Георгий Чистяков о сопротивлении

Jun 21, 2010 12:18


Очень важнывй материал - интервьтю о.Георгия, память которого мы отмечаем завтра, 22 июня. Интервью, в котором говорится об общественно-политической позиции христианина. Хотя некоторые реалии изменились с тех пор (инт. дано в 1998), но важны некоторые основные мысли - в часности, тактовка известного высказывания святого Павла "Несть власти не от Бога". Отец Георгий показывает, что такое (на сасмом деле) власть.  И что некоторые режимы нельзя назвать словом "власть", они суть просто шайка бандитов и воров.

Это интервью стоит принимать к сведения непременно вместе со статьёй преподобного Мартина Лютера Кинга.

Если Родина в опасности

Беседа Владимира Ерохина со священником Георгием Чистяковым

Часть 1




- Отец Георгий, я не могу забыть вашу проповедь, которую вы произнесли в минувшее воскресенье за ранней литургией. Поворот темы был для меня неожиданным. Я ощутил всю важность того, что происходило, когда мы стояли и слушали вас. Я напомню, что вы начали говорить, вспоминая притчу о добром самарянине. Вообще-то она начинается не с того, кто добр или кто ближний. Предшествует этой притче разговор Спасителя о том...

- Какая заповедь...

- Важнейшая, главнейшая. И то, к чему вы привели нас своей проповедью, утверждает меня в мысли, что, наверное, это и есть самое главное, чем сейчас надо заниматься: то, о чем вы говорили. То есть держать в своих руках ответственность за судьбу страны, - сейчас это, кажется, самое важное дело. Поэтому я, прежде всего, просил бы вас снова провести вот это рассуждение, начиная от того, какая заповедь главнейшая, и повторить ваши замечательные слова о добром самарянине, и затем уже ввести читателей, а не только тех, кто были на службе, в русло этих размышлений: как, собственно говоря, ощутить себя ближним к тем людям, кто очень от нас далек.

Это, конечно, смыкается с всегда трудной темой - как возлюбить врагов. И мне очень нравится, очень симпатична ваша позиция, я хотел бы, чтобы читатели нашего журнала к ней подошли тоже - во всяком случае, знали вашу точку зрения. Почему это важно? Потому что, вообще, мне кажется, сейчас - какой-то поворотный момент, и от умственных, речевых и деятельных усилий всех нас зависит то, в чем мы будем жить завтра и послезавтра.

- Конечно, вспомнить, что было сказано прежде, не очень просто. Можно вспомнить темы, можно вспомнить основные идеи. Я постараюсь не воспроизводить в памяти произнесенное слово - просто, пользуясь вашей подсказкой, сказать то, что мне кажется, действительно, главным.

За семьдесят с лишним лет советской истории верующих людей воспитали так, что они должны были чувствовать себя на обочине истории, чувствовать себя в гетто, что они должны были благодарить власть уже за то, что она их не сажала в тюрьму, что она им разрешала очень тихо, про себя, если никто не слышит, исповедовать свою веру. Мне кажется, это у Солженицына где-то написано о том, что молиться можно, но только так, чтобы никто не слышал. Вот примерно в этом направлении воспитывала власть религиозные чувства у всех нас. Власть верующий человек ни в коем случае не должен был критиковать, не должен был ни в коем случае видеть в ней что-то дурное - и так далее. И сейчас эта ситуация возвращается, причем она возвращается не потому, что власть требует этого, - сегодняшняя власть, к счастью, этого ещё не требует, - но потому, что верующие усвоили такой стиль поведения.

И многие наши прихожане, которые пришли в свое время к Богу через демократическое движение, как активисты «Демократической России», - они теперь говорят о том, что тогда, когда они поднимали народ на антикоммунистические митинги, когда они распространяли листовки, когда они собирали подписи - и так далее - и были, в конце концов, теми инициаторами, которые выводили миллионы людей на митинги, - они теперь говорят: «Мы были не правы. Не это нужно России».

Как - «не это нужно России» - когда именно благодаря этим митингам была в конце концов устранена от власти коммунистическая партия?!

В результате начали восстанавливаться храмы, издаваться новые книги. Начали публиковаться книги Священного Писания, богословская литература и просто та первоклассная литература, художественная и философская, которая все время советской власти была запрещена. На самом деле, тогда - теперь это уже десять лет тому назад - произошла бескровная революция. Революция, во время которой не было жертв, во время которой не было насилия, но изменилась страна.

И, вспоминая атмосферу тех многотысячных митингов, я сегодня могу с уверенностью сказать: это было Божье дело.

Потому что люди шли на эти митинги в радостном и добром настроении. Никто не толкал друг друга, хотя улицы были запружены миллионами людей. Никто не обижал, не оскорблял друг друга. Не было раздраженных лиц, не было криков, не было проклятий, не было брани - всего того, что мы видим очень часто и по телевидению, и когда мимо музея Ленина, скажем, я прохожу по дороге в метро, я все это вижу воочию, - той ожесточенности, раздраженности, которая отличает любые митинги у коммунистов.

Поэтому сейчас, именно глядя на начало девяностых годов, как на далекое прошлое, - даже не только начало девяностых, - конечно, и восьмидесятых, - я могу смело сказать: тогда это было Божье дело. И поэтому говорить сегодня, что мы были не правы, когда принимали участие в демократическом движении, абсолютно недопустимо. Вот это уже есть проявление какого-то безбожия под видом благочестия.

Мне кажется, что сегодня лидерам левых, или... - пока их называют «левыми»... - но, во всяком случае, лидерам тех политических групп, которые готовят возвращение тоталитаризма в России, возвращение коммунистической власти в той или иной форме, - им как раз очень важно, чтоб мы вновь стали тихими, чтоб мы спрятались, чтоб мы занимались каждый своим делом как можно тише, зная, что тот, кто вылезает, непременно будет наказан.

Если мы с вами вот сейчас переходим к размышлению о том, что христианин должен быть активен, - а мы знаем из прошлого, как активны были подвижники, как активны были праведники, как активна была в высказывании своих взглядов на жизнь общества мать Мария Скобцова или многие другие люди ее времени и предыдущего времени, - в частности, великая княгиня Елизавета Федоровна, - если мы сейчас все-таки перейдем от этой проблемы того, что христианин не должен быть пассивен, - христианин не должен автоматически признавать любую власть и любую форму правления, а должен помнить о том, что власть от Бога тогда, когда она - власть.

Апостол ведь, когда говорит в своем выражении: «несть власть, аще не от Бога», употребляет слово «arch». А «arch» - это власть, когда она есть начало разумного управления. Он мог, говоря о власти в русском смысле этого слова, употребить какое-нибудь другое греческое, например, «dunamis» - сила, - он ведь не его употребляет. Или «kratos» - могущество - тоже применительно к государству употреблялось такое слово. Нет, он говорит - не «dunamis», он говорит: «arch», имея в виду, что власть - тогда власть, когда она разумна: вот тогда она от Бога.

А может быть банда разбойников, которая захватила верховенство в государстве. Тогда говорить, что такая банда тоже освящена, что её деятельность освящена Богом, - абсолютно недопустимо. Если мы вернемся к тексту Послания к Римлянам, то дальше там говорится: «Власти же, которые есть...» - и вот эта вот частичка «de» греческая - «же» по-русски - она указывает на то, что таким образом могут быть какие-то государственные структуры, которые не от Бога: «Власти же, которые есть сейчас...» - они от Бога установлены. Иными словами, Апостол показывает, что языческая римская империя - государственная система не христианская, но основанная на праве, - а римская империя основана на римском праве - она установлена от Бога. Таким образом, Апостол нам показывает, в общем, какую мы должны искать государственность - государственность, которая основывается на праве, а не на каких-то идеологемах. Не государственность восточного типа, а государственность, которая сегодня называется демократической.

Но если мы от этой проблемы перейдем к другой и вспомним, выступая за демократию, выступая за ту государственную систему, которая даёт возможность нам свободно исповедовать нашу веру, свободно учить вере детей, свободно проповедовать, издавать Слово Божие, говорить о Боге, издавать другие книги, которые мы почему-то считаем нужным издавать, - вспомним, что у этой системы очень много противников, - и, конечно, нам очень трудно относиться к ним хорошо. Мы их считаем, если не врагами, то, во всяком случае, людьми, взгляды которых для нас неприемлемы, людьми, которые, с нашей точки зрения, у власти находиться не должны. Если бы они не находились у власти, если бы они были от власти отстранены, то мы б, наверное, научились: с легкостью их жалели, им сострадали и сумели бы выполнить ту заповедь, которую нам дает Христос, говоря: « Любите враги ваша».

- Но, простите, отец Георгий, если мы можем говорить, что советская власть была властью фальшивой, - это была, собственно говоря, не власть...

- Да, это была именно не arch, а dunamis.

- Слову «власть» нет другого какого-то слова...

- По-русски - только одно слово: «власть», а по-гречески их много, разных слов.

- Здесь нет эквивалента, который выразил бы значение: «неправедная власть».

- В русском языке нету такого слова, потому что на Руси не было правового сознания. У греков, у римлян оно было, и поэтому у них разные термины обозначают власть законную и власть захваченную, власть незаконную. Мы вынуждены к слову «власть» прибавлять разные эпитеты.

- Ну да: это была тирания. В конце концов, в русский язык это слово вошло. Но...

- Да. Апостол же не говорит, что turannis (тирания) или dunamis (сила) - от Бога. Он говорит: от Бога - arch. А arch - это власть разумная, власть законная.

- Но, отец Георгий, вот эта власть, нынешняя, в которой участвуют, и довольно заметно, я бы сказал так: если не вполне безбожники, то люди, которые безбожно действуют, - это вчерашние и сегодняшние коммунисты, - эта власть ведь легитимна, в отличие от советской власти! Ведь мы же их избрали, - ну, не я лично, и не вы, - но ведь народ-то их избрал. А их оппонентов называет «дерьмократами». И почему? Откуда вот это вот все?

- На самом деле эта власть, конечно, полу-легитимна, потому что она в большинстве случаев избрала сама себя - поскольку в провинции, как правило, избирательная кампания организовывалась с жестким указанием всем избирателям голосовать за того, кто уже у власти. Они, эти будущие губернаторы, будущие депутаты и так далее, они прямо говорили о том, что если вы за меня не проголосуете, то мы не будем вам давать электричества, воды, мы не будем вас кормить - и все прочее. То есть, люди, с одной стороны, были вынуждены, запуганные, голосовать за них; кроме того, эта власть,- сегодняшний состав Государственной Думы, в частности, - на волне недовольства шоковой терапией была избрана в Думу.

И, кроме того, в ходе избирательной кампании они - коммунисты - пользовались той идеологической машиной оболванивания людей, которая до этого безотказно действовала семьдесят лет. Одна наша прихожанка в деревне, где у нее домик, спросила у своей соседки: «За кого ты голосовала?» Она говорит: «Ну, как?.. Вот - за бывшего первого секретаря.» Тогда говорит эта женщина: «Но ведь он же мерзавец!» Старушка ей отвечает: «Да, мерзавец, но ведь он же - первый...» Значит, она, эта женщина - старая, пожилая, честная, добрая, и так далее, - она просто не представляла себе, что она может проголосовать иначе, если этот человек представляет власть, хотя и знала прекрасно, значительно лучше своей московской соседки, что это негодяй и мерзавец, который ее району ничего хорошего не сделал. Значит, люди голосовали за коммунистов, потому что была задействована идеологическая машина, - очень в большой степени.

- Мне вспоминается песня Старчика - из лагерного фольклора - там от лица чекиста ведется речь:

Триста лет татары игом гнули,
Только убедились - не согнёшь.
Мы их в шестьдесят лет так согнули -
Триста лет потом не разогнешь...

Но вот - как нам быть? Я разговариваю с моими соседями по лестничной клетке, с какими-то еще людьми с простыми. Недоверие к демократам, неприязнь, ненависть к ним. Моя родственница голосовала на выборах в Думу за коммунистов - не потому, что она любит коммунистов, а потому, что она хотела что-то продемонстрировать в то время действовавшим демократическим властям - что они пренебрегают нуждами пенсионеров.

- Знаете, недоверие к демократам - оно понятно, потому что, скажем, когда восемь или семь лет назад встал впервые вопрос о том, а кто будет лидером у новой, демократической России, то сначала им как-то стихийно мыслился Андрей Дмитриевич Сахаров, а после смерти Андрея Дмитриевича одним из таких лидеров, о котором заговорили все, был предложен Юрий Николаевич Афанасьев - нынешний ректор РГГУ. Но очень быстро все члены тогдашней межрегиональной группы сказали: «За Афанасьева никто не будет голосовать - он слишком интеллигентен».

И в этот момент появился совсем еще тогда другой - здоровый, молодой, энергичный и, главное, очень внимательно прислушивавшийся к тому, что говорят люди вокруг него, - Ельцин. И Ельцин набрал такое потрясающее число голосов именно потому, что все увидели, что он простой человек, мужик. Ни Гайдар, ни Чубайс, ни Кириенко не могут на это претендовать, потому что они слишком правильно говорят на русском языке, они говорят не только по-русски, но и по-английски, - а это уже очень большой недочет, недостаток для государственного деятеля. Александр Лебедь - он популярен не потому, что у него какая-то программа; у него нет никакой программы; он популярен, потому что он простой человек, потому что он может стукнуть кулаком по столу, потому что у него мускулатура такая, взгляд - честный взгляд простого человека - и так далее. Понимаете, люди привыкли не доверять интеллигенции, потому что люди видели в своей жизни интеллигенцию в её худших проявлениях. Ведь таких людей, как настоящая интеллигенция, мало кто видел - они либо были за границей, как русские философы - Бердяев, Федотов, Вышеславцев, - либо они были где-то спрятаны, у себя дома и на работе - там, в академическом институте или на кафедре, как, скажем, Сергей Сергеевич Аверинцев или Вячеслав Всеволодович Иванов.

- А «интеллигенция в худших проявлениях» - собственно, что это были за проявления такие? Я даже себе вообразить подобного не могу.

- А интеллигенция в худших проявлениях этого слова - это были те советские писатели, которые выступали как бы от имени культуры, но говорили, в общем, страшные вещи. Те советские писатели, которые выступали против западной культуры, которые громили Пастернака, которые громили потом Синявского и Даниэля, потом Александра Исаевича Солженицына и Сахарова. Вот эти люди - они же воспринимались населением как интеллигенция. Как интеллигенция воспринимались и партийные функционеры второго эшелона - там, какой-нибудь Борис Стукалин, например. Ну что? Он правильно говорит, он знает какие-то языки - и так далее. Партийная номенклатура. Не члены Политбюро, конечно, которые были сами очень простыми людьми, а именно номенклатура. Вот эти люди воспринимались в сознании обычного, простого, честного, добродушного человека как интеллигенция. Я думаю, что истоки недоверия к интеллигенции - они отсюда.

Ну, а кроме того, все-таки фон пропаганды. А пропаганда все время говорила, о том, что интеллигентам доверять нельзя, потому что они все - враги. И этот фон... Понимаете, это не мелодия основная, а какой-то аккомпанемент такой, который сливается с шумом, но ведь он же влияет на подкорку. Поэтому люди как-то из подкорки знают о том, что интеллигенты - плохие. Хотя, в общем, если им показать живого, настоящего интеллигента, то все скажут: «Вот это как раз тот человек, который нам нужен!» Понимаете? Я представляю, что бы было сегодня, если бы людям можно было представить живого Георгия Петровича Федотова или живого Бердяева, или живого Лосского - и так далее. Люди бы сказали: «Нам вот таких... Вот таких нам не хватает!» Но, увы, сегодня это не всегда возможно. Поэтому к демократам отношение отрицательное, прежде всего, как к представителям интеллигенции.

Кроме того, наша идеологическая машина, которая и сегодня действует, очень хорошо умеет включать животные инстинкты - инстинкты, которые восходят еще к первобытному обществу, - то есть прежде всего ненависть к чужаку, к чужому, к тому, кто не принадлежит к твоему племени, к тому, кто вторгся. И одним из таких первобытных инстинктов, которые, в общем, в человеке, как правило, не работают уже - человек слишком отесан цивилизацией и верой в Бога, чтобы эти инстинкты в нем работали, но разбудить их можно, и умеют их, опять-таки, из подкорки вытаскивать наши идеологи... Так вот, одним из таких, если не главным из таких инстинктов является антисемитизм. Если вы поговорите с людьми, которые часто чудовищные антисемитские речи произносят серьезно, то вы поймете, что на самом деле такой человек антисемитом не является. Но возбудили в нем этот утробный животный инстинкт, и он поэтому выходит на улицу и кричит: «Смерть жидам!»

Одним из выразителей этого инстинкта явился генерал Макашов со своим выступлением знаменитым, в котором он сказал, что жидов надо истреблять, и тем самым он озвучил на самом деле то, что думают его коллеги. И вот таким же простым людям, простым, глупым - солдафонам или работягам, - но им говорят: «Вот он, враг, вот смотрите - и Чубайс, и Гайдар, и Кириенко - все они евреи. Немцов... - и так далее. - Поэтому они хотят нашу Русскую землю погубить, воодушевленные своими сионистскими идеями». Ну вот, это произносится все, человек возбуждается, человек начинает негодовать и говорить, что мы не хотим участвовать в этой агрессии против России и русского народа, которую ведут враги в лице Чубайса, Гайдара и так далее. Значит, выводят это все наружу идеологической машиной - утробный инстинкт. После этого те, кто запустил в действие эту машину, в частности, Зюганов, отвечая на вопрос израильского посла, правда ли, что в коммунистической партии антисемитизм принят как один из элементов ее идеологии, - они, конечно, говорят: «Нет! Вы что?! Мы - интернационалисты. Мы осуждаем, гневно осуждаем антисемитизм и все прочее». Именно эти слова говорил Зюганов израильскому послу. Но, если мы возьмем тексты Зюганова, в частности, его книгу «Зюганов о Зюганове», где собраны какие-то интервью, публичные выступления Геннадия Андреевича, то там в одном из текстов он прямо говорит: «Всю нашу интеллигенцию я делю на Иван Иванычей и Абрам Абрамычей». Ну, а если вдуматься в смысл этого афоризма, то становится ясно, что он носит жестко антисемитский характер. Таким образом, - и об этом писалось на страницах газеты «Русская мысль», - Зюганов исповедует вполне откровенно антисемитские взгляды, но только их не высказывает в такой охотнорядской форме ( я слово «охотнорядский» употребляю не в том смысле, что там находится Государственная Дума, а в старом смысле этого слова, имея в виду тот рынок, который там когда-то был, и охотнорядские взгляды). Так вот, оказывается, что он исповедует самый обычный, очень жесткий антисемитизм, но только не выражает это в такой яркой и простой, сермяжной форме, как это сделал Макашов.

Ясно, что мы согласиться с идеологией этих людей не можем, потому что это идеология нацистская, фашистская, бесчеловечная, я не знаю, какая еще, - как угодно ее назовите, от этого она не станет лучше. Но - это же не повод для того, чтобы их ненавидеть. И вот тут я возвращаюсь к тому, о чем уже говорил. Очень просто пожалеть и полюбить своего противника, когда он обессилен, когда он обезврежен, когда либо болен, либо сидит в тюрьме. Я, например, сегодня не чувствую никакой злобы против Ленина, потому что несколько лет назад я увидел фотографии больного Ленина в Горках. Он сидит с безумным выражением на крайне истощенном лице, беспомощный, парализованный, в инвалидном кресле, в коляске, и смотрит так жалко на вас с этой фотографии, что становится безумно больно за этого несчастного и больного человека. Вот когда я увидел эту фотографию, то я все Ленину простил. Я понял, как ему было трудно в последние годы его жизни, я его начал жалеть. Но, если я буду абсолютно честным, - и в студенческие годы, и уже будучи взрослым человеком, я к Ленину относился именно с ненавистью, а не с каким-то другим чувством. Я ничего не могу сказать о Сталине - как-то мне кажется, что сейчас Сталин умер - не только в физическом, но в каком-то метафизическом смысле, - но я никогда к нему не мог относиться хорошо и никогда не мог его жалеть.

Окончание:  http://tapirr.livejournal.com/2442875.html

Сайт:  http://chistyakov.tapirr.com

библия, 1 Георгий Чистяков, сопротивление, socium2010, politika2010_11, 1 христианство

Previous post Next post
Up