Об ощущениях
Беседовали вчера с Арменом Асрияном о положении дел в России, реплика Армена о 90-х: «Я, кажется, никогда в жизни не испытывал такой бессильной злобы и тоскливого ужаса, как тогда».
А я сейчас испытываю бессильную злобу и тоскливый ужас. Я жил уже в 70-х, 80-х, 90-х и 2000-х, и никогда не было такого плохого времени, как сейчас.
В 70-х начальство было уже в известной степени деморализовано, его можно было - хотя бы внутренне - посылать подальше. И оно чувствовало, что «низы» тут имеют большую моральную правоту, чем «верхи». По малости лет я, конечно, с этими проблемами не сталкивался, хотя это чувствовалось во всем - даже и в школьной практике на каком-то заводе. И чувствовалось, что в таком виде, в котором есть, все это остаться не может.
В 80-х все это начало меняться, а в 90-х взорвалось, и какое-то время Россия жила совершенно без начальства. Был такой краткий эпизод в ее истории. Совсем без начальства было во многих отношениях плохо, но сейчас мы, как обычно, бросились в другую крайность - начальственность проявилась и укоренилась во всем.
Года три назад, когда мы еще жили в Гатчине, мы решили пройтись по школам, узнать, куда лучше отдавать ребенка. И в одной известной гимназии общались с директором, у которого на стене в кабинете висел портрет Путина, и ладно бы только портрет. Весь хозяин - такой же щупленький, собранный, с цепким взглядом, в сером костюме - был настолько похож на Путина, как будто специально тренировался перед зеркалом. На портрет Путина вообще опасно медитировать больше пяти лет, начинаешь сам в него превращаться. И вел он себя точно так же, и интонации у него были похожие.
Возможно, Россию это и устраивает. Вся система выстроилась, и Путин повторился пятьдесят тысяч раз, если не пятьсот - и все стало ясно, понятно и стабильно. Но по моим ощущениям, это хуже 70-х, в России вообще начальственная уверенность, что оно лучше всех знает, как надо все устроить - это самая неприятная болезнь. В 70-х все-таки чувствовалось впереди какое-то будущее, а сейчас все так и будут вытравливать из себя всю самостоятельность - мышления, действий, суждений... Потому что иначе в России просто не выжить.
А я сейчас испытываю бессильную злобу и тоскливый ужас. Я жил уже в 70-х, 80-х, 90-х и 2000-х, и никогда не было такого плохого времени, как сейчас.
В 70-х начальство было уже в известной степени деморализовано, его можно было - хотя бы внутренне - посылать подальше. И оно чувствовало, что «низы» тут имеют большую моральную правоту, чем «верхи». По малости лет я, конечно, с этими проблемами не сталкивался, хотя это чувствовалось во всем - даже и в школьной практике на каком-то заводе. И чувствовалось, что в таком виде, в котором есть, все это остаться не может.
В 80-х все это начало меняться, а в 90-х взорвалось, и какое-то время Россия жила совершенно без начальства. Был такой краткий эпизод в ее истории. Совсем без начальства было во многих отношениях плохо, но сейчас мы, как обычно, бросились в другую крайность - начальственность проявилась и укоренилась во всем.
Года три назад, когда мы еще жили в Гатчине, мы решили пройтись по школам, узнать, куда лучше отдавать ребенка. И в одной известной гимназии общались с директором, у которого на стене в кабинете висел портрет Путина, и ладно бы только портрет. Весь хозяин - такой же щупленький, собранный, с цепким взглядом, в сером костюме - был настолько похож на Путина, как будто специально тренировался перед зеркалом. На портрет Путина вообще опасно медитировать больше пяти лет, начинаешь сам в него превращаться. И вел он себя точно так же, и интонации у него были похожие.
Возможно, Россию это и устраивает. Вся система выстроилась, и Путин повторился пятьдесят тысяч раз, если не пятьсот - и все стало ясно, понятно и стабильно. Но по моим ощущениям, это хуже 70-х, в России вообще начальственная уверенность, что оно лучше всех знает, как надо все устроить - это самая неприятная болезнь. В 70-х все-таки чувствовалось впереди какое-то будущее, а сейчас все так и будут вытравливать из себя всю самостоятельность - мышления, действий, суждений... Потому что иначе в России просто не выжить.