Я никак не могла решиться написать про одну из своих любимейших детских книг - о девятитомной саге про приключения Томека Вильмовского польского писателя Альфреда Шклярского: слишком уж сильно я любила её в детстве
( Read more... )
Я тоже любила книжки про Томека, их в свое время достать было трудно. А сейчас стали снова издавать. В магазинах не видно, а в интернет-магазинах можно поискать.
Ага, чистый праздник героического благородства (или благородного героизма?))) "Индеец неподвижно сидел на мустанге, чуть подавшись вперед, держа в обеих руках длинное, с насечками, ружье. Как только белый немного отъехал, указательный палец индейца дотронулся до курка. «Только мертвые не выдают тайн», - подумал навах, вскидывая ружье к плечу. И он был готов выстрелить, как вдруг вспомнил, что белый даже не спросил его о таинственном всаднике. «Ведь это же я хотел его убить, а он не только не воспользовался победой, но помог мне, как другу. Этот белый ничего не знает о Черной Молнии, и, значит, не может нас предать». Навах медленно, с видимым облегчением опустил ружье и прошептал: - О великий Маниту! Я ненавижу белых и готов погибнуть в борьбе с ними. Но я не могу убить человека, который поступил со мной так великодушно".
Я тоже, читала запоем Фенимора Купера, и думаю, что его обязательно прочтёт и моя дочка. Но - тут прочла рецензию Марка Твена на его (Фенимора) творчество - и всё-таки не могу её не выложить)) Отдельным постом.
Comments 5
Reply
Reply
(The comment has been removed)
"Индеец неподвижно сидел на мустанге, чуть подавшись вперед, держа в обеих руках длинное, с насечками, ружье. Как только белый немного отъехал, указательный палец индейца дотронулся до курка.
«Только мертвые не выдают тайн», - подумал навах, вскидывая ружье к плечу.
И он был готов выстрелить, как вдруг вспомнил, что белый даже не спросил его о таинственном всаднике.
«Ведь это же я хотел его убить, а он не только не воспользовался победой, но помог мне, как другу. Этот белый ничего не знает о Черной Молнии, и, значит, не может нас предать».
Навах медленно, с видимым облегчением опустил ружье и прошептал:
- О великий Маниту! Я ненавижу белых и готов погибнуть в борьбе с ними. Но я не могу убить человека, который поступил со мной так великодушно".
( ... )
Reply
Reply
Reply
Leave a comment