Множественные чудеса
В "Шахте" он доходчиво объяснил, что чудо не обязано быть добрым - точнее, благожелательным к человеку, оно попросту не адекватно ему, не вмещается в границы человеческого сознания и человеческих же логики и этики. В "Моими глазами" - показал, что чудо не обязано случаться с достойным, гораздо закономерней оно случается с кем попало, не оставляя времени на принятие и психотерапию - только на быстрый, жёсткий рост или ещё более стремительное падение.
И ладно бы, если бы в "Чернобыле" он ограничился тем, что чудеса не обязаны давать передышку! Так нет же, Куликова понесло. Чудо у него ещё и не обязано быть умным, тонким, сложно организованным - достаточно того, что оно случается на пустом месте, неостановимо и беспощадно. Оно лепит свою плоть из всего, что подвернётся под руку: суеверий, фетишей, баек, моды, ментального мусора, - не особо заботясь о достоверности и выпуклости, был бы эффект. Оно играет в поддавки, пожирает наивных и зазевавшихся и бьёт наотмашь того, кто осмелился встать ему вровень. Бьёт - и ревниво, придирчиво любит, останавливает свой яростный рост, чтобы хоть немного полюбоваться своим потенциальным убийцей.
А ещё он начал уводить всё самое важное в "дальше - тишину", где оно просто теряется за бешеным ритмом незначащих подробностей. Это про собаку, да. Про мёртвую собаку с арматуриной в боку и фосфоресцирующими глазами, которая мало того что с самого начала не вызывает ни малейшего удивления у персонажей, так ещё и появляется раньше собственной причины. И про то, что в результате каждому достаётся по заслугам - взвешенно, экономно и неотразимо. Куликов ещё больший утопист, чем кажется, когда возрождает СССР. Тем более что тогда он именно что ни разу не утопист.
Перебив одних персонажей и стерев до огрызка других, сладострастно прирезав Карпова и выпотрошив Зимину, он, кажется, наконец-то нашёл себе соразмерного героя - Зону, склонную к таким же вывертам, пристрастию к бросовому материалу и последним вопросам, отравленную той же манерой кидаться на то, что тебе пока не под силам.
Это не Припять, конечно, что бы там ни думал Паша и прочие младшие. И не Время, как полагает отец Ани и прочие старшие.
Но что это?
И ладно бы, если бы в "Чернобыле" он ограничился тем, что чудеса не обязаны давать передышку! Так нет же, Куликова понесло. Чудо у него ещё и не обязано быть умным, тонким, сложно организованным - достаточно того, что оно случается на пустом месте, неостановимо и беспощадно. Оно лепит свою плоть из всего, что подвернётся под руку: суеверий, фетишей, баек, моды, ментального мусора, - не особо заботясь о достоверности и выпуклости, был бы эффект. Оно играет в поддавки, пожирает наивных и зазевавшихся и бьёт наотмашь того, кто осмелился встать ему вровень. Бьёт - и ревниво, придирчиво любит, останавливает свой яростный рост, чтобы хоть немного полюбоваться своим потенциальным убийцей.
А ещё он начал уводить всё самое важное в "дальше - тишину", где оно просто теряется за бешеным ритмом незначащих подробностей. Это про собаку, да. Про мёртвую собаку с арматуриной в боку и фосфоресцирующими глазами, которая мало того что с самого начала не вызывает ни малейшего удивления у персонажей, так ещё и появляется раньше собственной причины. И про то, что в результате каждому достаётся по заслугам - взвешенно, экономно и неотразимо. Куликов ещё больший утопист, чем кажется, когда возрождает СССР. Тем более что тогда он именно что ни разу не утопист.
Перебив одних персонажей и стерев до огрызка других, сладострастно прирезав Карпова и выпотрошив Зимину, он, кажется, наконец-то нашёл себе соразмерного героя - Зону, склонную к таким же вывертам, пристрастию к бросовому материалу и последним вопросам, отравленную той же манерой кидаться на то, что тебе пока не под силам.
Это не Припять, конечно, что бы там ни думал Паша и прочие младшие. И не Время, как полагает отец Ани и прочие старшие.
Но что это?