Олимпиада 2014, открытие.
Мне показалось что они сами не поняли что будят... К таким символам апеллировали...
Начиная с Ярилы,
Это неожиданный выбор, в том смысле, что он не понятно откуда взялся - кто его выбрал. Могли взять Перуна, или там Велеса...
Но взяли не Вотана...
http://www.peremeny.ru/column/view/1484/
Взяли другой архетип!
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A3%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%B0%D1%8E%D1%89%D0%B8%D0%B9_%D0%B8_%D0%B2%D0%BE%D1%81%D0%BA%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%B0%D1%8E%D1%89%D0%B8%D0%B9_%D0%B1%D0%BE%D0%B3
Умирающего и возрождающегося бога.
С мифами об умирающих и воскресающих богах обычно связаны всевозможные празднества, обряды и ритуалы. Таковы разыгрывавшаяся на земледельческом празднике разлива Нила мистерия о смерти и возрождении Осириса, оплакивание Гиласа у кеосских греков и Адониса на Кипре и Лесбосе, Элевсинские мистерии; родственны этим обрядам также славянские обычаи «похорон Костромы» и сожжения Масленицы. Непременным элементом подобных мероприятий является ритуальный плач об умершем (ушедшем) боге; все эти обряды призваны обеспечить урожайность - для мифологического сознания смерть нередко представляется стадией цикла «жизнь - смерть - плодородие», воплощавшегося в таких персонажах, как, скажем, Маржана (Мара-Морена, Морана), славянская богиня одновременно и плодородия, и смерти.
Споры о возможности включения Иисуса Христа в число умирающих и воскресающих богов плодородия продолжаются до сих пор. По мнению сторонников мифологической школы, учитывая взаимосвязь «умер-воскрес», утверждения «Я есть Хлеб Жизни» и «Вино - кровь Моя», как относительная, но всё же связь с плодородием (сюда же можно отнести Жатву в Конце Времен, сопутствующим Второму Пришествию, читай - «второму воскресению»), сформировавшийся образ соответствует некоторым признакам для причисления к мифологическому архетипу умирающего и воскресающего бога плодородия.
Русский философ А. Ф. Лосев считал, что представление об умирающем и воскресающем боге появилось в эпоху матриархата. Оргиастический юный бог был одновременно и сыном, и любовником Великой матери-богини, ключевой фигуры в мифологии «зрелого матриархата»[5]. Этот бог, по его мнению, был лишь придатком единой космической богини, этой «стихийно-чудовищной силы», управляющей решительно всем в мире.[6]
Можно себе представить какой смысл несло дальнейшее представление - Масленица, Китежград, Чудо-Юдо кит...
И это не просто случаные наборы фигур...
Потом соединяясь с Европой в виде реформ Петра мы получаем новую мечту России - Софийский собор и дворянство со всеми его плюсами и минусами в качестве двигателя.
И тут потом переходим к одному из самых интересных в сценарии
Революции... И представлению о ней как о создании какого-то механизма, мира в котором все будут равны и в то же время, в котором тяжесть иерархии переложена на машину, механизм.
"
В конце романа Алексея Толстого «Хождение по мукам» Кржижановский на Восьмом Всероссийском съезде Советов представляет большевистский план насильственного обезличивания труда, разработанный инженером Забелиным: «Там, где в вековой тишине России таятся миллиарды пудов торфа, там, где низвергается водопад или несет свои воды могучая река, - мы сооружаем электростанции - подлинные маяки обобществленного труда». Ну, мы-то теперь понимаем, что речь идет о том, чтобы перегородить плотиной течение жизни народа и извлекать при помощи этого «электрического замка» абстрактную энергию «обобществленного труда». Разумеется, хозяйка этого дивного замка - софия.
Но это - особого рода софия (совсем не Советская власть). Представлена она «административным василиском», или «твердой души прохвостом» (термины Салтыкова-Щедрина, к которому мы и обратимся в этой главке). Эта софия имеет на своем счету множество достижений - от сожжения (принесения в жертву) миллионов людей на огне «электрического костра», раздутого ею, до заразы Чернобыля и от застойных явлений за плотиной, перегородившей поток жизни общества, до вещественно ныне гниющих водохранилищ на Волге. В самой пророческой книге русской литературы, «Истории одного города», обо всем этом подробно написано. Угрюм-Бурчеев, последний из градоначальников Глупова (пародирующий первого царя новой софийной формации Петра I, электрификатора), тоже вознамерился перегородить реку жизни народа, «уловить вселенную», «поднять Россию на дыбы». «Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а это своего рода сила, обладая которою можно покорить мир».
"
http://www.peremeny.ru/books/osminog/2450
И это все предстает неким целым сюжетом, с понятным завершением в виде рождения чего-то нового. Нового, которое символизируют дети...
Начиная с Ярилы,
Это неожиданный выбор, в том смысле, что он не понятно откуда взялся - кто его выбрал. Могли взять Перуна, или там Велеса...
Но взяли не Вотана...
http://www.peremeny.ru/column/view/1484/
Взяли другой архетип!
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A3%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%B0%D1%8E%D1%89%D0%B8%D0%B9_%D0%B8_%D0%B2%D0%BE%D1%81%D0%BA%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%B0%D1%8E%D1%89%D0%B8%D0%B9_%D0%B1%D0%BE%D0%B3
Умирающего и возрождающегося бога.
С мифами об умирающих и воскресающих богах обычно связаны всевозможные празднества, обряды и ритуалы. Таковы разыгрывавшаяся на земледельческом празднике разлива Нила мистерия о смерти и возрождении Осириса, оплакивание Гиласа у кеосских греков и Адониса на Кипре и Лесбосе, Элевсинские мистерии; родственны этим обрядам также славянские обычаи «похорон Костромы» и сожжения Масленицы. Непременным элементом подобных мероприятий является ритуальный плач об умершем (ушедшем) боге; все эти обряды призваны обеспечить урожайность - для мифологического сознания смерть нередко представляется стадией цикла «жизнь - смерть - плодородие», воплощавшегося в таких персонажах, как, скажем, Маржана (Мара-Морена, Морана), славянская богиня одновременно и плодородия, и смерти.
Споры о возможности включения Иисуса Христа в число умирающих и воскресающих богов плодородия продолжаются до сих пор. По мнению сторонников мифологической школы, учитывая взаимосвязь «умер-воскрес», утверждения «Я есть Хлеб Жизни» и «Вино - кровь Моя», как относительная, но всё же связь с плодородием (сюда же можно отнести Жатву в Конце Времен, сопутствующим Второму Пришествию, читай - «второму воскресению»), сформировавшийся образ соответствует некоторым признакам для причисления к мифологическому архетипу умирающего и воскресающего бога плодородия.
Русский философ А. Ф. Лосев считал, что представление об умирающем и воскресающем боге появилось в эпоху матриархата. Оргиастический юный бог был одновременно и сыном, и любовником Великой матери-богини, ключевой фигуры в мифологии «зрелого матриархата»[5]. Этот бог, по его мнению, был лишь придатком единой космической богини, этой «стихийно-чудовищной силы», управляющей решительно всем в мире.[6]
Можно себе представить какой смысл несло дальнейшее представление - Масленица, Китежград, Чудо-Юдо кит...
И это не просто случаные наборы фигур...
Потом соединяясь с Европой в виде реформ Петра мы получаем новую мечту России - Софийский собор и дворянство со всеми его плюсами и минусами в качестве двигателя.
И тут потом переходим к одному из самых интересных в сценарии
Революции... И представлению о ней как о создании какого-то механизма, мира в котором все будут равны и в то же время, в котором тяжесть иерархии переложена на машину, механизм.
"
В конце романа Алексея Толстого «Хождение по мукам» Кржижановский на Восьмом Всероссийском съезде Советов представляет большевистский план насильственного обезличивания труда, разработанный инженером Забелиным: «Там, где в вековой тишине России таятся миллиарды пудов торфа, там, где низвергается водопад или несет свои воды могучая река, - мы сооружаем электростанции - подлинные маяки обобществленного труда». Ну, мы-то теперь понимаем, что речь идет о том, чтобы перегородить плотиной течение жизни народа и извлекать при помощи этого «электрического замка» абстрактную энергию «обобществленного труда». Разумеется, хозяйка этого дивного замка - софия.
Но это - особого рода софия (совсем не Советская власть). Представлена она «административным василиском», или «твердой души прохвостом» (термины Салтыкова-Щедрина, к которому мы и обратимся в этой главке). Эта софия имеет на своем счету множество достижений - от сожжения (принесения в жертву) миллионов людей на огне «электрического костра», раздутого ею, до заразы Чернобыля и от застойных явлений за плотиной, перегородившей поток жизни общества, до вещественно ныне гниющих водохранилищ на Волге. В самой пророческой книге русской литературы, «Истории одного города», обо всем этом подробно написано. Угрюм-Бурчеев, последний из градоначальников Глупова (пародирующий первого царя новой софийной формации Петра I, электрификатора), тоже вознамерился перегородить реку жизни народа, «уловить вселенную», «поднять Россию на дыбы». «Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а это своего рода сила, обладая которою можно покорить мир».
"
http://www.peremeny.ru/books/osminog/2450
И это все предстает неким целым сюжетом, с понятным завершением в виде рождения чего-то нового. Нового, которое символизируют дети...