Все смешалось в доме...
Анатолий Григорьевич родился в 1939 году в Смоленской области.
Мама еврейка, папа русский.
Правда потом был отчим еврей, и еврейская фамилия на всю жизнь...
К сожалению, не помню всех подробностей истории, хотя он мне рассказал ее всего несколько дней назад. Но как-то получилось, что когда пришли немцы и сказали собираться всем евреям, мама его была на территории, которая ещё не была оккупирована, а он с семьей папы был уже в оккупации. Мама пришла за ним пешком и вынесла его. В туже ночь. Семья ее мужа не дала ей даже переночевать, только ради ее же безопасности.
В советское время Анатолий Григорьевич сделал хорошую карьеру, и к 90-ым годам стал довольно большим начальником. Потом у него нашли онкологию, их контору укрупнили, и он оказался "просто пенсионером".
Одно время Анатолий Григорьевич был моим самым активным прихожанином. Его поразило, как много помощи получала его старенькая мама от еврейской благотворительной организации в городе, где она жила (этот тот город, откуда я родом...), и он стал ходить в синагогу. И не просто ходить. ОН советовал, как лучше все организовать. во все вникал. Ездил со мной на разные мероприятия в Москву.
Потом он стал проводить много времени в другом городе, и по природе вещей связь ослабла...
Несколько месяцев назад я встретил его на улице. Узнал, что он опять живет у нас, связь начала возобновляться, он жаловался на одну из своих болезней, я пытался помочь, чем можно.
Не так давно, мы опять долго говорили по телефону, и он рассказал мне историю своего спасения.
Я пригласил его на праздник (неужели это все было перед Лаг Баомером?), он очень бодрым голосом сказал, что конечно чувствует себя получше, но прийти пока не сможет.
Я думал, что может к Шавуоту ему станет лучше, звонил по всем телефонам, но дозвониться не смог.
Вчера, 19 мая, я "случайно" обратил внимание на записку, которая лежала у нас в синагоге на охране. Спросил у охранника, что пишут, он говорит: "Да это не Вам, это директору Хеседа принесли, кто-то умер и вернули костыли"...
В записке было написано, что Анатолий Григорьевич умер 17 мая вечером, а похороны 20 мая днем.
Созвонился с его сыном. Он разрешил мне только обмыть тело, а хоронить будут в костюме и не на еврейском участке, но просил, чтобы мы пришли и помолились. Сказал, что все равно крови уже все смешаны, и что был какой-то момент, когда Анатолий Григорьевич крестился.
У нас в общине почти все мужчины, кто может двигаться - работают. А кто не работает, из дома особо не выходит, поэтому собрать миньян в середине рабочего дня задача не простая, мягко говоря. А особенно на похороны...
Но несколько человек после обзвонов найти удалось.
Сегодня утром уже после того, как мы сделали тагару, выяснилось, что есть 9 человек. А ко мне в гости как приехал близкий родственник, который на кладбища не ходит в принципе, хотя и не коэн...
В общем когда я заплакал, он сломался и дал запихать себя в машину...
Подъезжаю к моргу, выгружаю одну партию людей, смотрю там уже стоит несколько наших, но двоих не хватает - самого молодого и самого старого. Пока я ехал за второй партией, выяснилось, что самый стары нашелся, внутри, в ритуальном зале, а самому молодому удалось дозвониться, и он сказал, что как раз собирается выходить из дома (а уже похороны с минуты на минуту). Ну я помчался за ним, потом он на телефон отвечал, потом мы встретились, потому когда я уже подъезжал к моргу, мне позвонили, что похороны уже выехали на кладбище, и чтобы я разворачивался и ехал за ними, пока я разворачивался, мне позвонили ещё раз и предупредили, что самый старый увидел, что миньяна нет и ушел, проехав прямо по тротуару удалось его догнать, после уверения, что без него 9 человек как раз нашлось и обещания, подвезти его потом прямо до дома, удалось и его в машину усадить...
У кладбища удалось и процессию нагнать.
Заезжаем, оказалось, что хоронят его совсем недалеко от нашего участка...
Наши все на меня так вопросительно смотрят, и тут я вижу, что из катафалка выносят большой такой крест.
И вот стоим мы под дождем. Слева прочитали мы Кадиш, и тут справа крест устанавливают на могиле...
Мама еврейка, папа русский.
Правда потом был отчим еврей, и еврейская фамилия на всю жизнь...
К сожалению, не помню всех подробностей истории, хотя он мне рассказал ее всего несколько дней назад. Но как-то получилось, что когда пришли немцы и сказали собираться всем евреям, мама его была на территории, которая ещё не была оккупирована, а он с семьей папы был уже в оккупации. Мама пришла за ним пешком и вынесла его. В туже ночь. Семья ее мужа не дала ей даже переночевать, только ради ее же безопасности.
В советское время Анатолий Григорьевич сделал хорошую карьеру, и к 90-ым годам стал довольно большим начальником. Потом у него нашли онкологию, их контору укрупнили, и он оказался "просто пенсионером".
Одно время Анатолий Григорьевич был моим самым активным прихожанином. Его поразило, как много помощи получала его старенькая мама от еврейской благотворительной организации в городе, где она жила (этот тот город, откуда я родом...), и он стал ходить в синагогу. И не просто ходить. ОН советовал, как лучше все организовать. во все вникал. Ездил со мной на разные мероприятия в Москву.
Потом он стал проводить много времени в другом городе, и по природе вещей связь ослабла...
Несколько месяцев назад я встретил его на улице. Узнал, что он опять живет у нас, связь начала возобновляться, он жаловался на одну из своих болезней, я пытался помочь, чем можно.
Не так давно, мы опять долго говорили по телефону, и он рассказал мне историю своего спасения.
Я пригласил его на праздник (неужели это все было перед Лаг Баомером?), он очень бодрым голосом сказал, что конечно чувствует себя получше, но прийти пока не сможет.
Я думал, что может к Шавуоту ему станет лучше, звонил по всем телефонам, но дозвониться не смог.
Вчера, 19 мая, я "случайно" обратил внимание на записку, которая лежала у нас в синагоге на охране. Спросил у охранника, что пишут, он говорит: "Да это не Вам, это директору Хеседа принесли, кто-то умер и вернули костыли"...
В записке было написано, что Анатолий Григорьевич умер 17 мая вечером, а похороны 20 мая днем.
Созвонился с его сыном. Он разрешил мне только обмыть тело, а хоронить будут в костюме и не на еврейском участке, но просил, чтобы мы пришли и помолились. Сказал, что все равно крови уже все смешаны, и что был какой-то момент, когда Анатолий Григорьевич крестился.
У нас в общине почти все мужчины, кто может двигаться - работают. А кто не работает, из дома особо не выходит, поэтому собрать миньян в середине рабочего дня задача не простая, мягко говоря. А особенно на похороны...
Но несколько человек после обзвонов найти удалось.
Сегодня утром уже после того, как мы сделали тагару, выяснилось, что есть 9 человек. А ко мне в гости как приехал близкий родственник, который на кладбища не ходит в принципе, хотя и не коэн...
В общем когда я заплакал, он сломался и дал запихать себя в машину...
Подъезжаю к моргу, выгружаю одну партию людей, смотрю там уже стоит несколько наших, но двоих не хватает - самого молодого и самого старого. Пока я ехал за второй партией, выяснилось, что самый стары нашелся, внутри, в ритуальном зале, а самому молодому удалось дозвониться, и он сказал, что как раз собирается выходить из дома (а уже похороны с минуты на минуту). Ну я помчался за ним, потом он на телефон отвечал, потом мы встретились, потому когда я уже подъезжал к моргу, мне позвонили, что похороны уже выехали на кладбище, и чтобы я разворачивался и ехал за ними, пока я разворачивался, мне позвонили ещё раз и предупредили, что самый старый увидел, что миньяна нет и ушел, проехав прямо по тротуару удалось его догнать, после уверения, что без него 9 человек как раз нашлось и обещания, подвезти его потом прямо до дома, удалось и его в машину усадить...
У кладбища удалось и процессию нагнать.
Заезжаем, оказалось, что хоронят его совсем недалеко от нашего участка...
Наши все на меня так вопросительно смотрят, и тут я вижу, что из катафалка выносят большой такой крест.
И вот стоим мы под дождем. Слева прочитали мы Кадиш, и тут справа крест устанавливают на могиле...