"Просто картин не бывает"
Из ФБ. 24.09.2016
«На стене» у Stefano Garzonio обменялись репликами с Сергей Николаев о прилагаемой картине Генриетты Браун:
Генриетта Браун (Henriette Browne, наст. имя Sophie de Bouteiller,1829-1901). Пишущая девочка (Enfant écrivant), 1860-е.
https://en.wikipedia.org/wiki/Henriette_Browne; http://www.artcyclopedia.com/artists/browne_henriette.html
Оба мы далеки от искусствоведения и разговаривали не всерьез, но что-то показалось недосказанным, потому, так сказать, «выношу из комментов», добавляя дилетантских букафф без счету.
Therese Philosophe Не о прописях думает барышня, ох, не о прописях. Интересно, художник нарочно использует элементы старого символического языка (яблоко - грехопадение; птичка, выпущенная из клетки - потеря невинности*; еще цветочки бы рассмотреть, а то не видно, о чем они говорят)? Или просто игнорирует их, сообщая, что природа=свобода vs. ученье=неволя?
Сергей Николаев Хм-хм... А вдруг это просто картина? (*в ужасе*). И Вообще, доктор, откуда у Вас такие картинки?! (с)
Therese Philosophe Просто картин не бывает ))
Сергей Николаев Therese Philosophe Да я просто девочку=ребенка пожалеть хотел
Therese Philosophe Девочку жалко, да. Кому же над прописями хочется корпеть, когда еще яблочки да цветочки (впрочем, в Италии всегда цветочки)? Но ведь бырышни сызмальства думают не только о прописях ))
Сергей Николаев Therese Philosophe На самом деле я о глубине и границах интерпретации. «Иногда сигара - это просто сигара» (с)
Сергей Николаев " Тептелкин был печален. Он шел домой и думал о том, что вот и палец можно истолковать по Фрейду, он думал о том, что вот омерзительная концепция создалась столь недавно" (Вагинов. Козлиная песнь).
Therese Philosophe. Грех гиперсемиотизации нам всем присущ, увы. Однако, лучше так, чем наоборот. Иногда лишь переусложнив интерпретацию и отвергнув ее, выходишь на нужный уровень анализа. Конечно, это не относится к произвольным аппликациям больших символических систем, внеположным данному тексту. Тептелкин может убрать свой палец в карман, но если мы анализируем текст, исходя из знания языка подобных текстов, отделенных от анализируемого небольшой временной дистанцией, то это вполне допустимо. По крайней мере на стадии выдвижения гипотез.
В данном случае, имхо, заложены два уровня смыслового обобщения (ну, кроме нулевого уровня - "просто сигары" = "милая девочка скучает за уроками, вспоминая летнюю вольность").
Первая интерпретация задана набором и композицией атрибутов и позой модели. В центре плоскости стола - книги, учебная тетрадь, перо; по краям - "живое" (плоды-цветы, птичка - с учетом перспективы она на краю). Девочка отвернулась от "ученого", искусственного, и смотрит "живое", природное (т.о. устанавливаются оценочные приоритеты). Клетка на стене, вписанная в такую же замкнутую геометрическую структуру комнаты (две голых стены + плоскость стола), определяет символический (чуть ли не аллегорический) параллелизм: девочка = птичка в клетке. При этом реальная птичка выпущена, а девочка остается в замкнутом пространстве (явно завидуя птичке). Все это получает смысл лишь в рамках генеральной (и потому тривиальной) идеологической программы, характерной для всего 19-го века (с преромантизма начиная): противопоставление «природа vs. цивилизация/культура», с той или иной локализацией человека в этой оппозиции. Конечно, художница не предлагает зрителю какой-либо вариант программы, она просто вписывает свой психологический этюд в общепонятные идеологические рамки. Рамки, очевидные нам до сих пор, поскольку все мы, и наши дети каждую осень реализуем переход от природы к культуре.
Теперь о втором плане анализа. На полотне есть элементы, связанные с символическим языком галантной живописи/гравюры 18 века - языком, который использовали в художестве и бытовых визуальных жанрах (напр., в альбомах) еще в 1830-х гг. Это птичка и клетка (в разных вариантах значений связаны с тематикой утраты/сохранения девственности или брачной верности); яблоко (грехопадение, и/или атрибут Венеры, но есть и другие, более широкие значения, в частности, в ансамбле цветов и плодов - аллегория плодородия, осени; элемент vanitas и пр.). Наконец, женщина с противопоставленными атрибутами учености и «женственности» - типичный галантный сюжет «ученых женщин», означающий двойственность женской природы (от порносюжетов в книжном антураже а ля Тереза Философ, до, например, гравюры-заставки к книге Фентенеля «О множестве миров» с подписью “De l'esprit et des appas, / L'éventail et le compas": с одной стороны - глобус и книги, с другой - веер, зеркало, флакончики и амурчики, играющие с атрибутами учености - душа ведь женщина, ей нравятся безделки…).
Зачем все это французской художнице (маскирующейся под англичанку) второй половины 19-го века (род. в 1829)? Знала ли она всю эту галантную чепуху и могла ли разбирать этот простой, но вышедший из обихода аллегорический код? Знать - знала безусловно. Достаточно посмотреть на работы ее учителя, Чарльза Чаплина (1825-1891), полуангличанина-полуфранцуза, прожившего всю жизнь во Франции, члена Академии изящных искусств и т.п. В 1860-х гг. он пишет откровенные имитации Буше и Грёза, с набором атрибутов, как будто списанных с галантных гравюр сер. 18 в.:
Можно возразить, что знакомство с манерой, с галантным стилем как таковым, еще не предполагает обязательного владения соответствующим аллегорическим языком. Да, не предполагает. Хотя в изолированном виде все эти символы использовались в искусстве и бытовой культуре и тогда, и много позже. Но важнее другой вопрос: зачем автору, если она и впрямь понимает галантный язык, употреблять здесь эти символы? как соотносится «фраза» на галантном языке с «простым» образом милой отроковицы, скучающей над тетрадью? Как эта фраза связана с вышеописанным месседжем первого уровня и с идеологической программой, которая за ним предположительно стоит? Не противоречат ли галантные аллегории более очевидным смыслам, заложенным в картине? Будь девочка постарше, галантные символы конкретизировали бы психологическую и идеологическую ситуацию, рассказывали бы, как именно прошло лето, привносили бы в поле «природы» эротическую составляющую (и тогда бы мы имели прекрасную иллюстрацию к сочинению старшеклассницы из 57-й школы «Как я провела этим летом»). Но здесь девочка слишком мала для «галантного» (не будем тревожить мизулину), да к идеологической оппозиции «природа-культура» галантное подробности тоже прямо не пришьешь. И тогда самый простой ответ на вышезаданные вопросы - галантные символы десемантизированы, соответствующие имиджи употреблены по другому назначению, вопрос закрыт.
Однако есть и другой ответ: замысел художницы и состоял в том, чтобы показать сочетание невинного и потенциально эротического. Т.е. перед нами еще дитя, но сюжет будущего вскоре развернется «по закону естества», на что и намекают подзабытая символика атрибутов.
Это лишь сугубо гипотетическая трактовка, одна из возможных. Просто не хотелось ставить однозначную негативную точку. Память культуры ведь так грубо не работает. Рефлексы и призвуки отживших символических систем частенько вылезают там, где их не ждет ни автор, ни публика, вступают с текстом в противоречие, добавляют ему непрошенные смыслы или углубляют/смазывают «прошенные». Эти коннотации не надо педалировать, не надо искать ключи к отсутствующим замкам (пардон, Варвара Павловна), особенно, если не обладаешь должной квалификацией. Но вдруг придет человек с другим знанием, другим видением - и легко приспособит непонятные детали к общей картине.
И где же он?
_____________________
* См., например: http://artifexinopere.com/wp-content/uploads/2014/11/Les-deux-cages-lavreince.jpg;
http://artifexinopere.com/wp-content/uploads/2014/11/La-cage-d%C3%A9rob%C3%A9e-ou-Le-voleur-adroit-Vivant-Denon-d%E2%80%99apr%C3%A8s-Hall%C3%A9-1761-et-1763-.jpg
Продолжение следует: http://therese-phil.livejournal.com/236496.html
«На стене» у Stefano Garzonio обменялись репликами с Сергей Николаев о прилагаемой картине Генриетты Браун:
Генриетта Браун (Henriette Browne, наст. имя Sophie de Bouteiller,1829-1901). Пишущая девочка (Enfant écrivant), 1860-е.
https://en.wikipedia.org/wiki/Henriette_Browne; http://www.artcyclopedia.com/artists/browne_henriette.html
Оба мы далеки от искусствоведения и разговаривали не всерьез, но что-то показалось недосказанным, потому, так сказать, «выношу из комментов», добавляя дилетантских букафф без счету.
Therese Philosophe Не о прописях думает барышня, ох, не о прописях. Интересно, художник нарочно использует элементы старого символического языка (яблоко - грехопадение; птичка, выпущенная из клетки - потеря невинности*; еще цветочки бы рассмотреть, а то не видно, о чем они говорят)? Или просто игнорирует их, сообщая, что природа=свобода vs. ученье=неволя?
Сергей Николаев Хм-хм... А вдруг это просто картина? (*в ужасе*). И Вообще, доктор, откуда у Вас такие картинки?! (с)
Therese Philosophe Просто картин не бывает ))
Сергей Николаев Therese Philosophe Да я просто девочку=ребенка пожалеть хотел
Therese Philosophe Девочку жалко, да. Кому же над прописями хочется корпеть, когда еще яблочки да цветочки (впрочем, в Италии всегда цветочки)? Но ведь бырышни сызмальства думают не только о прописях ))
Сергей Николаев Therese Philosophe На самом деле я о глубине и границах интерпретации. «Иногда сигара - это просто сигара» (с)
Сергей Николаев " Тептелкин был печален. Он шел домой и думал о том, что вот и палец можно истолковать по Фрейду, он думал о том, что вот омерзительная концепция создалась столь недавно" (Вагинов. Козлиная песнь).
Therese Philosophe. Грех гиперсемиотизации нам всем присущ, увы. Однако, лучше так, чем наоборот. Иногда лишь переусложнив интерпретацию и отвергнув ее, выходишь на нужный уровень анализа. Конечно, это не относится к произвольным аппликациям больших символических систем, внеположным данному тексту. Тептелкин может убрать свой палец в карман, но если мы анализируем текст, исходя из знания языка подобных текстов, отделенных от анализируемого небольшой временной дистанцией, то это вполне допустимо. По крайней мере на стадии выдвижения гипотез.
В данном случае, имхо, заложены два уровня смыслового обобщения (ну, кроме нулевого уровня - "просто сигары" = "милая девочка скучает за уроками, вспоминая летнюю вольность").
Первая интерпретация задана набором и композицией атрибутов и позой модели. В центре плоскости стола - книги, учебная тетрадь, перо; по краям - "живое" (плоды-цветы, птичка - с учетом перспективы она на краю). Девочка отвернулась от "ученого", искусственного, и смотрит "живое", природное (т.о. устанавливаются оценочные приоритеты). Клетка на стене, вписанная в такую же замкнутую геометрическую структуру комнаты (две голых стены + плоскость стола), определяет символический (чуть ли не аллегорический) параллелизм: девочка = птичка в клетке. При этом реальная птичка выпущена, а девочка остается в замкнутом пространстве (явно завидуя птичке). Все это получает смысл лишь в рамках генеральной (и потому тривиальной) идеологической программы, характерной для всего 19-го века (с преромантизма начиная): противопоставление «природа vs. цивилизация/культура», с той или иной локализацией человека в этой оппозиции. Конечно, художница не предлагает зрителю какой-либо вариант программы, она просто вписывает свой психологический этюд в общепонятные идеологические рамки. Рамки, очевидные нам до сих пор, поскольку все мы, и наши дети каждую осень реализуем переход от природы к культуре.
Теперь о втором плане анализа. На полотне есть элементы, связанные с символическим языком галантной живописи/гравюры 18 века - языком, который использовали в художестве и бытовых визуальных жанрах (напр., в альбомах) еще в 1830-х гг. Это птичка и клетка (в разных вариантах значений связаны с тематикой утраты/сохранения девственности или брачной верности); яблоко (грехопадение, и/или атрибут Венеры, но есть и другие, более широкие значения, в частности, в ансамбле цветов и плодов - аллегория плодородия, осени; элемент vanitas и пр.). Наконец, женщина с противопоставленными атрибутами учености и «женственности» - типичный галантный сюжет «ученых женщин», означающий двойственность женской природы (от порносюжетов в книжном антураже а ля Тереза Философ, до, например, гравюры-заставки к книге Фентенеля «О множестве миров» с подписью “De l'esprit et des appas, / L'éventail et le compas": с одной стороны - глобус и книги, с другой - веер, зеркало, флакончики и амурчики, играющие с атрибутами учености - душа ведь женщина, ей нравятся безделки…).
Зачем все это французской художнице (маскирующейся под англичанку) второй половины 19-го века (род. в 1829)? Знала ли она всю эту галантную чепуху и могла ли разбирать этот простой, но вышедший из обихода аллегорический код? Знать - знала безусловно. Достаточно посмотреть на работы ее учителя, Чарльза Чаплина (1825-1891), полуангличанина-полуфранцуза, прожившего всю жизнь во Франции, члена Академии изящных искусств и т.п. В 1860-х гг. он пишет откровенные имитации Буше и Грёза, с набором атрибутов, как будто списанных с галантных гравюр сер. 18 в.:
- https://en.wikipedia.org/wiki/Charles_Joshua_Chaplin…;
- https://upload.wikimedia.org/…/Charles_Chaplin_-_A_Song_Sil…;
- https://upload.wikimedia.org/…/Chaplin-A_Beauty_with_Doves.…, etc.
Можно возразить, что знакомство с манерой, с галантным стилем как таковым, еще не предполагает обязательного владения соответствующим аллегорическим языком. Да, не предполагает. Хотя в изолированном виде все эти символы использовались в искусстве и бытовой культуре и тогда, и много позже. Но важнее другой вопрос: зачем автору, если она и впрямь понимает галантный язык, употреблять здесь эти символы? как соотносится «фраза» на галантном языке с «простым» образом милой отроковицы, скучающей над тетрадью? Как эта фраза связана с вышеописанным месседжем первого уровня и с идеологической программой, которая за ним предположительно стоит? Не противоречат ли галантные аллегории более очевидным смыслам, заложенным в картине? Будь девочка постарше, галантные символы конкретизировали бы психологическую и идеологическую ситуацию, рассказывали бы, как именно прошло лето, привносили бы в поле «природы» эротическую составляющую (и тогда бы мы имели прекрасную иллюстрацию к сочинению старшеклассницы из 57-й школы «Как я провела этим летом»). Но здесь девочка слишком мала для «галантного» (не будем тревожить мизулину), да к идеологической оппозиции «природа-культура» галантное подробности тоже прямо не пришьешь. И тогда самый простой ответ на вышезаданные вопросы - галантные символы десемантизированы, соответствующие имиджи употреблены по другому назначению, вопрос закрыт.
Однако есть и другой ответ: замысел художницы и состоял в том, чтобы показать сочетание невинного и потенциально эротического. Т.е. перед нами еще дитя, но сюжет будущего вскоре развернется «по закону естества», на что и намекают подзабытая символика атрибутов.
Это лишь сугубо гипотетическая трактовка, одна из возможных. Просто не хотелось ставить однозначную негативную точку. Память культуры ведь так грубо не работает. Рефлексы и призвуки отживших символических систем частенько вылезают там, где их не ждет ни автор, ни публика, вступают с текстом в противоречие, добавляют ему непрошенные смыслы или углубляют/смазывают «прошенные». Эти коннотации не надо педалировать, не надо искать ключи к отсутствующим замкам (пардон, Варвара Павловна), особенно, если не обладаешь должной квалификацией. Но вдруг придет человек с другим знанием, другим видением - и легко приспособит непонятные детали к общей картине.
И где же он?
_____________________
* См., например: http://artifexinopere.com/wp-content/uploads/2014/11/Les-deux-cages-lavreince.jpg;
http://artifexinopere.com/wp-content/uploads/2014/11/La-cage-d%C3%A9rob%C3%A9e-ou-Le-voleur-adroit-Vivant-Denon-d%E2%80%99apr%C3%A8s-Hall%C3%A9-1761-et-1763-.jpg
Продолжение следует: http://therese-phil.livejournal.com/236496.html