О человеке вопрошаемом Сверхисторией
Оригинал взят у qangel в О человеке вопрошаемом Сверхисторией
Оригинал взят у arhipolemos в О человеке вопрошаемом Сверхисторией
В тему: "сверх"-человек vs. Новый Человек
... А где же «единство человека»? Там, где человек, подобно старому кувшину, весь расколот щелями и трещинами, «качественными скачками» (Гегель)? Известно определение искусства как единства в многообразии. Я бы хотел определить здесь человека как единство вопреки многообразию. Ведь налицо антропологическое единство, невзирая на онтологические различия, невзирая на различия между разными формами бытия. Отличительным признаком человеческого бытия является сосуществование в нем антропологического единства и онтологических различий, единого человеческого способа бытия и различных форм бытия, в которых он проявляется.
В.-Э. Франкл. Плюрализм науки и единство человека
Итак, к дальнейшему осмыслению того, Что такое человек?, точнее, к постанову этого вопроса в перспективе Сверхистории.
И вот, о тех предварительных шагах в этом направлении, которые связаны с отделением обыденных, абстрактно-всеобщих и частно-научных представлений о человеке, - как нерелевантных сути вопроса.
OpenEOT WikiШкола сути-13. Пост- или Cверх-История?
» » » все эти три задачи:
Приведя три эпиграфа: из Книги Бытия, Маркса и Фридриха Ницше, - и уже тем продемонстрировав свою широту, Богданов начинает задавать вопрос о том, что такое человек.
Вопрос этот одни решают слишком просто и конкретно, другие слишком сложно и отвлеченно. Оба типа решений во многом сходятся между собою не только со стороны реального содержания, которое охватывают, но и со стороны основной точки зрения, из которой исходят. Это наивные решения.
- А.А. Богданов, «Новый Мир»
Богданов говорит, что и общефилософские решения, и решения бытовые являются одинаково наивными. Это - очень глубокая мысль. Потому что то, что бытовые решения являются наивными, понятно. Но почему общие решения являются наивными?Для обывателя «человек» - вовсе не загадка, не «проклятый вопрос», а просто живой факт его обывательского опыта: «человек» - это он сам и другие обыватели, и все, кто обладает достаточным сходством с ними (это есть наивное решение для Богданова - С.К.). Решение, как видим, не только наивное, но явным образом и не вполне определенное. Однако оно совершенно удовлетворяет обывателя: своей незатейливостью оно как нельзя более соответствует несложности запросов обывателя, своей узостью - крошечным размерам того мира, в котором он живет.
Вроде бы он растоптал эту точку зрения, да? это обыватель так делает, это узкая точка зрения, это точка зрения крохотного мирка. Вроде бы он ставит крест на этом. Но только вроде бы.Для философа-метафизика «человек» - великая загадка…
Богданов здесь называет этого философа «метафизиком», это не только разные вещи, это просто диаметрально противоположные вещи. Я уже говорил, что слово «метафизика» используется в двух взаимно противоположных значениях:
Потому что, как и в случае обывателя (первая «закрещенная» как бы Богдановым модель), тут тоже речь идёт об опыте этого философа - о его кабинетном и житейском «разуме», о его кабинетном и житейском опыте, о том, что его разумозначает способность к схоластическим упражнениям с их тонкостями и ухищрениями; «нравственная свобода» - склонность нарушать свои практические принципы и затем раскаиваться в том, что поступил так, а не иначе; «стремление к абсолютному» - общую неудовлетворенность жизнью, смутное сознание бессодержательности и бесплодности своего существования и т. д. И здесь наивность мышления (философского, философско-схоластического имеется в виду - С.К.) заключается в том, что свой маленький и дрянный мирок, не стараясь расширить и развить его действительное содержание, делают, незаметно для себя, мерою для такой большой вещи, как человечество.
Я буду называть эту философию «схоластической», чтобы не путать людей двумя диаметрально противоположными значениями слова «метафизика».
Итак, два наивных, вроде как плохих варианта существуют, говорит Богданов. Один из них - это бытовой, а другой из них - это философско-схоластический. Теперь, дальше он говорит следующее:Наивным точкам зрения противополагаются научные. К сожалению, в этом вопросе их имеется до сих пор не одна, а несколько.
Итак, он вроде бы должен был восхвалять научные точки зрения как противоположные плохим мещанско-бытовой и схоластическо-бытовой, схоластическо-абстрактной, да? Но он не делает этого. Он начинает переходить к науке и не говорит «а вот есть научная хорошая точка зрения». Он сразу говорит, что, во-первых, их не одна, а несколько:Так, для общей науки о жизни «человек» характеризуется определенными анатомическими и физиологическими особенностями, для психологии - определенными сочетаниями фактов сознания, для социальной науки - определенными отношениями к себе подобным, и т. д. Все эти точки зрения, разумеется, вполне законны и удовлетворительны каждая в своей области; но в одном отношении они недостаточны и уступают наивно-обывательской и наивно-схоластической: все они «парциальны», частичны.
Вот здесь он нащупывает колоссальный нерв ситуации. Он говорит - наука, она, конечно, хорошо и намного лучше, чем схоластика или мещанско-бытовые ощущение из сферы тех, о которых герой Шукшина говорил «осусения, мля». Конечно, наука лучше, но только, говорит, куда вы её возьмёте-то? Вот она вам анатомия и физиология - она вам скажет одно, вот вам психология - она вам скажет другое, вот вам социология - она скажет третье. Она всё время даёт определение человека, а в целом-то как наука их даст? Не может наука их дать. А тогда получается, что лучше - схоластические и бытовые, чем такие научные, которые нельзя свести к одному знаменателю, потому что науки - парциальны, то есть частичны.
Все эти точки зрения, разумеется, вполне законны и удовлетворительны каждая в своей области; но в одном отношении они недостаточны и уступают наивно-обывательской и наивно-схоластической: все они «парциальны», частичны.
«Человек» есть целый мир опыта (это он тут садится на своего конька - опыт, так он находит общий знаменатель - С.К.). Этот мир не охватывается полностью ни анатомическим и физиологическим комплексом - «человеческое тело», ни психическим комплексом - «сознание», ни социальным - «сотрудничество»… И если мы просто соединим, механически свяжем все эти точки зрения, у нас еще не получится целостной концепции: собрание частей еще не есть целое.
- А.А. Богданов, «Новый Мир»
Я начал читать Богданова, и я буду продолжать его читать именно с того места, на котором я сейчас останавливаюсь, потому что здесь начинается самое главное: «свяжем все эти точки зрения, у нас еще не получится целостной концепции». Целостности ищет Богданов. Целостности ищет русская душа. «Собрание частей еще не есть целое», - говорит Богданов. Синтеза ищет русская душа. Синтеза ищет Богданов. Читать целиком
Оригинал взят у arhipolemos в О человеке вопрошаемом Сверхисторией
В тему: "сверх"-человек vs. Новый Человек
... А где же «единство человека»? Там, где человек, подобно старому кувшину, весь расколот щелями и трещинами, «качественными скачками» (Гегель)? Известно определение искусства как единства в многообразии. Я бы хотел определить здесь человека как единство вопреки многообразию. Ведь налицо антропологическое единство, невзирая на онтологические различия, невзирая на различия между разными формами бытия. Отличительным признаком человеческого бытия является сосуществование в нем антропологического единства и онтологических различий, единого человеческого способа бытия и различных форм бытия, в которых он проявляется.
В.-Э. Франкл. Плюрализм науки и единство человека
Итак, к дальнейшему осмыслению того, Что такое человек?, точнее, к постанову этого вопроса в перспективе Сверхистории.
И вот, о тех предварительных шагах в этом направлении, которые связаны с отделением обыденных, абстрактно-всеобщих и частно-научных представлений о человеке, - как нерелевантных сути вопроса.
OpenEOT WikiШкола сути-13. Пост- или Cверх-История?
» » » все эти три задачи:
- преодолеть «неравенство, разнородность и психическое разъединение людей». А преодолеть это можно только устранив узость и неполноту человеческого существа. Что и есть новый человек. Или человек, как он говорит, он ещё только начинается. Мы на пороге. Перейти через этот порог.
- устранить «элементы принуждения из отношений между людьми».
- и создать новые формы познавательного творчества.
Приведя три эпиграфа: из Книги Бытия, Маркса и Фридриха Ницше, - и уже тем продемонстрировав свою широту, Богданов начинает задавать вопрос о том, что такое человек.
Вопрос этот одни решают слишком просто и конкретно, другие слишком сложно и отвлеченно. Оба типа решений во многом сходятся между собою не только со стороны реального содержания, которое охватывают, но и со стороны основной точки зрения, из которой исходят. Это наивные решения.
- А.А. Богданов, «Новый Мир»
Богданов говорит, что и общефилософские решения, и решения бытовые являются одинаково наивными. Это - очень глубокая мысль. Потому что то, что бытовые решения являются наивными, понятно. Но почему общие решения являются наивными?Для обывателя «человек» - вовсе не загадка, не «проклятый вопрос», а просто живой факт его обывательского опыта: «человек» - это он сам и другие обыватели, и все, кто обладает достаточным сходством с ними (это есть наивное решение для Богданова - С.К.). Решение, как видим, не только наивное, но явным образом и не вполне определенное. Однако оно совершенно удовлетворяет обывателя: своей незатейливостью оно как нельзя более соответствует несложности запросов обывателя, своей узостью - крошечным размерам того мира, в котором он живет.
Вроде бы он растоптал эту точку зрения, да? это обыватель так делает, это узкая точка зрения, это точка зрения крохотного мирка. Вроде бы он ставит крест на этом. Но только вроде бы.Для философа-метафизика «человек» - великая загадка…
Богданов здесь называет этого философа «метафизиком», это не только разные вещи, это просто диаметрально противоположные вещи. Я уже говорил, что слово «метафизика» используется в двух взаимно противоположных значениях:
- как отрицание диалектики, то есть как упёртость на том, что есть некие константы и нет движения, - это первый смысл, который нам глубоко чужд. И второй смысл
- как выяснение соотношений (метафизика) между небытием и бытием, между космосом и хаосом, между творением и всем остальным, выход за пределы бытийности. Это - метафизика в том смысле, в котором она нас интересует.
Потому что, как и в случае обывателя (первая «закрещенная» как бы Богдановым модель), тут тоже речь идёт об опыте этого философа - о его кабинетном и житейском «разуме», о его кабинетном и житейском опыте, о том, что его разумозначает способность к схоластическим упражнениям с их тонкостями и ухищрениями; «нравственная свобода» - склонность нарушать свои практические принципы и затем раскаиваться в том, что поступил так, а не иначе; «стремление к абсолютному» - общую неудовлетворенность жизнью, смутное сознание бессодержательности и бесплодности своего существования и т. д. И здесь наивность мышления (философского, философско-схоластического имеется в виду - С.К.) заключается в том, что свой маленький и дрянный мирок, не стараясь расширить и развить его действительное содержание, делают, незаметно для себя, мерою для такой большой вещи, как человечество.
Я буду называть эту философию «схоластической», чтобы не путать людей двумя диаметрально противоположными значениями слова «метафизика».
Итак, два наивных, вроде как плохих варианта существуют, говорит Богданов. Один из них - это бытовой, а другой из них - это философско-схоластический. Теперь, дальше он говорит следующее:Наивным точкам зрения противополагаются научные. К сожалению, в этом вопросе их имеется до сих пор не одна, а несколько.
Итак, он вроде бы должен был восхвалять научные точки зрения как противоположные плохим мещанско-бытовой и схоластическо-бытовой, схоластическо-абстрактной, да? Но он не делает этого. Он начинает переходить к науке и не говорит «а вот есть научная хорошая точка зрения». Он сразу говорит, что, во-первых, их не одна, а несколько:Так, для общей науки о жизни «человек» характеризуется определенными анатомическими и физиологическими особенностями, для психологии - определенными сочетаниями фактов сознания, для социальной науки - определенными отношениями к себе подобным, и т. д. Все эти точки зрения, разумеется, вполне законны и удовлетворительны каждая в своей области; но в одном отношении они недостаточны и уступают наивно-обывательской и наивно-схоластической: все они «парциальны», частичны.
Вот здесь он нащупывает колоссальный нерв ситуации. Он говорит - наука, она, конечно, хорошо и намного лучше, чем схоластика или мещанско-бытовые ощущение из сферы тех, о которых герой Шукшина говорил «осусения, мля». Конечно, наука лучше, но только, говорит, куда вы её возьмёте-то? Вот она вам анатомия и физиология - она вам скажет одно, вот вам психология - она вам скажет другое, вот вам социология - она скажет третье. Она всё время даёт определение человека, а в целом-то как наука их даст? Не может наука их дать. А тогда получается, что лучше - схоластические и бытовые, чем такие научные, которые нельзя свести к одному знаменателю, потому что науки - парциальны, то есть частичны.
Все эти точки зрения, разумеется, вполне законны и удовлетворительны каждая в своей области; но в одном отношении они недостаточны и уступают наивно-обывательской и наивно-схоластической: все они «парциальны», частичны.
«Человек» есть целый мир опыта (это он тут садится на своего конька - опыт, так он находит общий знаменатель - С.К.). Этот мир не охватывается полностью ни анатомическим и физиологическим комплексом - «человеческое тело», ни психическим комплексом - «сознание», ни социальным - «сотрудничество»… И если мы просто соединим, механически свяжем все эти точки зрения, у нас еще не получится целостной концепции: собрание частей еще не есть целое.
- А.А. Богданов, «Новый Мир»
Я начал читать Богданова, и я буду продолжать его читать именно с того места, на котором я сейчас останавливаюсь, потому что здесь начинается самое главное: «свяжем все эти точки зрения, у нас еще не получится целостной концепции». Целостности ищет Богданов. Целостности ищет русская душа. «Собрание частей еще не есть целое», - говорит Богданов. Синтеза ищет русская душа. Синтеза ищет Богданов. Читать целиком