Ностальгическое
Когда мы учились на кафедре Системного Анализа (СА) факультета ВМиК, у нас был чудесный спецсеминар "Дифференциальная геометрия". Вел его колоритнейший товарищ Евгений Викторович Шикин. Замечателен он был - и есть - любовью к правильному русскому языку (что характерно для многих университетских преподавателей с математических - и не только - факультетов), белым халатом, надеваемым, дабы не запачкать мелом щегольский черный кожаный пиджак и красную водолазку, и выражением "видите ли, какая штука". Спецсеминар был интересный, но местами удивительно зануднейший. Занудности ему прибавляло то, что шел он раз в неделю три часа - с шести до девяти вечера, когда на факультете уже никого не оставалось, кроме нас и редких школьников с подготовительного отделения.
Чтобы не уснуть окончательно и провести досуг креативно, мы с моим тогда хорошим другом начали писать стихи по принципу буриме - строчку я, строчку он. В итоге онегинской строфой насочиняли целый роман в стихах "Евгений Шикин", как и великий прототип, полный заметок о тогдашней нашей студенческой жизни и аллюзий на происходившие события.
ЕВГЕНИЙ ШИКИН.
Роман
Герр Шикин, очень милый дядя,
Не чуял времени порог,
Ему сапог был Шварца даден, (1)
Но не испанский сапожок.
«Что делать с ним? Какая пакость!
А Бог с ним, выкинем в о-малость.» (2)
Решил он утром в октябре
Устроить сейшн ввечере:
Позвал коллег своих на пиво,
Но не подумал головой
И не купил закуски (ой!).
И хотя пиво вроде было,
Вечор у них не задался,
В депрессию герой вдался.
И размышляя в этом роде,
Веревку мылом мылил он,
Забыв о шуме и о громе,
Он слышал погребальный звон…
Друзья дифгема и матана! (3)
С героем нашего романа
Знакомить вас без мазы нам,
Он все поведает вам сам:
Я - Шикин, и, к тому же, Женя.
Уж пятьдесят, почти что, лет
(и все полвека - полный бред),
Но точно знаю, что я - гений.
Поскольку ухитрился я
В себе самом найти себя.
Мой путь тернист и многотруден,
Особенностей полон он. (4)
Средь серых монотонных буден
Параметрический закон.
Он подчинен веленью свыше
(а именно, движеньям крыши
По очень непростой кривой -
Нетривиальный геморрой!).
Я с детства был звездой отмечен
(и даже проще - звезданут),
В величьи дни мои текут,
Хотя никем я не замечен.
Да, скромность - это мой порок…
Но я исправлюсь, дайте срок.
Оставим временно героя
(всего лишь на четыре дня)…
Пересечемся мы строкою,
Стегнем крылатого коня,
Парит перо во мгле холодной,
Мысль вьется смело и свободно,
Стереотипы все поправ,
Летит в грядущее стремглав.
Какая воля ей дается
младою музой сгоряча!
И наготою облачась,
Стыдливой девой отдается
Нам в руки Истина сама,
Сестра Упорства и Ума.
А что нам Истина? - Игрушка!
Забава детская! Обман!
И Муза, лживая кукушка,
Умеет лишь пустить туман
И пыль в глаза. Уйди, химера.
Какая, в сущности, холера
Сей ветреных пиитов пыл…
Ах, я таким когда-то был…
Каким я был, таким… остался,
Не затупил еще пера.
И мне вернуться бы пора
К герою, с кем я распрощался
Так необдуманно. К нему
Строку назад я поверну.
Вот рано утром он в постели
В приятной неге возлежит…
А, может, в жизни карусели
За йогуртом к ларьку бежит…
Да что там йогурт! Наслажденье?
- кефир, подслащенный вареньем!
Хотя признаемся смущенно,
Его едим мы ежедённо.
И вот герой спешит к студентам,
Порывом радостным движим,
А, может, от жены бежим.
Он был, признаться, декадентом,
Погружен в прошлые века,
От дел оторван был слегка.
Теперь какой же он мужчина,
Коль вечерами напролет
Без видимой на то причины
Он нам дифгем преподает?
Одетый в белые одежды, (5)
Убив на три часа надежды,
Порхает резво у доски,
Кривые режет на куски,
С кривою же своей улыбкой
Витиевато и хитро
(скрывая жалкое нутро)
Скрипит своей моралью зыбкой
И каплет его виршей яд,
И пахнет ладаном обряд.
Еще с утра дремотен город,
Меж башен чуть дрожит рассвет;
Струится тихим перебором
Призывный аромат котлет
Из приоткрывшейся столовой;
Фольксваген, далеко не новый,
Шуршит пожухлою листвой;
Храпит усталый постовой,
Не машет лихачу дубинкой,
Огромным штрафом не грозит,
А тихо в будочке сопит -
Чем не занятная картинка?
И в эти нежные часы
Идет СА мотать часы. (6)
Увы, друзья, стезя такая:
Нам эллипс ненавистен стал. (7)
И нету ни конца, ни края,
И разошелся интеграл -
Изгибами он размахался,
С хвостами тяжкими остался; (8)
Крест-накрест интервал покрыт, (9)
Студент судьбу благословит,
Когда безумными глазами,
В поту и мыле у доски,
Уняв горящие виски,
Наш препод разведет руками,
В бессильи выронивши мел,
Нам скажет: «Так я не хотел!
Давайте после перерыва
Все заново опять начнем,
Убьем все точки мы разрыва…» -
Но мы пойдем другим путем -
Путем загадочным и долгим
(он открывается немногим).
К еде нет легких нам путей:
Подземным ходом мы скорей (10)
Скользим неслышными тенями,
В конце тоннеля видим свет,
Предчувствуя во рту обед
И громко топая ногами,
В столовую вплывем бодро,
Чтоб пищею набить нутро.
И вот мы в храме кулинарном
(от ароматов - дурь в башке):
На противне антипригарном
(и деньги тают в кошельке)
Рядами ровными - котлеты
(до дыр исшарканы паркеты),
Салатам дивным края нет
(от рыбы здесь один скелет),
И самовар уж пышет паром
(народ толпится там и тут),
И едоков уж стулья ждут
(и касса полнится наваром…),
Желудок нас зовет к столу,
И, бросив все, к нему бегу.
Благсловя святое место,
К Евгению вернемся мы,
Вернемся кстати и уместно,
Не опоздав к бумажке, и (11)
Направим кроткие зеницы,
Взмахнем невинною ресницей,
Слух машинально напряжем…
И мозг нехило раздражен…
…и вскоре брызжем мы слюною,
И руки тянутся к перу
(Евгений уж не к двору).
Блокнотик маленький покроем (12)
Мы паутиной зыбких слов -
Замысловатых нежных строф.
Уж сколько раз твердили миру
(и, прямо скажем, хоть бы хны):
Не сотвори себе кумира
(«язычник» - хуже нет вины).
Он белой чайкой пышнотелой
(не в лад - кому какое дело?)
Опять над кафедрой парит
(ему не страшен гепатит). (13)
А может быть, общаясь с нами,
Помянет юности года,
А, может, сглючит иногда,
Опутав все вокруг мыслями
И тихо дрему напустив,
Он упорхнет на перерыв.
Разлепим очи еле-еле,
И на ногах едва держась,
Держать пытаясь душу в теле,
По коридору бродим всласть.
А мимо бодрою походкой,
<ремарка между строк: "какая гадость это ваше динамическое программирование">
Скривив глаза прямой наводкой,
Сложивши руки на заду
И размышляя на ходу,
Идет герой наш. Мы смиренно
Плетемся рысью как-нибудь,
Чтоб уловить предмета суть,
Что любим мы самозабвенно.
Учите же, друзья, дифгем -
Чтоб вскорости забыть о нем.
Ну, Бог с ним, что мы все о грустном…
Пора культурно отдохнуть.
И этаким писакой шустрым
Пора на кафедру махнуть…
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпой всегда окружена,
Стоит Дигайлова. Она (14)
Одной ногой касаясь полу,
Другой медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола.
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет…
- Мои богини, что вы, где вы?
- Мы там, где нам и должно быть!
- Нда, видно, все ушли налево…
Пора о кафедре забыть.
Пошлем ее на время в баню…
Продолжим наше воспеванье
Героя грез, магистра снов.
О, Шикин, Шикин, ты таков.
Ночной порою ты лелеешь
Коварных замыслов узор:
Твой ум нетленен, глаз востер,
И днем, и ночью ты корпеешь
Над бредом Римана. И я (15)
Не понимаю ничего!
Но ты устал, признайся, Женя,
Не меньше нас устал, подлец,
Бороться со своею ленью,
И закругляйся, наконец!
Пора, пора в сады Морфея,
Где нежнотрепетная фея
Проветрит затхлые мозги,
Излечит от больной тоски.
Повесь же в шкаф халат свой белый
И поверни в замке ключи,
А твоя совесть пусть молчит -
Свободен я душой и телом
С 27го ноября (16)
Не запугаешь ты меня.
Примечания (очень забавно писать через столько лет после выпуска!).
(1) Сапог Шварца
(2) О-малость. Общо говоря, член выражения, который заведомо меньше определенного, и которым можно пренебречь. Здесь точнее.
(3) дифгем и матан. Дифференциальная геометрия и математический анализ, соответственно.
(4) особенность. У кривых бывают всевозможные особенности - разрывы и т.п.
(5) белые одежды.Упомянутый в предисловии белый халат Шикина. Справедливости ради надо сказать, что он не единственный преподаватель, пользующийся таким нехитрым способом не замарать одежду, но он самый известный.
(6) идет СА мотать часы. Не ошибусь, если скажу, что кафедра Системного Анализа - самая больная на голову строгая кафедра в плане насыщенности учебного плана. В частности, в субботу, когда все нормальные люди спали и отдыхали, у СА был самый загруженный важными семинарами день - иногда до самого вечера.
(7) эллипс. Сфера научных интересов некоторых преподавателей нашей кафедры - аппроксимация множеств эллипсоидами. Понятно, что нас ими мучили до победного.
(8) хвосты. Бывает, некоторый функции стремятся к нулю при стремящемся к бесконечности аргументе, но стремятся так вяло, что интегрировать данную функцию совершенно неинтересно :)
(9) интервал покрыт. Если функция определенным образом разрывна на некотором интервале, то это не препятствие для ее интегрирования - достаточно покрыть интервал с точками разрыва подходящей непрерывной функцией.
(10) подземный ход. С факультета можно попасть в 14ю столовую, минуя улицу, через подземный ход.
(11) бумажка. По ходу семинара, обычно на его второй половине, Шикин пускал по рядам бумажку, где надо было отметиться, что ты присутствовал. Можно было прогулять полсеминара, но к бумажке надо было успеть.
(12) блокнотик маленький. Приведенный стих писался в моем блокноте для записей. На деле, никаких важных записей там не делалось, исключительно треп и подобные развлечения.
(13) гепатит. Один наш...м-м-м... одногруппник (прикрывая кольцо на пальце, чтоб никто не догадался:)) посреди учебного процесса загремел в больницу с гепатитом А. Дабы его развлечь, творение про Шикина было отксерено и отправлено ему на Соколиную гору с передачей.
(14) Дигайлова - ученый секретарь кафедры СА.
(15) Риман - Риман.
(16) 27 ноября - скорее всего, дата последнего семинара Шикина.
Чтобы не уснуть окончательно и провести досуг креативно, мы с моим тогда хорошим другом начали писать стихи по принципу буриме - строчку я, строчку он. В итоге онегинской строфой насочиняли целый роман в стихах "Евгений Шикин", как и великий прототип, полный заметок о тогдашней нашей студенческой жизни и аллюзий на происходившие события.
ЕВГЕНИЙ ШИКИН.
Роман
Герр Шикин, очень милый дядя,
Не чуял времени порог,
Ему сапог был Шварца даден, (1)
Но не испанский сапожок.
«Что делать с ним? Какая пакость!
А Бог с ним, выкинем в о-малость.» (2)
Решил он утром в октябре
Устроить сейшн ввечере:
Позвал коллег своих на пиво,
Но не подумал головой
И не купил закуски (ой!).
И хотя пиво вроде было,
Вечор у них не задался,
В депрессию герой вдался.
И размышляя в этом роде,
Веревку мылом мылил он,
Забыв о шуме и о громе,
Он слышал погребальный звон…
Друзья дифгема и матана! (3)
С героем нашего романа
Знакомить вас без мазы нам,
Он все поведает вам сам:
Я - Шикин, и, к тому же, Женя.
Уж пятьдесят, почти что, лет
(и все полвека - полный бред),
Но точно знаю, что я - гений.
Поскольку ухитрился я
В себе самом найти себя.
Мой путь тернист и многотруден,
Особенностей полон он. (4)
Средь серых монотонных буден
Параметрический закон.
Он подчинен веленью свыше
(а именно, движеньям крыши
По очень непростой кривой -
Нетривиальный геморрой!).
Я с детства был звездой отмечен
(и даже проще - звезданут),
В величьи дни мои текут,
Хотя никем я не замечен.
Да, скромность - это мой порок…
Но я исправлюсь, дайте срок.
Оставим временно героя
(всего лишь на четыре дня)…
Пересечемся мы строкою,
Стегнем крылатого коня,
Парит перо во мгле холодной,
Мысль вьется смело и свободно,
Стереотипы все поправ,
Летит в грядущее стремглав.
Какая воля ей дается
младою музой сгоряча!
И наготою облачась,
Стыдливой девой отдается
Нам в руки Истина сама,
Сестра Упорства и Ума.
А что нам Истина? - Игрушка!
Забава детская! Обман!
И Муза, лживая кукушка,
Умеет лишь пустить туман
И пыль в глаза. Уйди, химера.
Какая, в сущности, холера
Сей ветреных пиитов пыл…
Ах, я таким когда-то был…
Каким я был, таким… остался,
Не затупил еще пера.
И мне вернуться бы пора
К герою, с кем я распрощался
Так необдуманно. К нему
Строку назад я поверну.
Вот рано утром он в постели
В приятной неге возлежит…
А, может, в жизни карусели
За йогуртом к ларьку бежит…
Да что там йогурт! Наслажденье?
- кефир, подслащенный вареньем!
Хотя признаемся смущенно,
Его едим мы ежедённо.
И вот герой спешит к студентам,
Порывом радостным движим,
А, может, от жены бежим.
Он был, признаться, декадентом,
Погружен в прошлые века,
От дел оторван был слегка.
Теперь какой же он мужчина,
Коль вечерами напролет
Без видимой на то причины
Он нам дифгем преподает?
Одетый в белые одежды, (5)
Убив на три часа надежды,
Порхает резво у доски,
Кривые режет на куски,
С кривою же своей улыбкой
Витиевато и хитро
(скрывая жалкое нутро)
Скрипит своей моралью зыбкой
И каплет его виршей яд,
И пахнет ладаном обряд.
Еще с утра дремотен город,
Меж башен чуть дрожит рассвет;
Струится тихим перебором
Призывный аромат котлет
Из приоткрывшейся столовой;
Фольксваген, далеко не новый,
Шуршит пожухлою листвой;
Храпит усталый постовой,
Не машет лихачу дубинкой,
Огромным штрафом не грозит,
А тихо в будочке сопит -
Чем не занятная картинка?
И в эти нежные часы
Идет СА мотать часы. (6)
Увы, друзья, стезя такая:
Нам эллипс ненавистен стал. (7)
И нету ни конца, ни края,
И разошелся интеграл -
Изгибами он размахался,
С хвостами тяжкими остался; (8)
Крест-накрест интервал покрыт, (9)
Студент судьбу благословит,
Когда безумными глазами,
В поту и мыле у доски,
Уняв горящие виски,
Наш препод разведет руками,
В бессильи выронивши мел,
Нам скажет: «Так я не хотел!
Давайте после перерыва
Все заново опять начнем,
Убьем все точки мы разрыва…» -
Но мы пойдем другим путем -
Путем загадочным и долгим
(он открывается немногим).
К еде нет легких нам путей:
Подземным ходом мы скорей (10)
Скользим неслышными тенями,
В конце тоннеля видим свет,
Предчувствуя во рту обед
И громко топая ногами,
В столовую вплывем бодро,
Чтоб пищею набить нутро.
И вот мы в храме кулинарном
(от ароматов - дурь в башке):
На противне антипригарном
(и деньги тают в кошельке)
Рядами ровными - котлеты
(до дыр исшарканы паркеты),
Салатам дивным края нет
(от рыбы здесь один скелет),
И самовар уж пышет паром
(народ толпится там и тут),
И едоков уж стулья ждут
(и касса полнится наваром…),
Желудок нас зовет к столу,
И, бросив все, к нему бегу.
Благсловя святое место,
К Евгению вернемся мы,
Вернемся кстати и уместно,
Не опоздав к бумажке, и (11)
Направим кроткие зеницы,
Взмахнем невинною ресницей,
Слух машинально напряжем…
И мозг нехило раздражен…
…и вскоре брызжем мы слюною,
И руки тянутся к перу
(Евгений уж не к двору).
Блокнотик маленький покроем (12)
Мы паутиной зыбких слов -
Замысловатых нежных строф.
Уж сколько раз твердили миру
(и, прямо скажем, хоть бы хны):
Не сотвори себе кумира
(«язычник» - хуже нет вины).
Он белой чайкой пышнотелой
(не в лад - кому какое дело?)
Опять над кафедрой парит
(ему не страшен гепатит). (13)
А может быть, общаясь с нами,
Помянет юности года,
А, может, сглючит иногда,
Опутав все вокруг мыслями
И тихо дрему напустив,
Он упорхнет на перерыв.
Разлепим очи еле-еле,
И на ногах едва держась,
Держать пытаясь душу в теле,
По коридору бродим всласть.
А мимо бодрою походкой,
<ремарка между строк: "какая гадость это ваше динамическое программирование">
Скривив глаза прямой наводкой,
Сложивши руки на заду
И размышляя на ходу,
Идет герой наш. Мы смиренно
Плетемся рысью как-нибудь,
Чтоб уловить предмета суть,
Что любим мы самозабвенно.
Учите же, друзья, дифгем -
Чтоб вскорости забыть о нем.
Ну, Бог с ним, что мы все о грустном…
Пора культурно отдохнуть.
И этаким писакой шустрым
Пора на кафедру махнуть…
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпой всегда окружена,
Стоит Дигайлова. Она (14)
Одной ногой касаясь полу,
Другой медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола.
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет…
- Мои богини, что вы, где вы?
- Мы там, где нам и должно быть!
- Нда, видно, все ушли налево…
Пора о кафедре забыть.
Пошлем ее на время в баню…
Продолжим наше воспеванье
Героя грез, магистра снов.
О, Шикин, Шикин, ты таков.
Ночной порою ты лелеешь
Коварных замыслов узор:
Твой ум нетленен, глаз востер,
И днем, и ночью ты корпеешь
Над бредом Римана. И я (15)
Не понимаю ничего!
Но ты устал, признайся, Женя,
Не меньше нас устал, подлец,
Бороться со своею ленью,
И закругляйся, наконец!
Пора, пора в сады Морфея,
Где нежнотрепетная фея
Проветрит затхлые мозги,
Излечит от больной тоски.
Повесь же в шкаф халат свой белый
И поверни в замке ключи,
А твоя совесть пусть молчит -
Свободен я душой и телом
С 27го ноября (16)
Не запугаешь ты меня.
Примечания (очень забавно писать через столько лет после выпуска!).
(1) Сапог Шварца
(2) О-малость. Общо говоря, член выражения, который заведомо меньше определенного, и которым можно пренебречь. Здесь точнее.
(3) дифгем и матан. Дифференциальная геометрия и математический анализ, соответственно.
(4) особенность. У кривых бывают всевозможные особенности - разрывы и т.п.
(5) белые одежды.Упомянутый в предисловии белый халат Шикина. Справедливости ради надо сказать, что он не единственный преподаватель, пользующийся таким нехитрым способом не замарать одежду, но он самый известный.
(6) идет СА мотать часы. Не ошибусь, если скажу, что кафедра Системного Анализа - самая больная на голову строгая кафедра в плане насыщенности учебного плана. В частности, в субботу, когда все нормальные люди спали и отдыхали, у СА был самый загруженный важными семинарами день - иногда до самого вечера.
(7) эллипс. Сфера научных интересов некоторых преподавателей нашей кафедры - аппроксимация множеств эллипсоидами. Понятно, что нас ими мучили до победного.
(8) хвосты. Бывает, некоторый функции стремятся к нулю при стремящемся к бесконечности аргументе, но стремятся так вяло, что интегрировать данную функцию совершенно неинтересно :)
(9) интервал покрыт. Если функция определенным образом разрывна на некотором интервале, то это не препятствие для ее интегрирования - достаточно покрыть интервал с точками разрыва подходящей непрерывной функцией.
(10) подземный ход. С факультета можно попасть в 14ю столовую, минуя улицу, через подземный ход.
(11) бумажка. По ходу семинара, обычно на его второй половине, Шикин пускал по рядам бумажку, где надо было отметиться, что ты присутствовал. Можно было прогулять полсеминара, но к бумажке надо было успеть.
(12) блокнотик маленький. Приведенный стих писался в моем блокноте для записей. На деле, никаких важных записей там не делалось, исключительно треп и подобные развлечения.
(13) гепатит. Один наш...м-м-м... одногруппник (прикрывая кольцо на пальце, чтоб никто не догадался:)) посреди учебного процесса загремел в больницу с гепатитом А. Дабы его развлечь, творение про Шикина было отксерено и отправлено ему на Соколиную гору с передачей.
(14) Дигайлова - ученый секретарь кафедры СА.
(15) Риман - Риман.
(16) 27 ноября - скорее всего, дата последнего семинара Шикина.