Как Лужков чуть не стал президентом России
Два московских мэра написали гнусную статью. О том, какой плохой Егор Гайдар. Не смогли сорока дней подождать. Не могли молчать. Меня не удивил Юрий Михайлович, меня удивил Гавриил Харитонович. Я не ожидала таких текстов от него. Жаль.
А Юрий Михайлович дал повод про него вспомнить.
У папы с Лужковым были непростые отношения. Папа любил Москву, не так давно возглавлял московский горком партии, ему хотелось Москве помочь. Поэтому в периодически возникавших конфликтах между федеральным правительством и Москвой, он нередко вставал на сторону московского мэра. Это было и во времена Егора Гайдара, и во времена Виктора Степановича Черномырдина. Но это была экономика. А первый политический конфликт возник осенью 1994 года. Коржаков стал убеждать президента в том, что Лужков готовит заговор против главы государства. Приносил справки. Докладывал о связях мэрии и лично Лужкова с московскими уголовными группировками. Иосиф Кобзон стал невольной жертвой этой атаки. С подачи Коржакова, однажды попав в файлы, как крестный отец преступной мафии, Кобзон навсегда лишился права на въезд в США. Американские иммиграционные службы закрыли знаменитому российскому певцу въезд в страну. И, несмотря на многочисленные попытки официальных российских лиц, и неофициальных, убедить эмиграционные и спецслужбы США, что информация о Кобзоне лживая, он по-прежнему не может въехать в эту страну.
А конфликт c Лужковым набирал обороты. Дело завершилось совсем запредельной ситуацией, когда напротив мэрии Москвы раздались выстрелы. Это стреляли друг в друга сотрудники службы безопасности президента и сотрудники московского ФСК. Только чудо спасло город от кровавого столкновения двух спецслужб. После этого инцидента начальник московского ФСК Евгений Савостьянов был уволен. Немного позже был уволен московский прокурор.
Категорически против этого конфликта выступали помощники президента во главе с Виктором Васильевичем Илюшиным, в том числе Георгий Сатаров и Юрий Батурин. У папы были добрые и теплые отношения еще со старых времен с главным московским строителем Владимиром Иосифовичем Ресиным. Он тоже много сделал, чтобы убедить папу, что никаких заговоров нет, и Юрий Михайлович работает в одной команде с президентом.
Я перепрыгиваю сразу через несколько лет, хотя и в это время происходило немало запоминающегося и интересного. Вспомнить хотя бы постоянные конфликты между Юрием Лужковым и двумя первыми замами Черномырдина Анатолием Чубайсом и Борисом Немцовым. Как Лужков не хотел прописывать только что прибывшего из Нижнего Немцова. Как с помощью президента заставил правительство принять особые условия приватизации в Москве.
Теперь о самом важном моменте в их отношениях. Когда после августовского дефолта 1998-го года, произошла отставка правительства Сергея Кириенко. И папа принял совершенно неординарное решение, идущее вразрез с его стратегическим планом, но по-человечески понятное, близкое ему, предложить Думе нового премьер-министра Виктора Степановича Черномырдина. В своем телеобращении к стране в связи с отставкой Кириенко и назначением Черномырдина исполняющим обязанности премьера президент сказал, что главное соображение при назначении Виктора Степановича Черномырдина - это выборы 2000-го года, преемственность власти, это продолжение необходимых России экономических реформ.
Почему это решение противоречило его стратегии? Потому, что он Черномырдина убирал полгода назад и ставил Кириенко ради одной цели - привести новое поколение людей в политику, в экономику страны. Президентом он видел человека моложе себя, он считал, что только с молодым политиком страна сможет сделать мощный рывок в будущее в 2000-е годы.
Экономический кризис серьезно сузил его возможности. Поэтому папа попросил своего старого товарища и друга вернуться в политику. Виктор Степанович согласился. Дума, опять-таки, в связи с кризисом получила новые возможности давления на президента. И, несмотря на многочисленные консультации с коммунистами, с «Яблоком», НДР, аграриями, со всеми партиями, Дума проголосовала против кандидатуры Черномырдина. Чтобы усилить позиции Виктора Степановича, папа пошел на предложенный Думой компромисс - политическое соглашение, по которому президент отказывался от своего права отправлять в отставку правительство. Папу это вполне устраивало, поскольку он остановился на Черномырдине как на кандидате в президенты 2000 года и собирался его поддерживать до конца своего срока.
Это был один из самых кульминационных моментов той осени. Документ подписал президент, спикер Думы, лидеры думских фракций. Зюганов по окончанию консультаций сказал, что поддерживает документ, должен лишь уточнить некоторые детали. А в ночь накануне второго голосования он объявил на всю страну, что коммунисты документ подписывать не будут. А голосовать будут против Черномырдина.
Тут и возникает фигура Юрия Михайловича Лужкова. Именно он в тот момент объединился с коммунистами против Виктора Степановича. Именно из-за их договоренностей было сорвано то, второе голосование. Ну, а после этого Зюганов уже озвучил кандидатуру Лужкова как кандидата в премьеры. Внутри администрации президента сразу несколько ключевых фигур также поддержали его кандидатуру. Это был серьезный раскол в дружной, по-товарищески близкой команде папы. Я была на этих заседаниях у главы администрации и хорошо помню отчаянные попытки каждой из сторон убедить противоположную в своей правоте. Первое, вносить ли опять кандидатуру Черномырдина? В этом случае роспуск Думы. На что Волошин твердо говорил, что Дума на роспуск не пойдет и за Черномырдина проголосует. Голос Волошина был единственный, поэтому приняли решение, предлагать президенту кандидатуру Черномырдина в третий раз в Думу не вносить. Тогда кого? Примаков категорически отказывается, его никто не смог убедить пойти. Остается единственный Лужков. За московского мэра был Андрей Кокошин, секретарь Совбеза, зам.руководителя администрации Евгений Савостьянов, тот самый, уволенный когда-то Коржаковым, и еще один зам, пресс-секретарь президента Сергей Ястржембский. Их аргументы были примерно следующие - Лужков давно доказал в Москве, что он рыночник, он продолжит все реформы, которые начал президент, он всегда был против красных, против коммунистов, никогда не подводил президента в самых сложных ситуациях, ни в октябре 93-го, ни на выборах 96-го. Когда Юмашев, в тот момент глава администрации, понял, что одну точку зрения выработать не удается, он позвонил папе и попросил его выслушать обе позиции администрации. И дальше принимать решения на основании всех аргументов.
Сам он решил уйти в отставку, если папа поддержит кандидатуру Лужкова. Он также хотел в этом случае предложить президенту назначить на должность главы администрации Ястржембского, человека надежного, опытного, уже давно готового на самые высокие должности. Я про себя подумала, ему хорошо. Он может уйти. А мне куда уходить, когда я с папой не согласна?
Помню то утро, когда все приехали в Горки-9. Приехали напряженные, сосредоточенные. Где-то через полчаса все вышли из папиного кабинета, я у Валентина спросила, какое решение? Он ответил, Борис Николаевич выслушал всех, сказал, что будет думать. Они уехали.
Я зашла к папе. Он был усталый, измученный этими двумя неделями. Сказал мне: «Больше всего за Виктора Степановича обидно, но уже ничего нельзя сделать». Я кивнула. Хотя меня уже больше волновала перспектива жить в стране, которой в 2000-м году будет руководить московский мэр. И я понимала, что решение об этом будет принято именно в эти минуты. Хотя до лета 2000-го года чуть меньше двух лет. Но в политике именно так. От сегодняшнего решения зависит будущее.
Папа ничего мне не сказал. Я ушла.
Через несколько минут папа попросил соединиться с Юмашевым, который уже подъезжал к Кремлю. Сказал, что он будет вносить в Думу кандидатуру Примакова. И его надо уговорить. Он должен согласиться.
Вот так закончился этот кризис. Что было бы со страной, если бы осенью 98-го года премьер-министром был назначен Юрий Михайлович Лужков, который с вероятностью в 99,9% стал бы летом 2000-го года президентом? Я всегда была уверена, что ничего хорошего. Прочитав эту подленькую статью, лишь утвердилась в своем ощущении более чем десятилетней давности.
А Юрий Михайлович дал повод про него вспомнить.
У папы с Лужковым были непростые отношения. Папа любил Москву, не так давно возглавлял московский горком партии, ему хотелось Москве помочь. Поэтому в периодически возникавших конфликтах между федеральным правительством и Москвой, он нередко вставал на сторону московского мэра. Это было и во времена Егора Гайдара, и во времена Виктора Степановича Черномырдина. Но это была экономика. А первый политический конфликт возник осенью 1994 года. Коржаков стал убеждать президента в том, что Лужков готовит заговор против главы государства. Приносил справки. Докладывал о связях мэрии и лично Лужкова с московскими уголовными группировками. Иосиф Кобзон стал невольной жертвой этой атаки. С подачи Коржакова, однажды попав в файлы, как крестный отец преступной мафии, Кобзон навсегда лишился права на въезд в США. Американские иммиграционные службы закрыли знаменитому российскому певцу въезд в страну. И, несмотря на многочисленные попытки официальных российских лиц, и неофициальных, убедить эмиграционные и спецслужбы США, что информация о Кобзоне лживая, он по-прежнему не может въехать в эту страну.
А конфликт c Лужковым набирал обороты. Дело завершилось совсем запредельной ситуацией, когда напротив мэрии Москвы раздались выстрелы. Это стреляли друг в друга сотрудники службы безопасности президента и сотрудники московского ФСК. Только чудо спасло город от кровавого столкновения двух спецслужб. После этого инцидента начальник московского ФСК Евгений Савостьянов был уволен. Немного позже был уволен московский прокурор.
Категорически против этого конфликта выступали помощники президента во главе с Виктором Васильевичем Илюшиным, в том числе Георгий Сатаров и Юрий Батурин. У папы были добрые и теплые отношения еще со старых времен с главным московским строителем Владимиром Иосифовичем Ресиным. Он тоже много сделал, чтобы убедить папу, что никаких заговоров нет, и Юрий Михайлович работает в одной команде с президентом.
Я перепрыгиваю сразу через несколько лет, хотя и в это время происходило немало запоминающегося и интересного. Вспомнить хотя бы постоянные конфликты между Юрием Лужковым и двумя первыми замами Черномырдина Анатолием Чубайсом и Борисом Немцовым. Как Лужков не хотел прописывать только что прибывшего из Нижнего Немцова. Как с помощью президента заставил правительство принять особые условия приватизации в Москве.
Теперь о самом важном моменте в их отношениях. Когда после августовского дефолта 1998-го года, произошла отставка правительства Сергея Кириенко. И папа принял совершенно неординарное решение, идущее вразрез с его стратегическим планом, но по-человечески понятное, близкое ему, предложить Думе нового премьер-министра Виктора Степановича Черномырдина. В своем телеобращении к стране в связи с отставкой Кириенко и назначением Черномырдина исполняющим обязанности премьера президент сказал, что главное соображение при назначении Виктора Степановича Черномырдина - это выборы 2000-го года, преемственность власти, это продолжение необходимых России экономических реформ.
Почему это решение противоречило его стратегии? Потому, что он Черномырдина убирал полгода назад и ставил Кириенко ради одной цели - привести новое поколение людей в политику, в экономику страны. Президентом он видел человека моложе себя, он считал, что только с молодым политиком страна сможет сделать мощный рывок в будущее в 2000-е годы.
Экономический кризис серьезно сузил его возможности. Поэтому папа попросил своего старого товарища и друга вернуться в политику. Виктор Степанович согласился. Дума, опять-таки, в связи с кризисом получила новые возможности давления на президента. И, несмотря на многочисленные консультации с коммунистами, с «Яблоком», НДР, аграриями, со всеми партиями, Дума проголосовала против кандидатуры Черномырдина. Чтобы усилить позиции Виктора Степановича, папа пошел на предложенный Думой компромисс - политическое соглашение, по которому президент отказывался от своего права отправлять в отставку правительство. Папу это вполне устраивало, поскольку он остановился на Черномырдине как на кандидате в президенты 2000 года и собирался его поддерживать до конца своего срока.
Это был один из самых кульминационных моментов той осени. Документ подписал президент, спикер Думы, лидеры думских фракций. Зюганов по окончанию консультаций сказал, что поддерживает документ, должен лишь уточнить некоторые детали. А в ночь накануне второго голосования он объявил на всю страну, что коммунисты документ подписывать не будут. А голосовать будут против Черномырдина.
Тут и возникает фигура Юрия Михайловича Лужкова. Именно он в тот момент объединился с коммунистами против Виктора Степановича. Именно из-за их договоренностей было сорвано то, второе голосование. Ну, а после этого Зюганов уже озвучил кандидатуру Лужкова как кандидата в премьеры. Внутри администрации президента сразу несколько ключевых фигур также поддержали его кандидатуру. Это был серьезный раскол в дружной, по-товарищески близкой команде папы. Я была на этих заседаниях у главы администрации и хорошо помню отчаянные попытки каждой из сторон убедить противоположную в своей правоте. Первое, вносить ли опять кандидатуру Черномырдина? В этом случае роспуск Думы. На что Волошин твердо говорил, что Дума на роспуск не пойдет и за Черномырдина проголосует. Голос Волошина был единственный, поэтому приняли решение, предлагать президенту кандидатуру Черномырдина в третий раз в Думу не вносить. Тогда кого? Примаков категорически отказывается, его никто не смог убедить пойти. Остается единственный Лужков. За московского мэра был Андрей Кокошин, секретарь Совбеза, зам.руководителя администрации Евгений Савостьянов, тот самый, уволенный когда-то Коржаковым, и еще один зам, пресс-секретарь президента Сергей Ястржембский. Их аргументы были примерно следующие - Лужков давно доказал в Москве, что он рыночник, он продолжит все реформы, которые начал президент, он всегда был против красных, против коммунистов, никогда не подводил президента в самых сложных ситуациях, ни в октябре 93-го, ни на выборах 96-го. Когда Юмашев, в тот момент глава администрации, понял, что одну точку зрения выработать не удается, он позвонил папе и попросил его выслушать обе позиции администрации. И дальше принимать решения на основании всех аргументов.
Сам он решил уйти в отставку, если папа поддержит кандидатуру Лужкова. Он также хотел в этом случае предложить президенту назначить на должность главы администрации Ястржембского, человека надежного, опытного, уже давно готового на самые высокие должности. Я про себя подумала, ему хорошо. Он может уйти. А мне куда уходить, когда я с папой не согласна?
Помню то утро, когда все приехали в Горки-9. Приехали напряженные, сосредоточенные. Где-то через полчаса все вышли из папиного кабинета, я у Валентина спросила, какое решение? Он ответил, Борис Николаевич выслушал всех, сказал, что будет думать. Они уехали.
Я зашла к папе. Он был усталый, измученный этими двумя неделями. Сказал мне: «Больше всего за Виктора Степановича обидно, но уже ничего нельзя сделать». Я кивнула. Хотя меня уже больше волновала перспектива жить в стране, которой в 2000-м году будет руководить московский мэр. И я понимала, что решение об этом будет принято именно в эти минуты. Хотя до лета 2000-го года чуть меньше двух лет. Но в политике именно так. От сегодняшнего решения зависит будущее.
Папа ничего мне не сказал. Я ушла.
Через несколько минут папа попросил соединиться с Юмашевым, который уже подъезжал к Кремлю. Сказал, что он будет вносить в Думу кандидатуру Примакова. И его надо уговорить. Он должен согласиться.
Вот так закончился этот кризис. Что было бы со страной, если бы осенью 98-го года премьер-министром был назначен Юрий Михайлович Лужков, который с вероятностью в 99,9% стал бы летом 2000-го года президентом? Я всегда была уверена, что ничего хорошего. Прочитав эту подленькую статью, лишь утвердилась в своем ощущении более чем десятилетней давности.