Сегодня мы чествуем «незаурядных личностей», а завтра их последователи придут к нам за реваншем
Вчера, 16 июня, в Санкт-Петербурге состоялась официальная - с участием главы администрации президента России Сергея Иванова - церемония открытия памятной доски гитлеровскому пособнику Маннергейму. Увековечивание памяти командующего финскими войсками, осуществлявшими блокаду Ленинграда с севера и пытавшимися перекрыть Дорогу жизни, совпало с открытием очередного Петербуржского международного экономического форума. В сочетании с риторикой присутствовавшего на мероприятии министра культуры РФ Владимира Мединского о «русском генерале» и замалчивание факта пособничества фашистам делает событие весьма похожим на реверанс в сторону сил, которые тоже воевали на стороне Гитлера «против большевиков, но не против России», а ныне предлагают инвестиции и технологии в обмен на «вынос Ленина из Мавзолея и ликвидацию кладбища на Красной площади».
Доску Маннергейму пытались открыть ещё в прошлом году, но тогда общественное неприятие заставило власти отказаться от затеи. За год историческая память народа лишь сильнее пробудилась, идеальным индикатором чего стала увеличившаяся в масштабах акция «Бессмертный полк». Что же тогда произошло? По всей видимости, причина в накопившемся у элиты жизненном дискомфорте от западных санкций и присущем ей исконно идеологическом цинизме. Усиливающееся желание избавиться от дискомфорта начинает перевешивать здравый смысл и порождает бредовые в своей несбыточности предложения отдать Крым в обмен на технологии и инвестиции. Абсолютный прагматизм с ведением политики в чисто рыночном стиле - сегодня продал часть пакета акций, а завтра, при более выгодных условиях, откупил назад - делают её однобокой, порождающей на поле идеального броуновское движение вместо политически выверенной стратегии. То есть ведёт к заведомому проигрышу в борьбе с противником, который на идеологическом направлении работает осознанно.
«Подумаешь, какая-то доска? Ну, сегодня мы её, особо не афишируя, чтобы народ не сильно раздражался, повесили, а завтра, как отношения с Западом наладятся, так тогда мы услышим народное мнение и снимем. Да и нам этот фашистский прихвостень не очень-то симпатичен». Не такая ли выходит логика? И вот в том беда, что если в рамках прагматичного сознания это логично, то для идеалистичного - иррационально. А человек-то ведь, как и общество, это весьма сложные системы. Душа человеческая, душа народная - не рынок и не биржа. Это колодец, в который плевать не принято. Потому и выходит у нас на поле идеального вместо выверенного по компасу курса - шизофренические метания.
Песковский «однозначный» комментарий о неоднозначной, но незаурядной для истории России личности, под который многие уже задаются вопросом о памятных досках прочим «русским генералам»-коллаборационистам или «незаурядным личностям» вроде Розенберга или Чикатило, ещё цветочки. Ягодки - у министра культуры, который сам себе противоречит и, либо бредит, либо напускает жуткого тумана.
Во-первых, он нам напоминает: «не надо стараться быть большим патриотом и коммунистом, чем Иосиф Виссарионович Сталин, который лично защитил Маннергейма, обеспечил его избрание и сохранение за ним поста президента Финляндии и умел к поверженному, но достойному противнику, относиться с уважением». То, что Сталин принял выход Финляндии из войны, когда поражение Германии стало очевидно, и в её союзниках числиться стало не выгодно, это, во-первых, чистая прагматика. Причём поступали так не только финны, но и венгры, и румыны, и не только они. И нашей целью было логово фашистского гада - Берлин, а не Хельсинки. Во-вторых, с идеологической стороны, это поведение укладывается как в русскую традицию «лежачего не бьют», так и в миролюбивую политику СССР. Кто сохранил побеждённую Германию как государство - «гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остаётся»? Кто предлагал бывшим союзникам подписать бессрочный пакт мира? В свете всего этого, почему отношения Советского Союза с Финляндией должны были выстраиваться по-другому? Суть же в том, что при всём этом Сталин памятников фашистам и их пособникам не ставил. Поэтому «достойный противник» и «относился с уважением» пусть останется мнением Мединского, но вот зачем Владимир Ростиславович вопреки своим словам расстарался прослыть «большим патриотом и коммунистом, чем Иосиф Виссарионович», приняв участие в открытии памятной доски Маннергейму, вопрос открытый.
Во-вторых, он говорит, что это действо должно стать шагом к преодолению раскола в «нашем обществе»: «Именно поэтому мы устанавливаем по всей стране памятники героям Первой мировой войны, которые потом оказались по разные стороны баррикад». Здесь сразу возникает вопрос - в каком-таком «нашем»? Ведь про гражданскую войну, красных-белых никто речь-то не ведёт. Все говорят о Великой Отечественной и о пособниках фашистов. А в этом плане у нас никакого раскола нет - в едином порыве поднялась страна огромная, дала бой фашизму и, заплатив страшную цену, спасла от него весь мир. Раскол - в стане белоэммиграции. Одни сказали нет наёмничеству и войне с русским народом, а другие были готовы вернуть себе потерянные власть и богатства, утопив «быдло» в крови руками Гитлера. Так кого же собирается мирить с коллаборационистами министр культуры? Народ, который никогда на это не пойдёт, или элитные группы, которые «изнывают» под гнётом санкций?
И светится на власовской коллаборационистско-примиренческой теме «покаяния русского народа за свои грехи», «перезахоранения Ленина» и т. п. господин Мединский далеко не первый год. Что не очень вяжется с его атакой бандеровских коллаборационистов по внешнеполитическому направлению. Либо ты против фашизма, либо ты не против фашизма. А поддерживать внутри страны действия почитателей фашистов-власовцев и, одновременно, проклинать последователей Бандеры вне страны - это, вообще говоря, шизофрения.
Или, другими словами, бессознательное поведение на поле идеального. И это - злоба дня - сущность сегодняшней государственной политики.
С одной стороны, День Победы объявляется высшей ценностью (что и есть на деле), мы на весь мир заявляем о недопустимости героизации нацизма и переписывания истории Второй Мировой войны. С другой, по федеральным каналам в преддверии Праздника идёт открытая профашистская риторика и танцы с фашистами, увековечивается память фашистских пособников и союзников - Туркула, Краснова, Маннергейма. Праздничные мероприятия в Европе, в том числе «Бессмертный полк» организуются Россотрудничеством 8 мая. И в Аргентине, в шествии, цель которого почтить павших в борьбе с фашизмом, открыто идут сторонники Власова и потомки коллаборационистов. У нас же священное содержание мероприятия разрушалось политическим самопиаром прокурора Крыма Поклонской, которая в качестве изображения своего погибшего в Великой Отечественной родственника пронесла икону с образом Николая II.
Народ Донбасса ведёт вооружённую борьбу против незаконно захвативших власть в Украине последователей бандеровцев. Российские власти признают правомочность народного, в сущности антифашистского, сопротивления. И, при этом, глава Крыма Аксёнов награждает нациста Мильчакова, как участника этой борьбы. МИД ведёт «Белую книгу» преступлений против прав человека на Украине ради неотвратимости наказания за каждое преступление, и, в то же время, соучастнице фашистских деяний - убийце мирных жителей и наших журналистов Савчено, объявляется помилование.
Мы от лица государства осуждаем снос памятников советским воинам в бывших республиках СССР и европейских странах в рамках политики декоммунизации. Но подобную политику - переименований и борьбы с памятниками - допускаем у себя дома.
Такоя двойственность позиций в отношении взаимосвязанных процессов обеления фашизма и очернения советского наследия в конце концов приведёт к тому, что наша антифашистская позиция будет окончательно скомпрометирована. Прежде всего - в глазах европейских народов, которые зачастую не разделяют антисоветские и профашистские выходки собственных элит. И, вопреки навязываемому им образу «России-агрессора» воевать с нами не хотят. Пока не хотят.
И всё это происходит параллельно усугубляющейся проблеме отношений местного населения и большого количества ближневосточных беженцев, в которой активную позицию занимают только праворадикальные, местами откровенно неонацистские силы. Такая безальтернативность естественным образом ведёт к росту популярности этих сил, т. е. смещению общественного мнения в правую сторону, предел которой - фашизм. Можно, конечно, поспорить о том, само ли так получается, или кто-то искусственно оформляет процесс фашизации Европы, но то, что он движется в этом направлении - это факт.
Когда будет пройдена та грань, после которой большинство европейского населения будет готово поверить в угрозу, исходящую от «ватников-колорадов-агрессоров», с которыми, наконец, нужно раз и навсегда расправиться? Этого мы точно знать не можем. Но совершенно очевидно, кому придётся хлебать эту неофашистскую кашу, если всё будет продолжаться в том же духе, без изменений.
И если наши власти сами никак не могут определиться, наш гражданский долг помочь им сделать правильный - для всех - выбор. Долг перед предками, которые победили фашизм и дали жизнь нам. Долг перед детьми, которые лишь через 5-10-15 лет станут взрослыми, и судьба которых сейчас исключительно в наших руках.