Про Первую Любовь, или "На кого Бог пошлёт."
Подруга рыдала в трубку:
- Он козел! Подонок! Я в очередной раз обожглась и больше никогда никому не поверю! Мне больно!
Я посмотрела на свое левое запястье.
- Милочка, если ты хочешь знать, что такое "обжечься" - спроси меня - и я расскажу тебе историю про любовь столь горячую, что вспоминаю о ней каждый раз, когда смотрю время на наручных часах.
Кому-то Детство - это санки, "пятнашки" и коленки в зеленке, а для меня - Андрей - одноклассник моего брата. Точнее страдания по нему. С пятилетнего возраста я не спала по ночам, строила планы на будущее и придумывала имена нашим детям. Андрей был старше на четыре года, а это огромная разница, когда тебе всего пять лет, а ему уже девять, да к тому же ты младгая сетра однокллассника.
Он не видел во мне Женщину, что страшно меня удручало. Сначала в детсаде, потом в школе я мечтала о том, как он обратит на меня внимание. В памяти остались все, все моменты, когда он разговаривал со мной или просто смотрел в мою сторону.
Как-то зимой катались гурьбой с горки. Андрей (кстати, никто не звал его по имени, а только "Дюсей") неожиданно подскочил и натянул мне на руки свои рукавицы, - Подержи, а то с ними неудобно. - и убежал. Я замерла, задохнувшись от восторга, так священно для меня было прикосновение к ЕГО вещам. Через час Андрей вернулся и нашел меня на том же месте, вмерзающую в землю и слегка притрушенную снегом, со все так же задранными вверх руками, как перебежчик, идущий сдаваться в плен (во-первых я и правда впала в кому от счастья, а во-вторых рукавицы были огромными и я боялась, что они просто соскользнут с ладошек, если шелохнусь, и так и стояла, как он мне их натянул).
Пять, шесть, семь (восемь и девять) лет исполнилось, а мое лицо все также переливалась всеми цветами радуги, стоило Андрею прийти к нам домой и позвать Вовку играть.
Я-же, ну абсолютно не пацанкой росла, а тихая и незаметная, как паутина за шкафом, и выходила на улицу только когда детвора собиралась до кучи. Вечерами мы играли в "казаки-разбойники" или пекли картошку на костре. В один из таких вечеров - в лето перед моим первым классом - это и произошло.
Разожгли костер и стали подносить к огню куски полиэтилена. Помните как расплавляясь, горящая пленка падала на землю с характерным звуком пикирующего бомбардировщика? Но пленка тонкая, сгорала быстро, и кому-то умному пришла мысль бросить в костер камеру от колеса. Резина толще, горит дольше, звук громче. А у Андрея был с собой самодельный кнут. И его "осенило":
- Тащите разорванные, ненужные камеры. Мы их наплавим и я устрою вам салют.
Пацаны добросовестно набросали. Когда резина чуть ли не закипела, отсвечивая синим пламенем, Андрей занес над головой кнут и предупредил:
- Отходите, сейчас начну.
И ударил плеткой по кострищу. Резина брызнула в разные стороны, продолжая гореть, и получился "фейерверк". Все бросились врассыпную. Я тоже рванула с места, но от судьбы не убежишь. Кусок горящей резины медузой плюхнулся на лицо, облепив его, как зеленая маска - Джима Керри, из одноименного фильма.
На одну меня из всей толпы такое щастие свалилось.
В следующее мгновение я инстинктивно провела-вытерла рукой по глазам и открыла вслед за ними рот. Все, кто в радиусе пяти км успел заснуть - повскакивали, решив, что сирена воздушной тревоги не к добру, Америка-таки напала, и надо срочно лезть в погреб подальше от бомб в бочки с капустой. А я увидела вплывающее в поле зрения, откуда-то сбоку, перекошенное от ужаса лицо Дюси...
Мама не знала, что в таких случаях делают и порывшись в аптечке нашла бинт, который не совсем чтобы и тряпочка, а прорезиненный такой. Им ноги обматывают, стягивая вены. Другого не было. Так как на голову его все равно не хватало, то забинтовали запястье, на которое часть резины перелипла с лица. Это и спасло меня, точнее будущую красоту (хы-хы). Когда утром повели в больницу, где пинцетом оторвали остатки резины и обработали раны, обнаружилось, что обожженное лицо взялось корочкой а-ля "меня пытали немцы, и вместо звезды на жопе спине - вырезали маску Зорро на лице", и спокойненько в таком виде засохло, впоследствии отпав бесследно, как ступень от ракеты. А вот запястье под бинтом забугрилось пузырями глубоко загноившейся раны.
Но речь не о том.
Ведут меня, короче, на перевязку. Заходим в узкий проулок, а навстречу нам - Дюся. "Пиротехник" сошел с дорожки и вжался в забор, то ли пытаясь просочиться сквозь, то ли прикидываясь штакетиной. Мама, заметив его, усмехнулась:
- Ну что, Андрей, испортил мне девку. Женись теперь на ней сам.
Дюсин страх, при взгляде на "невесту", такую в тот момент "красивую" и счастливую (без кавычек), сменился на откровенную панику. Его буквально "затипало". А моя торжествующая мысль, в ответ на мамины слова, была - "Ну все, теперь не отвертится!"
Желание захомутать мужскую особь, у слабого пола - в женских генах по умолчанию. Я поняла это сейчас, вспоминая ту свою мысль - реакцию на мамины слова. Я со своим тогдашним мышлением на уровне яслей и слов-то таких не знала, и откуда они взялись в моем сознании, которое дальше варки супа в пластмассовых кастрюльках не ушло - до сих пор понять не могу, и с удивлением вспоминаю ту себя и смеюсь. Потому что впоследствии вопшэ о замужестве не задумывалась и уж точно не стремилась кого-то силком туда затянуть. Более того, как только чувствую, что дело пахнет жареным и очередной возлюбленный начинает утюжить брюки и подбирать букет с шампанским для мамы - растворяюсь в астрале, не потрудившись поцеловать на прощанье.
Но то свое торжество охотника, наблюдающего метания долгожданной добычи, зажатой в медвежьем капкане, я запомнила. Именно как что-то противоестественное наивному возрасту в целом, и мне - в частности.
В девять лет мы переехали в другой поселок. Это абсолютно не мешало еще четыре года ежесекундно думать о том, как в будущем встречаю Его усталого с работы и ставлю на стол пирожные, т.е.кормлю. Иногда в своих фантазиях спасала возлюбленному жизнь (ну он там у меня в мечтах периодически то в аварию попадал, то с лестницы высокой падал), отдавая ему всю свою кровь и шепча предсмертное: "Я любила тебя, а ты не знал." А он рыдал бы на соседней кровати, и кричал: "Как я мог быть таким слепым! Я не хочу без тебя жить!" - и умолял врачей перекачать все обратно. Врачи стояли бы между нами, сжимали бы в руках свои белые колпаки, утирая ими набегающие слезы, и, сгибаясь-разгибаясь, гоняли бы кровь, туда-сюда, рычагом, как на дрезине.
Влюбленность отвлекала на уроках, мешая учить теоремы и формулы. Матушка, придя с родительского собрания, говорила: "Учителя жалуются - ты весь урок не в классе, а где-то витаешь. Галина Леонидовна утверждает, что у тебя вид, как-будто ты влюблена."
Помешательство длилось до тринадцати лет и прекратилось в одно мгновенье. Однажды мама сказала: "Вовкин одноклассник женился. Дюся. Помнишь его? Сразу после школы и расписался."
Как только до меня дошел смысл слов - второй раз в жизни вылезла черта характера, наличие которой в себе не подозревала. Вся любовь улетучилась быстрее первого шашлыка с тарелки только потому, что перестала быть перспективной. Он женился. То есть все. Имена детей можно смело забывать, а перспектива совместной старости лопнула, как пузырь на луже, оставив невостребованными все литры крови положительного резуса и одну почку, с которой простилась еще лет в одиннадцать (да, любовь в моем понимании была не только сидением вдвоем за учебниками и выполнение заданий на дом, но и всяческие трудности и жертвы).
Мыслей, что можно подождать, и повзрослев отбить или отвоевать свое право быть с человеком, которым жила без малого 8 лет, просто не возникло. Я уже тогда уважала чужую собственность.
Но менясаму потрясла даже не весть, а моя реакция на нее. И тот мгновенный переход из одного состояния в другое: еще до слов о свадьбе любимого думала, как мы будем вместе собирать черешню в саду, а после маминой новости, сразу же - о том, что не отвертеться и придется ехать с бабушкой в поле, копать ненавистную картошку...
...Когда спустя несколько лет родился второй племянник и брат с женой чуть не подрались из-за имени - их рассудила родительница:
- Назовите ребенка Андреем. И имя хорошее и Майка его нянчить будет.
Придя домой, рассказала про спор и решение: "Назвали в честь твоей Первой любви." Оказалось, что все знали о тех малолетних терзаниях. Откуда - понять не могу, я вздыхала о нем про себя и ни с кем не делилась. Наверно во сне его имя произносила. ))
ps: С мамой вспоминали недавно Дюсю и тот костер. Стояли около зеркала и вдвоем искали следы " резинового осьминога", облепившего нос и щеки. В очередной раз изумились и поблагодарили Всевышнего, не найдя даже намека на ожог подобный тому, что на запястье руки. Да что намека - поры ни одной видоизмененной нет.
Кожа как кожа, и даже почти без морщин (danke тебе, франковская порода).
Но я-то знаю и потому осторожна. Как-то на вечеринке выпила бокал вина, а было очень жарко и я умылась холодной водой. Эти два совместных действия сыграли роль "проявителя". Когда отняла полотенце от лица, которое вдруг странно запекло, и глянула в зеркало, увидела на лбу и щеках "привет из прошлого" - проявившуюся картину мира бурого цвета, точнее атлас, где материки - место, куда плюхнулась расплавленная резина, а океаны - где промазало.
...))