Мужчины в мундирах: уроки 17-ти мгновений
Это основная мужская проблема, увиденная глазами женщины...
Сегодня уже не передать, чем был этот фильм для зрителей 1970-х годов. Не понять главного - этого фантастического чувства узнавания: про нас. Сегодня национальное сознание вывернулось, как перчатка - ни в коем случае не признавать, что мы и они в чем-то схожи. Наоборот: мы, и против нас весь мир. Все "гитлеровские последыши".
А между тем, рискну предположить, именно уроки этого сериала, просмотренного многими по десятку раз - легли невидимым, но очень важным слоем в подсознание миллионов русских, украинцев и других бывших советских людей, и этот слой (в числе прочего) определил их поведение в Москве 1991 года, в Киеве 2004 и многих других ситуациях. Потому что его главная тема (формально фоновая) - как вести себя мужчине в форме, когда у него из-под ног, так табуретка у казнимого - уходит Вертикаль власти. Можно только поражаться предвиденью авторов - в начале 70-х догадаться, что тема станет актуальной еще при жизни поколения...
У этого романа, как и полагается, есть кульминация: провал Штирлица и чудесное избавление его вместе с Кэт. Кульминация занимает всю 10 серию, прихватив самый конец 9 и половину 11. Напомню событийный ряд.
Помимо прочих подозрительных обстоятельств, постепенно копящихся в карьере Штирлица, против него отыскивается убийственная улика: отпечатки пальцев на чемодане с рацией. Мюллер забирает Штирлица на допрос в свой пыточный подвал, причем ему очень хочется, чтобы Штирлиц НЕ оказался советским шпионом: он сознает, что тот стоит близко к центру некоей интриги, в которой "старина Мюллер" не прочь поучаствовать. Но, разумеется, не по московским нотам.
Параллельно он приказывает форсированно выпытать из Кэт, которая содержится на конспиративной квартире для радиоигры, - кто ее резидент (а вдруг все же не Штирлиц?) Для этой цели гестаповская парочка (парень и девка - эталонные, несказанно отвратительные юберменши) пытают новорожденного младенца Кэт. Не выдержавший этой сцены охранник Хельмут (контуженный на фронте отец-одиночка шестимесячной девочки) убивает обоих. Кэт бежит, Хельмута убивают в перестрелке, его дочь остается у Кэт на руках, Кэт удается скрыться и впоследствии выйти на Штирлица.
Пока Мюллер мечется между подвалом и "местом преступления", пытаясь управлять расследованием, опомнившийся от шока Штирлиц придумывает для Мюллера убедительную и доказательную легенду, по которой он выглядит не шпионом, а грязным интриганом, - что Мюллеру и требуется. И Штирлиц может не только сделать очередной вдох, но и продолжить свою деятельность по Спасению Цивилизации, предотвращению развала антигитлеровской коалиции и т.д.
Однако судьба всех этих полезных вещей зависит от того, чтобы чудесно начавшийся побег Кэт чудесно продолжался бы: как-никак, "всем постам" столицы тоталитарной воюющей империи дан приказ искать женщину с ребенком (на самом деле с двумя детьми), без денег, без документов, - но зато оставившую в гестапо множество своих фотографий. "Прикажите полицейским - пусть волокут в гестапо всех женщин с младенцами - лишних я отпущу".
И вот тут в игру вступают многие и многие "мужчины (иногда и женщины) в мундирах". Потому что сотрясающаяся под ударами трех великих армий, искореженная бомбами машина рейха - все еще функционирует, и ее люди-шестеренки стоят на своих местах. Эффективность ее, конечно, снизилась - блуждания Кэт по ночному Берлину только потому и возможны, что город полон такими, как она - бездомными, голодными, с безумными глазами, и на их фоне она не выглядит белой вороной.
Но вот вопрос: какие из функций машины уже отмерли, а какие продолжают выполняться? Это важный вопрос, потому что кроме Хельмута, который под влиянием предельного нравственного страдания "изменил присяге и Родине" - никто из встреченных ею "мужчин в мундирах" фюреру не изменяет. Но все они ее спасают.
Стервозный кондуктор и полицейский в трамвае - отводят ее не в участок, а в бомбоубежище. Санинструкторша в форме гитлерюгенда - снабжает ее пеленками и, видимо, ухаживает за детьми, пока Кэт ищет Штирлица. Полицейский с закрытой станции метро Маркишес Музеум - отводит позвонить Штирлицу к себе на пост. Что же происходит?
А вот что. Долг "человека в мундире" устроен как матрешка. Мундир делает из человека мифологическое воплощение Мужчины, Брата, Мужа. Сверху на это надеты, как знаки различия - особенности страны и строя. Ты должен, во-первых - защищать слабых, женщин и детей, помогать уставшим, больным и голодным. Во-вторых - ловить "врагов рейха", доносить на "подозрительных особ", беспрекословно слушаться начальства. Иногда происходит прямая сшибка, острейший конфликт первого и второго слоя долга, как у Хельмута. Но чаще - человека не хватает на все. Бесконечные дежурства по 10 часов без подмены, голод, холод и бомбежки. В глазах рябит и в ушах звенит от приказов, призывов, розыскных ориентировок. И все силы сосредотачиваются на том, чтобы не забыть - я мужчина. Я защитник женщин и детей.
Полицейский на Маркишес Музеум использует листовку "Разыскивается Кэтрин Кин" как подставку для чайника - потому что сил больше нет все это читать, но что одинокую растеряную женщину, которая ищет работающий телефон, - надо отвести в тепло и помочь позвонить - он с усилием вспоминает. Девушка из гитлерюгенда в убежище устала так, что не с первого раза понимает, чего от нее хочет Кэт, продолжая автоматически делать свое дело, и дело это - не высматривать врагов рейха, а подавать воду старикам и детям.
Даже случайный персонаж - полицейский-туберкулёзник, вызванный подтвердить легенду Штирлица, со знанием дела объясняет опешевшему генералу СС, как важно было спасти из развалин детскую коляску - "ведь мать потом сделала из нее кроватку и поставила в убежище, я сам на следующий день это видел".
Каким-то невероятным образом советский мужчина почувствовал - спасение есть. Когда начнут метаться и прыгать в воду сановные крысы, оставляя тебя одного - ты должен вспомнить, зачем ты носишь мундир. Затем, чтобы помогать слабым, защищать женщин и не дать обидеть ребенка. Держись этого - и ты спасешься, даже если физически погибнешь. И он вспоминал это - в решающие моменты своей и народной судьбы.
Те же, для кого внешний слой остается ВСЕГДА важнее внутреннего, "мужского" - по сути фашисты, и отправятся вслед за ними.
Сегодня уже не передать, чем был этот фильм для зрителей 1970-х годов. Не понять главного - этого фантастического чувства узнавания: про нас. Сегодня национальное сознание вывернулось, как перчатка - ни в коем случае не признавать, что мы и они в чем-то схожи. Наоборот: мы, и против нас весь мир. Все "гитлеровские последыши".
А между тем, рискну предположить, именно уроки этого сериала, просмотренного многими по десятку раз - легли невидимым, но очень важным слоем в подсознание миллионов русских, украинцев и других бывших советских людей, и этот слой (в числе прочего) определил их поведение в Москве 1991 года, в Киеве 2004 и многих других ситуациях. Потому что его главная тема (формально фоновая) - как вести себя мужчине в форме, когда у него из-под ног, так табуретка у казнимого - уходит Вертикаль власти. Можно только поражаться предвиденью авторов - в начале 70-х догадаться, что тема станет актуальной еще при жизни поколения...
У этого романа, как и полагается, есть кульминация: провал Штирлица и чудесное избавление его вместе с Кэт. Кульминация занимает всю 10 серию, прихватив самый конец 9 и половину 11. Напомню событийный ряд.
Помимо прочих подозрительных обстоятельств, постепенно копящихся в карьере Штирлица, против него отыскивается убийственная улика: отпечатки пальцев на чемодане с рацией. Мюллер забирает Штирлица на допрос в свой пыточный подвал, причем ему очень хочется, чтобы Штирлиц НЕ оказался советским шпионом: он сознает, что тот стоит близко к центру некоей интриги, в которой "старина Мюллер" не прочь поучаствовать. Но, разумеется, не по московским нотам.
Параллельно он приказывает форсированно выпытать из Кэт, которая содержится на конспиративной квартире для радиоигры, - кто ее резидент (а вдруг все же не Штирлиц?) Для этой цели гестаповская парочка (парень и девка - эталонные, несказанно отвратительные юберменши) пытают новорожденного младенца Кэт. Не выдержавший этой сцены охранник Хельмут (контуженный на фронте отец-одиночка шестимесячной девочки) убивает обоих. Кэт бежит, Хельмута убивают в перестрелке, его дочь остается у Кэт на руках, Кэт удается скрыться и впоследствии выйти на Штирлица.
Пока Мюллер мечется между подвалом и "местом преступления", пытаясь управлять расследованием, опомнившийся от шока Штирлиц придумывает для Мюллера убедительную и доказательную легенду, по которой он выглядит не шпионом, а грязным интриганом, - что Мюллеру и требуется. И Штирлиц может не только сделать очередной вдох, но и продолжить свою деятельность по Спасению Цивилизации, предотвращению развала антигитлеровской коалиции и т.д.
Однако судьба всех этих полезных вещей зависит от того, чтобы чудесно начавшийся побег Кэт чудесно продолжался бы: как-никак, "всем постам" столицы тоталитарной воюющей империи дан приказ искать женщину с ребенком (на самом деле с двумя детьми), без денег, без документов, - но зато оставившую в гестапо множество своих фотографий. "Прикажите полицейским - пусть волокут в гестапо всех женщин с младенцами - лишних я отпущу".
И вот тут в игру вступают многие и многие "мужчины (иногда и женщины) в мундирах". Потому что сотрясающаяся под ударами трех великих армий, искореженная бомбами машина рейха - все еще функционирует, и ее люди-шестеренки стоят на своих местах. Эффективность ее, конечно, снизилась - блуждания Кэт по ночному Берлину только потому и возможны, что город полон такими, как она - бездомными, голодными, с безумными глазами, и на их фоне она не выглядит белой вороной.
Но вот вопрос: какие из функций машины уже отмерли, а какие продолжают выполняться? Это важный вопрос, потому что кроме Хельмута, который под влиянием предельного нравственного страдания "изменил присяге и Родине" - никто из встреченных ею "мужчин в мундирах" фюреру не изменяет. Но все они ее спасают.
Стервозный кондуктор и полицейский в трамвае - отводят ее не в участок, а в бомбоубежище. Санинструкторша в форме гитлерюгенда - снабжает ее пеленками и, видимо, ухаживает за детьми, пока Кэт ищет Штирлица. Полицейский с закрытой станции метро Маркишес Музеум - отводит позвонить Штирлицу к себе на пост. Что же происходит?
А вот что. Долг "человека в мундире" устроен как матрешка. Мундир делает из человека мифологическое воплощение Мужчины, Брата, Мужа. Сверху на это надеты, как знаки различия - особенности страны и строя. Ты должен, во-первых - защищать слабых, женщин и детей, помогать уставшим, больным и голодным. Во-вторых - ловить "врагов рейха", доносить на "подозрительных особ", беспрекословно слушаться начальства. Иногда происходит прямая сшибка, острейший конфликт первого и второго слоя долга, как у Хельмута. Но чаще - человека не хватает на все. Бесконечные дежурства по 10 часов без подмены, голод, холод и бомбежки. В глазах рябит и в ушах звенит от приказов, призывов, розыскных ориентировок. И все силы сосредотачиваются на том, чтобы не забыть - я мужчина. Я защитник женщин и детей.
Полицейский на Маркишес Музеум использует листовку "Разыскивается Кэтрин Кин" как подставку для чайника - потому что сил больше нет все это читать, но что одинокую растеряную женщину, которая ищет работающий телефон, - надо отвести в тепло и помочь позвонить - он с усилием вспоминает. Девушка из гитлерюгенда в убежище устала так, что не с первого раза понимает, чего от нее хочет Кэт, продолжая автоматически делать свое дело, и дело это - не высматривать врагов рейха, а подавать воду старикам и детям.
Даже случайный персонаж - полицейский-туберкулёзник, вызванный подтвердить легенду Штирлица, со знанием дела объясняет опешевшему генералу СС, как важно было спасти из развалин детскую коляску - "ведь мать потом сделала из нее кроватку и поставила в убежище, я сам на следующий день это видел".
Каким-то невероятным образом советский мужчина почувствовал - спасение есть. Когда начнут метаться и прыгать в воду сановные крысы, оставляя тебя одного - ты должен вспомнить, зачем ты носишь мундир. Затем, чтобы помогать слабым, защищать женщин и не дать обидеть ребенка. Держись этого - и ты спасешься, даже если физически погибнешь. И он вспоминал это - в решающие моменты своей и народной судьбы.
Те же, для кого внешний слой остается ВСЕГДА важнее внутреннего, "мужского" - по сути фашисты, и отправятся вслед за ними.