Домодедово по-прежнему во власти тьмы
http://ivand.livejournal.com/1416775.html написал:
"Домодедово по-прежнему во власти тьмы", -
прочел я сегодня в интернет-газете. И подумал: а ведь прекрасный получается сюжет.
Предновогодняя Москва. Весь планктон модернизации, офисный авангард, или как там это еще называют, брокеры, блогеры и прочие, все, словом, кто зарабатывает достаточно, чтобы сорваться отсюда на самолете ко всем чертям, хоть куда-нибудь, хоть в задрипанный Египет, топ-менеджеры крупных компаний, в последний момент решившие подорваться на Лазурный берег, и несчастные какие-нибудь секретарши, год копившие на трехдневный трип в Турции, вообще, практически, все - застряли в темном Домодедово.
Сперва их судьбой интересуются. О них пишут газеты, их показывают в новостях. Они - герои. Но все приедается. Через три дня сюжеты из аэропорта - уже не первые. Через неделю - болтаются где-то перед прогнозом погоды. Через две - никто и не вспоминает о застрявших.
Застрявшие, разумеется, истребляют первым делом служащих аэропорта (не позже, чем на четвертый день своего заточения), лишая тем самым себя же шанса на возвращение к цивилизации.
Аэропорт превращается в территорию войны каждого со всяким. Темные грезы Гоббса обретают плоть. У кафешек идут настоящие бои за протухшие бутерброды. Выигрывают, как должно, сперва те, кто крепче, после те - кто хитрее. Выстраиваются какие-то подобия военных сообществ. Вожди делят территорию и женщин.
Через месяц, доев все, что удалось найти в аэропорту, новые дикие идут набегом на окрестности.
А вокруг - нормальная, прежняя жизнь. Милиционеры отстреливают отбившихся от стада дикарей. Местные жители бьют супостатов дрекольем.
Вообще, предназначение громады с битыми стеклами постепенно забывается, но слухи о ней ходят дурные. Попавший туда случайно уже не возвращается. Оттуда слышится вой, а по ночам выплескиваются в мир шайки безжалостных грабителей, в которых люди опознаются довольно смутно.
"Домодедово по-прежнему во власти Тьмы", - сообщают газеты, и заглавная "Т" не кажется читателям случайной. Это был, по-моему, какой-то портал, говорит дед внуку. Мы использовали его неправильно, и выпустили в мир силы зла. Избегай лучше, внучек, этой дыры.
Мир вокруг тоже, конечно, меняется. В Москве пустеют многочисленные бизнес-центры - ведь все их обитатели сгинули в Домодедово. А люди простые толком и не знают, зачем все эти уродливые строения из сияющих стекол. Таджики-уборщики перестают их надраивать, разруха берет свое.
А люди вокруг приучаются жить без нефтедолларов, без рекламы, без дурных и легких денег. Варят на экспорт отменный сбитень, пекут папошники с вязигой. Облачаются в смазные сапоги и косоворотки."
"Домодедово по-прежнему во власти тьмы", -
прочел я сегодня в интернет-газете. И подумал: а ведь прекрасный получается сюжет.
Предновогодняя Москва. Весь планктон модернизации, офисный авангард, или как там это еще называют, брокеры, блогеры и прочие, все, словом, кто зарабатывает достаточно, чтобы сорваться отсюда на самолете ко всем чертям, хоть куда-нибудь, хоть в задрипанный Египет, топ-менеджеры крупных компаний, в последний момент решившие подорваться на Лазурный берег, и несчастные какие-нибудь секретарши, год копившие на трехдневный трип в Турции, вообще, практически, все - застряли в темном Домодедово.
Сперва их судьбой интересуются. О них пишут газеты, их показывают в новостях. Они - герои. Но все приедается. Через три дня сюжеты из аэропорта - уже не первые. Через неделю - болтаются где-то перед прогнозом погоды. Через две - никто и не вспоминает о застрявших.
Застрявшие, разумеется, истребляют первым делом служащих аэропорта (не позже, чем на четвертый день своего заточения), лишая тем самым себя же шанса на возвращение к цивилизации.
Аэропорт превращается в территорию войны каждого со всяким. Темные грезы Гоббса обретают плоть. У кафешек идут настоящие бои за протухшие бутерброды. Выигрывают, как должно, сперва те, кто крепче, после те - кто хитрее. Выстраиваются какие-то подобия военных сообществ. Вожди делят территорию и женщин.
Через месяц, доев все, что удалось найти в аэропорту, новые дикие идут набегом на окрестности.
А вокруг - нормальная, прежняя жизнь. Милиционеры отстреливают отбившихся от стада дикарей. Местные жители бьют супостатов дрекольем.
Вообще, предназначение громады с битыми стеклами постепенно забывается, но слухи о ней ходят дурные. Попавший туда случайно уже не возвращается. Оттуда слышится вой, а по ночам выплескиваются в мир шайки безжалостных грабителей, в которых люди опознаются довольно смутно.
"Домодедово по-прежнему во власти Тьмы", - сообщают газеты, и заглавная "Т" не кажется читателям случайной. Это был, по-моему, какой-то портал, говорит дед внуку. Мы использовали его неправильно, и выпустили в мир силы зла. Избегай лучше, внучек, этой дыры.
Мир вокруг тоже, конечно, меняется. В Москве пустеют многочисленные бизнес-центры - ведь все их обитатели сгинули в Домодедово. А люди простые толком и не знают, зачем все эти уродливые строения из сияющих стекол. Таджики-уборщики перестают их надраивать, разруха берет свое.
А люди вокруг приучаются жить без нефтедолларов, без рекламы, без дурных и легких денег. Варят на экспорт отменный сбитень, пекут папошники с вязигой. Облачаются в смазные сапоги и косоворотки."