Исторический экскурс
Из рунета: "В 1675 году 14 человек (7 мужчин и 7 женщин) по царскому указу были сожжены в Хлынове (Вятка) за то, что они "восточной апостольской церкви не повинуются".
Изначально осуждённых было в два раза больше, но "из тех раскольников с пытки чернец да 12 человек женского полу от церковного роскола престали и к церкви божии приходят", ещё два хлыновских старовера не выдержали пыток и умерли до казни. В 1676 году в селе Сокольском очередным царским указом было повелено сжечь Панко и Аноску Ломоносовых, колдовавших с помощью кореньев: "Сокольскому пушкарю Панке Ломоносову и жене его Аноске дать им отца духовного и сказать им их вину в торговый день при многих людях, и велеть казнить смертью, сжечь в срубе с кореньем и с травы".
1676-м годом датируется первое сожжение староверов в Сибири. Сибирский летописный свод так описывает начало казней: "Февраля в 19 день пришёл государской указ к боярину и воеводам к Петру Михайловичу Салтыкову с товарищи о церковных раскольщиках, которые объявятся в расколах, и тех людей велено расспрашивать и приводить трикратно. И буде не повинятся, и велено зжечь и пепел их развеять, чтоб и костей их не осталось. А которые объявятся в молодых летах, и тех людей поневоле приводить и бить, и наказание им чинить, и буде не обратятся велено потому же жечь. И февраля в 28 день сожжены в струбе поп Степан, да дьякон Феодот, да старец Никон". Таким образом, по указу Алексея Михайловича, сожжению подлежали все нераскаявшиеся раскольники. В том же 1676 г. старообрядец инок Филипп, который наладил связи Аввакума с центрами раскола, "сожжен огнём бысть" в Москве. В 1677 г. поп-старообрядец был сожжён в Черкасске, по приказанию атамана донского войска М.Самарина.
В 1681 году церковный Собор во главе с патриархом обратился к царю со смиренной мольбой: "Просим и молим соборно Великого князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец, которые развратники и отступники, по многом церковном учении и наказании и по нашем архиерейском прошении их обращению истинного покаяния явятся противны, святой церкви непокорны, и таких противников бы указал Великий Государь Царь и Великий князь Федор Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец, отсылать ко градскому же суду и по своему Государеву рассмотрению, кто чего достоин, указ чинить. И о том воеводам и приказным людям, в города и в села, которые ныне есть на воеводствах, послать грамоты, а впредь всем воеводам и приказным писать в наказы, чтобы то дело было под его Государевым страхом в твёрдости, а вотчинникам и помещикам, и их приказчикам, у кого такие противники есть и будут, потому же объявлять в городах архиереям и воеводам, а которые раскольники где объявятся и по посылкам архиерейским учинятся сильны; и им воеводам и приказным по тех раскольников посылать служилых людей".
14 апреля 1682 года были сожжены Аввакум и три его товарища по заключению: Феодор, Епифаний и Лазарь. Сожжение на костре в законах того времени предусматривалось только за религиозные преступления и за поджоги (последнее обвинение, очевидно, было неприменимо к находящимся в многолетнем заключении четырём узникам) по решению церковного Собора 1681-82 гг., предающими старообрядцев "градскому суду". В сочинениях Аввакума сохранилось много сведений о сожжении старообрядцев. Иларион, стрелец, сожжён в Киеве. Полиект, священник, сожжён в Боровске. Иван Юродивый сожжён в Холмогорах. "В Казани никонияне тридцать человек сожгли, в Сибири столько же, во Владимире - шестерых, в Боровске - четырнадцать человек". Сводный старообрядческий Синодик сообщает о нескольких групповых казнях в Казани: "В Казани по многих муках сож, инока Гедеона и иже с ним. Инока Корнилия и прочих 40".
В начале 1682 г., кроме того, был составлен текст указа: "Из разных вер и ересей к нашей православной восточной вере приходящих и оную приемлющих, всех вписати в книги и отдати блюстителю училищ с учителями, дабы они их в хранении нашей православной веры и церковных преданий наблюдали, и кто из них како житие свое в ней препровождает, и крепко ли и цело ону и церковные предания содержит, известие имели. Аще же кто из новопросвещенных не цело храняй православную нашу веру и церковные предания явится, и такового в дальные наши грады, на Терек и в Сибирь ссылати. Аще же кто явится в держании своей прежней веры или ереси, из неё же пришёл есть к православной вере, а нашей веры в хулении, и таковый да сожжется без всякого милосердия.
И о сем им блюстителю со учительми тщатися крепце еже бы всякого чина духовным и мирским людям, волшебных и чародейных и гадательных и всяких от церкви возбраняемых и богохульных и богоненавистных книг и писаний у себя никому весьма не держати и по оным не действовати, и иных тому не учити. А у них же таковые книги или писания ныне суть, и оным таковые книги и писания сожигати, и никаких бы волхвований и чародеяний и гаданий впредь не держати. Також де и неученым людям свободных учений никому польских, и латинских, и немецких, и лютерских, и калвинских, и прочих еретических книг у себя в домах не держати и их, за неимением довольного рассуждения и ради в вере нашей усомнения, не читати, и нигде никому из оных еретических книг и их восточной нашей православной вере и церковным преданиям противных толкований состязаний не имети и подлогов не подлагати; зане обычай есть прелестникам, яко они, таковые подлоги подлагая, глаголют, еже они то творят не ради в вере и церковных преданиях усумнения, но чином наукотворного состязания. И таковыя книги еретические сожигати или к блюстителю училищ и учителям приносити. Аще же кто сему нашему царскому повелению явится противен и отныне начнёт кто от духовных и мирских всякого чина людей, волшебные и чародейные и гадательные и всякие от церкви возбраняемые и богохульные и богоненавистные книги и писания у себя коим ни буде образом держати и по оным действовати, и иных тому учити, или и без писания таковая богоненавистная дела творити, или таковыми злыми делами хвалитися, яко мощен он таковая творити, и таковый человек за достоверным свидетельством без всякого милосердия да сожжется. Аще же кто свободных учений неискусный имать польские, и латинские, и немецкие, и лютерские, и калвинские, и иные еретические книги в доме своем имети, и их читати, и из книг состязание имети, и подлоги на усумнения нашея восточныя веры и церковных преданий подлагати; и таковых предаяти казни, смотря по их вине, нещадно.
Аще кто от чуждоземцев и русских людей при пиршестве, или во ином каковом ни буди месте, при достодолжных свидетелях, православную нашу христианскую веру или церковные предания хулити и укорительная каковая словеса о ней глаголати имать, и таковаго на суд во оном деле отдавати блюстителю училищ со учителями. И аще кто в хулительстве нашея веры, или церковных преданий во укорительных словесах по суду явится, или во отрицании призывания святых в помощь, и святых икон поклонения и мощей святых почитания обличится, и таковый без всякого милосердия сожжён да будет..."
Документ обобщил уже существовавшие законы о сожжениях вероотступников, держателей еретических книг, богохульников. Сохранность архивов не позволяет определить точное число казнённых в XVII в. Дореволюционный исследователь, изучавший историю ссылки в Сибирь этого времени, писал: "В Енисейске я предполагал было заняться осмотром старых бумаг тамошнего архива, но к сожалению узнал, что древние столбцы и прочие документы после двух пожаров сгорели. Так как сгоревшие древние документы помещались в Енисейском Рождественском монастыре, то я и решился осмотреть этот монастырь, с той мыслью, не узнать ли там каких-либо письменных и устных преданий. Предположение мое некоторым образом оправдалось; в монастыре я встретил презамечательную личность - это настоятельница монастыря игуменья Деворра. По словам Деворры, в острожных стенах Енисейска существовала обширная тюрьма, а в монастыре было устроено особое тюремное отделение с железными решетками для помещения преступниц женского пола. В острожской енисейской тюрьме содержалось очень много сосланных на вечное заточение за чернокнижество. Там был особый двор для казней и осталось в предании, что здесь сожжено было несколько человек на кострах, уличенных в знакомстве с нечистою силой".
Под 1683 годом о сожжении тобольскими властями нескольких раскольников, не пожелавших умирать во время Утяцкого самосожжения, сообщает сибирский летописный свод. В 1683 году в Дмитрове сожжён старовер Яков Калачник. В 1683 г. в Клину был сожжён староверческий учитель Варлаам, приговор ему вынесла боярская дума в Москве. Варлаам тоже не выдал ни одного единоверца, отражая вопросы следователей простым приёмом - ссылаясь только на уже казнённых. "Раскольников он Варлаам никого не знает. А которые де раскольники в Новгородском уезде были, и те де ныне четырнадцать человек в Великом Новгороде сожжены". "А купил он де те книги [изъятые при обыске] у новгородцев посадских людей у Васьки Рукавишникова да у Васьки же Андреева, которые ныне в Великом Новгороде за раскол сожжены". "Список богомерзких писем многого злохуления на Святую апостольскую восточную Церковь и на святые божественные тайны отданы чернцу Илинарху, который сожжен на Луках Великих; а тетрадь в полдесть, в которой писаны непристойные лица, дал ему тот же чернец Илинарх". Ни одного имени живого старообрядца следователи от Варлаама не добились, заодно и для потомков сохранились некоторые имена сожжённых. В том же году старообрядца Ивана Меркурьва сожгли во Пскове. Документы о сожжении Меркурьева стоит изложить подробнее, чтобы выяснить, за что же всё-таки сжигали старообрядцев.
Начало следствию положили церковные власти. Царская грамота светским властям Пскова (воеводе Б.П.Шереметьеву и дьяку Н.Кудрявцеву) сообщает: "Писали вы нам великим государям, что прислал к вам преосвященный Маркелл, Митрополит Псковский и Изборский, раскольщиков пскович к градскому суду" (к "градскому суду" призывал отсылать изобличенных раскольников Собор 1681 года). "Августа 28 дня Псковичи посацкие люди Мартинко Кузьмин да Ивашко Меркурьев, которые присланы из Митрополичья Приказу в раскольничестве, к пытке привожены и пытаны". Вначале оба стойко держались старообрядческих мнений, говорили, что верят только прежним книгам, церкви не повинуются, нынешними просфорами причащаться не хотят, и четвероконечному кресту не поклоняются (старообрядцы признавали только шестиконечный или восьмиконечный кресты). Уговоры покаяться были долгими. Кузьмину "было сто ударов, и огнём и клещами жжён многажды", Меркурьеву "было сто ударов и клещами зжен". В результате, оба кардинально поменяли убеждения. Позже вновь напомнил о себе митрополит Маркелл. Из митрополитова Приказа в приказную избу прислали экземпляр "Апокалипсиса", найденный у Меркурьева и Кузьмина, "а в той книге Апокалипсис в непристойных местах приписаны у них раскольников четвероконечные кресты и жезлы на соблазн, чего в той книге быть не довелось". На новом допросе Меркурьев признался, что кресты в книге нарисовал он. Тогда же Меркурьев покаялся ещё в двух преступлениях: крестил двух девочек "по старому требнику в три погружения" и принимал исповеди "по старому же Требнику". Можно сделать вывод, что Меркурьев был представителем беспоповщины - течения в старообрядчестве, заменившего священников выборными наставниками. Расспросные речи преступников отослали в Москву. 31 октября последовал ответ. Кузьмина "отослать для подначальства на монастырский двор, а без указу Великих Государей и Святейшего Патриарха из под начала отнюдь не освобождать. Вора и раскольника Ивашку Меркурьева сжечь в костре, сказав ему вину его и пепел разметать и затоптать". Пример Меркурьева показывает, что даже раскаяние не всегда спасало от сожжения.
В 1684 г. Софья подписала указ "О наказании рассеивающих и принимающих ереси и расколы", если "... с пыток начнут в том стоять упорно же, а покорения святой церкви не принесут, по троекратному у казни вопросу, будет не покорится, сжечь". 29 января 1684 года была сожжена Мавра Григорьева. "В роспросе она сказала в церковь де божию она молится не идёт и тремя первыми персти во образ святые Троицы отца и сына и святого Духа знамение честного креста на себе не полагает для того что де её отец духовной бывшеи протопоп Аввакум которои прежде служил на Москве у церкви Казанской богородицы и после де того он в ссылки в Пустозёрском остроге казнен и он де Аввакум еи Маврутке в церковь ходить и тремя персты знамения на честного креста на себя полагать не велел. И она Маврутка пытана, а на пытке в три стряски двадцать пять ударов дано, а о пытке она говорила те ж свои прежние речи тремя де первыми персты во образ святые Троицы креститися и в церковь божию и к отцам духовным ходить исповедываться не будет, а про мужа своего Мартынка Васильева и про Проньку Левушникова сказала, что де она не ведает куда они из Колского острога в прошлом в 191-м году сошли. Маврутку за её богохульные слова велено казнить смертью зжечь в струбе".
В 1684 году был "послан на Двину столник и подполковник московских стрелцов Федосей Козин, а велено ему дать на Двине колмогорских стрельцов триста человек с ружьем и с теми стрелцами ехать в Каргополь и в Каргополской уезд для сыску воров и церковных расколников и тех воров и расколников з женами и з детми переимать и, перевязав, привесть на Двину и отдать преосвященному Афонасию, архиепископу Колмогорскому и Важескому, для роспросу, и которы[е] расколники святей церкви ни в чём повиновения не принесут и учнут стоять в своей затверделой мерзости упорно, и тех воров велено прислать к нам, холопем вашим, в приказную избу, а нам, холопем вашим, велено тех воров зжечь". Схваченный карателями старообрядец Андроник отказался "принести повиновение святей восточной апостольской соборной церкви". Приговор гласил: "Того черньца Андроника за ево против святаго и животворящаго креста Христова и Церкви Ево святой противность казнить, зжечь".
Сотрудничество церкви со светским судом отмечено в документах и этого периода. "Патриарх настоятельно рекомендовал архиереям пользоваться указными статьями правительства "яко веслами, ими же удобно есть прогнать беззаконное волнение". В 1684 году тюменский воевода Н. Колобов запросил начальство, что ему делать с арестованным раскольником. Последовал ответ, который Колобов процитировал так: "А в отписке твоей [начальника Колобова], господине, написано: Велеть бы раскольщика Демку Степанова с письмом отослать на Тюмени в Преображенский монастырь к архимандриту Никифору; а как его Демку архимандрит Никифор ко мне [Колобову] в сьезжую избу пришлет к градскому суду, и того раскольщика Демку велеть у него принять с письмом же, и допросить по трикратному вопросу и буде он не покорится, и по указу великих государей и по грамотам, велеть его Демку сжечь и пепел развеять". Староверу посчастливилось умереть в тюрьме до получения ответа (видимо, тюремный режим был достаточно суров), тело его, не сочтённое достойным христианского погребения, было "вывезено из города в лес и брошено на пустые места". Из документа ясен порядок следствия: воевода мог осудить старовера только после того, как представитель духовной власти пришлёт его ко "градскому суду".
В августе 1684 года в Каргополе был сожжён Авраамий Леонтьев "за раскол и противность против церкви Божии". От 18 ноября 1684 года сохранилась царская грамота новгородскому митрополиту Корнилию. Митрополита извещали о том, что раскольник Федор Михайлов приговорён к сожжению (осуществление приговора возлагалось на светскую власть, воеводу), а ещё два раскольника после наказания кнутом будут отосланы к митрополиту, "а ты бы, богомолец наш, для исправления в вере, послал их под начал в Новгородские монастыри и велел их держать в тех монастырях под началом, покамест они в вере не исправятся; а как они в вере исправятся, и их велел из под начала освободить, а буде они явятся в прежней своей мерзости и за то им быть в смертной казни". Таким образом, духовное начальство имело право на заточение старообрядцев, а упорствующие попадали в руки светской власти для казни. Это же подтверждают и правила о "суде святительском", собранные в конце столетия по приказу патриарха Адриана: "А в Патриарше разряде, по указам святейших патриархов, и по делам, раскольники и противники церковным и новоисправным книгам и церковным догматам, которые в таких противностях по изветам иманы были в Патриаршее разряде, которые от противности своей обрашалися к покаянию и вины свои приносили истинно, такие посыланы под начало в разные монастыри, а о иных отцам духовным приказано надсматривать, и собраны по них поручные записи, чтобы они впредь противности такой не держалися и с раскольники не зналися, и ходили бы в Церковь Божию и имели бы отцов духовных, и исповедовались и по достоинству причащались святых тайн от священников приходских, кто в котором приходе живет. А сущих таких противников, которые от противности к покаянию не обращались и в упорстве и в расколе стояли непреклонны ко истине и такие из Патриарша Розряду отсыланы в Стрелецкий Приказ, и в иные Приказы и городы к воеводам, к градскому суду".
"Указные статьи о раскольниках" от 7 апреля 1685 года подтверждали: "Которые расколщики святой церкви противятся, и хулу возлагают, и в церковь и к церковному пению и к отцем духовным на исповедь не ходят, и святых таин не причащаются, и в домы свои священников со святынею и с церковною потребою не пускают, и меж Христианы непристойными своими словами чинят соблазн и мятеж, и стоят в том воровстве упорно: и тех воров пытать, от кого они там научены, и сколь давно, и на кого станут говорить, и тех оговорных людей имать и роспрашивать и давать им меж себя очные ставки, а с очных ставок пытать; и которые с пыток учнут в том стоять упорно ж, а покорения святей церкви не принесут, и таких, за такую ересь, по трикратному у казни допросу, буде не покорятся, жечь в срубе и пепел развеять". Пасху 1685 года благочестивый патриарх Иоаким отпраздновал сожжением в срубах около девяноста раскольников. Москвой дело не ограничилось. Известен один из приговоров 1685 года, вынесенный вологодским раскольникам. Стряпчий вологодского архиепископа арестовал трёх крестьян-староверов и доставил светским властям, с обвинением, что "они стоят в церковной противности упорно". На следствии выяснилось, что один из обвиняемых, Перфилий (Першка) Осипов, занимался пропагандой самосожжения, по его проповеди в вологодской деревне Сычевой самосожглось 55 крестьян. Двое обвиняемых оказались виновны только в том, что "новоисправных книг не приемлют, и крестнаго знамения тремя первыми персты на себя полагать, и отца духовного принять и исповедаться и святых тайн причастится". Воевода доложил в Москву. Царский указ повелевал сжечь в срубе Осипова, даже если он изъявит раскаяние, за проповедь самосожжения. Двух других староверов "велели привести к казни, и у казни допросить дважды, святой церкви они повинуются ли, и отца духовного приемлют ли, и исповедаться, и святых тайн причастится хотят ли. А буде, они учнут в том стоять упорно ж, а покорения святой церкви не принесут, и их за такую ересь про трикратному у казни, буде не покорятся, сжечь в срубе и пепел развеять". Вологодская летопись свидетельствует о том, что староверы не покорились и были сожжены вместе с Осиповым: "Крестьянин, Першуткою звали, и того сожгли по указу Великих государей на Вологде в струбе с иными капидоны (т.е.раскольниками так называемого капитонского толка)". В 1687 году в Якутске был сожжён за колдовство дворянин И. С. Жеглов
Общее число пострадавших в допетровскую эпоху староверов неизвестно. В.Татищев по свежим следам полагал, что несколько тысяч: "Никон и его наследники над безумными раскольниками свирепость свою исполняя, многие тысячи пожгли и порубили или из государства выгнали. Которое вечно достойный памяти е. и. в. Петр не именем, но делом и сущею славою в мире великий, пресек и немалую государству пользу учинил".
8 января 1690 г., по боярскому приговору, в срубе были сожжены два колдуна: Д. Прокофьев и Ф. Бобылев. После этого сожжения, до того случавшиеся регулярно, надолго прекратились. Нельзя считать случайным совпадением, что именно в начале 1690 г. скончался патриарх Иоаким. Накануне своей смерти он созвал Поместный Собор РПЦ (собор всей русской православной церкви, кстати, последний поместный Собор, произошедший до революции), на котором обсуждалась т.н. "латинствующая" ересь монаха Сильвестра Медведева. В Соборном приговоре было помянуто сожжение еретиков в 1504 году, как образец для наказания еретикам, вернувшимся после покаяния к прежним взглядам: "паки по покаянии в отступстве обличатся, он Сенька (еретик Сильвестр Медведев) или сомудрствующие ему, таковые лжеклятвенники телесной казни предавати, таковой, яковою казнишася Новгородские еретицы, в лето 7013 (т.е. сожжение еретиков 1504 года)". Таким образом, Иоакиму РПЦ обязана тем, что казнь еретиков через сожжение была официально одобрена высшим органом церковной власти на Руси...
Сожжения XVIII века - наглядный пример российской отсталости от "просвещенной Европы", где в это время сожжения сошли на нет (за исключением Испании). 29 ноября 1714 г. в Москве на Красной площади в срубе сожжён еретик Фёдор Иванов, приговор опять-таки подписан представителями светской власти (члены московской Сенатской канцелярии Я.Ф.Долгоруков и Салтыков). Но подстрекательскую роль сыграл Освященный церковный собор, который отлучил еретика от церкви, предал проклятию и выдал для казни градскому суду. Приговор, развешанный вскоре на церковных дверях во всех московских приходах, объявил страшными врагами церкви "ересем начальника и лжеучителя их" Тверитинова. Затем - Косого, якобы желавшего устроить против церкви такой бунт, как в Московское восстание 1682 года, и лишь в третьих - иконоборца Иванова. Они отлучались от церкви, предавались проклятию и выдавались для казни гражданскому суду. Максимов, Мартынов и Минин также "отдавались" в руки светской власти, которой рекомендовалось "богоненавистные еретические плевелы конечно истребити" и ни в коем случае не давать их "коварству свободы". Освященный собор не особо задумывался, как его решение будет воспринято светской властью, и приговор Сената был отброшен с оскорбительной для правительства формулой, что еретики "суд гражданский обольстили".
Приговор церковного суда 1714 года начинался со слов: "Егда же по увещанию с истинным покаянием к церкви не обратятся". То есть, речь шла об участи нераскаявшихся еретиков. В конце соборного приговора о них говорится: "вручаем христоподражательному гражданству еже именем Господа нашего Иисуса Христа и воздаянием Его во сём и будущем веце, и от нашего смирения благословением Господним молим, и страшным судом Божиим претим, да сотворит о том свято по закону истинну, не отлагающе суда церковного, о них же зде в Дусе Св. уставихом многими достоверными по обою закону свидетельствы, ниже в свободу чрез какие оных еретиков коварства попускающи, но благочестия ревностию да потщится благочестивое всероссийское гражданство сия богоненавистные еретические плевелы конечно истребити. Из всех сказок о еретиках сделан был один изобличительный экстракт, по поводу которого митрополит Стефан написал Выписки о наказании еретиков из правил и из святых и из указов государевых и из гражданских статей и из примеров". А в Уложенье в 1 гл. ст. 1-я. написано: "Буде кто возложит хулу на Господа Бога и спася нашего Иисуса Христа или на рождённую его пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на святых Его угодников и про то сыскивати всякими накрепко. Да будет сыщется на то допрямо, и того богохульника, обличив, казнить, сжечь".
В 1721 г. сожжён дьяк-богохульник Василий Ефимов, который "вместо славы нанёс хулу имени Божью". Синод зачем-то настоял, чтобы сожгли и его уцелевшие после первой казни кости. Снова взаимодействие духовной и светской власти. В том же году был казнён посадский Иван Орешников за то, что он "хулил бога и царя". Первоначально богохульника предполагалось сжечь (на основании Уложения 1649 г.), но Пётр заменил сожжение на отсечение головы.
Из дневника современника петровского времени: "2 октября 1722 года. В Петербурге сожгли заживо одного человека, который во время богослужения палкой вышиб у епископа из рук образ какого-то святого и сказал, что по совести убежден, что почитание икон есть идолопоклонство, которое не следует терпеть. Его поставили на сложенный костер и железными цепями привязали к устроенному на нём столбу с поперечной на правой стороне планкой, к которой прикрепили толстой железной проволокой и потом плотно обвили насмоленным холстом руку вместе с палкой, служившей орудием преступления. Сперва зажгли эту правую руку и дали ей одной гореть до тех пор, пока огонь не стал захватывать и далее. И князь-кесарь вместе с прочими вельможами, присутствовавшими при казни, не приказали поджечь костра. При таком страшном мучении преступник не испустил ни одного крика и оставался со спокойным лицом, хотя рука его горела одна минут семь или восемь, пока наконец не зажгли всего возвышения. Он неустрашимо всё это время смотрел на пылавшую свою руку и только тогда отвернулся в другую сторону, когда дым уж очень стал есть ему глаза и у него начали гореть волосы. Меня уверяли, что за несколько лет перед тем брат этого человека был сожжён почти таким же образом и за подобный проступок..."
Были и сожжения "колдунов": 1702 г. - монаха Саввино-Сторожевского монастыря Дионисия за колдовство и богоотступничество, 1720 г. - Минку Буслаева "со товарищи" за порчу. Пять сожжений за 25 лет - это немного (за 1666-1690 гг. одних раскольников сотни, плюс регулярные казни за колдовство). Последнее в России сожжение старообрядца заживо состоялось уже после смерти Петра. Ход процесса известен, благодаря сохранившимся в архиве Священного Синода донесениям астраханского епископа Лаврентия. Летом 1725 года он сообщил Синоду о том, что "сысканы в Астрахани церковные раскольщики и еретики два человека, учитель раскольнической Денис Лукьянов да Матвей Николаев. Денис, по многим увещаниям от того расколу и разврату доселе не обращается, и на Православную христианскую Веру хулить не предстает, называет её верою новою, и пред святыми иконами покланяться не хощет, и таинства святой Церкви уничтожил и попрал. Вышеозначенный ученик Денисов раскольник Матфей допрашиван, а на допросе не восхотел никакого слова говорить и не говорил, токмо показывал рукою, персты согнувши, как по раскольническу кресту на себе полагает. Будучи в Духовном приказе за караулом, не ведано чем, перерезал себе брюхо, от чего и кишки у него вон вышли. Приказали мы оных раскольников, яко непреклонных и непокаянных, от правой христианской Веры отступивших, Тело и Кровь Сына Божия, которого крещению освятилися, поправших и скверну возомнивших отослать для экзекуции в Астраханскую губернскую канцелярию, которые сего июня 2-го дня с преморией и отосланы, а что оным учинено будет, о том в Святейший Синод репортовать будем немедленно".
Очевидна инквизиторская роль епископа: именно он арестовал подозреваемых в расколе, он же признал их виновными в непреклонном отступничестве от правильной веры (о Николаеве единственной уликой стало наложение крестного знамения двумя пальцами) и, наконец, передал светской власти для "экзекуции", обещав Синоду проследить за исполнением таковой. Экзекуция не заставила себя ждать. Следующее донесение епископа подробно описывало участь арестованных: "Прислана в Духовный Приказ из Конторы Юстицких Дел промемория с таким репортом, что в той Конторе об оных раскольниках розыскивано - и зжены огнём, и с огня Матвей Николаев о расколе ничего не говорил и был на виске (дыбе) бессловесен, а помянутым де Лукьяновым не розыскивано, понеже ещё будучи в Духовном Приказе перерезал себе брюхо, и в расколе в застенке спрашиван, на что объявил, что святой церкви не повинуется, и будучи в той конторе под арестом он, Денис, умре, и по Её императорскому Величества указу, по Уложению I гл. 1 ст., мертвое тело его сожжено. А Матвей Николаев в застенок вторично вожен и на виску подъиман, которым де не розыскивано того ради, что у него спина от прежнего розыску огнила до костей, и будучи он на виске, ничего не говорил же. И по ея императорского Величества указу и по Уложению I гл. 1 ст. за церковный великий раскол он, Матвей, сего октября 8 числа казнён смертью, жив сожжён".
Следующая вспышка религиозного террора пришлась на правление Анны Иоанновны. Жесткость правительства Анны Иоанновны в отношении религиозных преступников наглядно демонстрирует указ о наказаниях за волшебство от 25 мая 1731 года: "Ежели впредь кто, гнева Божьего не боясь и сего Ея Императорского Величества указу не страшась, станут волшебников к себе призывать, или к ним в домы для каких волшебных способов приходить, или на путях о волшебствах разговоры с ними иметь, и учению их последовать, или какие волшебники учнут собою на вред, или мняще, якобы на пользу кому волшебства чинить; и за то оные обманщики казнены будут смертию, сожжены; а тем, которые для мнимой себе душевредной пользы, станут их требовать, учинено будет жестокое наказание, биты кнутом, а иные, по важности вин, и смертью казнены будут". Указ, видимо, не очень строго соблюдался. Но есть немало известий о смертных казнях за другие религиозные преступления. 1730 г. - приговорены к сожжению за богохульство 19-летний солдат Филипп Сизимин и дворовый Иван Столяр; 1732-36 гг. - дело об одном из русских "Фаустов". В 1732 г. жена симбирского посадского знахаря Якова Ярова донесла на своего мужа, что видела, как он "по книгам своим еретическим чинил еретичество и молился на запад левою рукою ниц"; а когда она была беременна, якобы, говорил: "Ежели родит, чтобы того младенца отдать крестить отцу ево Сатанаилу". Хотя дальнейшие показания были противоречивы, Ярова, так и не принесшего церковного покаяния, сожгли 18 марта 1736 года".
1738 г. - две женщины были сожжены в срубе за то, что во время литургии выплюнули святые тайны. В том же году в Петербурге флотский капитан-поручик Александр Возницын был изобличен в вероотступничестве собственной супругой. Та подала донос и, по высочайше утвержденной резолюции сената, Возницын был сожжен. Благочестивая же вдова, кроме законной части из имения мужа, получила ещё сто душ с землями "в вознаграждение за правый донос"...
При этом жесткость государственной религиозной политики отставала от требований духовенства. О каких-либо возражениях церкви против религиозных репрессий неизвестно. Принимали активное участие духовные отцы и в светском терроре. В 1744 г. императрица Елизавета распорядилась представлять ей на подпись все смертные приговоры и ни одного из них не утвердила. О том, что их заменило, даёт понятие один приговор того же года. В 1744 г., по указу Синода, в Соловецкую монастырскую тюрьму заключили матроса Никифора Куницына, дабы "за богоотступное своеручное его письмо, каково писал на князя тьмы, содержать его в вечных монастырских до смерти его никуда неисходных трудах и что за такое его тяжкое пред Богом согрешение во всю свою жизнь приносить Господу Богу покаяние, приходя с работы в церковь ко всякому славословию по вся дни". Во времена Елизаветы М.В.Ломоносов написал сатирический "Гимн бороде", в котором насмешливо отозвался о таком богословском аргументе, как сожжение в срубе.
В 1752 году курская воеводская канцелярия арестовала крепостную Марфу Королёву за то, что она "чинила волшебство, вынимала у господина своего след на земле с приговором и в поле посеянному хлебу чинила залом, чтобы тому ржаному хлебу не было урожая" (по суевериям того времени, надломив в поле колос, колдун устраивал неурожай). Воевода счёл, что колдовством должен заниматься церковный суд и отправил обвиняемую в белгородскую консисторию (учреждение при архиерее для управления епархией), "для учинения с ней по правам духовным". Белгородским архиепископом тогда был крайне благочестивый Иосаф Горленко (в 1911 году причислен к лику святых). Святой Иосаф, недолго думая, объявил, что Королёва подлежит смертной казни по указу 1731 года, т.е. сожжению. С этим указанием Королёва была отправлена в белгородскую губернскую канцелярию, при этом конститория потребовала непременного уведомления, "что с нею учинено будет". Конец дела неизвестен. Это дело интересно в том отношении, что консистория, постановив смертный приговор, поручила исполнение его светской власти, т.е. опять пример инквизиционного процесса. В 1754 году к сожжению приговорили колдуна М.Маркова, продавшего крестьянам "заговорный воск", чтобы с его помощью колдовским образом умертвить жестокого помещика. В 1763 году был приговорён к сожжению крестьянин А.Козицын, по мнению судей, "чародей и волшебник, который имел волшебство и заговор с дьяволом". Сожжение обоим "колдунам" заменили наказанием кнутом, вырезанием ноздрей, клеймением и ссылкой на вечную работу.
Последнее известное сожжение произошло в 70-е гг. XVIII в. на Камчатке, где в деревянном срубе сожгли колдунью-камчадалку. Руководил казнью капитан Тенгинской крепости Шмалев и "сей достойный варварских времен поступок, совершенный в царствование премудрой и человеколюбивой императрицы (Екатерины II) сошёл Шмалеву с рук даром". Уже в 1792 г. были приговорены к сожжению несколько духоборов, но помилованы ссылкою в Сибирь..."
Наглядно показаны фрагменты традиции жесткости и жестокости византийской религии, привитой Руси "огнем и мечом", и отношение госмашины, освященной церковью, к своим подданным. После революции, надо полагать, те, кто ее делал, меньше всего хотели бы возврата в новое общество старых страхов перед этим молохом. И? Сегодня к делам государственным вновь активно подключилась церковь. Круг замкнулся. Палачество стало, как считается, более "мягким" и даже "справедливым". Но кто, традиционно "сохраняя нравы", обрушил охраняемую страну, сорвав колоссальный куш, в последнее падение в конце 90-х? В общем, "темна вода в облацех", а жестокость и страх вновь встают "на охрану"... Однако за мечом может быть только правда, но не дух. Дух там, где доброта. Теплота. Доброта иррациональная, как искренний порыв души, не контролируемый умом. И уж точно, такие вещи абсолютно не требуют лукавой фарисейской маски определенного внешнего прикида, даже условного.
"Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки" (с).
Изначально осуждённых было в два раза больше, но "из тех раскольников с пытки чернец да 12 человек женского полу от церковного роскола престали и к церкви божии приходят", ещё два хлыновских старовера не выдержали пыток и умерли до казни. В 1676 году в селе Сокольском очередным царским указом было повелено сжечь Панко и Аноску Ломоносовых, колдовавших с помощью кореньев: "Сокольскому пушкарю Панке Ломоносову и жене его Аноске дать им отца духовного и сказать им их вину в торговый день при многих людях, и велеть казнить смертью, сжечь в срубе с кореньем и с травы".
1676-м годом датируется первое сожжение староверов в Сибири. Сибирский летописный свод так описывает начало казней: "Февраля в 19 день пришёл государской указ к боярину и воеводам к Петру Михайловичу Салтыкову с товарищи о церковных раскольщиках, которые объявятся в расколах, и тех людей велено расспрашивать и приводить трикратно. И буде не повинятся, и велено зжечь и пепел их развеять, чтоб и костей их не осталось. А которые объявятся в молодых летах, и тех людей поневоле приводить и бить, и наказание им чинить, и буде не обратятся велено потому же жечь. И февраля в 28 день сожжены в струбе поп Степан, да дьякон Феодот, да старец Никон". Таким образом, по указу Алексея Михайловича, сожжению подлежали все нераскаявшиеся раскольники. В том же 1676 г. старообрядец инок Филипп, который наладил связи Аввакума с центрами раскола, "сожжен огнём бысть" в Москве. В 1677 г. поп-старообрядец был сожжён в Черкасске, по приказанию атамана донского войска М.Самарина.
В 1681 году церковный Собор во главе с патриархом обратился к царю со смиренной мольбой: "Просим и молим соборно Великого князя Феодора Алексеевича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец, которые развратники и отступники, по многом церковном учении и наказании и по нашем архиерейском прошении их обращению истинного покаяния явятся противны, святой церкви непокорны, и таких противников бы указал Великий Государь Царь и Великий князь Федор Алексеевич, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец, отсылать ко градскому же суду и по своему Государеву рассмотрению, кто чего достоин, указ чинить. И о том воеводам и приказным людям, в города и в села, которые ныне есть на воеводствах, послать грамоты, а впредь всем воеводам и приказным писать в наказы, чтобы то дело было под его Государевым страхом в твёрдости, а вотчинникам и помещикам, и их приказчикам, у кого такие противники есть и будут, потому же объявлять в городах архиереям и воеводам, а которые раскольники где объявятся и по посылкам архиерейским учинятся сильны; и им воеводам и приказным по тех раскольников посылать служилых людей".
14 апреля 1682 года были сожжены Аввакум и три его товарища по заключению: Феодор, Епифаний и Лазарь. Сожжение на костре в законах того времени предусматривалось только за религиозные преступления и за поджоги (последнее обвинение, очевидно, было неприменимо к находящимся в многолетнем заключении четырём узникам) по решению церковного Собора 1681-82 гг., предающими старообрядцев "градскому суду". В сочинениях Аввакума сохранилось много сведений о сожжении старообрядцев. Иларион, стрелец, сожжён в Киеве. Полиект, священник, сожжён в Боровске. Иван Юродивый сожжён в Холмогорах. "В Казани никонияне тридцать человек сожгли, в Сибири столько же, во Владимире - шестерых, в Боровске - четырнадцать человек". Сводный старообрядческий Синодик сообщает о нескольких групповых казнях в Казани: "В Казани по многих муках сож, инока Гедеона и иже с ним. Инока Корнилия и прочих 40".
В начале 1682 г., кроме того, был составлен текст указа: "Из разных вер и ересей к нашей православной восточной вере приходящих и оную приемлющих, всех вписати в книги и отдати блюстителю училищ с учителями, дабы они их в хранении нашей православной веры и церковных преданий наблюдали, и кто из них како житие свое в ней препровождает, и крепко ли и цело ону и церковные предания содержит, известие имели. Аще же кто из новопросвещенных не цело храняй православную нашу веру и церковные предания явится, и такового в дальные наши грады, на Терек и в Сибирь ссылати. Аще же кто явится в держании своей прежней веры или ереси, из неё же пришёл есть к православной вере, а нашей веры в хулении, и таковый да сожжется без всякого милосердия.
И о сем им блюстителю со учительми тщатися крепце еже бы всякого чина духовным и мирским людям, волшебных и чародейных и гадательных и всяких от церкви возбраняемых и богохульных и богоненавистных книг и писаний у себя никому весьма не держати и по оным не действовати, и иных тому не учити. А у них же таковые книги или писания ныне суть, и оным таковые книги и писания сожигати, и никаких бы волхвований и чародеяний и гаданий впредь не держати. Також де и неученым людям свободных учений никому польских, и латинских, и немецких, и лютерских, и калвинских, и прочих еретических книг у себя в домах не держати и их, за неимением довольного рассуждения и ради в вере нашей усомнения, не читати, и нигде никому из оных еретических книг и их восточной нашей православной вере и церковным преданиям противных толкований состязаний не имети и подлогов не подлагати; зане обычай есть прелестникам, яко они, таковые подлоги подлагая, глаголют, еже они то творят не ради в вере и церковных преданиях усумнения, но чином наукотворного состязания. И таковыя книги еретические сожигати или к блюстителю училищ и учителям приносити. Аще же кто сему нашему царскому повелению явится противен и отныне начнёт кто от духовных и мирских всякого чина людей, волшебные и чародейные и гадательные и всякие от церкви возбраняемые и богохульные и богоненавистные книги и писания у себя коим ни буде образом держати и по оным действовати, и иных тому учити, или и без писания таковая богоненавистная дела творити, или таковыми злыми делами хвалитися, яко мощен он таковая творити, и таковый человек за достоверным свидетельством без всякого милосердия да сожжется. Аще же кто свободных учений неискусный имать польские, и латинские, и немецкие, и лютерские, и калвинские, и иные еретические книги в доме своем имети, и их читати, и из книг состязание имети, и подлоги на усумнения нашея восточныя веры и церковных преданий подлагати; и таковых предаяти казни, смотря по их вине, нещадно.
Аще кто от чуждоземцев и русских людей при пиршестве, или во ином каковом ни буди месте, при достодолжных свидетелях, православную нашу христианскую веру или церковные предания хулити и укорительная каковая словеса о ней глаголати имать, и таковаго на суд во оном деле отдавати блюстителю училищ со учителями. И аще кто в хулительстве нашея веры, или церковных преданий во укорительных словесах по суду явится, или во отрицании призывания святых в помощь, и святых икон поклонения и мощей святых почитания обличится, и таковый без всякого милосердия сожжён да будет..."
Документ обобщил уже существовавшие законы о сожжениях вероотступников, держателей еретических книг, богохульников. Сохранность архивов не позволяет определить точное число казнённых в XVII в. Дореволюционный исследователь, изучавший историю ссылки в Сибирь этого времени, писал: "В Енисейске я предполагал было заняться осмотром старых бумаг тамошнего архива, но к сожалению узнал, что древние столбцы и прочие документы после двух пожаров сгорели. Так как сгоревшие древние документы помещались в Енисейском Рождественском монастыре, то я и решился осмотреть этот монастырь, с той мыслью, не узнать ли там каких-либо письменных и устных преданий. Предположение мое некоторым образом оправдалось; в монастыре я встретил презамечательную личность - это настоятельница монастыря игуменья Деворра. По словам Деворры, в острожных стенах Енисейска существовала обширная тюрьма, а в монастыре было устроено особое тюремное отделение с железными решетками для помещения преступниц женского пола. В острожской енисейской тюрьме содержалось очень много сосланных на вечное заточение за чернокнижество. Там был особый двор для казней и осталось в предании, что здесь сожжено было несколько человек на кострах, уличенных в знакомстве с нечистою силой".
Под 1683 годом о сожжении тобольскими властями нескольких раскольников, не пожелавших умирать во время Утяцкого самосожжения, сообщает сибирский летописный свод. В 1683 году в Дмитрове сожжён старовер Яков Калачник. В 1683 г. в Клину был сожжён староверческий учитель Варлаам, приговор ему вынесла боярская дума в Москве. Варлаам тоже не выдал ни одного единоверца, отражая вопросы следователей простым приёмом - ссылаясь только на уже казнённых. "Раскольников он Варлаам никого не знает. А которые де раскольники в Новгородском уезде были, и те де ныне четырнадцать человек в Великом Новгороде сожжены". "А купил он де те книги [изъятые при обыске] у новгородцев посадских людей у Васьки Рукавишникова да у Васьки же Андреева, которые ныне в Великом Новгороде за раскол сожжены". "Список богомерзких писем многого злохуления на Святую апостольскую восточную Церковь и на святые божественные тайны отданы чернцу Илинарху, который сожжен на Луках Великих; а тетрадь в полдесть, в которой писаны непристойные лица, дал ему тот же чернец Илинарх". Ни одного имени живого старообрядца следователи от Варлаама не добились, заодно и для потомков сохранились некоторые имена сожжённых. В том же году старообрядца Ивана Меркурьва сожгли во Пскове. Документы о сожжении Меркурьева стоит изложить подробнее, чтобы выяснить, за что же всё-таки сжигали старообрядцев.
Начало следствию положили церковные власти. Царская грамота светским властям Пскова (воеводе Б.П.Шереметьеву и дьяку Н.Кудрявцеву) сообщает: "Писали вы нам великим государям, что прислал к вам преосвященный Маркелл, Митрополит Псковский и Изборский, раскольщиков пскович к градскому суду" (к "градскому суду" призывал отсылать изобличенных раскольников Собор 1681 года). "Августа 28 дня Псковичи посацкие люди Мартинко Кузьмин да Ивашко Меркурьев, которые присланы из Митрополичья Приказу в раскольничестве, к пытке привожены и пытаны". Вначале оба стойко держались старообрядческих мнений, говорили, что верят только прежним книгам, церкви не повинуются, нынешними просфорами причащаться не хотят, и четвероконечному кресту не поклоняются (старообрядцы признавали только шестиконечный или восьмиконечный кресты). Уговоры покаяться были долгими. Кузьмину "было сто ударов, и огнём и клещами жжён многажды", Меркурьеву "было сто ударов и клещами зжен". В результате, оба кардинально поменяли убеждения. Позже вновь напомнил о себе митрополит Маркелл. Из митрополитова Приказа в приказную избу прислали экземпляр "Апокалипсиса", найденный у Меркурьева и Кузьмина, "а в той книге Апокалипсис в непристойных местах приписаны у них раскольников четвероконечные кресты и жезлы на соблазн, чего в той книге быть не довелось". На новом допросе Меркурьев признался, что кресты в книге нарисовал он. Тогда же Меркурьев покаялся ещё в двух преступлениях: крестил двух девочек "по старому требнику в три погружения" и принимал исповеди "по старому же Требнику". Можно сделать вывод, что Меркурьев был представителем беспоповщины - течения в старообрядчестве, заменившего священников выборными наставниками. Расспросные речи преступников отослали в Москву. 31 октября последовал ответ. Кузьмина "отослать для подначальства на монастырский двор, а без указу Великих Государей и Святейшего Патриарха из под начала отнюдь не освобождать. Вора и раскольника Ивашку Меркурьева сжечь в костре, сказав ему вину его и пепел разметать и затоптать". Пример Меркурьева показывает, что даже раскаяние не всегда спасало от сожжения.
В 1684 г. Софья подписала указ "О наказании рассеивающих и принимающих ереси и расколы", если "... с пыток начнут в том стоять упорно же, а покорения святой церкви не принесут, по троекратному у казни вопросу, будет не покорится, сжечь". 29 января 1684 года была сожжена Мавра Григорьева. "В роспросе она сказала в церковь де божию она молится не идёт и тремя первыми персти во образ святые Троицы отца и сына и святого Духа знамение честного креста на себе не полагает для того что де её отец духовной бывшеи протопоп Аввакум которои прежде служил на Москве у церкви Казанской богородицы и после де того он в ссылки в Пустозёрском остроге казнен и он де Аввакум еи Маврутке в церковь ходить и тремя персты знамения на честного креста на себя полагать не велел. И она Маврутка пытана, а на пытке в три стряски двадцать пять ударов дано, а о пытке она говорила те ж свои прежние речи тремя де первыми персты во образ святые Троицы креститися и в церковь божию и к отцам духовным ходить исповедываться не будет, а про мужа своего Мартынка Васильева и про Проньку Левушникова сказала, что де она не ведает куда они из Колского острога в прошлом в 191-м году сошли. Маврутку за её богохульные слова велено казнить смертью зжечь в струбе".
В 1684 году был "послан на Двину столник и подполковник московских стрелцов Федосей Козин, а велено ему дать на Двине колмогорских стрельцов триста человек с ружьем и с теми стрелцами ехать в Каргополь и в Каргополской уезд для сыску воров и церковных расколников и тех воров и расколников з женами и з детми переимать и, перевязав, привесть на Двину и отдать преосвященному Афонасию, архиепископу Колмогорскому и Важескому, для роспросу, и которы[е] расколники святей церкви ни в чём повиновения не принесут и учнут стоять в своей затверделой мерзости упорно, и тех воров велено прислать к нам, холопем вашим, в приказную избу, а нам, холопем вашим, велено тех воров зжечь". Схваченный карателями старообрядец Андроник отказался "принести повиновение святей восточной апостольской соборной церкви". Приговор гласил: "Того черньца Андроника за ево против святаго и животворящаго креста Христова и Церкви Ево святой противность казнить, зжечь".
Сотрудничество церкви со светским судом отмечено в документах и этого периода. "Патриарх настоятельно рекомендовал архиереям пользоваться указными статьями правительства "яко веслами, ими же удобно есть прогнать беззаконное волнение". В 1684 году тюменский воевода Н. Колобов запросил начальство, что ему делать с арестованным раскольником. Последовал ответ, который Колобов процитировал так: "А в отписке твоей [начальника Колобова], господине, написано: Велеть бы раскольщика Демку Степанова с письмом отослать на Тюмени в Преображенский монастырь к архимандриту Никифору; а как его Демку архимандрит Никифор ко мне [Колобову] в сьезжую избу пришлет к градскому суду, и того раскольщика Демку велеть у него принять с письмом же, и допросить по трикратному вопросу и буде он не покорится, и по указу великих государей и по грамотам, велеть его Демку сжечь и пепел развеять". Староверу посчастливилось умереть в тюрьме до получения ответа (видимо, тюремный режим был достаточно суров), тело его, не сочтённое достойным христианского погребения, было "вывезено из города в лес и брошено на пустые места". Из документа ясен порядок следствия: воевода мог осудить старовера только после того, как представитель духовной власти пришлёт его ко "градскому суду".
В августе 1684 года в Каргополе был сожжён Авраамий Леонтьев "за раскол и противность против церкви Божии". От 18 ноября 1684 года сохранилась царская грамота новгородскому митрополиту Корнилию. Митрополита извещали о том, что раскольник Федор Михайлов приговорён к сожжению (осуществление приговора возлагалось на светскую власть, воеводу), а ещё два раскольника после наказания кнутом будут отосланы к митрополиту, "а ты бы, богомолец наш, для исправления в вере, послал их под начал в Новгородские монастыри и велел их держать в тех монастырях под началом, покамест они в вере не исправятся; а как они в вере исправятся, и их велел из под начала освободить, а буде они явятся в прежней своей мерзости и за то им быть в смертной казни". Таким образом, духовное начальство имело право на заточение старообрядцев, а упорствующие попадали в руки светской власти для казни. Это же подтверждают и правила о "суде святительском", собранные в конце столетия по приказу патриарха Адриана: "А в Патриарше разряде, по указам святейших патриархов, и по делам, раскольники и противники церковным и новоисправным книгам и церковным догматам, которые в таких противностях по изветам иманы были в Патриаршее разряде, которые от противности своей обрашалися к покаянию и вины свои приносили истинно, такие посыланы под начало в разные монастыри, а о иных отцам духовным приказано надсматривать, и собраны по них поручные записи, чтобы они впредь противности такой не держалися и с раскольники не зналися, и ходили бы в Церковь Божию и имели бы отцов духовных, и исповедовались и по достоинству причащались святых тайн от священников приходских, кто в котором приходе живет. А сущих таких противников, которые от противности к покаянию не обращались и в упорстве и в расколе стояли непреклонны ко истине и такие из Патриарша Розряду отсыланы в Стрелецкий Приказ, и в иные Приказы и городы к воеводам, к градскому суду".
"Указные статьи о раскольниках" от 7 апреля 1685 года подтверждали: "Которые расколщики святой церкви противятся, и хулу возлагают, и в церковь и к церковному пению и к отцем духовным на исповедь не ходят, и святых таин не причащаются, и в домы свои священников со святынею и с церковною потребою не пускают, и меж Христианы непристойными своими словами чинят соблазн и мятеж, и стоят в том воровстве упорно: и тех воров пытать, от кого они там научены, и сколь давно, и на кого станут говорить, и тех оговорных людей имать и роспрашивать и давать им меж себя очные ставки, а с очных ставок пытать; и которые с пыток учнут в том стоять упорно ж, а покорения святей церкви не принесут, и таких, за такую ересь, по трикратному у казни допросу, буде не покорятся, жечь в срубе и пепел развеять". Пасху 1685 года благочестивый патриарх Иоаким отпраздновал сожжением в срубах около девяноста раскольников. Москвой дело не ограничилось. Известен один из приговоров 1685 года, вынесенный вологодским раскольникам. Стряпчий вологодского архиепископа арестовал трёх крестьян-староверов и доставил светским властям, с обвинением, что "они стоят в церковной противности упорно". На следствии выяснилось, что один из обвиняемых, Перфилий (Першка) Осипов, занимался пропагандой самосожжения, по его проповеди в вологодской деревне Сычевой самосожглось 55 крестьян. Двое обвиняемых оказались виновны только в том, что "новоисправных книг не приемлют, и крестнаго знамения тремя первыми персты на себя полагать, и отца духовного принять и исповедаться и святых тайн причастится". Воевода доложил в Москву. Царский указ повелевал сжечь в срубе Осипова, даже если он изъявит раскаяние, за проповедь самосожжения. Двух других староверов "велели привести к казни, и у казни допросить дважды, святой церкви они повинуются ли, и отца духовного приемлют ли, и исповедаться, и святых тайн причастится хотят ли. А буде, они учнут в том стоять упорно ж, а покорения святой церкви не принесут, и их за такую ересь про трикратному у казни, буде не покорятся, сжечь в срубе и пепел развеять". Вологодская летопись свидетельствует о том, что староверы не покорились и были сожжены вместе с Осиповым: "Крестьянин, Першуткою звали, и того сожгли по указу Великих государей на Вологде в струбе с иными капидоны (т.е.раскольниками так называемого капитонского толка)". В 1687 году в Якутске был сожжён за колдовство дворянин И. С. Жеглов
Общее число пострадавших в допетровскую эпоху староверов неизвестно. В.Татищев по свежим следам полагал, что несколько тысяч: "Никон и его наследники над безумными раскольниками свирепость свою исполняя, многие тысячи пожгли и порубили или из государства выгнали. Которое вечно достойный памяти е. и. в. Петр не именем, но делом и сущею славою в мире великий, пресек и немалую государству пользу учинил".
8 января 1690 г., по боярскому приговору, в срубе были сожжены два колдуна: Д. Прокофьев и Ф. Бобылев. После этого сожжения, до того случавшиеся регулярно, надолго прекратились. Нельзя считать случайным совпадением, что именно в начале 1690 г. скончался патриарх Иоаким. Накануне своей смерти он созвал Поместный Собор РПЦ (собор всей русской православной церкви, кстати, последний поместный Собор, произошедший до революции), на котором обсуждалась т.н. "латинствующая" ересь монаха Сильвестра Медведева. В Соборном приговоре было помянуто сожжение еретиков в 1504 году, как образец для наказания еретикам, вернувшимся после покаяния к прежним взглядам: "паки по покаянии в отступстве обличатся, он Сенька (еретик Сильвестр Медведев) или сомудрствующие ему, таковые лжеклятвенники телесной казни предавати, таковой, яковою казнишася Новгородские еретицы, в лето 7013 (т.е. сожжение еретиков 1504 года)". Таким образом, Иоакиму РПЦ обязана тем, что казнь еретиков через сожжение была официально одобрена высшим органом церковной власти на Руси...
Сожжения XVIII века - наглядный пример российской отсталости от "просвещенной Европы", где в это время сожжения сошли на нет (за исключением Испании). 29 ноября 1714 г. в Москве на Красной площади в срубе сожжён еретик Фёдор Иванов, приговор опять-таки подписан представителями светской власти (члены московской Сенатской канцелярии Я.Ф.Долгоруков и Салтыков). Но подстрекательскую роль сыграл Освященный церковный собор, который отлучил еретика от церкви, предал проклятию и выдал для казни градскому суду. Приговор, развешанный вскоре на церковных дверях во всех московских приходах, объявил страшными врагами церкви "ересем начальника и лжеучителя их" Тверитинова. Затем - Косого, якобы желавшего устроить против церкви такой бунт, как в Московское восстание 1682 года, и лишь в третьих - иконоборца Иванова. Они отлучались от церкви, предавались проклятию и выдавались для казни гражданскому суду. Максимов, Мартынов и Минин также "отдавались" в руки светской власти, которой рекомендовалось "богоненавистные еретические плевелы конечно истребити" и ни в коем случае не давать их "коварству свободы". Освященный собор не особо задумывался, как его решение будет воспринято светской властью, и приговор Сената был отброшен с оскорбительной для правительства формулой, что еретики "суд гражданский обольстили".
Приговор церковного суда 1714 года начинался со слов: "Егда же по увещанию с истинным покаянием к церкви не обратятся". То есть, речь шла об участи нераскаявшихся еретиков. В конце соборного приговора о них говорится: "вручаем христоподражательному гражданству еже именем Господа нашего Иисуса Христа и воздаянием Его во сём и будущем веце, и от нашего смирения благословением Господним молим, и страшным судом Божиим претим, да сотворит о том свято по закону истинну, не отлагающе суда церковного, о них же зде в Дусе Св. уставихом многими достоверными по обою закону свидетельствы, ниже в свободу чрез какие оных еретиков коварства попускающи, но благочестия ревностию да потщится благочестивое всероссийское гражданство сия богоненавистные еретические плевелы конечно истребити. Из всех сказок о еретиках сделан был один изобличительный экстракт, по поводу которого митрополит Стефан написал Выписки о наказании еретиков из правил и из святых и из указов государевых и из гражданских статей и из примеров". А в Уложенье в 1 гл. ст. 1-я. написано: "Буде кто возложит хулу на Господа Бога и спася нашего Иисуса Христа или на рождённую его пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на святых Его угодников и про то сыскивати всякими накрепко. Да будет сыщется на то допрямо, и того богохульника, обличив, казнить, сжечь".
В 1721 г. сожжён дьяк-богохульник Василий Ефимов, который "вместо славы нанёс хулу имени Божью". Синод зачем-то настоял, чтобы сожгли и его уцелевшие после первой казни кости. Снова взаимодействие духовной и светской власти. В том же году был казнён посадский Иван Орешников за то, что он "хулил бога и царя". Первоначально богохульника предполагалось сжечь (на основании Уложения 1649 г.), но Пётр заменил сожжение на отсечение головы.
Из дневника современника петровского времени: "2 октября 1722 года. В Петербурге сожгли заживо одного человека, который во время богослужения палкой вышиб у епископа из рук образ какого-то святого и сказал, что по совести убежден, что почитание икон есть идолопоклонство, которое не следует терпеть. Его поставили на сложенный костер и железными цепями привязали к устроенному на нём столбу с поперечной на правой стороне планкой, к которой прикрепили толстой железной проволокой и потом плотно обвили насмоленным холстом руку вместе с палкой, служившей орудием преступления. Сперва зажгли эту правую руку и дали ей одной гореть до тех пор, пока огонь не стал захватывать и далее. И князь-кесарь вместе с прочими вельможами, присутствовавшими при казни, не приказали поджечь костра. При таком страшном мучении преступник не испустил ни одного крика и оставался со спокойным лицом, хотя рука его горела одна минут семь или восемь, пока наконец не зажгли всего возвышения. Он неустрашимо всё это время смотрел на пылавшую свою руку и только тогда отвернулся в другую сторону, когда дым уж очень стал есть ему глаза и у него начали гореть волосы. Меня уверяли, что за несколько лет перед тем брат этого человека был сожжён почти таким же образом и за подобный проступок..."
Были и сожжения "колдунов": 1702 г. - монаха Саввино-Сторожевского монастыря Дионисия за колдовство и богоотступничество, 1720 г. - Минку Буслаева "со товарищи" за порчу. Пять сожжений за 25 лет - это немного (за 1666-1690 гг. одних раскольников сотни, плюс регулярные казни за колдовство). Последнее в России сожжение старообрядца заживо состоялось уже после смерти Петра. Ход процесса известен, благодаря сохранившимся в архиве Священного Синода донесениям астраханского епископа Лаврентия. Летом 1725 года он сообщил Синоду о том, что "сысканы в Астрахани церковные раскольщики и еретики два человека, учитель раскольнической Денис Лукьянов да Матвей Николаев. Денис, по многим увещаниям от того расколу и разврату доселе не обращается, и на Православную христианскую Веру хулить не предстает, называет её верою новою, и пред святыми иконами покланяться не хощет, и таинства святой Церкви уничтожил и попрал. Вышеозначенный ученик Денисов раскольник Матфей допрашиван, а на допросе не восхотел никакого слова говорить и не говорил, токмо показывал рукою, персты согнувши, как по раскольническу кресту на себе полагает. Будучи в Духовном приказе за караулом, не ведано чем, перерезал себе брюхо, от чего и кишки у него вон вышли. Приказали мы оных раскольников, яко непреклонных и непокаянных, от правой христианской Веры отступивших, Тело и Кровь Сына Божия, которого крещению освятилися, поправших и скверну возомнивших отослать для экзекуции в Астраханскую губернскую канцелярию, которые сего июня 2-го дня с преморией и отосланы, а что оным учинено будет, о том в Святейший Синод репортовать будем немедленно".
Очевидна инквизиторская роль епископа: именно он арестовал подозреваемых в расколе, он же признал их виновными в непреклонном отступничестве от правильной веры (о Николаеве единственной уликой стало наложение крестного знамения двумя пальцами) и, наконец, передал светской власти для "экзекуции", обещав Синоду проследить за исполнением таковой. Экзекуция не заставила себя ждать. Следующее донесение епископа подробно описывало участь арестованных: "Прислана в Духовный Приказ из Конторы Юстицких Дел промемория с таким репортом, что в той Конторе об оных раскольниках розыскивано - и зжены огнём, и с огня Матвей Николаев о расколе ничего не говорил и был на виске (дыбе) бессловесен, а помянутым де Лукьяновым не розыскивано, понеже ещё будучи в Духовном Приказе перерезал себе брюхо, и в расколе в застенке спрашиван, на что объявил, что святой церкви не повинуется, и будучи в той конторе под арестом он, Денис, умре, и по Её императорскому Величества указу, по Уложению I гл. 1 ст., мертвое тело его сожжено. А Матвей Николаев в застенок вторично вожен и на виску подъиман, которым де не розыскивано того ради, что у него спина от прежнего розыску огнила до костей, и будучи он на виске, ничего не говорил же. И по ея императорского Величества указу и по Уложению I гл. 1 ст. за церковный великий раскол он, Матвей, сего октября 8 числа казнён смертью, жив сожжён".
Следующая вспышка религиозного террора пришлась на правление Анны Иоанновны. Жесткость правительства Анны Иоанновны в отношении религиозных преступников наглядно демонстрирует указ о наказаниях за волшебство от 25 мая 1731 года: "Ежели впредь кто, гнева Божьего не боясь и сего Ея Императорского Величества указу не страшась, станут волшебников к себе призывать, или к ним в домы для каких волшебных способов приходить, или на путях о волшебствах разговоры с ними иметь, и учению их последовать, или какие волшебники учнут собою на вред, или мняще, якобы на пользу кому волшебства чинить; и за то оные обманщики казнены будут смертию, сожжены; а тем, которые для мнимой себе душевредной пользы, станут их требовать, учинено будет жестокое наказание, биты кнутом, а иные, по важности вин, и смертью казнены будут". Указ, видимо, не очень строго соблюдался. Но есть немало известий о смертных казнях за другие религиозные преступления. 1730 г. - приговорены к сожжению за богохульство 19-летний солдат Филипп Сизимин и дворовый Иван Столяр; 1732-36 гг. - дело об одном из русских "Фаустов". В 1732 г. жена симбирского посадского знахаря Якова Ярова донесла на своего мужа, что видела, как он "по книгам своим еретическим чинил еретичество и молился на запад левою рукою ниц"; а когда она была беременна, якобы, говорил: "Ежели родит, чтобы того младенца отдать крестить отцу ево Сатанаилу". Хотя дальнейшие показания были противоречивы, Ярова, так и не принесшего церковного покаяния, сожгли 18 марта 1736 года".
1738 г. - две женщины были сожжены в срубе за то, что во время литургии выплюнули святые тайны. В том же году в Петербурге флотский капитан-поручик Александр Возницын был изобличен в вероотступничестве собственной супругой. Та подала донос и, по высочайше утвержденной резолюции сената, Возницын был сожжен. Благочестивая же вдова, кроме законной части из имения мужа, получила ещё сто душ с землями "в вознаграждение за правый донос"...
При этом жесткость государственной религиозной политики отставала от требований духовенства. О каких-либо возражениях церкви против религиозных репрессий неизвестно. Принимали активное участие духовные отцы и в светском терроре. В 1744 г. императрица Елизавета распорядилась представлять ей на подпись все смертные приговоры и ни одного из них не утвердила. О том, что их заменило, даёт понятие один приговор того же года. В 1744 г., по указу Синода, в Соловецкую монастырскую тюрьму заключили матроса Никифора Куницына, дабы "за богоотступное своеручное его письмо, каково писал на князя тьмы, содержать его в вечных монастырских до смерти его никуда неисходных трудах и что за такое его тяжкое пред Богом согрешение во всю свою жизнь приносить Господу Богу покаяние, приходя с работы в церковь ко всякому славословию по вся дни". Во времена Елизаветы М.В.Ломоносов написал сатирический "Гимн бороде", в котором насмешливо отозвался о таком богословском аргументе, как сожжение в срубе.
В 1752 году курская воеводская канцелярия арестовала крепостную Марфу Королёву за то, что она "чинила волшебство, вынимала у господина своего след на земле с приговором и в поле посеянному хлебу чинила залом, чтобы тому ржаному хлебу не было урожая" (по суевериям того времени, надломив в поле колос, колдун устраивал неурожай). Воевода счёл, что колдовством должен заниматься церковный суд и отправил обвиняемую в белгородскую консисторию (учреждение при архиерее для управления епархией), "для учинения с ней по правам духовным". Белгородским архиепископом тогда был крайне благочестивый Иосаф Горленко (в 1911 году причислен к лику святых). Святой Иосаф, недолго думая, объявил, что Королёва подлежит смертной казни по указу 1731 года, т.е. сожжению. С этим указанием Королёва была отправлена в белгородскую губернскую канцелярию, при этом конститория потребовала непременного уведомления, "что с нею учинено будет". Конец дела неизвестен. Это дело интересно в том отношении, что консистория, постановив смертный приговор, поручила исполнение его светской власти, т.е. опять пример инквизиционного процесса. В 1754 году к сожжению приговорили колдуна М.Маркова, продавшего крестьянам "заговорный воск", чтобы с его помощью колдовским образом умертвить жестокого помещика. В 1763 году был приговорён к сожжению крестьянин А.Козицын, по мнению судей, "чародей и волшебник, который имел волшебство и заговор с дьяволом". Сожжение обоим "колдунам" заменили наказанием кнутом, вырезанием ноздрей, клеймением и ссылкой на вечную работу.
Последнее известное сожжение произошло в 70-е гг. XVIII в. на Камчатке, где в деревянном срубе сожгли колдунью-камчадалку. Руководил казнью капитан Тенгинской крепости Шмалев и "сей достойный варварских времен поступок, совершенный в царствование премудрой и человеколюбивой императрицы (Екатерины II) сошёл Шмалеву с рук даром". Уже в 1792 г. были приговорены к сожжению несколько духоборов, но помилованы ссылкою в Сибирь..."
Наглядно показаны фрагменты традиции жесткости и жестокости византийской религии, привитой Руси "огнем и мечом", и отношение госмашины, освященной церковью, к своим подданным. После революции, надо полагать, те, кто ее делал, меньше всего хотели бы возврата в новое общество старых страхов перед этим молохом. И? Сегодня к делам государственным вновь активно подключилась церковь. Круг замкнулся. Палачество стало, как считается, более "мягким" и даже "справедливым". Но кто, традиционно "сохраняя нравы", обрушил охраняемую страну, сорвав колоссальный куш, в последнее падение в конце 90-х? В общем, "темна вода в облацех", а жестокость и страх вновь встают "на охрану"... Однако за мечом может быть только правда, но не дух. Дух там, где доброта. Теплота. Доброта иррациональная, как искренний порыв души, не контролируемый умом. И уж точно, такие вещи абсолютно не требуют лукавой фарисейской маски определенного внешнего прикида, даже условного.
"Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки" (с).