Внучка Пушкина и Натали
Оригинал взят у duchesselisa в Внучка Пушкина и Натали
Вера Александровна Мезенцова (Пушкина) в придворном платье
"Мои родители вступили в брак 5 сентября 1901 года не в первой своей молодости: матери моей было двадцать девять лет, а отцу тридцать пять. Моя мать Вера Александровна Пушкина была внучкой поэта Александра Сергеевича Пушкина, предпоследним ребенком старшего сына поэта Александра Александровича и первой его жены Софии Александровны, урожденной Ланской".
"Вот что пишет Брокгауз в своем энциклопедическом словаре: "Род Мезенцовых - русский дворянский род (третий по счету) происходит от Дениса М., жившего во второй половине XVII века. Из этого последнего рода Федор Андреевич М. - секретарь смоленской губернской канцелярии (род. 1732 г.); из его потомков Михаил Владимирович Гофмейстер известен был своей благотворительностью, а брат его Николай (род. 1827 г.), генерал-адъютант, был шеф жандармов, убит на Михайловской площади в СПб 9 августа 1878 г. Петр Иванович М. (род. 1824 г.), генерал-лейтенант, был при императоре Александре I директором Пажеского корпуса. Этот род М. внесен во II, III и VI ч.ч. род. кн. Калужской, Смоленской и Ярославской губ.".
"Петр Иванович Мезенцов, о котором упоминает Брокгауз, - это мой дедушка".
"Дедушка был женат на Марии Николаевне Озеровой, и история их любви была довольно романтична. Мать бабушки (рожд. Беклемишева) была в то время уже вдовой. Ее дочь Мария жила вдвоем с матерью в их имении в Смоленской губернии. Предложение дедушки было отвергнуто по той причине, что мать не хотела отпускать от себя последнюю дочь. Тогда влюбленные решили иначе: они договорились бежать и тайно обвенчаться. Это решение каким-то образом стало известно матери - она побоялась скандала и наконец согласилась на свадьбу дочери. Всю свою последующую жизнь до самой смерти прожила старая Озерова в семье Мезенцовых. Петра Ивановича она полюбила, всегда с ним считалась и уважала его. Дедушка был добрым человеком, хотя выглядел суровым. А в жене своей, как говорится, души не чаял всегда. Разлучила их только смерть, уже в старости. Умерла бабушка Мария Николаевна в своей любимой усадьбе Лукьянове, а похоронили ее в их селе Рыхлове, в шести верстах от дома, в склепе под церковью. Дедушка сам бальзамировал тело своей обожаемой Мари (так он ее называл), каждый день бывал около гроба и смотрел на нее через стекло. Через полгода умер и он. Его похоронили рядом.
С.П. Мезенцов
Потом там хоронили и других членов семьи Мезенцовых. Там же похоронена и моя мать. Но после революции все подверглось разрушению".
"Мой отец был четвертым сыном и пятым ребенком в своей семье. Он родился в 1866 году, 8 января, в Москве, где мой дедушка был тогда директором 2-го Кадетского корпуса в Лефортове".
"В семье Мезенцовых было пять сыновей и одна дочь. Назову их по старшинству: Владимир (1858 г. р.), Александр (1859), Михаил (1860), Леокадия (1863), Сергей (1866) и Борис (1869). Семья была очень спаянная и дружная. Мой отец часто вспоминал свое детство и свою семью, всегда с чувством большой любви и уважения к родителям".
"Отец часто рассказывал нам о многом, а мы всегда с восхищением слушали его. Он говорил очень ясно, красочно, обо всем с подробностями, не спеша и, я бы сказала, красиво. Создавалось впечатление, что все видишь сам. Вообще он никогда ни в чем не торопился и все всегда делал быстро и точно, а делать умел буквально все. В те трудные годы его руки были золотыми. Никогда он не повышал голоса, и никто никогда не слыхал от него грубого или резкого слова.
С.П. Мезенцов
В 1883 году он поступил на военную службу. Единственный раз в жизни, говорил отец, в день своего производства в офицеры, был он пьян. В этот день никто и никогда не оставался трезвым, это была, почти традиция, за этим следили товарищи, и не опьянеть было нельзя. На руках уносили героя дня! Отец любил хорошее вино, но никогда не увлекался через меру. Вообще чувство меры у отца сказывалось во всем. Какая-то самодисциплина. Но это не значило, что он отказывался от удовольствий. Он любил жизнь, был живым, энергичным, деятельным и нервным человеком, необычайно добрым, соединявшим яркую мужественность с почти женской мягкостью. Его любили товарищи, у него были настоящие друзья, любили его и подчиненные. Он никогда не отказывался помочь тем, кто нуждался".
"Мой отец был человеком очень честным и добрым. Этим, к сожалению, некоторые пользовались ему во вред. Грустно об этом вспоминать - незлобивость его была удивительна! Его уважали и любили люди самые разные - и до революции, и после. Его обаяние всегда располагало к нему: прислуга просто обожала его, оставалась жить с нами одной семьей, даже после нашего полного разорения. Например, из Ершина приезжали трое крестьян после какого-то общественного решения и предлагали дать отцу на усадьбе участок земли. Отношение у них было самое миролюбивое, но отец отказался".
Вера и Надежда Пушкины
"Мать моя, внучка нашего Александра Сергеевича Пушкина, была младшей дочерью его старшего сына Александра Александровича - дочерью от первого брака, с Софией Александровной (рожд. Ланской). Родилась моя мать 19 декабря 1872 года в Вильно, где дедушка Александр Александрович тогда служил. Умерла 8 февраля 1909 года в подмосковном имении родных Гончаровых Лопасня.
Ей было всего три года, когда скончалась её мать, моя бабушка, и жизнь семьи сильно изменилась. Сестра дедушки Александра Александровича - Мария Александровна Гартунг, сама пережившая большую драму, пришла брату на помощь, к его большой семье. Детей было девять человек - младшему всего один год. Требовалась большая забота".
"В 1867 году дедушка Александр Александрович получил назначение в город Вильну, куда переехала вся его семья, к тому времени уже довольно многодетная: детей было тогда пятеро. Перечисляю всех детей дедушки от первого брака, с бабушкой Софией Александровной Ланской: Наталья, Софья, Мария, Александр, Ольга, Анна, Григорий, Петр, Надежда, Вера, Сергей... Итак, они жили в Вильне, и здесь вскоре произошла драма, в корне изменившая жизнь всей семьи Пушкиных. Бабушка София Александровна заболела воспалением лёгких и скончалась всего тридцати восьми лет от роду. О причине её смерти мне известно довольно коротко. Бабушка ехала в карете, легко одетая, разгоряченная, и из окна кареты её обвеяло свежим ветром. Слабое здоровье не выдержало - она заболела. Может быть, некоторой причиною здесь оказалось и острое чувство ревности, вызванное, видимо, соответствующим поведением дедушки Александра Александровича. Однако, надо сказать, что горе его было искренне и велико. Он счёл себя виновным в смерти жены и всю последующую жизнь свою не мог себе этого простить. Позже он завещал похоронить себя рядом с могилой Софии Александровны, своей первой жены.
Вера Мезенцова
Скончалась бабушка 8 апреля 1875 года в Вильне, где и состоялось отпевание, а затем гроб с телом жены дедушка увез и похоронил в любимой Пушкиными Лопасне, около церкви в ограде. Со временем здесь получилась усыпальница семьи Пушкиных".
"Всем дочерям Софии Александровны были заказаны одинаковые серебряные, черненые медальоны с прядью волос их матери и её монограммой на французском языке - «SP»".
"Время шло, и сестры Вера (моя мама) и Надежда получили отличное образование с хорошим знанием иностранных языков. Надежда начала увлекаться химией, моя мать училась рисованию. У нее были способности к нему".
"В семье Пушкиных звучала и музыка. Моя мать и брат её Сергей иногда пели вдвоем".
"В императорском дворце иногда давали приемы, на которые дедушка Александр Александрович вывозил своих молоденьких дочерей - мою мать и её сестру Надежду. К этому дню шили специального фасона платья, имитировавшие старинную русскую одежду, что было очень символично и красиво. В таких костюмах сестры и ездили с отцом на прием. Но выезды эти бывали нечастыми, и образ жизни семьи Пушкиных не отличался от многих других семей, молодежь любила читать, прекрасно знала литературу разных эпох и народов. Искренняя любовь к родине, передающаяся от отца к детям, царила в семье".
"Венчались мои родители 5 сентября 1901 года в Москве, в домовой церкви Государственного архива на Воздвиженке. Это было большое белое здание на углу Моховой, обнесенное белой каменной стеной, которое я хорошо сама помню.
После венчания молодые праздновали у дедушки Александра Александровича дома, где их поздравляли, и в тот же день уехали в Ершино. Там они прожили недолго и затем отправились за границу. Затем местом жительства моих родителей был Петербург (на Фурштадтской ул., 27), в доме на третьем этаже; их квартира была очень уютной и удобной. В 1902 году, в июле, родилась моя сестра Марина,…"
Марина и Наталья Мезенцова
"Следующее лето мои родители с маленькой Мариной жили в Ершине, где отец начал все приводить в благоустроенный вид. К Марине приставили няню, пожилую и опытную, у которой была помощницей молодая девушка. Мой отец обожал свою маленькую дочку, сам носил ее на руках и даже укачивал. А Марина стала прелестной: с чудными карими глазками, золотистыми природными локонами, румяная, спокойного, мягкого нрава; она всех очаровывала.
В ноябре 1904 года появилась на свет и я. Моим крестным отцом был дедушка Александр Александрович, а крестной матерью - Екатерина Иустиновна Ланская, которую звали бабушкой…".
"Мы росли с сестрой очень дружно, с самых первых лет и до конца ее недолгой жизни. Когда в 1908 году явился на свет наш брат Саша, он так же естественно вошел в нашу дружную троицу. Так мы жили втроем своей детской счастливой жизнью, окруженные заботой и любовью ближних".
В 1909 году, зимой, мы находились всей семьей в гостях у Гончаровых, в их усадьбе в Лопасне, недалеко от Москвы по Курской дороге. Эту прекрасную усадьбу я уже описывала. Хозяйки Гончаровы, родственницы Пушкиных, это Наталия Ивановна - тетя Тата и Надежда Ивановна - тётя Надя, которых мы звали так, хотя они нам и не являлись тетками. Мы их любили и были к ним привязаны все детство и много позже... Однако в тот раз наше пребывание у них оказалось неудачным. Вскоре мы, все трое, тяжело переболели коклюшем. Приехала из Москвы любимая сестра нашей матери, тетя Надя, в помощь для ухода за больными. Наконец мы благополучно поправились, и тут вскоре случилось самое непоправимое. Это было в феврале. Отцу пришлось по делам ехать в Москву на несколько дней, и моя мать поехала проводить его на станцию, бывшую минутах в тридцати от дома.
На второй день к вечеру она почувствовала себя плохо - заболело горло. Ей стало настолько плохо, что отца вызвали телеграммой. Он сейчас же приехал, сильно обеспокоенный, и после разговора с местным доктором тут же уехал в Москву за врачом. Когда он с ним вернулся на следующий день, моя мать только что скончалась. Проболела она всего три дня. Это оказалась токсическая тяжелая форма скарлатины.
Помню ясно, как в начале ее болезни мы утром проходили через мамину спальню в столовую: в глубине комнаты стояла ее кровать, откуда она нас поприветствовала, кивая головой. Потом ее решили перевести подальше от нас в отдельную комнату, которая до этого служила для наших детских игр. Нам разрешили получить каждому свою любимую игрушку, чтобы мы туда не ходили. (Этот белый мишка долго бережно хранился у меня и после моего замужества.) И вот мимо нас должны были перевести нашу мать в назначенную ей комнату, а нам следовало сидеть смирно и молчать - это было условие. Маму провели мимо нас под руки две наши тети Нади - мамина сестра и Гончарова. До сих пор помню совершенно ясно: мама была в светло-голубом длинном халате. Лихорадочный яркий румянец алел на ее щеках. Она улыбнулась нам, кивнула головой, проходя мимо, и больше мы ее не видели... Все это запомнилось мне на всю жизнь, и много позднее, через несколько лет, когда я рассказала отцу и няне о том дне, они удивились тому, что я в четырехлетнем возрасте могла это запомнить, но подтвердили, что все действительно было именно так.
Моя мать скончалась в объятиях своей самой близкой сестры Надежды, не отходившей от нее. Горе и отчаяние отца трудно описать. Случилось это 8 февраля. Приехал из Москвы дедушка Александр Александрович, приехали мамины сестры Анна и Ольга и многие родные. Ее отпевали в лопасненской церкви. Дедушке поставили стул рядом с гробом, и он не отходил от гроба до конца службы…
Мой отец увез тело покойной жены в свинцовом гробу в Смоленскую губернию, в имение своих родителей Рыхлово, где был семейный склеп около церкви. Помню я и этот склеп, и гробницу моей матери. В утро после её смерти нас троих увезли с няней Настей и её помощницей Шурой в Москву, на квартиру Гончаровых. Там прожили мы с тетями, пока отец после горя пришел в себя и увёз нас в Петербург.
P.S. Позднее выяснилась причина заболевания моей матери: когда она провожала отца в Москву, у носильщика, который нес вещи к поезду, трое детей лежали больными в скарлатине. Дети выжили... Этот носильщик будто бы здравствовал в Лопасне в 60-х годах".
Многие родственники Мезенцовых (в том числе и потомки Пушкина) покинули Россию после революции. Сергей Петрович Мезенцов остался. Старший брат его Владимир Петрович Мезенцов трагически погиб в 20-х годах - был расстрелян в чине генерала. Младший брат - Борис Петрович Мезенцов погиб в Кронштадте вместе с другими офицерами царской армии.
Н. Мезенцова "В них обретает сердце пищу...: Из записок правнучки А.С. Пушкина"
Вера Александровна Мезенцова (Пушкина) в придворном платье
"Мои родители вступили в брак 5 сентября 1901 года не в первой своей молодости: матери моей было двадцать девять лет, а отцу тридцать пять. Моя мать Вера Александровна Пушкина была внучкой поэта Александра Сергеевича Пушкина, предпоследним ребенком старшего сына поэта Александра Александровича и первой его жены Софии Александровны, урожденной Ланской".
"Вот что пишет Брокгауз в своем энциклопедическом словаре: "Род Мезенцовых - русский дворянский род (третий по счету) происходит от Дениса М., жившего во второй половине XVII века. Из этого последнего рода Федор Андреевич М. - секретарь смоленской губернской канцелярии (род. 1732 г.); из его потомков Михаил Владимирович Гофмейстер известен был своей благотворительностью, а брат его Николай (род. 1827 г.), генерал-адъютант, был шеф жандармов, убит на Михайловской площади в СПб 9 августа 1878 г. Петр Иванович М. (род. 1824 г.), генерал-лейтенант, был при императоре Александре I директором Пажеского корпуса. Этот род М. внесен во II, III и VI ч.ч. род. кн. Калужской, Смоленской и Ярославской губ.".
"Петр Иванович Мезенцов, о котором упоминает Брокгауз, - это мой дедушка".
"Дедушка был женат на Марии Николаевне Озеровой, и история их любви была довольно романтична. Мать бабушки (рожд. Беклемишева) была в то время уже вдовой. Ее дочь Мария жила вдвоем с матерью в их имении в Смоленской губернии. Предложение дедушки было отвергнуто по той причине, что мать не хотела отпускать от себя последнюю дочь. Тогда влюбленные решили иначе: они договорились бежать и тайно обвенчаться. Это решение каким-то образом стало известно матери - она побоялась скандала и наконец согласилась на свадьбу дочери. Всю свою последующую жизнь до самой смерти прожила старая Озерова в семье Мезенцовых. Петра Ивановича она полюбила, всегда с ним считалась и уважала его. Дедушка был добрым человеком, хотя выглядел суровым. А в жене своей, как говорится, души не чаял всегда. Разлучила их только смерть, уже в старости. Умерла бабушка Мария Николаевна в своей любимой усадьбе Лукьянове, а похоронили ее в их селе Рыхлове, в шести верстах от дома, в склепе под церковью. Дедушка сам бальзамировал тело своей обожаемой Мари (так он ее называл), каждый день бывал около гроба и смотрел на нее через стекло. Через полгода умер и он. Его похоронили рядом.
С.П. Мезенцов
Потом там хоронили и других членов семьи Мезенцовых. Там же похоронена и моя мать. Но после революции все подверглось разрушению".
"Мой отец был четвертым сыном и пятым ребенком в своей семье. Он родился в 1866 году, 8 января, в Москве, где мой дедушка был тогда директором 2-го Кадетского корпуса в Лефортове".
"В семье Мезенцовых было пять сыновей и одна дочь. Назову их по старшинству: Владимир (1858 г. р.), Александр (1859), Михаил (1860), Леокадия (1863), Сергей (1866) и Борис (1869). Семья была очень спаянная и дружная. Мой отец часто вспоминал свое детство и свою семью, всегда с чувством большой любви и уважения к родителям".
"Отец часто рассказывал нам о многом, а мы всегда с восхищением слушали его. Он говорил очень ясно, красочно, обо всем с подробностями, не спеша и, я бы сказала, красиво. Создавалось впечатление, что все видишь сам. Вообще он никогда ни в чем не торопился и все всегда делал быстро и точно, а делать умел буквально все. В те трудные годы его руки были золотыми. Никогда он не повышал голоса, и никто никогда не слыхал от него грубого или резкого слова.
С.П. Мезенцов
В 1883 году он поступил на военную службу. Единственный раз в жизни, говорил отец, в день своего производства в офицеры, был он пьян. В этот день никто и никогда не оставался трезвым, это была, почти традиция, за этим следили товарищи, и не опьянеть было нельзя. На руках уносили героя дня! Отец любил хорошее вино, но никогда не увлекался через меру. Вообще чувство меры у отца сказывалось во всем. Какая-то самодисциплина. Но это не значило, что он отказывался от удовольствий. Он любил жизнь, был живым, энергичным, деятельным и нервным человеком, необычайно добрым, соединявшим яркую мужественность с почти женской мягкостью. Его любили товарищи, у него были настоящие друзья, любили его и подчиненные. Он никогда не отказывался помочь тем, кто нуждался".
"Мой отец был человеком очень честным и добрым. Этим, к сожалению, некоторые пользовались ему во вред. Грустно об этом вспоминать - незлобивость его была удивительна! Его уважали и любили люди самые разные - и до революции, и после. Его обаяние всегда располагало к нему: прислуга просто обожала его, оставалась жить с нами одной семьей, даже после нашего полного разорения. Например, из Ершина приезжали трое крестьян после какого-то общественного решения и предлагали дать отцу на усадьбе участок земли. Отношение у них было самое миролюбивое, но отец отказался".
Вера и Надежда Пушкины
"Мать моя, внучка нашего Александра Сергеевича Пушкина, была младшей дочерью его старшего сына Александра Александровича - дочерью от первого брака, с Софией Александровной (рожд. Ланской). Родилась моя мать 19 декабря 1872 года в Вильно, где дедушка Александр Александрович тогда служил. Умерла 8 февраля 1909 года в подмосковном имении родных Гончаровых Лопасня.
Ей было всего три года, когда скончалась её мать, моя бабушка, и жизнь семьи сильно изменилась. Сестра дедушки Александра Александровича - Мария Александровна Гартунг, сама пережившая большую драму, пришла брату на помощь, к его большой семье. Детей было девять человек - младшему всего один год. Требовалась большая забота".
"В 1867 году дедушка Александр Александрович получил назначение в город Вильну, куда переехала вся его семья, к тому времени уже довольно многодетная: детей было тогда пятеро. Перечисляю всех детей дедушки от первого брака, с бабушкой Софией Александровной Ланской: Наталья, Софья, Мария, Александр, Ольга, Анна, Григорий, Петр, Надежда, Вера, Сергей... Итак, они жили в Вильне, и здесь вскоре произошла драма, в корне изменившая жизнь всей семьи Пушкиных. Бабушка София Александровна заболела воспалением лёгких и скончалась всего тридцати восьми лет от роду. О причине её смерти мне известно довольно коротко. Бабушка ехала в карете, легко одетая, разгоряченная, и из окна кареты её обвеяло свежим ветром. Слабое здоровье не выдержало - она заболела. Может быть, некоторой причиною здесь оказалось и острое чувство ревности, вызванное, видимо, соответствующим поведением дедушки Александра Александровича. Однако, надо сказать, что горе его было искренне и велико. Он счёл себя виновным в смерти жены и всю последующую жизнь свою не мог себе этого простить. Позже он завещал похоронить себя рядом с могилой Софии Александровны, своей первой жены.
Вера Мезенцова
Скончалась бабушка 8 апреля 1875 года в Вильне, где и состоялось отпевание, а затем гроб с телом жены дедушка увез и похоронил в любимой Пушкиными Лопасне, около церкви в ограде. Со временем здесь получилась усыпальница семьи Пушкиных".
"Всем дочерям Софии Александровны были заказаны одинаковые серебряные, черненые медальоны с прядью волос их матери и её монограммой на французском языке - «SP»".
"Время шло, и сестры Вера (моя мама) и Надежда получили отличное образование с хорошим знанием иностранных языков. Надежда начала увлекаться химией, моя мать училась рисованию. У нее были способности к нему".
"В семье Пушкиных звучала и музыка. Моя мать и брат её Сергей иногда пели вдвоем".
"В императорском дворце иногда давали приемы, на которые дедушка Александр Александрович вывозил своих молоденьких дочерей - мою мать и её сестру Надежду. К этому дню шили специального фасона платья, имитировавшие старинную русскую одежду, что было очень символично и красиво. В таких костюмах сестры и ездили с отцом на прием. Но выезды эти бывали нечастыми, и образ жизни семьи Пушкиных не отличался от многих других семей, молодежь любила читать, прекрасно знала литературу разных эпох и народов. Искренняя любовь к родине, передающаяся от отца к детям, царила в семье".
"Венчались мои родители 5 сентября 1901 года в Москве, в домовой церкви Государственного архива на Воздвиженке. Это было большое белое здание на углу Моховой, обнесенное белой каменной стеной, которое я хорошо сама помню.
После венчания молодые праздновали у дедушки Александра Александровича дома, где их поздравляли, и в тот же день уехали в Ершино. Там они прожили недолго и затем отправились за границу. Затем местом жительства моих родителей был Петербург (на Фурштадтской ул., 27), в доме на третьем этаже; их квартира была очень уютной и удобной. В 1902 году, в июле, родилась моя сестра Марина,…"
Марина и Наталья Мезенцова
"Следующее лето мои родители с маленькой Мариной жили в Ершине, где отец начал все приводить в благоустроенный вид. К Марине приставили няню, пожилую и опытную, у которой была помощницей молодая девушка. Мой отец обожал свою маленькую дочку, сам носил ее на руках и даже укачивал. А Марина стала прелестной: с чудными карими глазками, золотистыми природными локонами, румяная, спокойного, мягкого нрава; она всех очаровывала.
В ноябре 1904 года появилась на свет и я. Моим крестным отцом был дедушка Александр Александрович, а крестной матерью - Екатерина Иустиновна Ланская, которую звали бабушкой…".
"Мы росли с сестрой очень дружно, с самых первых лет и до конца ее недолгой жизни. Когда в 1908 году явился на свет наш брат Саша, он так же естественно вошел в нашу дружную троицу. Так мы жили втроем своей детской счастливой жизнью, окруженные заботой и любовью ближних".
В 1909 году, зимой, мы находились всей семьей в гостях у Гончаровых, в их усадьбе в Лопасне, недалеко от Москвы по Курской дороге. Эту прекрасную усадьбу я уже описывала. Хозяйки Гончаровы, родственницы Пушкиных, это Наталия Ивановна - тетя Тата и Надежда Ивановна - тётя Надя, которых мы звали так, хотя они нам и не являлись тетками. Мы их любили и были к ним привязаны все детство и много позже... Однако в тот раз наше пребывание у них оказалось неудачным. Вскоре мы, все трое, тяжело переболели коклюшем. Приехала из Москвы любимая сестра нашей матери, тетя Надя, в помощь для ухода за больными. Наконец мы благополучно поправились, и тут вскоре случилось самое непоправимое. Это было в феврале. Отцу пришлось по делам ехать в Москву на несколько дней, и моя мать поехала проводить его на станцию, бывшую минутах в тридцати от дома.
На второй день к вечеру она почувствовала себя плохо - заболело горло. Ей стало настолько плохо, что отца вызвали телеграммой. Он сейчас же приехал, сильно обеспокоенный, и после разговора с местным доктором тут же уехал в Москву за врачом. Когда он с ним вернулся на следующий день, моя мать только что скончалась. Проболела она всего три дня. Это оказалась токсическая тяжелая форма скарлатины.
Помню ясно, как в начале ее болезни мы утром проходили через мамину спальню в столовую: в глубине комнаты стояла ее кровать, откуда она нас поприветствовала, кивая головой. Потом ее решили перевести подальше от нас в отдельную комнату, которая до этого служила для наших детских игр. Нам разрешили получить каждому свою любимую игрушку, чтобы мы туда не ходили. (Этот белый мишка долго бережно хранился у меня и после моего замужества.) И вот мимо нас должны были перевести нашу мать в назначенную ей комнату, а нам следовало сидеть смирно и молчать - это было условие. Маму провели мимо нас под руки две наши тети Нади - мамина сестра и Гончарова. До сих пор помню совершенно ясно: мама была в светло-голубом длинном халате. Лихорадочный яркий румянец алел на ее щеках. Она улыбнулась нам, кивнула головой, проходя мимо, и больше мы ее не видели... Все это запомнилось мне на всю жизнь, и много позднее, через несколько лет, когда я рассказала отцу и няне о том дне, они удивились тому, что я в четырехлетнем возрасте могла это запомнить, но подтвердили, что все действительно было именно так.
Моя мать скончалась в объятиях своей самой близкой сестры Надежды, не отходившей от нее. Горе и отчаяние отца трудно описать. Случилось это 8 февраля. Приехал из Москвы дедушка Александр Александрович, приехали мамины сестры Анна и Ольга и многие родные. Ее отпевали в лопасненской церкви. Дедушке поставили стул рядом с гробом, и он не отходил от гроба до конца службы…
Мой отец увез тело покойной жены в свинцовом гробу в Смоленскую губернию, в имение своих родителей Рыхлово, где был семейный склеп около церкви. Помню я и этот склеп, и гробницу моей матери. В утро после её смерти нас троих увезли с няней Настей и её помощницей Шурой в Москву, на квартиру Гончаровых. Там прожили мы с тетями, пока отец после горя пришел в себя и увёз нас в Петербург.
P.S. Позднее выяснилась причина заболевания моей матери: когда она провожала отца в Москву, у носильщика, который нес вещи к поезду, трое детей лежали больными в скарлатине. Дети выжили... Этот носильщик будто бы здравствовал в Лопасне в 60-х годах".
Многие родственники Мезенцовых (в том числе и потомки Пушкина) покинули Россию после революции. Сергей Петрович Мезенцов остался. Старший брат его Владимир Петрович Мезенцов трагически погиб в 20-х годах - был расстрелян в чине генерала. Младший брат - Борис Петрович Мезенцов погиб в Кронштадте вместе с другими офицерами царской армии.
Н. Мезенцова "В них обретает сердце пищу...: Из записок правнучки А.С. Пушкина"