Художественные принципы японского искусства как смысловые и эстетические грани изначальной красоты
Фундаментальные эстетические категории японского искусства не поддаются рациональному истолкованию и строгим логическим определениям. Они скорее ощущаются, переживаются и понимаются в процессе своего воплощения, а их глубинная суть и истинное содержание во всей своей полноте открываются только в состоянии просветления.
Именно в момент переживания сатори происходит глубинное понимание исходного дзэнского принципа единства мира, открытие и переживание скрытого космического порядка, нераздельно связанного с гармонией и сокровенной красотой мира.
...В произведениях искусства, ритуалах, церемониях и практических действиях просвечивается «космический» план строения и фундаментальные принципы дзэн-буддизма, а вечное и трансцендентальное слито в них с текущим и повседневным. Сама универсальность эстетических принципов японского искусства обусловлена не только их соотнесением с вселенскими законами, но и их сквозным и всеобщим характером, их применением не только в искусстве, но и в познании, общении, дизайне, психопрактиках и в любых жизненных проявлениях.
Центральным и ключевым принципом японской эстетики выступает фуга-но макото, который является выражением скрытого вселенского порядка и изначальной красоты абсолютной реальности. Данная ключевая эстетическая категория является центром универсальной пентаматрицы, которая вписана внутрь и содержит в себе, дзэн-буддийский круг Энсо (ensō), по мере вращения которого раскрываются новые грани исходного принципа, высвечивается новое содержание и оттенки переживаний красоты как особого качества творческой энергии.
Глубинное содержание центрального понятия первозданной красоты-истины, порожденного чистым эстетическим восприятием вещей, по мере собственного созревания и последовательного, исторически обусловленного становления феноменальных миров, обогащалось новыми более глубокими и тонкими переживаниями, обретало разные имена и лики, превращаясь и закрепляясь в виде различных эстетических категорий.
Так поступательно развертываясь по культурологической спирали, оно изначально выражалось с помощью категорий ваби ( 7-8 вв.) и аварэ (9-12 вв.), которые уходят своими корнями в синтоизм и древнее японское искусство, а позже, посредством сформировавшегося под влиянием чань буддизма понятия - югэн (12 в.) и, наконец, эстетических идеалов саби и фуга-но макото (17 в.), которые уже выражали дух и наиболее сущностные принципы дзэн-буддизма. Т.П. Григорьева подчеркивала разное понимание красоты ведущими японскими поэтами и теоретиками искусства: «Истинный мастер причастен Красоте (фуга); пусть Мурасаки ее видит в аварэ, Сэами - в югэн (именно красота югэн воздействовала тогда на потрясенное сознание, возвращала человека к самому себе). Для Рикю - это ваби, красота обыденного; для Басе - саби, возвышение обыденного до божественного».
Центральный принцип фуга-но макото (Красоты-истины) носит внутренне-динамичный характер и существует в виде живого процесса, непрерывно разворачиваясь и проявляя свои различные взаимосвязанные грани с помощью таких качественно своеобразных связок категорий как аварэ - югэн, ваби - саби, определяющих саму сущность и многообразие прекрасного. Данные эстетические принципы тесно взаимосвязаны между собой, содержательно перекрывают, взаимопроникают и взаимообогащают друг друга. Они едины и нераздельны, так как выражают сущность красоты живого цветка лотоса, носящего имя фуга-но макото.
При этом такие полюса взаимопроникающих связок как ваби и аварэ основываются и определяются таковостью, а югэн и саби дополняющей ее шуньятой, которые являются сущностными измерениями единой абсолютной реальности. Первая пара принципов, которая условно может быть отнесена к плотному и активному Ян, и вторая, соответствующая пустотному, созерцательному Инь, взаимопроникают и накладываются друг на друга, вращаясь вокруг центрального принципа фуга-но макото, выявляя новые грани неизменной красоты (би).
1. ФУГА-НО МАКОТО (fuga-no makoto) (букв. «истинность прекрасного», от «фуга»- красота и «макото»- истина сердца).
Фуга-но макото это центральная категория японской культуры, универсальный закон и эстетический идеал, который порождает, объединяет и приводит в состояние динамического баланса основные принципы жизни и искусства: аварэ - югэн, ваби -саби.
Фуга (fuga). Само короткое слово «фуга» складывается из двух частей и вмещает в себя два отдельных содержательных пласта. Так, Хисамацу Сэнъити считал, что иероглиф «фу» изначально означал «деревенский», а «га» - «столичный». Данные значения были впоследствии наполнены эстетическими смыслами и коннотациями, что и позволило Кагами Сико, размышлявшему о красоте поэзии хайкай (хокку), написать: «Простота (фугэн) и изящество (гагэн) составляют великую сущность хайкай».
Макото (makoto) ("правда", "истина") отражает изначальную таковость, скрытый порядок и истинные сущности вещей. Сам факт, -писал Оницура,- что соловей не квакает по-лягушачьи, а лягушка не поёт как соловей, уже есть макото. По мнению Т.И. Бреславец понятие макото отражает древнюю синтоистскую веру в душу и тайную, магическую силу слов. При этом, автор утверждает, что «категория фуга-но макото является общей по отношению ко всем остальным, ибо критерий истинности и правдивости искусства определяет основное его содержание, достигаемое на основе фуэки-рюко, саби, каруми, сиори, хосоми». Идею центральности категории макото поддерживает и В. А. Матвеенко, который пишет, что: «макото способна выступить в качестве смыслового центра всего комплекса основных категорий японской культуры (ва-о мамору, моно-но аварэ, ками, тама, би)».
Макото, как и все другие эстетические принципы, эволюционировало вместе с развитием японского искусства и насыщения его духом дзэна. Если вначале оно выступало как требование достоверности изображения, то уже у поэтов и художников 17 столетия оно трансформировалось в основополагающий принцип искусства, выражающий вселенскую суть, «универсальность», высокую истину, красоту души и гармоничный внутренний порядок вещей.
Макото проявляется в произведении как имманентность истины и способ ее существование в искусстве, а также как разум сердца и предельность искренности, которые выступают средствами раскрытия подлинной природы и внутренней красоты вещей. Концентрированно и точно содержание данной категории было выражено Ота Мидзухо: “Макото - это животворящая идея космоса, которая проходит через настоящее и заключает в себе вечное. Макото - это основа, на которой возникают все законы, источник Небесного Пути. Так можно объяснить фуга-но макото Басё и познать законы души хайку”. В свою очередь и Камидзима Оницура отмечал, что принцип макото является ключевым, руководящим принципом поэзии и именно его присутствие в стихах, делает их подлинным произведением искусства.
В феноменальных мирах макото проявляется как кокоро («душа»или «сердце») вещей и явлений.
Кокоро (kokoro) -это «духовная основа», пульсирующий внутри вещей и явлений дух, центральный смысл и движущая сила как человека, так и любого объекта Вселенной. Согласно представлением японцев, «кокоро», сердцем или душой обладает каждая вещь, все живые и неодушевленные объекты, каждое поэтическое слово и произведение искусства.
В. А. Матвеенко писал, что «японская культура также полагала макото как истинствование души-сердца кокоро и истинного сердца магокоро - то есть сердца простого, правильного, не лживого, правдивого и искреннего; сердца, готового к самопожертвованию во благо других».
В какой-то мере данный художественный принцип и прием, сходен с механизмом персонификации, состоящем в сознательном оживлении предметов, предоставлении им права существовать по собственным законам. В то же время это высший уровень персонификации, открывающий и пробуждающий в предметах их дух и глубинную сущностную силу. В этом случае, заданием художника является предоставление миру и объектам предельной свободы, невмешательство в процесс их самоосуществления и чуткое улавливание и схватывание движущего их духа.
Подчеркивая центральную и определяющую роль данного принципа, Т. Соколова-Делюсина пишет: «Сердце» (кокоро), о котором так часто говорится в японских поэтических трактатах, это и сердце природы, и сердце человека, и сердце песни. Все эти три сердца, три сущности составляют единое целое и выявляются посредством слова». При этом человек общается с вещами и миром на уровне сердца, но все отдельные вещи взаимодействуют между собой на уровне сердец через единое сердце мира. «Таким образом, - писал В. А. Матвеенко, -с точки зрения японской культуры, истина - это не только глубинный внутренний смысл гармонии, но и участие в ней».
Продолжение следует...
Автор: Марков С.Л.
Первая часть
Именно в момент переживания сатори происходит глубинное понимание исходного дзэнского принципа единства мира, открытие и переживание скрытого космического порядка, нераздельно связанного с гармонией и сокровенной красотой мира.
...В произведениях искусства, ритуалах, церемониях и практических действиях просвечивается «космический» план строения и фундаментальные принципы дзэн-буддизма, а вечное и трансцендентальное слито в них с текущим и повседневным. Сама универсальность эстетических принципов японского искусства обусловлена не только их соотнесением с вселенскими законами, но и их сквозным и всеобщим характером, их применением не только в искусстве, но и в познании, общении, дизайне, психопрактиках и в любых жизненных проявлениях.
Центральным и ключевым принципом японской эстетики выступает фуга-но макото, который является выражением скрытого вселенского порядка и изначальной красоты абсолютной реальности. Данная ключевая эстетическая категория является центром универсальной пентаматрицы, которая вписана внутрь и содержит в себе, дзэн-буддийский круг Энсо (ensō), по мере вращения которого раскрываются новые грани исходного принципа, высвечивается новое содержание и оттенки переживаний красоты как особого качества творческой энергии.
Глубинное содержание центрального понятия первозданной красоты-истины, порожденного чистым эстетическим восприятием вещей, по мере собственного созревания и последовательного, исторически обусловленного становления феноменальных миров, обогащалось новыми более глубокими и тонкими переживаниями, обретало разные имена и лики, превращаясь и закрепляясь в виде различных эстетических категорий.
Так поступательно развертываясь по культурологической спирали, оно изначально выражалось с помощью категорий ваби ( 7-8 вв.) и аварэ (9-12 вв.), которые уходят своими корнями в синтоизм и древнее японское искусство, а позже, посредством сформировавшегося под влиянием чань буддизма понятия - югэн (12 в.) и, наконец, эстетических идеалов саби и фуга-но макото (17 в.), которые уже выражали дух и наиболее сущностные принципы дзэн-буддизма. Т.П. Григорьева подчеркивала разное понимание красоты ведущими японскими поэтами и теоретиками искусства: «Истинный мастер причастен Красоте (фуга); пусть Мурасаки ее видит в аварэ, Сэами - в югэн (именно красота югэн воздействовала тогда на потрясенное сознание, возвращала человека к самому себе). Для Рикю - это ваби, красота обыденного; для Басе - саби, возвышение обыденного до божественного».
Центральный принцип фуга-но макото (Красоты-истины) носит внутренне-динамичный характер и существует в виде живого процесса, непрерывно разворачиваясь и проявляя свои различные взаимосвязанные грани с помощью таких качественно своеобразных связок категорий как аварэ - югэн, ваби - саби, определяющих саму сущность и многообразие прекрасного. Данные эстетические принципы тесно взаимосвязаны между собой, содержательно перекрывают, взаимопроникают и взаимообогащают друг друга. Они едины и нераздельны, так как выражают сущность красоты живого цветка лотоса, носящего имя фуга-но макото.
При этом такие полюса взаимопроникающих связок как ваби и аварэ основываются и определяются таковостью, а югэн и саби дополняющей ее шуньятой, которые являются сущностными измерениями единой абсолютной реальности. Первая пара принципов, которая условно может быть отнесена к плотному и активному Ян, и вторая, соответствующая пустотному, созерцательному Инь, взаимопроникают и накладываются друг на друга, вращаясь вокруг центрального принципа фуга-но макото, выявляя новые грани неизменной красоты (би).
1. ФУГА-НО МАКОТО (fuga-no makoto) (букв. «истинность прекрасного», от «фуга»- красота и «макото»- истина сердца).
Фуга-но макото это центральная категория японской культуры, универсальный закон и эстетический идеал, который порождает, объединяет и приводит в состояние динамического баланса основные принципы жизни и искусства: аварэ - югэн, ваби -саби.
Фуга (fuga). Само короткое слово «фуга» складывается из двух частей и вмещает в себя два отдельных содержательных пласта. Так, Хисамацу Сэнъити считал, что иероглиф «фу» изначально означал «деревенский», а «га» - «столичный». Данные значения были впоследствии наполнены эстетическими смыслами и коннотациями, что и позволило Кагами Сико, размышлявшему о красоте поэзии хайкай (хокку), написать: «Простота (фугэн) и изящество (гагэн) составляют великую сущность хайкай».
Макото (makoto) ("правда", "истина") отражает изначальную таковость, скрытый порядок и истинные сущности вещей. Сам факт, -писал Оницура,- что соловей не квакает по-лягушачьи, а лягушка не поёт как соловей, уже есть макото. По мнению Т.И. Бреславец понятие макото отражает древнюю синтоистскую веру в душу и тайную, магическую силу слов. При этом, автор утверждает, что «категория фуга-но макото является общей по отношению ко всем остальным, ибо критерий истинности и правдивости искусства определяет основное его содержание, достигаемое на основе фуэки-рюко, саби, каруми, сиори, хосоми». Идею центральности категории макото поддерживает и В. А. Матвеенко, который пишет, что: «макото способна выступить в качестве смыслового центра всего комплекса основных категорий японской культуры (ва-о мамору, моно-но аварэ, ками, тама, би)».
Макото, как и все другие эстетические принципы, эволюционировало вместе с развитием японского искусства и насыщения его духом дзэна. Если вначале оно выступало как требование достоверности изображения, то уже у поэтов и художников 17 столетия оно трансформировалось в основополагающий принцип искусства, выражающий вселенскую суть, «универсальность», высокую истину, красоту души и гармоничный внутренний порядок вещей.
Макото проявляется в произведении как имманентность истины и способ ее существование в искусстве, а также как разум сердца и предельность искренности, которые выступают средствами раскрытия подлинной природы и внутренней красоты вещей. Концентрированно и точно содержание данной категории было выражено Ота Мидзухо: “Макото - это животворящая идея космоса, которая проходит через настоящее и заключает в себе вечное. Макото - это основа, на которой возникают все законы, источник Небесного Пути. Так можно объяснить фуга-но макото Басё и познать законы души хайку”. В свою очередь и Камидзима Оницура отмечал, что принцип макото является ключевым, руководящим принципом поэзии и именно его присутствие в стихах, делает их подлинным произведением искусства.
В феноменальных мирах макото проявляется как кокоро («душа»или «сердце») вещей и явлений.
Кокоро (kokoro) -это «духовная основа», пульсирующий внутри вещей и явлений дух, центральный смысл и движущая сила как человека, так и любого объекта Вселенной. Согласно представлением японцев, «кокоро», сердцем или душой обладает каждая вещь, все живые и неодушевленные объекты, каждое поэтическое слово и произведение искусства.
В. А. Матвеенко писал, что «японская культура также полагала макото как истинствование души-сердца кокоро и истинного сердца магокоро - то есть сердца простого, правильного, не лживого, правдивого и искреннего; сердца, готового к самопожертвованию во благо других».
В какой-то мере данный художественный принцип и прием, сходен с механизмом персонификации, состоящем в сознательном оживлении предметов, предоставлении им права существовать по собственным законам. В то же время это высший уровень персонификации, открывающий и пробуждающий в предметах их дух и глубинную сущностную силу. В этом случае, заданием художника является предоставление миру и объектам предельной свободы, невмешательство в процесс их самоосуществления и чуткое улавливание и схватывание движущего их духа.
Подчеркивая центральную и определяющую роль данного принципа, Т. Соколова-Делюсина пишет: «Сердце» (кокоро), о котором так часто говорится в японских поэтических трактатах, это и сердце природы, и сердце человека, и сердце песни. Все эти три сердца, три сущности составляют единое целое и выявляются посредством слова». При этом человек общается с вещами и миром на уровне сердца, но все отдельные вещи взаимодействуют между собой на уровне сердец через единое сердце мира. «Таким образом, - писал В. А. Матвеенко, -с точки зрения японской культуры, истина - это не только глубинный внутренний смысл гармонии, но и участие в ней».
Продолжение следует...
Автор: Марков С.Л.
Первая часть