Бронзовый бюст
Яков Борисович Зельдович родился 8 марта 1914 в Минске.
Отец - Зельдович Борис Наумович - юрист, адвокат; мать - Зельдович
(Кивелиович) Анна Петровна, переводчица.
Через несколько месяцев началась Первая мировая война. Поэтому его семья
уехала в Петроград. В 1924 г. Яков поступил в 3-й класс десятилетней
средней школы, которую окончил в 1930 г. С осени 1930 по май 1931 учился
на курсах и работал лаборантом Института Механической Обработки Полезных
Ископаемых. Был ярко выраженным вундеркиндом. Юный лаборант хотел постичь
всё. А директор института Абрам Федорович Иоффе вундеркиндов терпеть не
мог. И он обменял юного Зельдовича на ...масляный насос, от которого тогда
было больше проку.
Зельдович стал лаборантом Института химической физики (ИХФ).
С 1932 по 1934 учился на заочном отделении Физико-математического
факультета ЛГУ, но там ему не понравилось, позже посещал лекции Физико-
механического факультета Политехнического института, и тоже бросил. Он
занимался самостоятельно и только тем, что его интересовало. Он говорил,
что он учился сразу у многих прекрасных ученых, большинство из которых
были, кстати, немногим старше его: у С.З. Рогинского, Н.Н. Семенова,
Ю.Б. Харитона, Л.Э. Гуревича, В.С. Сорокина, О.М. Тодеса, С.В. Измайлова,
М.П. Бронштейна. Зельдович их буквально «доставал» своими расспросами.
Теорией занимался непрерывно и настойчиво, и не только физика и химия его
интересовали, но и иностранные языки. Директором института был Николай
Семёнов, впоследствии Нобелевский лауреат.
Несмотря на то, что у Зельдовича не было диплома о высшем образовании,
в 1934 (20 лет) его зачислили в аспирантуру Института химической физики.
Живой и подвижный, как ртуть, он взрывался новыми идеями, которые били из
него фонтаном. Он обладал необъяснимым талантом на пальцах показать
экспериментаторам теорию, а теоретикам объяснить суть эксперимента, ставил
перед ними задачи, всегда мог разобраться в нестыковках между теорией и
практикой. Диапазон его познаний удивлял коллег: в физике он был
многогранен. «Яшка - гений!» - позже говорил о нем Игорь Курчатов.
В 1936 (22 года) защитил кандидатскую диссертацию в области гетерогенного
катализа и адсорбции, а в 1939 (25 лет) - докторскую (реакции окисления
азота).
С 1935 г. Зельдович занимался также химико-физическими и физико-
теоретическими исследованиями цепных реакций горения и взрыва, детонацией
и ударными волнами.
4 июля 1938 ученым советом ленинградского Института химической физики
было единогласно принято постановление о выдвижении кандидатуры не
имевшего высшего образования сотрудника института - двадцатичетырехлетнего
кандидата наук Якова Борисовича Зельдовича - в члены-корреспонденты АН
СССР. В подписанном председателем ученого совета ИХФ, будущим нобелевским
лауреатом академиком Н.Н. Семеновым представлении наряду с прочим
говорилось: «Яков Борисович Зельдович пришел в наш институт почти
непосредственно по окончании средней школы. Не имея никакого официального
диплома, он исключительно быстро и чрезвычайно глубоко изучил
самостоятельно все связанные с химической физикой отрасли науки и стал
самостоятельным научным работником. [...] Яков Борисович Зельдович -
молодой советский ученый, комсомолец, активный общественник, показавший
образцы агитационно-пропагандистской работы на избирательном участке в
дни выборов Верховного Совета РСФСР. Обладая исключительными
математическими способностями, он мог бы достичь блестящих результатов в
самых абстрактных областях математики и теоретической физики. Однако в
противоположность большинству ученых, обладающих такого рода
способностями, он избрал более трудный путь разработки научных и
технических вопросов, тесно связанных с нуждами нашей социалистической
промышленности. Его научная работа характеризуется исключительной
целеустремленностью на пользу социалистическому строительству. [...]
Успев в возрасте 24 лет уже столь много сделать для науки, продолжая все
более интенсивно работать и расти, он, без сомнения, в дальнейшем обогатит
науку еще более ценными результатами. Но уже и сейчас, независимо от его
возраста, по качеству и количеству сделанного им он несомненно достоин
звания члена-корреспондента Академии наук СССР».
Зельдович тогда в Академию избран не был, членкором он стал в 1946 году,
академиком - в 1958-м.
Исследования цепных реакций горения и взрыва получили свое практическое
приложение уже во время войны. В 1941-1942 гг. в ИХФ, в Казани и в Москве,
в НИИ-6 он выполняет важное оборонное задание Главного управления
вооружения минометных частей (ГУВМЧ) Наркомата боеприпасов - лаборатория
Зельдовича исследует нестабильное горения пороха в снарядах для «Катюш».
В первоначальном варианте “Катюши” были опасны не только для врага, но и
для тех, кто запускал снаряды, так как последние нередко взрывались в
момент пуска. Бывало и наоборот, когда реактивный двигатель глохнул в
полете. За несколько месяцев Я.Б. Зельдович и его ученик, друг и основной
экспериментатор О.И. Лейпунский решили эту задачу. Они создали и проверили
на опытах новую теорию нестационарного горения пороха в реактивных
снарядах, предложив конструктивные меры для стабилизации горения.
В 1943 г. Зельдович получил за эти исследования свою первую Сталинскую
премию.
В ИХФ Зельдович подружился с Юлием Борисовичем Харитоном.
Харитон был на 10 лет старше. В 1926-1928 годах он был на стажировке
в Кавендишской лаборатории (Кэмбридж, Англия). Там же работал в то время
и Петр Капица. Под руководством Эрнеста Резерфорда и Джеймса Чедвика
Харитон получил степень доктора наук (D.Sc.), тема диссертации
«О счете сцинтилляций, производимых альфа-частицами».
В 1939-41 гг. Ю.Б. Харитоном и Я.Б. Зельдовичем был выполнен цикл
пионерских работ по теоретическому расчету разветвляющейся цепной
реакции деления урана. Эти работы не стояли в плане ИХФ, так как
тогда не имели практического значения. Они выполнялись авторами по
личной инициативе. В это время за рубежом все публикации по этой
тематике уже прекратились.
Началась война, и Зельдович оставил ядерную физику. В конце
августа 1941 был эвакуирован в Казань вместе с институтом. В 1943
вместе с лвбораторией переведен в Москву.
Весной 1946 г. Ю.Б. Харитон становится главным конструктором атомной
бомбы и вскоре привлекает к делу Зельдовича. Среди советских ученых,
работавших над первой атомной бомбой, в научной иерархии третье место,
после И.В. Курчатова и Ю.Б. Харитона, занимал Я.Б. Зельдович. Он был
начальником теоретического отдела сверхсекретного объекта КБ-11
(Арзамас-16), и его часто именовали Главным теоретиком.
17 декабря 1945 г. происходит следующее историческое и тоже крайне
секретное событие: на заседании Техсовета Спецкомитета заслушан
доклад четырех соавторов: Я.Б. Зельдовича, И.И. Гуревича, И.Я. Померанчука
и Ю.Б. Харитона «О возможности возбуждения реакций в легких ядрах».
Это было первое сообщение о возможности применения термоядерного синтеза
для создания сверхмощной бомбы нового типа. Однако команды сверху на
практическую проверку этих идей и расчетов тогда еще не дали. Берия и
Сталин считали, что тогда необходимо было сосредоточить все силы страны
на единственном ядерном направлении - скорейшем создании атомной бомбы.
И лишь четыре года спустя, 26 февраля 1950 г., через полгода после
успешного испытания первой советской атомной бомбы, правительство приняло
постановление об организации расчетно-конструкторских и экспериментальных
работ по созданию водородной бомбы.
Я.Б. Зельдович в рядах ведущих разработчиков термоядерной бомбы.
Они все время жили "под колпаком". Граница секретного города "Арзамас-16"
охранялась как государственная граница. К ним были приставлены "секретари" -
так назывались офицеры личной охраны. Это были сотрудники специального
отдела ГБ в довольно высоких званиях. Сахаров писал: «Их задача была
оберегать мою жизнь, а также предупреждать нежелательные контакты
(последнее не скрывалось). Мои "секретари" жили - и на объекте, и в
Москве - в соседнем доме. Выходя на улицу, я был обязан вызывать их
специальной кнопкой. Подразумевалось также, что я буду делать это
при возникновении опасности. Один из "секретарей" - полковник КГБ,
в свое время служивший в погранвойсках, затем в личной охране Сталина
(в 1941 году подготавливал дома, в которых должны были жить Сталин и
его аппарат при предполагавшейся, затем отмененной, эвакуации в Горький -
опять Горький...), потом он работал, как он говорил, "на арестах" в
Прибалтике, там это было опасной работой. Он был очень тактичен, даже,
без назойливости, предупредителен. В это время, мне кажется, он уже
всерьез подумывал о выходе на пенсию. Второй - лейтенант, очень
старательный и предупредительный; иногда он пытался, без большого
успеха, политически меня воспитывать; студент-заочник юридического
факультета. В карманах "секретари" носили пистолеты системы Макарова,
но лишь по моей просьбе показали мне их. Они умели стрелять не вынимая
пистолетов из кармана, как они мне однажды сказали. Оба женаты. Жены
жили постоянно на объекте. Часто, когда я уезжал в Москву, они
провожали мужей на вокзале. У полковника была дочь. Клава очень
нервничала от постоянного присутствия "секретарей", я относился к
этому спокойней. "Секретари" были у меня с лета 1954 до ноября
1957 года. Их отменили одновременно мне и Зельдовичу в результате
ходатайства Харитона перед Сусловым по просьбе Зельдовича. Зельдович
ходил с "секретарями" менее года и очень этим тяготился. У Курчатова
и Харитона "секретари" остались».
Они умели работать, умели и веселиться. Яков Зельдович носился по
секретному городу на мотоцикле, чтобы ветер бил в лицо. Несмотря на
то, что у него была своя «Победа» (подарок товарища Сталина), а потом
уже и «Волга» (подарок Совмина). Он всегда был молодым. Увлекался
женщинами, ибо как никто ценил женскую красоту и обаяние. От разных
женщин у Зельдовича было пятеро детей. И всех их он содержал и мечтал
о том, чтобы собрать их вместе. Когда Якова Зельдовича избрали
академиком АН СССР (1958), ему на «мальчишнике» вручили академическую
шапочку с надписью «Академия наук» и ... плавки с надписью «Действительный
член».
20 лет Зельдович отдал работе на военную ракетную и ядерную технику.
Это были годы сверхнапряжения, колоссальной ответственности, радикальных
ограничений в образе жизни. Позже он говорил о своей «усталости от
долгой работы в задаваемом извне, а не определяемым им самим ритме:
«Надо было иногда за одну ночь принимать решение, что делать завтра.
Вариант должен был быть один, и он должен был быть реальным, простым,
надежным и наиболее экономичным. Ошибиться было невозможно».
Зельдович непрерывно, начиная с 1958 г. обращался с просьбами
освободить его от этой работы. И только в 1963-м Ю.Б. Харитон пошел
к высшему начальству и добился этого “освобождения”. Решающее значение
имело слово Е.П. Славского, министра среднего машиностроения. Наверняка
Славскому было нелегко лишиться Зельдовича, исключительно высоко
им ценимого. Однажды Славский высказался так: «Зельдович - это же сверх
талант!... Какой величайший человек!». Зельдовича отпустили…
Он покинул объект в 1963 году и вплотную занялся астрофизикой. Директор
космических программ Европейского космического агентства Роже Бонне
назвал Зельдовича гигантом современной астрофизики. Наиболее крупным
его достижением в астрофизике считается разработанная им теория
крупномасштабной структуры Вселенной или теория образования галактик.
Зельдович первым выдвинул и обосновал теорию взаимодействия электромагнитных
и гравитационных волн с вращающейся черной дырой. Основываясь на модели Зельдовича,
английский астрофизик Хокинг математически рассчитал процесс «испарения» черной
дыры вплоть до ее исчезновения.
Хокинг впервые встретился с Зельдовичем на семинаре в Государственном
Астрономическом Интституте им. П.К. Штернберга в 1973.
"До того, как я встретил вас здесь, - сказал он, - я считал, что вы
"коллективный автор", как Бурбаки."
Я.Б. Зельдович трижды Герой Социалистического Труда (1949, 1953, 1957),
лауреат четырех Сталинских премий (1943, 1949, 1951, 1953) и Ленинской
премии (1957), награждем многими орденами.
Избран иностранным членом Лондонского королевского общества, Германской
академии естествоиспытателей «Леопольдина» (ГДР), Американской академии
наук и искусств, Национальной академии наук США, Венгерской академии
наук, почетным членом ряда физических обществ и университетов.
Награжден почетными медалями: Н.Мансона (1972) и им. Б. Льюиса (1984)
за работы по газодинамике взрывов и ударным волнам; медалью им.
И.В. Курчатова за открытия в ядерной физике (1977), Катарины Брюс за
достижения в области астрономии (1983), медалью Международного центра
теоретической физики им. П.Дирака (1985).
Его именем названа малая планета - астероид номер 11438. Он дожил до
горбачевской перестройки и умер в конце 1987 года. И только сейчас
раскрываются подробности жизни удивительных творцов атомного века.
Он писал: «Открытие деления урана и принципиальной возможности
цепной реакции урана предопределило судьбу века и мою».
Где-то в начале 70-х годов были раскрыты имена разработчиков атомного
оружия и стали достоянием гласности высокие награды, которыми они
были удостоены. В соответствии с положением дважды Герою Социалистического
Труда полагалось установить бронзовый бюст на родине Героя.
Напомню, что Я.Б. Зельдович был трижды удостоен этого звания. За всю
историю СССР трижды Героями Социалистического Труда становились 16 человек.
В их числе создатели ядерного оружия и мирной атомной энергетики
академики А. П. Александров, Я. Б. Зельдович, И. В. Курчатов, А. Д. Сахаров,
Ю. Б. Харитон, К. И. Щёлкин.
Минск, 10.11.1978 (ТАСС). Бронзовый бюст трижды Героя Социалистического Труда,
известного советского физика академика Я. Б. Зельдовича торжественно открыт
сегодня на родине ученого в Минске. Состоялся митинг, посвященный открытию бюста.
Академик Я. Б. Зельдович, прибывший в Минск по приглашению АН БССР, был принят
кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии
П. М. Машеровым.
Бюст установлен на ул. Академической на территории Академии Наук БССР
рядом с Институтом Технической Кибернетики (ИТК).
В 80-е годы я часто бывал в ИТК. Однажды я спросил: почему этот бюст
поставлен рядом с ИТК? И мне рассказали академическую легенду.
Якобы однажды в Москве на Пленуме ЦК КПСС к П.М. Машерову подошел
Президент АН СССР А.П. Александров и поинтересовался, когда же,
наконец, в Минске, на родине трижды Героя Социалистического Труда
академика Я.Б. Зельдовича будет установлен его бронзовый бюст?
Петр Миронович пообещал прояснить этот вопрос и приложить все усилия
для его решения. Вернувшись в Минск, Машеров стал, не откладывая,
лично разбираться с этим вопросом.
Он беседовал с разными людьми: председателем минского горисполкома,
главным архитектором города, президентом АН БССР. У всех было общее
мнение: бюст Зельдовичу ставить в Минске нежелательно.
Эти атомщики нахватали звезд и премий, а теперь подмяли под себя
всю Академию Наук СССР. Конечно, он трижды герой, но не на таком
же образе ученого следует воспитывать молодое поколение.
Во первых, он беспартийный и постоянно этим бравирует. Дружит с
Сахаровым. Вообще говоря, у него даже нет высшего образования.
А его образ жизни: мало того, что он трижды был женат, у него
еще неисчислимое количество любовниц, внебрачные дети. Вся Москва
полнится легендами о его амурных похождениях. Ему даже плавки
подарили с надписью «Действительный член».
И вообще, какое он имеет к Минску и Беларуси отношение? Его нельзя
даже назвать белорусским ученым. В возрасте несколько месяцев отроду
его увезли в Питер. Мы пытались обговорить вопрос об установке его
бюста в Ленинграде, ведь вырос он там, и это по-настоящему родной для
него город, но тамошние власти категорически отказались даже обсуждать
этот вопрос.
И кстати, архивы 14-го года не сохранились. Свидетельство о рождении
ему выписали со слов родителей. А есть свидетели, которые утверждают,
что родился он не в Минске вовсе, а в Бобруйске, где жила многочисленная
родня его отца. Так может, следует поставить ему бронзовый бюст в
Бобруйске, и дело с концом.
Говорят, больше всех возражал президент АН БССР физик Николай
Александрович Борисевич. Он много сил положил, чтобы очистить
академию от ученых еврейского происхождения.
За честь зваться родиной Гомера спорили семь городов. С Зельдовичем
история противоположная.
Но Машеров вопреки всем этим возражениям принял решение. Установить
бронзовый бюст, как следует из положения о статусе Героя
Социалистического Труда. И когда главный архитектор города сказал,
что на данный момент в городе нет подходящего места, может,
следует предусмотреть в проекте нового микрорайона место для бюста,
Машеров ответил ему:
- Я знаю, где его поставить: напротив главного корпуса Академии Наук.
В конце концов Машерова уговорили, что напротив главного корпуса нельзя,
это испортит архитектурный ансамбль, и было принято решение установить
бюст на улице Сурганова, в глубине комплекса зданий академии. Он стоит
возле Института Технической Кибернетики, спиной к ИТК, а смотрит
на Институт Физики, родной институт Н.А. Борисевича.
Нашел кое-что еще о бюстах. Обратите внимание на даты их установки.
Бронзовый бюст трижды Героя Социалистического Труда Ю.Б. Харитона
открыт в 1985 г. на его родине, в Ленинграде на Аллее Героев (Московский
парк Победы).
Бронзовый бюст трижды Героя Социалистического Труда К.И. Щёлкина установлен
и торжественно открыт на его родине - в Тбилиси (Грузия) в 1982 году.
В Пскове бюст дважды Героя Социалистического Труда академика Исаака Кикоина
открыт в 1988 году
А вот А.П. Александрову - академику, трижды Герою Социалистического Труда,
который родился в г.Тараща Киевской области, бюст на Украине так и не
поставили. А после Чернобыльской аварии (1986) украинская общественность
возложила на Александрова главную вину за эту катастрофу.
Зато в городе Сосновый Бор, где находится ЛАЭС, ему установили в 1979 г.
бронзовый бюст напротив здания ВНИПИЭТ.
Использованы материалы:
http://www.newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=340
http://www.ism.ac.ru/news/about_zeld04/
В интернете я нашел один единственный снимок бронзовога бюста на
ул. Сурганова, причем снимок отвратительного качества. Буду рад,
если кто-нибудь из минчан представит хороший снимок для этого поста.
Update 28.10.09: Искренняя благодарность френдам darriuss и vadim_i_z
за эти прекрасные фотографии.
Фотографии кликабельны.
Отец - Зельдович Борис Наумович - юрист, адвокат; мать - Зельдович
(Кивелиович) Анна Петровна, переводчица.
Через несколько месяцев началась Первая мировая война. Поэтому его семья
уехала в Петроград. В 1924 г. Яков поступил в 3-й класс десятилетней
средней школы, которую окончил в 1930 г. С осени 1930 по май 1931 учился
на курсах и работал лаборантом Института Механической Обработки Полезных
Ископаемых. Был ярко выраженным вундеркиндом. Юный лаборант хотел постичь
всё. А директор института Абрам Федорович Иоффе вундеркиндов терпеть не
мог. И он обменял юного Зельдовича на ...масляный насос, от которого тогда
было больше проку.
Зельдович стал лаборантом Института химической физики (ИХФ).
С 1932 по 1934 учился на заочном отделении Физико-математического
факультета ЛГУ, но там ему не понравилось, позже посещал лекции Физико-
механического факультета Политехнического института, и тоже бросил. Он
занимался самостоятельно и только тем, что его интересовало. Он говорил,
что он учился сразу у многих прекрасных ученых, большинство из которых
были, кстати, немногим старше его: у С.З. Рогинского, Н.Н. Семенова,
Ю.Б. Харитона, Л.Э. Гуревича, В.С. Сорокина, О.М. Тодеса, С.В. Измайлова,
М.П. Бронштейна. Зельдович их буквально «доставал» своими расспросами.
Теорией занимался непрерывно и настойчиво, и не только физика и химия его
интересовали, но и иностранные языки. Директором института был Николай
Семёнов, впоследствии Нобелевский лауреат.
Несмотря на то, что у Зельдовича не было диплома о высшем образовании,
в 1934 (20 лет) его зачислили в аспирантуру Института химической физики.
Живой и подвижный, как ртуть, он взрывался новыми идеями, которые били из
него фонтаном. Он обладал необъяснимым талантом на пальцах показать
экспериментаторам теорию, а теоретикам объяснить суть эксперимента, ставил
перед ними задачи, всегда мог разобраться в нестыковках между теорией и
практикой. Диапазон его познаний удивлял коллег: в физике он был
многогранен. «Яшка - гений!» - позже говорил о нем Игорь Курчатов.
В 1936 (22 года) защитил кандидатскую диссертацию в области гетерогенного
катализа и адсорбции, а в 1939 (25 лет) - докторскую (реакции окисления
азота).
С 1935 г. Зельдович занимался также химико-физическими и физико-
теоретическими исследованиями цепных реакций горения и взрыва, детонацией
и ударными волнами.
4 июля 1938 ученым советом ленинградского Института химической физики
было единогласно принято постановление о выдвижении кандидатуры не
имевшего высшего образования сотрудника института - двадцатичетырехлетнего
кандидата наук Якова Борисовича Зельдовича - в члены-корреспонденты АН
СССР. В подписанном председателем ученого совета ИХФ, будущим нобелевским
лауреатом академиком Н.Н. Семеновым представлении наряду с прочим
говорилось: «Яков Борисович Зельдович пришел в наш институт почти
непосредственно по окончании средней школы. Не имея никакого официального
диплома, он исключительно быстро и чрезвычайно глубоко изучил
самостоятельно все связанные с химической физикой отрасли науки и стал
самостоятельным научным работником. [...] Яков Борисович Зельдович -
молодой советский ученый, комсомолец, активный общественник, показавший
образцы агитационно-пропагандистской работы на избирательном участке в
дни выборов Верховного Совета РСФСР. Обладая исключительными
математическими способностями, он мог бы достичь блестящих результатов в
самых абстрактных областях математики и теоретической физики. Однако в
противоположность большинству ученых, обладающих такого рода
способностями, он избрал более трудный путь разработки научных и
технических вопросов, тесно связанных с нуждами нашей социалистической
промышленности. Его научная работа характеризуется исключительной
целеустремленностью на пользу социалистическому строительству. [...]
Успев в возрасте 24 лет уже столь много сделать для науки, продолжая все
более интенсивно работать и расти, он, без сомнения, в дальнейшем обогатит
науку еще более ценными результатами. Но уже и сейчас, независимо от его
возраста, по качеству и количеству сделанного им он несомненно достоин
звания члена-корреспондента Академии наук СССР».
Зельдович тогда в Академию избран не был, членкором он стал в 1946 году,
академиком - в 1958-м.
Исследования цепных реакций горения и взрыва получили свое практическое
приложение уже во время войны. В 1941-1942 гг. в ИХФ, в Казани и в Москве,
в НИИ-6 он выполняет важное оборонное задание Главного управления
вооружения минометных частей (ГУВМЧ) Наркомата боеприпасов - лаборатория
Зельдовича исследует нестабильное горения пороха в снарядах для «Катюш».
В первоначальном варианте “Катюши” были опасны не только для врага, но и
для тех, кто запускал снаряды, так как последние нередко взрывались в
момент пуска. Бывало и наоборот, когда реактивный двигатель глохнул в
полете. За несколько месяцев Я.Б. Зельдович и его ученик, друг и основной
экспериментатор О.И. Лейпунский решили эту задачу. Они создали и проверили
на опытах новую теорию нестационарного горения пороха в реактивных
снарядах, предложив конструктивные меры для стабилизации горения.
В 1943 г. Зельдович получил за эти исследования свою первую Сталинскую
премию.
В ИХФ Зельдович подружился с Юлием Борисовичем Харитоном.
Харитон был на 10 лет старше. В 1926-1928 годах он был на стажировке
в Кавендишской лаборатории (Кэмбридж, Англия). Там же работал в то время
и Петр Капица. Под руководством Эрнеста Резерфорда и Джеймса Чедвика
Харитон получил степень доктора наук (D.Sc.), тема диссертации
«О счете сцинтилляций, производимых альфа-частицами».
В 1939-41 гг. Ю.Б. Харитоном и Я.Б. Зельдовичем был выполнен цикл
пионерских работ по теоретическому расчету разветвляющейся цепной
реакции деления урана. Эти работы не стояли в плане ИХФ, так как
тогда не имели практического значения. Они выполнялись авторами по
личной инициативе. В это время за рубежом все публикации по этой
тематике уже прекратились.
Началась война, и Зельдович оставил ядерную физику. В конце
августа 1941 был эвакуирован в Казань вместе с институтом. В 1943
вместе с лвбораторией переведен в Москву.
Весной 1946 г. Ю.Б. Харитон становится главным конструктором атомной
бомбы и вскоре привлекает к делу Зельдовича. Среди советских ученых,
работавших над первой атомной бомбой, в научной иерархии третье место,
после И.В. Курчатова и Ю.Б. Харитона, занимал Я.Б. Зельдович. Он был
начальником теоретического отдела сверхсекретного объекта КБ-11
(Арзамас-16), и его часто именовали Главным теоретиком.
17 декабря 1945 г. происходит следующее историческое и тоже крайне
секретное событие: на заседании Техсовета Спецкомитета заслушан
доклад четырех соавторов: Я.Б. Зельдовича, И.И. Гуревича, И.Я. Померанчука
и Ю.Б. Харитона «О возможности возбуждения реакций в легких ядрах».
Это было первое сообщение о возможности применения термоядерного синтеза
для создания сверхмощной бомбы нового типа. Однако команды сверху на
практическую проверку этих идей и расчетов тогда еще не дали. Берия и
Сталин считали, что тогда необходимо было сосредоточить все силы страны
на единственном ядерном направлении - скорейшем создании атомной бомбы.
И лишь четыре года спустя, 26 февраля 1950 г., через полгода после
успешного испытания первой советской атомной бомбы, правительство приняло
постановление об организации расчетно-конструкторских и экспериментальных
работ по созданию водородной бомбы.
Я.Б. Зельдович в рядах ведущих разработчиков термоядерной бомбы.
Они все время жили "под колпаком". Граница секретного города "Арзамас-16"
охранялась как государственная граница. К ним были приставлены "секретари" -
так назывались офицеры личной охраны. Это были сотрудники специального
отдела ГБ в довольно высоких званиях. Сахаров писал: «Их задача была
оберегать мою жизнь, а также предупреждать нежелательные контакты
(последнее не скрывалось). Мои "секретари" жили - и на объекте, и в
Москве - в соседнем доме. Выходя на улицу, я был обязан вызывать их
специальной кнопкой. Подразумевалось также, что я буду делать это
при возникновении опасности. Один из "секретарей" - полковник КГБ,
в свое время служивший в погранвойсках, затем в личной охране Сталина
(в 1941 году подготавливал дома, в которых должны были жить Сталин и
его аппарат при предполагавшейся, затем отмененной, эвакуации в Горький -
опять Горький...), потом он работал, как он говорил, "на арестах" в
Прибалтике, там это было опасной работой. Он был очень тактичен, даже,
без назойливости, предупредителен. В это время, мне кажется, он уже
всерьез подумывал о выходе на пенсию. Второй - лейтенант, очень
старательный и предупредительный; иногда он пытался, без большого
успеха, политически меня воспитывать; студент-заочник юридического
факультета. В карманах "секретари" носили пистолеты системы Макарова,
но лишь по моей просьбе показали мне их. Они умели стрелять не вынимая
пистолетов из кармана, как они мне однажды сказали. Оба женаты. Жены
жили постоянно на объекте. Часто, когда я уезжал в Москву, они
провожали мужей на вокзале. У полковника была дочь. Клава очень
нервничала от постоянного присутствия "секретарей", я относился к
этому спокойней. "Секретари" были у меня с лета 1954 до ноября
1957 года. Их отменили одновременно мне и Зельдовичу в результате
ходатайства Харитона перед Сусловым по просьбе Зельдовича. Зельдович
ходил с "секретарями" менее года и очень этим тяготился. У Курчатова
и Харитона "секретари" остались».
Они умели работать, умели и веселиться. Яков Зельдович носился по
секретному городу на мотоцикле, чтобы ветер бил в лицо. Несмотря на
то, что у него была своя «Победа» (подарок товарища Сталина), а потом
уже и «Волга» (подарок Совмина). Он всегда был молодым. Увлекался
женщинами, ибо как никто ценил женскую красоту и обаяние. От разных
женщин у Зельдовича было пятеро детей. И всех их он содержал и мечтал
о том, чтобы собрать их вместе. Когда Якова Зельдовича избрали
академиком АН СССР (1958), ему на «мальчишнике» вручили академическую
шапочку с надписью «Академия наук» и ... плавки с надписью «Действительный
член».
20 лет Зельдович отдал работе на военную ракетную и ядерную технику.
Это были годы сверхнапряжения, колоссальной ответственности, радикальных
ограничений в образе жизни. Позже он говорил о своей «усталости от
долгой работы в задаваемом извне, а не определяемым им самим ритме:
«Надо было иногда за одну ночь принимать решение, что делать завтра.
Вариант должен был быть один, и он должен был быть реальным, простым,
надежным и наиболее экономичным. Ошибиться было невозможно».
Зельдович непрерывно, начиная с 1958 г. обращался с просьбами
освободить его от этой работы. И только в 1963-м Ю.Б. Харитон пошел
к высшему начальству и добился этого “освобождения”. Решающее значение
имело слово Е.П. Славского, министра среднего машиностроения. Наверняка
Славскому было нелегко лишиться Зельдовича, исключительно высоко
им ценимого. Однажды Славский высказался так: «Зельдович - это же сверх
талант!... Какой величайший человек!». Зельдовича отпустили…
Он покинул объект в 1963 году и вплотную занялся астрофизикой. Директор
космических программ Европейского космического агентства Роже Бонне
назвал Зельдовича гигантом современной астрофизики. Наиболее крупным
его достижением в астрофизике считается разработанная им теория
крупномасштабной структуры Вселенной или теория образования галактик.
Зельдович первым выдвинул и обосновал теорию взаимодействия электромагнитных
и гравитационных волн с вращающейся черной дырой. Основываясь на модели Зельдовича,
английский астрофизик Хокинг математически рассчитал процесс «испарения» черной
дыры вплоть до ее исчезновения.
Хокинг впервые встретился с Зельдовичем на семинаре в Государственном
Астрономическом Интституте им. П.К. Штернберга в 1973.
"До того, как я встретил вас здесь, - сказал он, - я считал, что вы
"коллективный автор", как Бурбаки."
Я.Б. Зельдович трижды Герой Социалистического Труда (1949, 1953, 1957),
лауреат четырех Сталинских премий (1943, 1949, 1951, 1953) и Ленинской
премии (1957), награждем многими орденами.
Избран иностранным членом Лондонского королевского общества, Германской
академии естествоиспытателей «Леопольдина» (ГДР), Американской академии
наук и искусств, Национальной академии наук США, Венгерской академии
наук, почетным членом ряда физических обществ и университетов.
Награжден почетными медалями: Н.Мансона (1972) и им. Б. Льюиса (1984)
за работы по газодинамике взрывов и ударным волнам; медалью им.
И.В. Курчатова за открытия в ядерной физике (1977), Катарины Брюс за
достижения в области астрономии (1983), медалью Международного центра
теоретической физики им. П.Дирака (1985).
Его именем названа малая планета - астероид номер 11438. Он дожил до
горбачевской перестройки и умер в конце 1987 года. И только сейчас
раскрываются подробности жизни удивительных творцов атомного века.
Он писал: «Открытие деления урана и принципиальной возможности
цепной реакции урана предопределило судьбу века и мою».
Где-то в начале 70-х годов были раскрыты имена разработчиков атомного
оружия и стали достоянием гласности высокие награды, которыми они
были удостоены. В соответствии с положением дважды Герою Социалистического
Труда полагалось установить бронзовый бюст на родине Героя.
Напомню, что Я.Б. Зельдович был трижды удостоен этого звания. За всю
историю СССР трижды Героями Социалистического Труда становились 16 человек.
В их числе создатели ядерного оружия и мирной атомной энергетики
академики А. П. Александров, Я. Б. Зельдович, И. В. Курчатов, А. Д. Сахаров,
Ю. Б. Харитон, К. И. Щёлкин.
Минск, 10.11.1978 (ТАСС). Бронзовый бюст трижды Героя Социалистического Труда,
известного советского физика академика Я. Б. Зельдовича торжественно открыт
сегодня на родине ученого в Минске. Состоялся митинг, посвященный открытию бюста.
Академик Я. Б. Зельдович, прибывший в Минск по приглашению АН БССР, был принят
кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС, первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии
П. М. Машеровым.
Бюст установлен на ул. Академической на территории Академии Наук БССР
рядом с Институтом Технической Кибернетики (ИТК).
В 80-е годы я часто бывал в ИТК. Однажды я спросил: почему этот бюст
поставлен рядом с ИТК? И мне рассказали академическую легенду.
Якобы однажды в Москве на Пленуме ЦК КПСС к П.М. Машерову подошел
Президент АН СССР А.П. Александров и поинтересовался, когда же,
наконец, в Минске, на родине трижды Героя Социалистического Труда
академика Я.Б. Зельдовича будет установлен его бронзовый бюст?
Петр Миронович пообещал прояснить этот вопрос и приложить все усилия
для его решения. Вернувшись в Минск, Машеров стал, не откладывая,
лично разбираться с этим вопросом.
Он беседовал с разными людьми: председателем минского горисполкома,
главным архитектором города, президентом АН БССР. У всех было общее
мнение: бюст Зельдовичу ставить в Минске нежелательно.
Эти атомщики нахватали звезд и премий, а теперь подмяли под себя
всю Академию Наук СССР. Конечно, он трижды герой, но не на таком
же образе ученого следует воспитывать молодое поколение.
Во первых, он беспартийный и постоянно этим бравирует. Дружит с
Сахаровым. Вообще говоря, у него даже нет высшего образования.
А его образ жизни: мало того, что он трижды был женат, у него
еще неисчислимое количество любовниц, внебрачные дети. Вся Москва
полнится легендами о его амурных похождениях. Ему даже плавки
подарили с надписью «Действительный член».
И вообще, какое он имеет к Минску и Беларуси отношение? Его нельзя
даже назвать белорусским ученым. В возрасте несколько месяцев отроду
его увезли в Питер. Мы пытались обговорить вопрос об установке его
бюста в Ленинграде, ведь вырос он там, и это по-настоящему родной для
него город, но тамошние власти категорически отказались даже обсуждать
этот вопрос.
И кстати, архивы 14-го года не сохранились. Свидетельство о рождении
ему выписали со слов родителей. А есть свидетели, которые утверждают,
что родился он не в Минске вовсе, а в Бобруйске, где жила многочисленная
родня его отца. Так может, следует поставить ему бронзовый бюст в
Бобруйске, и дело с концом.
Говорят, больше всех возражал президент АН БССР физик Николай
Александрович Борисевич. Он много сил положил, чтобы очистить
академию от ученых еврейского происхождения.
За честь зваться родиной Гомера спорили семь городов. С Зельдовичем
история противоположная.
Но Машеров вопреки всем этим возражениям принял решение. Установить
бронзовый бюст, как следует из положения о статусе Героя
Социалистического Труда. И когда главный архитектор города сказал,
что на данный момент в городе нет подходящего места, может,
следует предусмотреть в проекте нового микрорайона место для бюста,
Машеров ответил ему:
- Я знаю, где его поставить: напротив главного корпуса Академии Наук.
В конце концов Машерова уговорили, что напротив главного корпуса нельзя,
это испортит архитектурный ансамбль, и было принято решение установить
бюст на улице Сурганова, в глубине комплекса зданий академии. Он стоит
возле Института Технической Кибернетики, спиной к ИТК, а смотрит
на Институт Физики, родной институт Н.А. Борисевича.
Нашел кое-что еще о бюстах. Обратите внимание на даты их установки.
Бронзовый бюст трижды Героя Социалистического Труда Ю.Б. Харитона
открыт в 1985 г. на его родине, в Ленинграде на Аллее Героев (Московский
парк Победы).
Бронзовый бюст трижды Героя Социалистического Труда К.И. Щёлкина установлен
и торжественно открыт на его родине - в Тбилиси (Грузия) в 1982 году.
В Пскове бюст дважды Героя Социалистического Труда академика Исаака Кикоина
открыт в 1988 году
А вот А.П. Александрову - академику, трижды Герою Социалистического Труда,
который родился в г.Тараща Киевской области, бюст на Украине так и не
поставили. А после Чернобыльской аварии (1986) украинская общественность
возложила на Александрова главную вину за эту катастрофу.
Зато в городе Сосновый Бор, где находится ЛАЭС, ему установили в 1979 г.
бронзовый бюст напротив здания ВНИПИЭТ.
Использованы материалы:
http://www.newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=340
http://www.ism.ac.ru/news/about_zeld04/
В интернете я нашел один единственный снимок бронзовога бюста на
ул. Сурганова, причем снимок отвратительного качества. Буду рад,
если кто-нибудь из минчан представит хороший снимок для этого поста.
Update 28.10.09: Искренняя благодарность френдам darriuss и vadim_i_z
за эти прекрасные фотографии.
Фотографии кликабельны.