Bruce Springsteen "Born To Run" - 1975
Альбом The Wild, The Innocent не имел серьёзного успеха, и как ни странно, для Брюса наступил момент «пан или пропал». Во многом ему помог новый супер-фэн - Джон Ландау, который посмотрел на Спрингстина и увидел «будущее рок-н-ролла» - очень вероятно, что Брюс сам его [будущее] не очень видел, но теперь поверил. Ландау также взялся помогать продюсировать новый альбом. По итогам громадного бюджета и многомесячных кропотливых сессий Спрингстин сотоварищи сотворили амбициозный альбом, который звучал словно «Орбисон поёт Дилана, а продюсирует Спектор». Действительно, только мощная стена звука способна выдержать хриплый героический напор и благородный пафос Босса. Элементы джаза и фанка исчезли; место джазового клавишника Дэвида Санчеса занял пианист Рой Биттан, который своими патетическими раскатами в духе Первого концерта Чайковского ещё более отчетливо подчеркнул симфонизм этой музыки.
Даже после подготовки в виде первых двух альбомов слушать “Born To Run” непросто - перекачанный тестостероном и всеми этими восьмицилиндровыми метафорами, он кажется однообразно громким, крикливым, даже мужланским. Требуется несколько прослушиваний, чтобы за этими гимнами расслышать нюансы и менее громкие эмоции. По сути, главный ответ даётся в первой же композиции. “Thunder Road” - это не только приглашение собирать вещи, но и искупление; смелые воодушевляющие слова о том, что каждый, кто одинок и замкнут в своём унылом мирке, однажды будет спасён, вытащен за шкирку на просторный широкий хайвэй, ветер в лицо. Это самая настоящая американская религия. После этого знаменитый заглавный номер звучит уже как торжество, как выполненное обещание или сбывшееся пророчество - отважное бегство от безнадёги и неудачников в направлении нового светлого мира (эти колокольчики создают сверкающее, солнечное ощущение). Очень вероятно, что новый мир существует только в мечтах, но сейчас главное - мы слиняли, и мы находимся в движении; всё остальное неважно. На “Born To Run” Спрингстин совершил, наконец, своё собственное бегство, решительный прорыв к успеху, а Америка, даже если продолжила ежедневно ходить на свои заводы и фабрики, почувствовала, что у неё появился свой поэт, вдохновитель и утешитель.