Песни и пляски
Попросили меня тут, раз уж я все равно болею, сочинить что-нибудь на мотив "Дерибасовской". Сами виноваты.
На Розенкаймерштрасс открылася пивная,
Там собиралася компания блатная.
Там были Лоссов, Зайссер - третьего не знаю -
И с ними гвоздь программы Эрих Людендорф.
Три комитетчика и генерал-полковник,
Который вел себя как чистый уголовник,
Хоть шил костюмы элегантно, как у лорда,
и регулярно декалоном брызгал морду.
Пока всё это вдохновенно заседало,
Явилась банда из соседнего квартала,
Чье руководство недвусмысленно сказало,
Что тоже хочет строить новый мир.
Их козырной, войдя походкой пеликана,
Достал волыну из жилетного кармана
И, показав ее почтенному собранью,
Откорректировал программу заседанья.
Держа пистоль, как держат ручку у трамвая,
Он им сказал: «Стоять, бояться, я стреляю!
Я вас прошу, нет, я вас просто умоляю
Пройти со мной в отдельный кабинет!»
Но пацаны уединяться не хотели -
Они без этого порядочно вспотели,
Решая в приступах кишечного расстройства
Больной вопрос о государственном устройстве.
Они сказали, сделав пакостные лица,
Что не получится у них договориться
По многим пунктам продовольственной программы,
И прочь пошли, поправив белые панамы.
Но Геша Геринг был натурой очень пылкой,
Он двинул Лоссова по кумполу бутылкой,
А всех оставшихся пырнул столовой вилкой
и, наконец, консенсуса достиг.
На «новый мир» всё это было непохоже.
Вдвоем с приятелем мы получили тоже,
И из пивной нас вышвырнули разом,
С побитой мордою и синяком под глазом.
И вот пока мы все лежали на панели,
Раздались выстрелы и пули засвистели,
И всех участников, как говорят поэты,
На мостовую положили вниз портретом.
И так накрылася фартовая пивная,
А с нею вместе и компания блатная.
Ах, где вы, Лоссов, Зайссер - третьего не знаю -
И гвоздь программы, Эрих Людендорф?
На Розенкаймерштрасс открылася пивная,
Там собиралася компания блатная.
Там были Лоссов, Зайссер - третьего не знаю -
И с ними гвоздь программы Эрих Людендорф.
Три комитетчика и генерал-полковник,
Который вел себя как чистый уголовник,
Хоть шил костюмы элегантно, как у лорда,
и регулярно декалоном брызгал морду.
Пока всё это вдохновенно заседало,
Явилась банда из соседнего квартала,
Чье руководство недвусмысленно сказало,
Что тоже хочет строить новый мир.
Их козырной, войдя походкой пеликана,
Достал волыну из жилетного кармана
И, показав ее почтенному собранью,
Откорректировал программу заседанья.
Держа пистоль, как держат ручку у трамвая,
Он им сказал: «Стоять, бояться, я стреляю!
Я вас прошу, нет, я вас просто умоляю
Пройти со мной в отдельный кабинет!»
Но пацаны уединяться не хотели -
Они без этого порядочно вспотели,
Решая в приступах кишечного расстройства
Больной вопрос о государственном устройстве.
Они сказали, сделав пакостные лица,
Что не получится у них договориться
По многим пунктам продовольственной программы,
И прочь пошли, поправив белые панамы.
Но Геша Геринг был натурой очень пылкой,
Он двинул Лоссова по кумполу бутылкой,
А всех оставшихся пырнул столовой вилкой
и, наконец, консенсуса достиг.
На «новый мир» всё это было непохоже.
Вдвоем с приятелем мы получили тоже,
И из пивной нас вышвырнули разом,
С побитой мордою и синяком под глазом.
И вот пока мы все лежали на панели,
Раздались выстрелы и пули засвистели,
И всех участников, как говорят поэты,
На мостовую положили вниз портретом.
И так накрылася фартовая пивная,
А с нею вместе и компания блатная.
Ах, где вы, Лоссов, Зайссер - третьего не знаю -
И гвоздь программы, Эрих Людендорф?