рассказывает - про прекращение поддержки спартанского царя Клеомена Птолемеем:
«Еще изумительнее дальнейший рассказ Филарха. Так, он уверяет, что дней за десять до сражения прибыл от Птолемея посол для уведомления Клеомена, что Птолемей отказывается от содержания его войска и советует ему помириться с Антигоном. При этом известии, говорит он, Клеомен заключил, что необходимо попытать счастья в решительной битве прежде, чем вести эти дойдут до войска, так как он не имел никакой возможности уплатить жалованье воинам из собственных средств. Но если в то же самое время он был обладателем шести тысяч талантов, то щедростью в издержках мог превзойти самого Птолемея. Располагая даже только тремястами талантов, он мог бы совершенно спокойно и легко вести войну против Антигона. Утверждать, с одной стороны, что все надежды Клеомена покоились на Птолемее и его поддержке, а с другой - тут же уверять, что в руках его были столь значительные суммы, значит обнаружить в высочайшей степени недостаток смысла и сообразительности. У этого историка во всем его сочинении есть много и других подобных суждений относительно занимающего нас времени, но, памятуя первоначальный план, я полагаю, что сказанного выше достаточно».
При этом сам от себя Полибий не пишет о финансировании Птолемеем спартанского царя ничего. И дело тут не в том, что первые две книги «Истории» содержат только краткий обзор событий, предшествующих началу подробного изложения, 220 году - на такую вот подробную и дотошную критику сочинений других историков в них место находится. Нет, я думаю, Полибий так писал сознательно: на поверхности изложение известных событий, а для тех, кто осведомлен лучше - отступления, намеки, «ключи», загадки, с отгадкой или без неё. Отчасти он выбрал такой подход к изложению потому, что был заложником в Риме и должен был, конечно, учитывать, что его «Историю» могут прочитать не только его друзья-римляне - Сципион Эмилиан и его кружок, но и их враги, Катон и другие, и использовать против Сципиона и Полибия. Но я бы посмотрел на эту ситуацию поглубже - Полибий был и эллинским аристократом, и политиком, и философом-стоиком, и «консультантом» одного из самых влиятельных римских нобилей, новых властелинов мира и гегемонов эллинистического востока. Полибий и искренне помогал Сципиону и наставлял его, и в то же время выполнял тайную миссию рассказать о Риме тем на востоке, кто мог использовать эти сведения против Рима - а именно, я думаю, своему патрону, царю Египта Птолемею VI. Ну и, наконец, как стоик Полибий делил людей на «мудрецов» и «глупцов» и писал свою «Историю» так, чтобы в ней было что-то и для одних, и для других.
В самом начале первой книги Полибий говорит: «Если начало неизвестно или, по крайней мере, сомнительно, тогда и последующее изложение не может быть воспринимаемо с доверием». А начинает он рассказ с первой войны римлян за пределы Италии, с Первой Пунической войны. Описание этой войны у Полибия, честно говоря, совершенно фантастическое, в ходе её сухопутный и не имевший флота Рим выставляет в море несколько раз (и два раза теряет почти полностью) флоты в сотни судов с экипажами в сотни тысяч человек... и вот римляне теряют в буре первый огромный флот, и дальше Полибий пишет: «О случившемся римляне узнали подробно от солдат, избегнувших кораблекрушения, и были сильно огорчены; но, не желая уступать ни за что, они вторично постановили соорудить заново двести двадцать судов. Когда все это в продолжение трех месяцев было кончено, чему нелегко верится, выбранные вновь консулы, Авл Атилий и Гней Корнелий, снарядили флот и вышли в море».
Ну вот, друзья, начало, как говорит сам автор, сомнительно, а значит, нам можно и дальнейшее воспринимать с недоверием. То есть, скажете вы, Полибий сам предлагает себе не верить? Не совсем, не верить он предлагает изложению, прямому прочтению книг, и разрешает, и даже приглашает читателя - «мудреца» искать в его книге то, что лежит под невероятными описаниями или «случайными» проговорками. К той же невероятности событий Первой Пунической Полибий возвращается ещё раз в конце первой книги так:
«Не говоря о прочих битвах и средствах вооружения, о чем рассказано нами выше, в одном из сражений противники выставили более пятисот, а в другом немного меньше семисот пятипалубных судов. В этой войне римляне потеряли до семисот пентер, считая и погибшие в кораблекрушениях, а карфагеняне до пятисот. Поэтому люди, в коих вызывают удивление морские сражения и флоты Антигона, Птолемея и Деметрия, наверное должны быть поражены чрезмерностью этих событий. Далее, если кто пожелает сравнить между собою пятипалубные и те трехпалубные суда, на каких персы воевали с эллинами, а потом афиняне с лакедемонянами, то он увидит, что раньше никогда еще подобные силы не вступали в борьбу на море. Отсюда ясно, что римляне не случайно и бессознательно, как думают о том некоторые эллины, но с верным расчетом и по изощрении своих сил в столь многочисленных и важных битвах, не только возымели смелую мысль о подчинении и покорении мира, но и осуществили ее; доказать это мы поставили себе целью с самого начала.
Быть может, кто-либо спросит, почему римляне, завоевав мир и достигнув могущества, во много раз превосходящего прежнее, не в силах теперь ни снарядить такое количество кораблей, ни выступать в море со столь сильными флотами. На вопрос о причинах этого можно будет дать ясный ответ, когда мы приступим к изложению государственного устройства римлян; и нам не следует говорить о нем лишь мимоходом, и читателю не подобает относиться к нему без должного внимания».
И... в шестой книге государственное устройство римлян-то изложено, но о флоте нет ни слова. Конечно, шестая книга дошла до нас не полностью, но, боюсь, всё-таки и в полном тексте книги о снаряжении флота не было ничего. Полибий, я думаю, здесь оставил читателю стрелочку - в шестой книге будет что-то очень важное. Оно там и есть, только не о флоте. Шестая книга - главная часть, квинтессенция 40-томной «Истории», написанной птолемеевским «штирлицем», положившим жизнь на изучение главного врага эллинского мира - описание того, как новый повелитель мира - Рим устроен и (говорится шепотом) как его РАЗРУШИТЬ. Но об этом, наверное, уместнее будет написать не в этом цикле, а в другом, про историю 183-121 годов и про судьбу потомков Сципиона.
Так вот, я это всё к чему. По-моему на настоящую причину Второй пунической войны Полибий довольно прозрачно намекает. В той же первой книге, вот в этом месте.
[во время войны против Мессины в 260-х сиракузяне выбрали Гиерона своим начальником] «Гиерон замечал потом в старых наемниках недовольство и склонность к возмущению, поэтому выступил с войском из города как бы в поход на варваров, завладевших Мессеною. Он расположился лагерем у Кенторипа в виду неприятельской стоянки и выстроил войска подле реки Киамосора, сам отошел на некоторое расстояние с конными и пешими воинами из граждан, как будто собираясь сразиться с неприятелем в другом месте, а наемников поставил впереди, благодаря чему они истреблены были все: когда неприятель гнался за ними и избивал их, сам Гиерон с гражданами возвратился в Сиракузы. Ловко осуществив свой замысел и избавившись от всех воинов, беспокойных и склонных к возмущению, он сам набрал наемников в достаточном количестве и тогда уже спокойно управлял делами».
Вот именно это и случилось с римлянами в 218-216 - их как сделавшихся опасными для нанимателя наемников подставили под удар, чтобы избавиться.
(продолжение)