Статья про Тбилиси
Дорогие друзья!
Это еще совсем черновик. Прошу вас, напишите как можно больше критических комментариев. Мне было невероятно сложно, потому что я попыталась описать как менялся Тбилиси за последние 20 лет, практически ничего об этом не зная - во-первых, потому что я не жила в Тбилиси, во-вторых, потому что мне 26. Так что я очень хочу критику и, если, можно, побольше дополнений и подробностей - может, вы вспомните какие-нибудь детали и истории - пожалуйста, пишите!
А еще огромное спасибо
shupaka за очень интересное интервью и Георгию Парцхаладзе за сайт http://mytbilisi.narod.ru
Короче, вот она,
Статья про Тбилиси
Тбилисский «Макдональдс» около метро Руставели. Уютная виртуальная страна чизбургеров и бумажных упаковок, населенная загадочными кавказскими пришельцами. Гордые черноглазые красавицы из поэм Лермонтова изображают американское дружелюбие, снисходительно пробивая чеки и благодаря за покупку. Седовласый горный долгожитель с важным видом кормит свою внучку карамельным мороженым. Семья из десяти человек пытается поместиться вокруг маленького железного столика на улице и, похоже, сейчас закатит большое воскресное застолье. Для меня это все полная загадка - как будто здесь в эти коробочки и стаканчики упаковано какое-то совсем другое, незнакомое мне содержимое и содержание. В это время между уличными столиками появляется старуха, с ног до головы замотанная во что-то черное, и начинает выпрашивать милостыню. Ее с предельным уважением, но решительно выпроваживает молодой охранник. Я достаю фотоаппарат. Молодая женщина, сидящая со мной рядом, тоже одетая во все черное (национальный цвет), спрашивает: «Вы журналист?». Я киваю. «Я одно могу сказать, - неожиданно говорит она, как будто почувствовав мое глубокое непонимание, - жить у нас тут приятно».
Понимания от этого не прибавилось. «Приятно», несмотря на то, что страна так и не оправилась после развала Советского Союза, а город - от последствий землетрясения 2002 года? "Приятно", несмотря на то, что никакие предприятия не работают, а бывшие академики вынуждены торговать на рынке? «Приятно», несмотря на то, что невозможно найти работу и половина тбилисской интеллигенции живет на дотации родственников, работающих в России?
Но в то же время в этом ее «приятно» не чувствуется ни особенного патриотизма, ни какого-то специального национального пафоса. Никто не говорит - «легко». Никто не говорит, что «приятно торговать колготками». Но жить вообще, тем не менее, - почему-то «приятно».
Приехать в Тбилиси из России, конечно, крайне приятно. Здесь царит атмосфера какого-то общего дружелюбия: если ты русский, с тобой с удовольствием поговорят по-русски, если ты с Запада - на ломаном английском (который в последнее время стремится к тому, чтобы вытеснить русский), если израильтянин (а они в Грузию в последнее время зачастили) - немедленно отведут к синагоге. При этом на приезжего никто не будет показывать пальцем, как на инопланетянина; здесь никто не бегает за туристами, требуя денег или умоляя что-нибудь купить: Тбилиси - город, привыкший к национальному многообразию. Надо сказать, что русский язык здесь во многих поколениях «престижен» и пока что традиционно остается неотъемлемым признаком культурного человека.
Впервые приезжая в Тбилиси, поражаешься тому, как жизнь в этом городе напоминает сцены из грузинского кино. Все наши мифы и стереотипы о грузинах здесь собраны в какой-то повышенной концентрации: таксисты действительно ездят как сумасшедшие - врубают на полную громкость какие-нибудь деревенские хоровые песнопения и, перекрикивая их, бурно жестикулируя и руля коленкой на головокружительной скорости, рассказывают тебе какой-нибудь давно известный анекдот про «настоящего джигита». В кабаках здесь действительно произносят умопомрачительно длинные тосты и платят музыкантам за то, чтобы они подошли к твоему столу и исполнили «Сулико». В ресторане «Не горюй» над театром Габриадзе действительно можно встретить живого Резо Габриадзе.
Это ощущение общей праздничности поначалу так захватывает, что не понимаешь, действительно тут так все живут или специально стараются для тебя. Но постепенно видишь, что в этом нет никакого особенного противоречия: грузины - народ артистический, и для них нет большего удовольствия, чем поиграть в грузин и продемонстрировать свою «грузинскость» . Например, гостям в Грузии всегда рассказывают притчу о том, как Бог раздавал народам земли. Все народы выстроились в длинную очередь, а грузинам надоело в ней стоять и они отошли на ближайшую полянку, где принялись плясать и пить вино. Тем временем очередь прошла и все земли кончились. «Как же так, - сказали грузины, - неужели ты, Господь, нам ничего не оставил?». Тогда Господь вздохнул и отдал грузинам кусок земли, который припрятал для себя.
Подтверждение этому рассказу можно найти на главной улице Тбилиси в любые выходные: каждое воскресенье проспект Руставели из самой оживленной магистрали превращается в пешеходную зону. Народ играет в волейбол и настольный теннис, стучит на барабанах прямо под окнами парламента, а вечером все это переходит в огромную уличную дискотеку с лезгинкой и западной попсой вперемешку. То же самое касается всех государственных и религиозных праздников, которых в Грузии великое множество - народ отдается этому делу всей душой, им чуждо так свойственное нашему менталитету представление о формальной, общественной и личной, «настоящей» стороне жизни. По-другому здесь невозможно: сама тбилисская архитектура с ее открытыми двориками и длинными общими балконами располагает к тому, чтобы быть в постоянном контакте с улицей - если ты живешь в одном из таких домов старого города, то вся твоя жизнь, хочешь ты этого или нет, проходит на глазах у соседей.
Грузинский сценарист и режиссер Нино Базилиа рассказывает, что часто бывала в доме, где бок о бок жили грузин, армянин, азербайджанец и курд. Объединенные общим «итальянским» двориком, они были связаны очень близкими, почти родственными отношениями. «Когда наступили тяжелые времена, - рассказывает Нино, - курды, самые предприимчивые, стали торговать керосином. Повесили при входе вывеску: «Керосинная лавка». Тут азербайджанец запротестовал: если дом, в котором находится магазин, общий - значит, и доход должен быть общий. Ругались они, ругались, в итоге постановили, что курд будет отдавать азербайджанцу по пять тетри - или по одной сигарете - с каждой проданной меры. А в другой раз поссорится этот азербайджанец с армянином, скажут друг другу что-нибудь - и тот же самый курд идет их разнимать. А грузин однажды купил себе машину, подержанную «шестерку» - так азербайджанец не мог на это спокойно смотреть, он тоже купил себе старенький «запорожец», но, поскольку водить не умел - просто поставил под окном: вот мол, примите к сведению, у меня тоже есть машина. Потом эта машина постепенно превратилась в собачью будку. Самый драматичный момент был, когда у одного из жильцов погиб кот. Это произошло из-за того, что сосед провел себе электричество - тогда были такие времена, электричества в домах не было, приходилось откуда-то самим тянуть провода. И кота ударило током». В то же время это совсем не похоже на традиционную московскую коммуналку - в тбилисских двориках все делают вместе: «Знаете, как следует выносить мусор из тбилисских двориков? - вспоминает журналистка Анна Датошвили - Во-первых, с наступлением темноты. Во-вторых - в компании. Это такая почти традиция: запрокинуть голову и крикнуть соседке: «Нателаааааа! У тебя мусор есть?» Отзовется Натела, Манана, Эка и еще Нино. Потому что в каждый летний вечер у каждой семьи набирается тонна арбузных корок и баклажановых очистков».
За последние 20 лет облик Тбилиси, конечно, претерпел огромные изменения. При Советском Союзе это был чуть ли не самый процветающий город страны. Здесь всего было много. Здесь продавались продукты, о которых мечтали даже в Москве. Во времена сухого закона в Тбилиси всегда можно было купить хорошее вино и коньяк. Да и вообще грузины были богаче: сторублевую купюру тогда называли «грузинским рублем». Московская интеллигенция преклонялась перед грузинской культурной элитой, совершенно не задавленной унылыми правилами совка. То есть здесь, конечно, было все то же, что и во всем Советском Союзе - политбюро, памятники Ленину, красные галстуки - но не было общего ощущения страха и подавленности, которое возрастало по мере приближения к центру.
Удивительную историю, услышанную от своих родителей, рассказал архитектор Гия Парцхаладзе: «Неотъемлемой частью тогдашнего Тбилиси был городской сумасшедший Кика. Маленький плотный человечек с болезнью Дауна. Дело было в 60-е, в дни визита на Кубу Никиты Хрущева. На проспекте вдруг появился Кика. Кто-то усмехнулся, кто-то его поприветствовал. И все бы этим закончилось, если бы вдруг на улице не появился второй по известности "районный сумасшедший", высокий брюнет с длинной бородой - ну прямо как у вождя кубинской революции. Мгновенно поставили Кику с "Фиделем" рядом; маленький плотненький лысый Кика и без такого соседства мог рождать кукурузные ассоциации, а эти два человека рядом... ну просто нарочно не придумаешь! В те годы по Тбилиси еще ходили открытые такси. Таксисту всучили деньги (дело происходило в районе гастронома около площади Марджанишвили), поставили обоих сумасшедших в машину, вручили "Фиделю" папиросу (за неимением гаванских сигар), а Кике - тут же снятую с кого-то шляпу. Таксист медленно тронулся, за машиной пошла огромная толпа людей. Весь район был на улице, люди высыпали на подъездов и магазинов и все как один шли за машиной. Оба сумасшедших стояли в ней, махали руками и были счастливы от такого внимания к себе (ведь и они были тбилисцами!). Машины, ехавшие в противоположную сторону, сигналили, из них высовывались люди и приветствовали процессию. И тут произошло невероятное: молодой милиционер-регулировщик на перекрестке "не выдержал ситуации" и козырнул машине с "вождями", чем вызвал еще один взрыв ликования у публики. Один знакомый работал в те годы в милиции и рассказывал, что когда Кику потом в участке спрашивали "кто это все организовал?", тот смотрел в глаза следователю и невозмутимо говорил: "ты!"»
Для тогдашней России что-то подобное, конечно, совершенно непредставимо. Кроме того, из этой истории видно, как легко грузины «заводятся», как охотно они принимают участие в разного рода массовых действиях. Понятно, что, когда Советский Союз развалился и страна оказалась предоставлена собственным страстям, страсти эти накрыли Грузию с головой. Концом "дружбы народов" считается день 9 апреля 1989 года - день, когда советские военные разогнали грузинскую демонстрацию в центре Тбилиси. К этому времени национальное самосознание уже достигло такого уровня, что митинги собирались на площадях чуть ли не каждый день. Появились новые флаги, вишневые с черно-белой полоской - флаги дореволюционной Грузии. В городе появились танки. Сначала они просто запугивали людей, а 9 апреля, когда количество митингующих достигло 10 тысяч человек, войска атаковали демонстрантов, орудуя чем попало, в том числе гранатами со слезоточивым газом и саперными лопатками. В результате погибли 20 человек. С этого момента наступила другая эпоха - Грузия перестала ощущать себя непослушным отпрыском сурового папаши и впервые за долгое время встала перед проблемой реального самоопределения.
Пришедший на этой волне к власти Звиад Гамсахурдиа воплотил в себе все противоречивые чувства и ожидания, вызванные разрывом с советской империей. Сначала вроде как интеллектуал и диссидент, потом вроде как диктатор, он ассоциировался с какими-то древними национальными духами, с независимостью, которой никто своими глазами не видел - ведь Грузия стала частью России задолго до присоединения к СССР. У него было очень много сторонников среди жителей провинции, которые имели мало общего с глубоко русифицированной культурой Тбилиси. Набравшись от отца, известного автора исторических романов, представлений о героическом грузинском Средневековье, Гамсахурдиа умел апеллировать к генетической памяти народа об этом времени. Кроме того, в своих пафосных речах он активно раздувал фигуру некоего мифологического «врага», чем, действительно, постепенно нажил себе врагов. На стороне Гамсахурдиа в основном были женщины - нравился он им, наверное. Он буквально довел многие семьи чуть ли не до развода: жены отказывались спать вместе со своими мужьями. «Звиадисты», между прочим существуют до сих пор: это какие-то очень активные люди, которые говорят про масонский заговор Горбачева и Буша и устраивают митинги против любых нововведений - наподобие наших ампиловцев. Например, год назад они закидали яйцами приехавшего в Грузию Джорджа Сороса, считая его главным виновником «революции роз».
А еще в период правления Гамсахурдиа в Тбилиси появились люди в военной форме на дорогих машинах, то и дело палившие из автоматов. Они могли зайти на любую открытую лестницу и оттуда стрелять в воздух - просто так, от переизбытка чувств. Это были люди из полувоенной, полууголовной группировки «Мхедриони». «У меня сосед был, он с ними дружил. Сосед был какой-то около криминальный, - вспоминает 25-леняя Диана, - Однажды их обворовали, унесли деньги, ценности какие-то. Мы вечером зашли к ним, он сказал - а самого главного они не унесли, хорошо... открыл шкаф, а там под стопкой постельного белья было много-много автоматов».
При помощи этих самых братков Гамсахурдиа довольно быстро был свергнут. За полтора года он восстановил против себя множество самых разных людей - от откровенных бандитов до рафинированной тбилисской интеллигенции (на самом деле в Грузии иногда одно другому не мешает: например, восстанием руководил Тенгиз Китовани - скульптор, ставший военным командиром). В результате прямо в центре Тбилиси началась война. По сути это был государственный переворот, но выглядел он как самая настоящая война. Правда, она сосредоточилась только на центральных улицах, поскольку главным объектом обстрелов был парламент, где засел Гамсахурдиа. Здание парламента оказалось на удивление крепким - по нему стреляли из чего только можно на протяжении двух недель. В результате был практически полностью уничтожен центральный проспект Руставели, сгорело множество зданий, расположенных вблизи парламента. Восстановление старых районов Тбилиси после войны, по сути, продолжается до сих пор; конечно, проспект Руставели, площадь Свободы, и еще несколько культовых центральных мест сейчас, через 15 лет, уже выглядят как новенькие, но вокруг полно чрезвычайно живописных, но довольно-таки декадентских развалин, выбоин в асфальте и заколоченных окон.
Но и в тех районах, где война ничего не разрушила, она ощущалась очень остро. В Тбилиси был настоящий голод, вплоть до отсутствия хлеба к праздничному столу - переворот случился как раз под Новый год. Дома все пекли кукурузные лепешки, мчади, которые с тех пор ненавидит всякий переживший эту войну. На хлебном заводе по два дня стояли очереди, в которые то и дело врывались пресловутые люди с автоматами и уносили хлеб. Вообще мхедриони в этой войне вели себя совсем невменяемо: могли убить человека за два кило картошки или спьяну въехать на танке в чей-нибудь двор. Я общалась с 45-летней женщиной, украинкой, у которой от случайной пули мхедрионовца погиб трехлетний сын. Теперь она работает няней в интеллигентной грузинской семье.
В конце концов Гамсахурдиа был свергнут, это всех обрадовало, но тут началась мобилизация в Абхазию. Это была не совсем настоящая организованная мобилизация - наступившее в стране безвластие предоставляло определенную свободу действий - но война была уже самая настоящая. Этого многие не выдержали и стали уезжать. Уезжали в основном, конечно, в Россию - в тот момент никто не думал, насовсем или на время. «Самолет надо было брать штурмом, - рассказывает Диана, - ломиться в двери, рваться на трап, расталкивать всех локтями. Хоть у нас и были билеты! Настоящие билеты! Это был не самолет, а какой-то сельский автобус - люди стояли в проходе, впритык. А мы, вдобавок к беременной маме, еще и собаку везли. Кто-то надо мной курил, на меня все время падал пепел. Самолет долго не мог взлететь, стюардесса зашла в салон, попросила, чтобы те, кто сидит, прижали подбородок к коленям. Все это время в аэропорту раздавались жуткие рыдания - из специальной такой дверки выгружали гробы с погибшими из Сухуми».
Пожалуй, именно это в этот момент облик Тбилиси как-то сильно и, может быть, необратимо изменился. Уехала почти треть населения - в основном, конечно, люди, имеющие связи с Россией и хорошо говорившие по-русски. Вместо них появились беженцы из Абхазии, которые заполнили все относительно пустовавшие здания - общежития, институты, и даже когда-то роскошную и престижную гостиницу "Иверия". Больше чем на 10 лет лучшая гостиница города в роли ночлежки стала символом царившей в Грузии неразберихи. Огромное многоэтажное советское здание, битком набитое нищими людьми; балконы переделаны в комнаты, все застроено какими-то коробками, заколочено фанерой. Где-то сушится белье, виднеются советские тюлевые занавески и обои в цветочек - не рассчитывая на скорое переселение, беженцы пытались создать в этих условиях хотя бы какое-то подобие уюта. Так выглядела центральная площадь Тбилиси образца 90-х. А напротив возвышалось нелепое 20-метровое сооружение, именуемое в народе «Ушами Адропова». Вроде бы эта бетонная конструкция была построена для того, чтобы скрыть от Андропова постройки за площадью. При Саакашвили и «Уши» и «Иверию» демонтировали - и, кажется, об этом никто не жалеет. Беженцы получили по 7 тысяч долларов, достаточных для того, чтобы купить небольшое жилье где-нибудь на окраине Тбилиси. Все в целом - далеко не самый плохой пример обращения властей с беженцами.
После повстанцев Китовани и Иоселиани, которые продержались у власти 4 месяца, президентом был избран Эдуард Шеварнадзе. Искушенный в дипломатических тонкостях советский политик с хорошей репутацией, он мог претендовать на то, чтобы наладить дипломатические связи с западным миром. Для многих его сторонников превыше всего была «европейская» составляющая грузинской культуры, они хотели видеть себя спокойными, цивилизованными западными людьми - в противоположность Гамсахурдии, который позиционировал Грузию как нечто совсем особенное. Кроме того, за Шеварнадзе голосовали и те, у кого успела сформироваться ностальгия по советским временам. И все без исключения ждали, что он быстро разберется с Абхазией - чего он не сделал. «Эс вин вкопилварт - видите, какими (плохими) мы оказались» - таково было главное настроение, наступившее в Грузии в период десятилетнего правления Шеварнадзе. Большинство тбилисцев описывают это время как серое и беспросветное болото - регулярные отключения электричества, отсутствие отопления, везде правят чиновники, которым надо давать взятки, на дорогах хозяйничают вконец обнаглевшие гаишники. В Тбилиси посты дорожной инспекции располагались чуть ли не через каждые 200-300 метров. Мимо них безостановочно могли проехать лишь владельцы "особых" номерных знаков. Всем остальным каждая поездка на машине стоила 2-3 доллара. Еще все отмечают характерное для этого времени появление «новых грузин» - самый известный из них, олигарх Бадри Патаркацишвили, знаменит тем, что купил понравившееся ему здание тбилисского Дворца бракосочетаний. В 2002 году общая депрессия усилилась мощным землетрясением, которое разрушило несколько тысяч домов и привело в аварийное состояние практически весь старый центр Тбилиси. Пострадавшим долго не могли выплатить компенсации, а большая часть разрушенных домов стоит в руинах до сих пор - ремонт осложняется тем, что это очень красивые старые здания, которые нельзя просто снести - их надо аккуратно реставрировать как памятники архитектуры.
После десятилетнего застоя «Революция роз» 2003 года была для Тбилиси и для всей Грузии событием очень светлым. Можно много спорить о ее политической подоплеке и последствиях, но сам момент искреннего объединения народа, который почувствовал себя способным что-то изменить, был однозначно радостным и очень красивым. Сценарий был примерно такой же, как впоследствии на Украине: власти пытались фальсифицировать выборы в парламент, а Саакашвили отказался с ними договариваться. Вместо этого он отправился в Западную Грузию и оттуда организовал движение колонны машин на Тбилиси с требованием отставки правительства (видимо, по образцу муссолиниевского «похода на Рим»). По пути к нему присоединялись жители разных уголков страны, на грузовиках, на тракторах, на легковых машинах. Колонна растянулась на восемь километров и рано утром с зажженными фарами вошла в город. На следующий день должно было состояться первое заседание нового парламента. Саакашвили принял решение устроить штурм. К этому времени вокруг парламента собрались уже сотни тысяч сторонников оппозиции и небольшое количество отгороженных автобусами от горожан аджарских милиционеров, переодетых в штатское и привезенных из Батуми на митинг в поддержку правительства. Чтобы с ними не пересечься, оппозиционеры пошли к парламенту сверху - не со стороны Руставели, а по маленьким улицам района Мтацминда.
По словам одного из участников, офицер полиции, перегородившей улицу, сказал демонстрантам: "Ребята, извините, пропустить вас не могу! У меня приказ! Но вот если вы чуть-чуть на нас надавите..." И хитро улыбнулся. Его подопечные радостно дали на себя «надавить», и толпа ворвалась в зал заседаний, где оппозиция объявила о смене власти. Уже на следующий день кресло Шеварнадзе в Госканцелярии было разобрано на сувениры.
То, что происходит в Грузии сейчас, конечно, всех ожиданий не оправдало. Всеобщую критику вызывает кадровая политика Саакашвили: последовательно увольнять всех, кто занимал какие-либо важные должности - не только государственные, но даже и самые безобидные, вплоть до директора школы. В результате правительство сильно помолодело - Саакашвили предпочитает видеть вокруг себя тех, благодаря кому он пришел к власти. Заодно увольняют и совершенно обычных людей, которые работали, например, на государственных предприятиях. Уровень жизни от этого, на самом деле, не то что бы очень падает - куда уж там, зарплаты все равно были нищенские - но все равно грустно, потому что уволенные учителя и рабочие, оставшись без дела, устраивают акции протеста или же грустно по-иоселианиевски спиваются.
Зато всем очень нравится то, что Саакашвили сделал с полицией. Дорожной автоинспекции больше нет, 70 процентов гаишников уволены, а работники новой патрульной службы не стоят на дорогах, подстерегая очередную жертву, а ездят на машинах по вызову. У них нет права остановить человека просто так, например, для проверки документов. Грузин очень радует, что теперь никто не штрафует за алкоголь - правда, если водитель в пьяном виде нарушил правила, платить придется около 100 долларов. Новый патруль совмещает в себе функции автоинспекции, МЧС и скорой помощи - их можно вызывать в любых ситуациях, вплоть до семейной разборки. При этом, как все отмечают, работают они действительно хорошо и взяток не берут. Грузинский полицейский зарабатывает где-то 600-700 долларов в месяц - в десять раз больше обычного человека. Чтобы патруль не терял квалификацию, им периодически устраивают неожиданные экзамены на знание правил дорожного движения.
Еще в Тбилиси сразу бросается в глаза явное отсутствие страха перед властью. Во время воскресных гуляний на проспекте Руставели я видела прямо перед входом в парламент щит с карикатурами на грузинских политиков. Там были известные депутаты парламента, какой-то телеведущий, мэр Тбилиси и министр экономики Каха Бендукидзе. Но это не просто карикатуры, а еще и мишени - любой желающий может за небольшую сумму выстрелить в государственных мужей из пневматического ружья. И люди подходили и спокойно это делали - видимо, таким способом сбрасывали накопившиеся отрицательные эмоции. Если представить себе подобный тир напротив, скажем, нашей Госдумы, что само по себе очень смелая гипотеза, то его владельцы все равно разорились бы - вряд ли в Москве наберется достаточно смельчаков, готовых у всех на глазах стрелять, например, в Лужкова или Фрадкова.
Вообще Тбилиси сейчас подает много надежд. Многие вернулись туда после более чем десятилетнего отсутствия; иностранцы активно покупают и арендуют здесь недвижимость - те, у кого в центре города есть красивые старые дома с балконами, сдают их американцам за 5 -7 тысяч долларов в месяц. В целом складывается ощущение, что в Тбилиси кончилась эпоха страха - люди устали от постоянного предчувствия катастрофы и бояться больше не в состоянии. Когда зимой часть Грузии в результате взрыва газопровода в Карачаево-Черкессии осталась без отопления, люди не впали в панику, а стали вместо этого спокойно запасаться дровами и керосином. У многих жителей Тбилиси с прежних времен сохранились генераторы и баллоны с бытовым газом. А еще специально для таких случаев в городе имеются знаменитые со времен Пушкина и Грибоедова серные бани, где за полдоллара можно вымыться горячей водой, которая льется прямо из земли. Похоже, люди, которые пережили в этом городе три революции, понимают, что может быть и четвертая, и пятая, но самое главное не изменится: тбилисские женщины будут по-прежнему одеваться в элегантные черные платья, мужчины - сидеть на корточках, обсуждая новости, дети - играть в футбол у ворот какого-нибудь умопомрачительно древнего монастыря, а по праздникам все будут забывать про политические перемены и строго по порядку произносить витиеватые тосты, оканчивающиеся на «гаумарджос».
Это еще совсем черновик. Прошу вас, напишите как можно больше критических комментариев. Мне было невероятно сложно, потому что я попыталась описать как менялся Тбилиси за последние 20 лет, практически ничего об этом не зная - во-первых, потому что я не жила в Тбилиси, во-вторых, потому что мне 26. Так что я очень хочу критику и, если, можно, побольше дополнений и подробностей - может, вы вспомните какие-нибудь детали и истории - пожалуйста, пишите!
А еще огромное спасибо
shupaka за очень интересное интервью и Георгию Парцхаладзе за сайт http://mytbilisi.narod.ru
Короче, вот она,
Статья про Тбилиси
Тбилисский «Макдональдс» около метро Руставели. Уютная виртуальная страна чизбургеров и бумажных упаковок, населенная загадочными кавказскими пришельцами. Гордые черноглазые красавицы из поэм Лермонтова изображают американское дружелюбие, снисходительно пробивая чеки и благодаря за покупку. Седовласый горный долгожитель с важным видом кормит свою внучку карамельным мороженым. Семья из десяти человек пытается поместиться вокруг маленького железного столика на улице и, похоже, сейчас закатит большое воскресное застолье. Для меня это все полная загадка - как будто здесь в эти коробочки и стаканчики упаковано какое-то совсем другое, незнакомое мне содержимое и содержание. В это время между уличными столиками появляется старуха, с ног до головы замотанная во что-то черное, и начинает выпрашивать милостыню. Ее с предельным уважением, но решительно выпроваживает молодой охранник. Я достаю фотоаппарат. Молодая женщина, сидящая со мной рядом, тоже одетая во все черное (национальный цвет), спрашивает: «Вы журналист?». Я киваю. «Я одно могу сказать, - неожиданно говорит она, как будто почувствовав мое глубокое непонимание, - жить у нас тут приятно».
Понимания от этого не прибавилось. «Приятно», несмотря на то, что страна так и не оправилась после развала Советского Союза, а город - от последствий землетрясения 2002 года? "Приятно", несмотря на то, что никакие предприятия не работают, а бывшие академики вынуждены торговать на рынке? «Приятно», несмотря на то, что невозможно найти работу и половина тбилисской интеллигенции живет на дотации родственников, работающих в России?
Но в то же время в этом ее «приятно» не чувствуется ни особенного патриотизма, ни какого-то специального национального пафоса. Никто не говорит - «легко». Никто не говорит, что «приятно торговать колготками». Но жить вообще, тем не менее, - почему-то «приятно».
Приехать в Тбилиси из России, конечно, крайне приятно. Здесь царит атмосфера какого-то общего дружелюбия: если ты русский, с тобой с удовольствием поговорят по-русски, если ты с Запада - на ломаном английском (который в последнее время стремится к тому, чтобы вытеснить русский), если израильтянин (а они в Грузию в последнее время зачастили) - немедленно отведут к синагоге. При этом на приезжего никто не будет показывать пальцем, как на инопланетянина; здесь никто не бегает за туристами, требуя денег или умоляя что-нибудь купить: Тбилиси - город, привыкший к национальному многообразию. Надо сказать, что русский язык здесь во многих поколениях «престижен» и пока что традиционно остается неотъемлемым признаком культурного человека.
Впервые приезжая в Тбилиси, поражаешься тому, как жизнь в этом городе напоминает сцены из грузинского кино. Все наши мифы и стереотипы о грузинах здесь собраны в какой-то повышенной концентрации: таксисты действительно ездят как сумасшедшие - врубают на полную громкость какие-нибудь деревенские хоровые песнопения и, перекрикивая их, бурно жестикулируя и руля коленкой на головокружительной скорости, рассказывают тебе какой-нибудь давно известный анекдот про «настоящего джигита». В кабаках здесь действительно произносят умопомрачительно длинные тосты и платят музыкантам за то, чтобы они подошли к твоему столу и исполнили «Сулико». В ресторане «Не горюй» над театром Габриадзе действительно можно встретить живого Резо Габриадзе.
Это ощущение общей праздничности поначалу так захватывает, что не понимаешь, действительно тут так все живут или специально стараются для тебя. Но постепенно видишь, что в этом нет никакого особенного противоречия: грузины - народ артистический, и для них нет большего удовольствия, чем поиграть в грузин и продемонстрировать свою «грузинскость» . Например, гостям в Грузии всегда рассказывают притчу о том, как Бог раздавал народам земли. Все народы выстроились в длинную очередь, а грузинам надоело в ней стоять и они отошли на ближайшую полянку, где принялись плясать и пить вино. Тем временем очередь прошла и все земли кончились. «Как же так, - сказали грузины, - неужели ты, Господь, нам ничего не оставил?». Тогда Господь вздохнул и отдал грузинам кусок земли, который припрятал для себя.
Подтверждение этому рассказу можно найти на главной улице Тбилиси в любые выходные: каждое воскресенье проспект Руставели из самой оживленной магистрали превращается в пешеходную зону. Народ играет в волейбол и настольный теннис, стучит на барабанах прямо под окнами парламента, а вечером все это переходит в огромную уличную дискотеку с лезгинкой и западной попсой вперемешку. То же самое касается всех государственных и религиозных праздников, которых в Грузии великое множество - народ отдается этому делу всей душой, им чуждо так свойственное нашему менталитету представление о формальной, общественной и личной, «настоящей» стороне жизни. По-другому здесь невозможно: сама тбилисская архитектура с ее открытыми двориками и длинными общими балконами располагает к тому, чтобы быть в постоянном контакте с улицей - если ты живешь в одном из таких домов старого города, то вся твоя жизнь, хочешь ты этого или нет, проходит на глазах у соседей.
Грузинский сценарист и режиссер Нино Базилиа рассказывает, что часто бывала в доме, где бок о бок жили грузин, армянин, азербайджанец и курд. Объединенные общим «итальянским» двориком, они были связаны очень близкими, почти родственными отношениями. «Когда наступили тяжелые времена, - рассказывает Нино, - курды, самые предприимчивые, стали торговать керосином. Повесили при входе вывеску: «Керосинная лавка». Тут азербайджанец запротестовал: если дом, в котором находится магазин, общий - значит, и доход должен быть общий. Ругались они, ругались, в итоге постановили, что курд будет отдавать азербайджанцу по пять тетри - или по одной сигарете - с каждой проданной меры. А в другой раз поссорится этот азербайджанец с армянином, скажут друг другу что-нибудь - и тот же самый курд идет их разнимать. А грузин однажды купил себе машину, подержанную «шестерку» - так азербайджанец не мог на это спокойно смотреть, он тоже купил себе старенький «запорожец», но, поскольку водить не умел - просто поставил под окном: вот мол, примите к сведению, у меня тоже есть машина. Потом эта машина постепенно превратилась в собачью будку. Самый драматичный момент был, когда у одного из жильцов погиб кот. Это произошло из-за того, что сосед провел себе электричество - тогда были такие времена, электричества в домах не было, приходилось откуда-то самим тянуть провода. И кота ударило током». В то же время это совсем не похоже на традиционную московскую коммуналку - в тбилисских двориках все делают вместе: «Знаете, как следует выносить мусор из тбилисских двориков? - вспоминает журналистка Анна Датошвили - Во-первых, с наступлением темноты. Во-вторых - в компании. Это такая почти традиция: запрокинуть голову и крикнуть соседке: «Нателаааааа! У тебя мусор есть?» Отзовется Натела, Манана, Эка и еще Нино. Потому что в каждый летний вечер у каждой семьи набирается тонна арбузных корок и баклажановых очистков».
За последние 20 лет облик Тбилиси, конечно, претерпел огромные изменения. При Советском Союзе это был чуть ли не самый процветающий город страны. Здесь всего было много. Здесь продавались продукты, о которых мечтали даже в Москве. Во времена сухого закона в Тбилиси всегда можно было купить хорошее вино и коньяк. Да и вообще грузины были богаче: сторублевую купюру тогда называли «грузинским рублем». Московская интеллигенция преклонялась перед грузинской культурной элитой, совершенно не задавленной унылыми правилами совка. То есть здесь, конечно, было все то же, что и во всем Советском Союзе - политбюро, памятники Ленину, красные галстуки - но не было общего ощущения страха и подавленности, которое возрастало по мере приближения к центру.
Удивительную историю, услышанную от своих родителей, рассказал архитектор Гия Парцхаладзе: «Неотъемлемой частью тогдашнего Тбилиси был городской сумасшедший Кика. Маленький плотный человечек с болезнью Дауна. Дело было в 60-е, в дни визита на Кубу Никиты Хрущева. На проспекте вдруг появился Кика. Кто-то усмехнулся, кто-то его поприветствовал. И все бы этим закончилось, если бы вдруг на улице не появился второй по известности "районный сумасшедший", высокий брюнет с длинной бородой - ну прямо как у вождя кубинской революции. Мгновенно поставили Кику с "Фиделем" рядом; маленький плотненький лысый Кика и без такого соседства мог рождать кукурузные ассоциации, а эти два человека рядом... ну просто нарочно не придумаешь! В те годы по Тбилиси еще ходили открытые такси. Таксисту всучили деньги (дело происходило в районе гастронома около площади Марджанишвили), поставили обоих сумасшедших в машину, вручили "Фиделю" папиросу (за неимением гаванских сигар), а Кике - тут же снятую с кого-то шляпу. Таксист медленно тронулся, за машиной пошла огромная толпа людей. Весь район был на улице, люди высыпали на подъездов и магазинов и все как один шли за машиной. Оба сумасшедших стояли в ней, махали руками и были счастливы от такого внимания к себе (ведь и они были тбилисцами!). Машины, ехавшие в противоположную сторону, сигналили, из них высовывались люди и приветствовали процессию. И тут произошло невероятное: молодой милиционер-регулировщик на перекрестке "не выдержал ситуации" и козырнул машине с "вождями", чем вызвал еще один взрыв ликования у публики. Один знакомый работал в те годы в милиции и рассказывал, что когда Кику потом в участке спрашивали "кто это все организовал?", тот смотрел в глаза следователю и невозмутимо говорил: "ты!"»
Для тогдашней России что-то подобное, конечно, совершенно непредставимо. Кроме того, из этой истории видно, как легко грузины «заводятся», как охотно они принимают участие в разного рода массовых действиях. Понятно, что, когда Советский Союз развалился и страна оказалась предоставлена собственным страстям, страсти эти накрыли Грузию с головой. Концом "дружбы народов" считается день 9 апреля 1989 года - день, когда советские военные разогнали грузинскую демонстрацию в центре Тбилиси. К этому времени национальное самосознание уже достигло такого уровня, что митинги собирались на площадях чуть ли не каждый день. Появились новые флаги, вишневые с черно-белой полоской - флаги дореволюционной Грузии. В городе появились танки. Сначала они просто запугивали людей, а 9 апреля, когда количество митингующих достигло 10 тысяч человек, войска атаковали демонстрантов, орудуя чем попало, в том числе гранатами со слезоточивым газом и саперными лопатками. В результате погибли 20 человек. С этого момента наступила другая эпоха - Грузия перестала ощущать себя непослушным отпрыском сурового папаши и впервые за долгое время встала перед проблемой реального самоопределения.
Пришедший на этой волне к власти Звиад Гамсахурдиа воплотил в себе все противоречивые чувства и ожидания, вызванные разрывом с советской империей. Сначала вроде как интеллектуал и диссидент, потом вроде как диктатор, он ассоциировался с какими-то древними национальными духами, с независимостью, которой никто своими глазами не видел - ведь Грузия стала частью России задолго до присоединения к СССР. У него было очень много сторонников среди жителей провинции, которые имели мало общего с глубоко русифицированной культурой Тбилиси. Набравшись от отца, известного автора исторических романов, представлений о героическом грузинском Средневековье, Гамсахурдиа умел апеллировать к генетической памяти народа об этом времени. Кроме того, в своих пафосных речах он активно раздувал фигуру некоего мифологического «врага», чем, действительно, постепенно нажил себе врагов. На стороне Гамсахурдиа в основном были женщины - нравился он им, наверное. Он буквально довел многие семьи чуть ли не до развода: жены отказывались спать вместе со своими мужьями. «Звиадисты», между прочим существуют до сих пор: это какие-то очень активные люди, которые говорят про масонский заговор Горбачева и Буша и устраивают митинги против любых нововведений - наподобие наших ампиловцев. Например, год назад они закидали яйцами приехавшего в Грузию Джорджа Сороса, считая его главным виновником «революции роз».
А еще в период правления Гамсахурдиа в Тбилиси появились люди в военной форме на дорогих машинах, то и дело палившие из автоматов. Они могли зайти на любую открытую лестницу и оттуда стрелять в воздух - просто так, от переизбытка чувств. Это были люди из полувоенной, полууголовной группировки «Мхедриони». «У меня сосед был, он с ними дружил. Сосед был какой-то около криминальный, - вспоминает 25-леняя Диана, - Однажды их обворовали, унесли деньги, ценности какие-то. Мы вечером зашли к ним, он сказал - а самого главного они не унесли, хорошо... открыл шкаф, а там под стопкой постельного белья было много-много автоматов».
При помощи этих самых братков Гамсахурдиа довольно быстро был свергнут. За полтора года он восстановил против себя множество самых разных людей - от откровенных бандитов до рафинированной тбилисской интеллигенции (на самом деле в Грузии иногда одно другому не мешает: например, восстанием руководил Тенгиз Китовани - скульптор, ставший военным командиром). В результате прямо в центре Тбилиси началась война. По сути это был государственный переворот, но выглядел он как самая настоящая война. Правда, она сосредоточилась только на центральных улицах, поскольку главным объектом обстрелов был парламент, где засел Гамсахурдиа. Здание парламента оказалось на удивление крепким - по нему стреляли из чего только можно на протяжении двух недель. В результате был практически полностью уничтожен центральный проспект Руставели, сгорело множество зданий, расположенных вблизи парламента. Восстановление старых районов Тбилиси после войны, по сути, продолжается до сих пор; конечно, проспект Руставели, площадь Свободы, и еще несколько культовых центральных мест сейчас, через 15 лет, уже выглядят как новенькие, но вокруг полно чрезвычайно живописных, но довольно-таки декадентских развалин, выбоин в асфальте и заколоченных окон.
Но и в тех районах, где война ничего не разрушила, она ощущалась очень остро. В Тбилиси был настоящий голод, вплоть до отсутствия хлеба к праздничному столу - переворот случился как раз под Новый год. Дома все пекли кукурузные лепешки, мчади, которые с тех пор ненавидит всякий переживший эту войну. На хлебном заводе по два дня стояли очереди, в которые то и дело врывались пресловутые люди с автоматами и уносили хлеб. Вообще мхедриони в этой войне вели себя совсем невменяемо: могли убить человека за два кило картошки или спьяну въехать на танке в чей-нибудь двор. Я общалась с 45-летней женщиной, украинкой, у которой от случайной пули мхедрионовца погиб трехлетний сын. Теперь она работает няней в интеллигентной грузинской семье.
В конце концов Гамсахурдиа был свергнут, это всех обрадовало, но тут началась мобилизация в Абхазию. Это была не совсем настоящая организованная мобилизация - наступившее в стране безвластие предоставляло определенную свободу действий - но война была уже самая настоящая. Этого многие не выдержали и стали уезжать. Уезжали в основном, конечно, в Россию - в тот момент никто не думал, насовсем или на время. «Самолет надо было брать штурмом, - рассказывает Диана, - ломиться в двери, рваться на трап, расталкивать всех локтями. Хоть у нас и были билеты! Настоящие билеты! Это был не самолет, а какой-то сельский автобус - люди стояли в проходе, впритык. А мы, вдобавок к беременной маме, еще и собаку везли. Кто-то надо мной курил, на меня все время падал пепел. Самолет долго не мог взлететь, стюардесса зашла в салон, попросила, чтобы те, кто сидит, прижали подбородок к коленям. Все это время в аэропорту раздавались жуткие рыдания - из специальной такой дверки выгружали гробы с погибшими из Сухуми».
Пожалуй, именно это в этот момент облик Тбилиси как-то сильно и, может быть, необратимо изменился. Уехала почти треть населения - в основном, конечно, люди, имеющие связи с Россией и хорошо говорившие по-русски. Вместо них появились беженцы из Абхазии, которые заполнили все относительно пустовавшие здания - общежития, институты, и даже когда-то роскошную и престижную гостиницу "Иверия". Больше чем на 10 лет лучшая гостиница города в роли ночлежки стала символом царившей в Грузии неразберихи. Огромное многоэтажное советское здание, битком набитое нищими людьми; балконы переделаны в комнаты, все застроено какими-то коробками, заколочено фанерой. Где-то сушится белье, виднеются советские тюлевые занавески и обои в цветочек - не рассчитывая на скорое переселение, беженцы пытались создать в этих условиях хотя бы какое-то подобие уюта. Так выглядела центральная площадь Тбилиси образца 90-х. А напротив возвышалось нелепое 20-метровое сооружение, именуемое в народе «Ушами Адропова». Вроде бы эта бетонная конструкция была построена для того, чтобы скрыть от Андропова постройки за площадью. При Саакашвили и «Уши» и «Иверию» демонтировали - и, кажется, об этом никто не жалеет. Беженцы получили по 7 тысяч долларов, достаточных для того, чтобы купить небольшое жилье где-нибудь на окраине Тбилиси. Все в целом - далеко не самый плохой пример обращения властей с беженцами.
После повстанцев Китовани и Иоселиани, которые продержались у власти 4 месяца, президентом был избран Эдуард Шеварнадзе. Искушенный в дипломатических тонкостях советский политик с хорошей репутацией, он мог претендовать на то, чтобы наладить дипломатические связи с западным миром. Для многих его сторонников превыше всего была «европейская» составляющая грузинской культуры, они хотели видеть себя спокойными, цивилизованными западными людьми - в противоположность Гамсахурдии, который позиционировал Грузию как нечто совсем особенное. Кроме того, за Шеварнадзе голосовали и те, у кого успела сформироваться ностальгия по советским временам. И все без исключения ждали, что он быстро разберется с Абхазией - чего он не сделал. «Эс вин вкопилварт - видите, какими (плохими) мы оказались» - таково было главное настроение, наступившее в Грузии в период десятилетнего правления Шеварнадзе. Большинство тбилисцев описывают это время как серое и беспросветное болото - регулярные отключения электричества, отсутствие отопления, везде правят чиновники, которым надо давать взятки, на дорогах хозяйничают вконец обнаглевшие гаишники. В Тбилиси посты дорожной инспекции располагались чуть ли не через каждые 200-300 метров. Мимо них безостановочно могли проехать лишь владельцы "особых" номерных знаков. Всем остальным каждая поездка на машине стоила 2-3 доллара. Еще все отмечают характерное для этого времени появление «новых грузин» - самый известный из них, олигарх Бадри Патаркацишвили, знаменит тем, что купил понравившееся ему здание тбилисского Дворца бракосочетаний. В 2002 году общая депрессия усилилась мощным землетрясением, которое разрушило несколько тысяч домов и привело в аварийное состояние практически весь старый центр Тбилиси. Пострадавшим долго не могли выплатить компенсации, а большая часть разрушенных домов стоит в руинах до сих пор - ремонт осложняется тем, что это очень красивые старые здания, которые нельзя просто снести - их надо аккуратно реставрировать как памятники архитектуры.
После десятилетнего застоя «Революция роз» 2003 года была для Тбилиси и для всей Грузии событием очень светлым. Можно много спорить о ее политической подоплеке и последствиях, но сам момент искреннего объединения народа, который почувствовал себя способным что-то изменить, был однозначно радостным и очень красивым. Сценарий был примерно такой же, как впоследствии на Украине: власти пытались фальсифицировать выборы в парламент, а Саакашвили отказался с ними договариваться. Вместо этого он отправился в Западную Грузию и оттуда организовал движение колонны машин на Тбилиси с требованием отставки правительства (видимо, по образцу муссолиниевского «похода на Рим»). По пути к нему присоединялись жители разных уголков страны, на грузовиках, на тракторах, на легковых машинах. Колонна растянулась на восемь километров и рано утром с зажженными фарами вошла в город. На следующий день должно было состояться первое заседание нового парламента. Саакашвили принял решение устроить штурм. К этому времени вокруг парламента собрались уже сотни тысяч сторонников оппозиции и небольшое количество отгороженных автобусами от горожан аджарских милиционеров, переодетых в штатское и привезенных из Батуми на митинг в поддержку правительства. Чтобы с ними не пересечься, оппозиционеры пошли к парламенту сверху - не со стороны Руставели, а по маленьким улицам района Мтацминда.
По словам одного из участников, офицер полиции, перегородившей улицу, сказал демонстрантам: "Ребята, извините, пропустить вас не могу! У меня приказ! Но вот если вы чуть-чуть на нас надавите..." И хитро улыбнулся. Его подопечные радостно дали на себя «надавить», и толпа ворвалась в зал заседаний, где оппозиция объявила о смене власти. Уже на следующий день кресло Шеварнадзе в Госканцелярии было разобрано на сувениры.
То, что происходит в Грузии сейчас, конечно, всех ожиданий не оправдало. Всеобщую критику вызывает кадровая политика Саакашвили: последовательно увольнять всех, кто занимал какие-либо важные должности - не только государственные, но даже и самые безобидные, вплоть до директора школы. В результате правительство сильно помолодело - Саакашвили предпочитает видеть вокруг себя тех, благодаря кому он пришел к власти. Заодно увольняют и совершенно обычных людей, которые работали, например, на государственных предприятиях. Уровень жизни от этого, на самом деле, не то что бы очень падает - куда уж там, зарплаты все равно были нищенские - но все равно грустно, потому что уволенные учителя и рабочие, оставшись без дела, устраивают акции протеста или же грустно по-иоселианиевски спиваются.
Зато всем очень нравится то, что Саакашвили сделал с полицией. Дорожной автоинспекции больше нет, 70 процентов гаишников уволены, а работники новой патрульной службы не стоят на дорогах, подстерегая очередную жертву, а ездят на машинах по вызову. У них нет права остановить человека просто так, например, для проверки документов. Грузин очень радует, что теперь никто не штрафует за алкоголь - правда, если водитель в пьяном виде нарушил правила, платить придется около 100 долларов. Новый патруль совмещает в себе функции автоинспекции, МЧС и скорой помощи - их можно вызывать в любых ситуациях, вплоть до семейной разборки. При этом, как все отмечают, работают они действительно хорошо и взяток не берут. Грузинский полицейский зарабатывает где-то 600-700 долларов в месяц - в десять раз больше обычного человека. Чтобы патруль не терял квалификацию, им периодически устраивают неожиданные экзамены на знание правил дорожного движения.
Еще в Тбилиси сразу бросается в глаза явное отсутствие страха перед властью. Во время воскресных гуляний на проспекте Руставели я видела прямо перед входом в парламент щит с карикатурами на грузинских политиков. Там были известные депутаты парламента, какой-то телеведущий, мэр Тбилиси и министр экономики Каха Бендукидзе. Но это не просто карикатуры, а еще и мишени - любой желающий может за небольшую сумму выстрелить в государственных мужей из пневматического ружья. И люди подходили и спокойно это делали - видимо, таким способом сбрасывали накопившиеся отрицательные эмоции. Если представить себе подобный тир напротив, скажем, нашей Госдумы, что само по себе очень смелая гипотеза, то его владельцы все равно разорились бы - вряд ли в Москве наберется достаточно смельчаков, готовых у всех на глазах стрелять, например, в Лужкова или Фрадкова.
Вообще Тбилиси сейчас подает много надежд. Многие вернулись туда после более чем десятилетнего отсутствия; иностранцы активно покупают и арендуют здесь недвижимость - те, у кого в центре города есть красивые старые дома с балконами, сдают их американцам за 5 -7 тысяч долларов в месяц. В целом складывается ощущение, что в Тбилиси кончилась эпоха страха - люди устали от постоянного предчувствия катастрофы и бояться больше не в состоянии. Когда зимой часть Грузии в результате взрыва газопровода в Карачаево-Черкессии осталась без отопления, люди не впали в панику, а стали вместо этого спокойно запасаться дровами и керосином. У многих жителей Тбилиси с прежних времен сохранились генераторы и баллоны с бытовым газом. А еще специально для таких случаев в городе имеются знаменитые со времен Пушкина и Грибоедова серные бани, где за полдоллара можно вымыться горячей водой, которая льется прямо из земли. Похоже, люди, которые пережили в этом городе три революции, понимают, что может быть и четвертая, и пятая, но самое главное не изменится: тбилисские женщины будут по-прежнему одеваться в элегантные черные платья, мужчины - сидеть на корточках, обсуждая новости, дети - играть в футбол у ворот какого-нибудь умопомрачительно древнего монастыря, а по праздникам все будут забывать про политические перемены и строго по порядку произносить витиеватые тосты, оканчивающиеся на «гаумарджос».