Взрослый мир
Семидесятые - это как раз самое счастливое моё детство. Очень часто вижу в и-нете всяческие "А вы так делали в детстве?" и вот даже написала такой мемуар на тему детских впечатлений. Может быть, и вы испытывали подобные чувства?
Сколько мне было лет, когда я узнала, что есть магазин "Детский мир"? Кажется, я была уже школьница. Очень удивилась. Для меня существовал мой мир - детский, но не игрушечный никак, а взрослый мир - это не то чтобы враждебное, но такое недосягаемо-далёкое и совершенно непонятное нечто. Вот бабушка: её мир - это кухня. И она в этот мир меня не пускает, потому что совсем маленькой я опрокинула на себя чашку с кипятком и следы до сих пор видны, когда я летом загораю(а эти капельки тогда бледным светятся). Или папа - он проявляет свои фотографии и работает с ядовитыми реактивами(ой, как трудно было отделаться от мысли, что это яд, когда в школе всплыло: "реактивный двигатель"), поэтому мне в его комнату тоже нельзя, хотя там, наверное, в этой темноте при свете красной лампочки - ужасно интересно! Дедушкин мир - это постоянный ремонт нашего "частного" дома(а почему он "частный"? потому что мы живём в одной части, а через стенку - живут наши соседи, у них тоже пол-дома) и я ему ужасно благодарна, что иногда он разрешает мне подавать ему инструменты(при этом я чувствую такой же трепет, как юная медсестра, ассистируя профессору медицины на операции). Мамин мир? Маму я почти не вижу, потому что у неё всегда ненормированный день - это значит такой день, когда она приходит домой поздно и сразу ложится на диван и говорит, что она жутко устала. Ненормированный - это ненормальный? сумасшедший? Я так и думаю.
Очень часто взрослый мир принимает гостей. Тогда ему тем более не до меня. Сначала взрослые готовятся к встрече, а потом долго и неинтересно разговаривают друг с другом. Весело бывает только за столом, когда рассказывают анекдоты, говорят тосты и смеются.
Гораздо интереснее бывает ходить в гости самим, если только в том другом мире есть ещё и детский мир. Очень весело бывает возвращаться домой ночью и даже заснуть по пути на руках кого-нибудь из взрослых. Один только раз я помню, что по дороге из гостей взрослый мир на моих глазах начал рушиться: папа с мамой стали ругаться и ссориться. Я так испугалась, что тут же разревелась и это их примирило.
Ещё очень интересно, когда встречаешь корабль из долгого плавания. Ты стоишь с мамой долго-долго за железной загородкой, смотришь в пустое море и вдруг видишь - вот он, наш "Ломоносов"!(или "Вернадский"). Корабль швартуется, и первыми взбегаем по трапу мы - дети! и это нам можно! Тогда можно лазать по палубе, заглядывать в любые каюты, исследовать трюм и даже капитанский мостик - весь этот замечательно вкусно пахнущий корабельный мир на один лишь вечер становится нашим детским миром. И думаешь: везёт же взрослым, что этот мир - их, причём всегда!
А вот мир магазинов меня пугает. Всё началось с того, что меня послали в булочную и заказали половинку чёрного хлеба и плюшку, и денег отсчитали точно на эти покупки, и я пошла. Тётенька за прилавком взяла деньги, сунула мне в руки чек и половинку чёрного и стала обслуживать следующего покупателя. Я тихонько стояла и ждала, когда же мне дадут мою плюшку. Я смотрела на чек, но я ещё не умела читать и считать, поэтому не могла понять, что там написано. И не могла понять, почему тётя не дала мне плюшку.Я стояла и боялась взглянуть в глаза продавщице, чтобы она не подумала, что я подозреваю её в нечестности. Мне было жутко стыдно. От волнения слёзы потекли у меня по щекам. А продавщица строго сказала: "Ты чего стоишь? А ну, марш домой!" И я пошла. Я решила, что я, наверное, потеряла деньги по дороге и поэтому тётенька не смогла дать мне плюшку. Я шла домой, смотрела под ноги и искала потерянные монетки. Но так и не нашла.
С тех пор поход за хлебом превратился в настоящую пытку. Особенно, если за прилавком была та самая тётя. Где-то внизу живота застревало моё дыханье, а глаза упорно отказывались взглянуть в глаза продавщице. Как хорошо, что скоро мы переехали в другой район города и я её больше никогда не встречала! Но нелюбовь к магазинам осталась до сих пор.
Или вот детский сад - какой там мир - взрослый или детский? Конечно, мы там всегда играем и кушаем вместе, но всегда рядом взрослые. Они следят, делают замечания и частенько ругают нас. Хуже всего в детском саду заболеть. Тогда строгая и неразговорчивая медсестра положит тебя в изолятор, сунет подмышку градусник и строго скажет: "Не ворочайся, а то градусник разобьёшь, а там ядовитая ртуть!" И уйдёт. На вечность! Нет, пять минут не могут тянуться так долго! Ты лежишь и не смеешь шелохнуться, потому что ты уже очень хорошо знаешь, что такое яд(ядовитые реактивы!) и что такое разбитый предмет(я так часто бью всякие стеклянные предметы, что мама устаёт меня ругать и наказывать), а белая тётенька всё не идёт и не идёт! А всё тело чешется так сильно, что просто терпеть становиться невмоготу(это началась аллергическая реакция на антибиотик, который мне вкололи) и я теряю сознание.
Кажется, только школа примирила меня со взрослым миром. Когда я увидела свою первую учительницу, я наконец-то почувствовала, что мне хочется повзрослеть, чтобы начать учить детей. Раньше на вопрос, кем ты станешь, когда вырастешь, я отвечала: не вырасту! А теперь со спокойной совестью я могла сказать: "Я буду учительницей! Малышей!"
Сколько мне было лет, когда я узнала, что есть магазин "Детский мир"? Кажется, я была уже школьница. Очень удивилась. Для меня существовал мой мир - детский, но не игрушечный никак, а взрослый мир - это не то чтобы враждебное, но такое недосягаемо-далёкое и совершенно непонятное нечто. Вот бабушка: её мир - это кухня. И она в этот мир меня не пускает, потому что совсем маленькой я опрокинула на себя чашку с кипятком и следы до сих пор видны, когда я летом загораю(а эти капельки тогда бледным светятся). Или папа - он проявляет свои фотографии и работает с ядовитыми реактивами(ой, как трудно было отделаться от мысли, что это яд, когда в школе всплыло: "реактивный двигатель"), поэтому мне в его комнату тоже нельзя, хотя там, наверное, в этой темноте при свете красной лампочки - ужасно интересно! Дедушкин мир - это постоянный ремонт нашего "частного" дома(а почему он "частный"? потому что мы живём в одной части, а через стенку - живут наши соседи, у них тоже пол-дома) и я ему ужасно благодарна, что иногда он разрешает мне подавать ему инструменты(при этом я чувствую такой же трепет, как юная медсестра, ассистируя профессору медицины на операции). Мамин мир? Маму я почти не вижу, потому что у неё всегда ненормированный день - это значит такой день, когда она приходит домой поздно и сразу ложится на диван и говорит, что она жутко устала. Ненормированный - это ненормальный? сумасшедший? Я так и думаю.
Очень часто взрослый мир принимает гостей. Тогда ему тем более не до меня. Сначала взрослые готовятся к встрече, а потом долго и неинтересно разговаривают друг с другом. Весело бывает только за столом, когда рассказывают анекдоты, говорят тосты и смеются.
Гораздо интереснее бывает ходить в гости самим, если только в том другом мире есть ещё и детский мир. Очень весело бывает возвращаться домой ночью и даже заснуть по пути на руках кого-нибудь из взрослых. Один только раз я помню, что по дороге из гостей взрослый мир на моих глазах начал рушиться: папа с мамой стали ругаться и ссориться. Я так испугалась, что тут же разревелась и это их примирило.
Ещё очень интересно, когда встречаешь корабль из долгого плавания. Ты стоишь с мамой долго-долго за железной загородкой, смотришь в пустое море и вдруг видишь - вот он, наш "Ломоносов"!(или "Вернадский"). Корабль швартуется, и первыми взбегаем по трапу мы - дети! и это нам можно! Тогда можно лазать по палубе, заглядывать в любые каюты, исследовать трюм и даже капитанский мостик - весь этот замечательно вкусно пахнущий корабельный мир на один лишь вечер становится нашим детским миром. И думаешь: везёт же взрослым, что этот мир - их, причём всегда!
А вот мир магазинов меня пугает. Всё началось с того, что меня послали в булочную и заказали половинку чёрного хлеба и плюшку, и денег отсчитали точно на эти покупки, и я пошла. Тётенька за прилавком взяла деньги, сунула мне в руки чек и половинку чёрного и стала обслуживать следующего покупателя. Я тихонько стояла и ждала, когда же мне дадут мою плюшку. Я смотрела на чек, но я ещё не умела читать и считать, поэтому не могла понять, что там написано. И не могла понять, почему тётя не дала мне плюшку.Я стояла и боялась взглянуть в глаза продавщице, чтобы она не подумала, что я подозреваю её в нечестности. Мне было жутко стыдно. От волнения слёзы потекли у меня по щекам. А продавщица строго сказала: "Ты чего стоишь? А ну, марш домой!" И я пошла. Я решила, что я, наверное, потеряла деньги по дороге и поэтому тётенька не смогла дать мне плюшку. Я шла домой, смотрела под ноги и искала потерянные монетки. Но так и не нашла.
С тех пор поход за хлебом превратился в настоящую пытку. Особенно, если за прилавком была та самая тётя. Где-то внизу живота застревало моё дыханье, а глаза упорно отказывались взглянуть в глаза продавщице. Как хорошо, что скоро мы переехали в другой район города и я её больше никогда не встречала! Но нелюбовь к магазинам осталась до сих пор.
Или вот детский сад - какой там мир - взрослый или детский? Конечно, мы там всегда играем и кушаем вместе, но всегда рядом взрослые. Они следят, делают замечания и частенько ругают нас. Хуже всего в детском саду заболеть. Тогда строгая и неразговорчивая медсестра положит тебя в изолятор, сунет подмышку градусник и строго скажет: "Не ворочайся, а то градусник разобьёшь, а там ядовитая ртуть!" И уйдёт. На вечность! Нет, пять минут не могут тянуться так долго! Ты лежишь и не смеешь шелохнуться, потому что ты уже очень хорошо знаешь, что такое яд(ядовитые реактивы!) и что такое разбитый предмет(я так часто бью всякие стеклянные предметы, что мама устаёт меня ругать и наказывать), а белая тётенька всё не идёт и не идёт! А всё тело чешется так сильно, что просто терпеть становиться невмоготу(это началась аллергическая реакция на антибиотик, который мне вкололи) и я теряю сознание.
Кажется, только школа примирила меня со взрослым миром. Когда я увидела свою первую учительницу, я наконец-то почувствовала, что мне хочется повзрослеть, чтобы начать учить детей. Раньше на вопрос, кем ты станешь, когда вырастешь, я отвечала: не вырасту! А теперь со спокойной совестью я могла сказать: "Я буду учительницей! Малышей!"