Весь путинский балаган можно объяснить только одним: народ дюже херовый. Ч.II
Крымские мифы. Миф №2. Об историческом праве России на Крым
4 АВГУСТА 2015, АРКАДИЙ ПОПОВ
Особая статья - люди творческих профессий, работающие со словом. Если писатель пишет книги по-русски, то он, естественно, - русский писатель. С прочими характеристиками людей и институтов так не получается. Нравится это кому-то или нет, но в современном мире «русские писатели» и «русские поэты» есть, а «русских солдат» и «русских министров» уже нет, а есть «российские солдаты» и «российские министры». Теперь только иностранцам извинительно говорить применительно к современности о «русской армии» и «русском правительстве». Это так же безграмотно, как называть шотландцев англичанами, а британский парламент - английским.
Но это присказка. А сказка в том, что крымнашисты игнорируют эволюцию, проделанную словом «русские» в ХХ веке, и используют это слово «с переменным смыслом», путая политоним «русские» (ныне не существующий, но существовавший сто и более лет назад) с этнонимом «русские», да ещё и без учёта того, что в XIX веке этот этноним охватывал украинцев, а теперь не охватывает. И с помощью этой невинной хитрости умозаключают, что раз Крым завоёвывался и обживался «русскими», то чьим же ему и быть теперь, как не «русским», сиречь «российским»!
Жаль, что свою лепту в эту путаницу вносят и многие мастера культуры, тот же Городницкий. Человек с его умом должен понимать, что сентенция «Севастополь никогда не был украинским» выглядит издёвкой над логикой и здравым смыслом, поскольку она или тривиальна (если имеется в виду язык общения жителей города, на который никто не покушался), или неверна (если имеется в виду политическая принадлежность города во все времена - с 1954 г. Севастополь входил в состав Украины), или бессмысленна (если имеется в виду досоветская политическая ситуация).
В последней версии толкования это утверждение имело бы смысл, если бы в Российской империи имелась административно-территориальная единица с названием «Украина» (или с атрибутом «украинская», как УССР в СССР), а Севастополь бы в неё не входил. Но такой единицы до 1917 г. не было, и поэтому с тем же успехом можно сказать, что и Полтава, и Киев «никогда (до революции) не были украинскими». Конечно, все города Российской империи были в политическом смысле русскими, как и все губернии, включая Таврическую (куда входил Крым и где великороссов в 1897 г. было меньше 30%), а также Полтавскую, Варшавскую, Лифляндскую, Тифлисскую и т.д.
В данном случае «русские» - политический атрибут, не связанный с этническим составом населения, и путать одно с другим можно лишь в рамках мифа, воспаряющего над фактами и игнорирующего логику. Выше мы имели возможность понаблюдать за склонностью мифотворцев к воспарениям (и будем иметь ещё много таких возможностей), а тут обратим внимание на игнорирование ими первого закона логики - закона тождества, требующего, чтобы предметами суждения были понятия с точно определёнными и неизменнымисодержанием и объёмом. Понятие «русские», если использовать его одновременно и как политоним XIX века, и как этноним ХХI века, предметом суждения быть не может, а может быть только источником недоразумений.
Например: патриотами какого отечества являются те, кто отождествляет свою нынешнюю этническую русскость с политической русскостью позапрошлого столетия? Если они патриоты Российской Федерации, тогда почему они считают своим патриотическим долгом соваться в дела соседней страны? А если они числят себя патриотами Российской империи, тогда их не должно волновать, куда нынче входит Крым, в Россию или в Украину: в их фантомном сознании не может быть никакой российско-украинской границы, поскольку её не было в Российской империи. Если же они видят себя патриотами СССР, тогда о политониме «русские» им надо уж точно забыть: СССР не был «государством русских», он был государством советских людей всех племён и народов и создавался для обхвата всего мира, не зря на его гербе - Земной шар. И в итоге получается, что нет у «патриотов русскости» своего отечества! Этакие неприкаянные «национальные сироты»…
Ещё раз: даже если бы Крым «испокон веков» населялся лишь великороссами, предками нынешних русских, то и тогда это не влекло бы никаких юридически значимых последствий для его нынешнего политического статуса (в том числе потому, что и Российская Федерация не является «государством русских» - см. Конституцию РФ). Но давайте любопытства ради пройдёмся по этнической истории Крыма последних двух веков и пролистаем сравнительно неплохо (местами) освещающую эту тему книгу Я. Водарского, О. Елисеевой и В. Кабузана «Население Крыма в конце XVIII - конце XX века» (цифры и цитаты в четырёх последующих абзацах взяты из этой книги).
Наверно, крымнашистам будет интересно узнать, что ещё в середине XIX в., в 1850 г., доля великороссов в Крыму составляла всего 6,6%, уступая даже доле малороссов (7,0%), не говоря уж о доле крымских татар (78%). Но на рубеже 50-х-60-х гг. около 150 тысяч татар (почти две трети их тогдашней численности) эмигрировали в Турцию. Как пишут авторы книги, «основными причинами массовой татарской эмиграции следует считать: 1) всё возрастающее малоземелье и даже прямое обезземеливание, 2) несправедливую национальную политику правительства (ущемление национального достоинства, далеко не полное возмещение убытков, понесённых в годы Крымской войны, выселение вглубь Крымского полуострова в 1855 г. без права вернуться обратно и т.п.), 3) активную и успешную турецкую агитацию, обещание всевозможных благ на новых местах».
Турецкая агитация внесла свою лепту в трагический исход крымско-татарского населения. Но чтобы она заставила покинуть свои дома людей, чьи предки жили в этих местах много поколений, нужен был мощный выталкивающий фактор. И русская администрация его обеспечила. «История Крыма в составе Российской империи была историей обезземеления основной массы татарского населения. Так, ещё в начале XIX в. в руках татарских крестьян находилось более 600 тыс. десятин земли (30% всего земельного фонда Крыма). К 50-м годам XIX в. размеры этих земель сократились наполовину, хотя численность татарского населения в этот период увеличилась со 140 до 240 тыс. чел. … К 60-м годам XIX в. доля безземельных татарских поселян составляла 52%».
Выдавливание татар ещё и оправдывалось утверждениями, что в годы Крымской войны они выказали неблагонадёжность. Но эти наветы отмёл сам генерал-губернатор Новороссии князь Михаил Воронцов (ко времени Крымской войны уже переведённый на Кавказ, но сохранивший за собой также и должность новороссийского генерал-губернатора и следивший за ситуацией в Крыму): «только самое малое число татар предалось неприятелю, между тем как большинство оставалось верно своему долгу и исполняло обременительные повинности». До конца своей жизни (он умер в 1856 г.) Воронцов препятствовал планам выселения татар из Крыма, в том числе в глубинные губернии России (были и такие проекты), указывая, что именно благодаря крымским татарам «в последние 60 лет горная и лесная часть Крыма… и особливо южный берег сделали важные успехи в приращении государственного богатства». Увы, к Воронцову не прислушались, после его кончины эмиграция татар всё же состоялась, и на освободившиеся места потянулся из северных губерний организованный властями поток славянских поселенцев.
Благодаря этому к концу века (по переписи 1897 г.) доля великороссов достигла 33%. Татары всё ещё оставались преобладающим этносом (36%), но ненадолго: после новой волны эмиграции в начале века их доля снизилась, дойдя к 1917 г. до 30%, доля же великороссов выросла до 40%. И далее, по мере превращения Крыма во «всесоюзную здравницу», доля великороссов (они уже назывались русскими) продолжала расти, хотя и не так быстро: по переписи 1926 г. она составляла 42,2%, по переписи 1939 г. - 49,6%. Абсолютным большинством на полуострове русские стали только после войны - после «зачистки» его сначала от крымских немцев (в 1941 г.), а затем и от крымских татар, греков, армян, болгар (в 1944 г.). Эти бессудные и жестокие поголовные этнические депортации вкупе с заселением Крыма «благонадёжным» населением (в конце 40-х и в начале 50-х гг. на полуостров было переселено около 400 тыс. русских) позволили поднять долю русских в Крыму выше 70%: по переписи 1959 г. - до 71%, что и стало пиком «русскости» Крыма.
В последующие десятилетия этот пик сгладился, отчасти из-за переселения в Крым украинцев, отчасти из-за возвращения депортированных крымских татар и их детей и внуков. Обвинение крымских татар в «измене Родине» и запрет на их возвращение в Крым формально были сняты ещё в 1967 г., но реально крымским татарам было совершенно невозможно поселиться и прописаться в Крыму - местные власти по приказу сверху делали всё, чтобы этого не допустить. И лишь с 1989 г., с наступлением горбачёвской либерализации, татары смогли воспользоваться своим правом селиться в родных местах. К тому моменту доля русских в Крыму оставалась ещё высокой - 67%, а после возвращения татар она резко снизилась: по переписи 2001 г. - до 60%.
Как видим, факты и цифры не подтверждают «исконной русскости» Крыма. Относительным большинством(велико)русское население сделалось в Крыму лишь в ХХ веке, а абсолютным большинством - только после войны. И методы, с помощью которых это было достигнуто, не таковы, чтобы русификацию Крыма можно было выдать за естественный процесс. Напомнить об этом не мешает, так как в Советском Союзе в послевоенные годы было не принято задумываться: а куда же это подевались коренные обитатели Крыма, о существовании которых всем было, в общем, хорошо известно, хотя бы из пушкинского «Бахчисарайского фонтана».
В послевоенном СССР существовал тотальный запрет на упоминание крымских татар в прессе и литературе; в самом Крыму «были уничтожены памятники их материальной и духовной культуры. Были сожжены все газеты, журналы и книги на крымскотатарском языке... Мечети были разрушены, мусульманские кладбища сравнены с землёй, надгробные камни использовались как строительный материал в новых постройках. Татарские названия городов, деревень, улиц заменили русскими». То есть целый народ был просто вычеркнут из «советской памяти». И хотя многие в СССР знали, что этот народ не вымер таинственно, а заперт где-то в Средней Азии, что возврат на родину ему, даже уже и реабилитированному, был закрыт для удобства отдыхающих - отдыхающие эту игру в молчанку с готовностью приняли. Культурно-оздоровительному отдыху советской гуманитарной и научно-технической интеллигенции это знание не мешало.
Как ни грустно и как ни отвратительно, но и теперь ведь мало кого волнует то, что делается новой крымской властью в отношении крымскотатарского народа. А делается немало. Закрыт единственный крымскотатарский телеканал АТР. Раскручивается дело по событиям 26 февраля 2014 г., когда перед зданием Верховного Совета Крыма произошли стычки между сторонниками присоединения Крыма к России и крымскими татарами, сторонниками целостности Украины. Все арестованные - крымские татары. Беззаконие усугубляется тем, что 26 февраля Крым даже и по нынешним российским законам был под юрисдикцией Украины и все участники столкновений были её гражданами - на каком же основании российская Фемида их судит? Кроме того, после закрытия границы для лидера меджлиса Мустафы Джемилева покатилась волна преследований тех, кто участвовал в акции в его поддержку: в их дома врываются с обысками, их арестовывают, кто-то исчезает без вести, кого-то находят мёртвым. И такое запугивание приносит плоды: только в Украину за год переехали 10 тысяч крымских татар, а многие уехали в разные города России.
В заключение этой главы окинем взглядом всю историю Крыма. На полуострове с незапамятных времён жили киммерийцы, затем их сменяли скифы, греки, хазары, монголы и генуэзцы, затем триста сорок лет он принадлежал Крымскому ханству (с конца XV в. - вассалу Османской империи). С 1783 г. до 1917 г. Крымом владела Российская империя, на юго-западные земли которой нынешние украинцы имеют такие же «исторические права», какие нынешние россияне имеет на её центральные, северные и восточные земли. После февраля 1917 г. и до ноября 1920 г. в Крыму была гражданская смута, но можно принять за начало российско-советской истории Крыма март 1918 г., когда была учреждена ССР Тавриды в составе РСФСР, вскоре свергнутая немецкими войсками. После ухода Врангеля в ноябре 1920 г. Крым до конца декабря 1922 г. принадлежал России как суверенной РСФСР, а потом, до февраля 1954 г., - России как РСФСР в составе СССР. То есть будем считать, что Крым пробыл под РСФСР 36 лет. После этого он 60 лет принадлежал Украине: 38 лет - как УССР и ещё 22 года как суверенному государству.
И вот загадка: почему же из всей истории Крыма, состоявшей из многих разных периодов, крымнашисты выбирают только один период, мягко говоря, не самый продолжительный, не первый и не последний в этой истории, и решают, что по нему-то и надо определять исторически правильную государственную принадлежность Крыма? Может, история тут вовсе и ни при чём, а «при чём» ностальгическая память о Крыме? Но и ностальгия получается какая-то странная: ведь воспоминания о Крыме в памяти большинства ныне здравствующих ностальгирующих должны относиться ко временам уже украинского Крыма; тем, кто может помнить Крым ещё российский, сегодня уже под 70 и более, их осталось, увы, немного. Да и не было каких-то заметных различий между Крымом «советско-российским» и «советско-украинским».
А вот Крым «несоветско-украинский», конечно, уже отличается от Крыма советского, как и любой другой регион Украины или России постсоциалистической эпохи отличается от себя прежнего, социалистического. Но те регионы и те города, где мы живём, изменялись вместе с нами, а вот Крым для большинства из нас остался «там, где нас нет». И загадка получила бы разгадку, если бы все ностальгирующие были страстными поклонниками советского образа жизни и отдыха и конкретно Советского Крыма, с его дворцами для партийных вождей и «передовиков производства» и с его «курятниками» для «дикарей». Но многие крымнашисты, особенно из интеллигентных, «советскими» себя отнюдь не считают! Может, они просто не сознаются в этом?
Конечно, образованному человеку трудно сознаться, что он тоскует по СССР: мешают многие знания - о Гулаге, поглотившем миллионы людей, об истреблении целых классов и сословий, об издевательствах над великими поэтами и учёными, о нищете бараков и помпезности парадов, о маразме партсъездов и убожестве продмагов. В советский рай мозг запрещает возвращаться. Но Крым, далёкий и прекрасный - он же, как Ласточкино Гнездо, парит над всей этой советскостью! Алупкинский парк с Воронцовским дворцом, дивный Карадаг, легендарный Артек! Взвейтесь кострами, синие ночи! Алые паруса, севастопольский вальс, золотые деньки, как же можно забыть мне вас!… И тут вдруг - воссоединение! Ну как не воспарить, как не прийти в восторг?
Корни всех мифов прячутся в подкорке, куда лучше и не соваться, чтобы не напороться на нечаянные открытия, вроде того что восторг от воссоединения с Крымом - это всего лишь продукт сублимации вытесненной рассудком тайной ностальгии по СССР. Похоже, для многих крымнашистов это именно так. Кто не верит - вот фрагмент из того же (2008 г.) интервью с А. Городницким: «Нынешние национальные лидеры обладают весьма избирательной памятью. Обвиняя во всех смертных грехах советский режим, отрицая то, что делалось в советские времена, они мёртвой хваткой держатся за то, что им выгодно. В частности, за подаренный генсеком Крым и прежде всего Севастополь, который никогда не был украинским. Мне стало обидно, а вечером появилась песня».
Вопрос: за что же Городницкому стало так обидно, что он даже сочинил песню («Севастополь останется русским»)? За то, что лидеры Украины «мёртвой хваткой держатся за подаренный Крым» - или за то, что они клевещут на советский режим, «отрицая то, что делалось в советские времена»? В душе поэта оба источника обиды слились в одно целое. И уж если такой чуткий художник, знающий цену советскому режиму, его преступлениям и его сатрапам (см. хотя бы его стихотворение «Ода на установление памятной доски на доме, где жил Г.В. Романов»), в оправдание своей позиции по Крыму вдруг бросается защищать этот режим от клевет чужих «национальных» лидеров, то можно понять, сколь крепка в российских головах потаённая связка «Крым - СССР». Выбирающие «русский Крым» на самом деле выбирают «тот самый вкус»…
Надо ли говорить, что Городницкий - это не Кобзон, и невозможно представить его поющим на сцене дуэтом с Захарченко и клеймящим Андрея Макаревича как «предателя своей страны». Крымнашисты - тоже разные. И было бы странно, если бы автора «Атлантов» происходящее в Украине не печалило и не пугало. Конечно, печалит и пугает. В более позднем интервью, в августе 2014 г., он говорит о событиях на юго-востоке Украины, что нет «более страшной ситуации, чем война между Россией и Украиной», когда «кучка бандитов или кучка экстремистов может перековеркать жизнь целой области, целого народа». Но как только речь заходит о Крыме - всё, в его рассуждениях сразу что-то ломается, и он опять, сбиваясь и путаясь, твердит, что «русское население Крыма… за присоединение к России было всегда», и что хотя «это никак не оправдывает, конечно, те методы, которыми всё это происходит и делается. Но… если один пьяный генсек и второй пьяный могут своим личным распоряжением…» и т.д. и т.п. Читать это тяжело.
4 АВГУСТА 2015, АРКАДИЙ ПОПОВ
Особая статья - люди творческих профессий, работающие со словом. Если писатель пишет книги по-русски, то он, естественно, - русский писатель. С прочими характеристиками людей и институтов так не получается. Нравится это кому-то или нет, но в современном мире «русские писатели» и «русские поэты» есть, а «русских солдат» и «русских министров» уже нет, а есть «российские солдаты» и «российские министры». Теперь только иностранцам извинительно говорить применительно к современности о «русской армии» и «русском правительстве». Это так же безграмотно, как называть шотландцев англичанами, а британский парламент - английским.
Но это присказка. А сказка в том, что крымнашисты игнорируют эволюцию, проделанную словом «русские» в ХХ веке, и используют это слово «с переменным смыслом», путая политоним «русские» (ныне не существующий, но существовавший сто и более лет назад) с этнонимом «русские», да ещё и без учёта того, что в XIX веке этот этноним охватывал украинцев, а теперь не охватывает. И с помощью этой невинной хитрости умозаключают, что раз Крым завоёвывался и обживался «русскими», то чьим же ему и быть теперь, как не «русским», сиречь «российским»!
Жаль, что свою лепту в эту путаницу вносят и многие мастера культуры, тот же Городницкий. Человек с его умом должен понимать, что сентенция «Севастополь никогда не был украинским» выглядит издёвкой над логикой и здравым смыслом, поскольку она или тривиальна (если имеется в виду язык общения жителей города, на который никто не покушался), или неверна (если имеется в виду политическая принадлежность города во все времена - с 1954 г. Севастополь входил в состав Украины), или бессмысленна (если имеется в виду досоветская политическая ситуация).
В последней версии толкования это утверждение имело бы смысл, если бы в Российской империи имелась административно-территориальная единица с названием «Украина» (или с атрибутом «украинская», как УССР в СССР), а Севастополь бы в неё не входил. Но такой единицы до 1917 г. не было, и поэтому с тем же успехом можно сказать, что и Полтава, и Киев «никогда (до революции) не были украинскими». Конечно, все города Российской империи были в политическом смысле русскими, как и все губернии, включая Таврическую (куда входил Крым и где великороссов в 1897 г. было меньше 30%), а также Полтавскую, Варшавскую, Лифляндскую, Тифлисскую и т.д.
В данном случае «русские» - политический атрибут, не связанный с этническим составом населения, и путать одно с другим можно лишь в рамках мифа, воспаряющего над фактами и игнорирующего логику. Выше мы имели возможность понаблюдать за склонностью мифотворцев к воспарениям (и будем иметь ещё много таких возможностей), а тут обратим внимание на игнорирование ими первого закона логики - закона тождества, требующего, чтобы предметами суждения были понятия с точно определёнными и неизменнымисодержанием и объёмом. Понятие «русские», если использовать его одновременно и как политоним XIX века, и как этноним ХХI века, предметом суждения быть не может, а может быть только источником недоразумений.
Например: патриотами какого отечества являются те, кто отождествляет свою нынешнюю этническую русскость с политической русскостью позапрошлого столетия? Если они патриоты Российской Федерации, тогда почему они считают своим патриотическим долгом соваться в дела соседней страны? А если они числят себя патриотами Российской империи, тогда их не должно волновать, куда нынче входит Крым, в Россию или в Украину: в их фантомном сознании не может быть никакой российско-украинской границы, поскольку её не было в Российской империи. Если же они видят себя патриотами СССР, тогда о политониме «русские» им надо уж точно забыть: СССР не был «государством русских», он был государством советских людей всех племён и народов и создавался для обхвата всего мира, не зря на его гербе - Земной шар. И в итоге получается, что нет у «патриотов русскости» своего отечества! Этакие неприкаянные «национальные сироты»…
Ещё раз: даже если бы Крым «испокон веков» населялся лишь великороссами, предками нынешних русских, то и тогда это не влекло бы никаких юридически значимых последствий для его нынешнего политического статуса (в том числе потому, что и Российская Федерация не является «государством русских» - см. Конституцию РФ). Но давайте любопытства ради пройдёмся по этнической истории Крыма последних двух веков и пролистаем сравнительно неплохо (местами) освещающую эту тему книгу Я. Водарского, О. Елисеевой и В. Кабузана «Население Крыма в конце XVIII - конце XX века» (цифры и цитаты в четырёх последующих абзацах взяты из этой книги).
Наверно, крымнашистам будет интересно узнать, что ещё в середине XIX в., в 1850 г., доля великороссов в Крыму составляла всего 6,6%, уступая даже доле малороссов (7,0%), не говоря уж о доле крымских татар (78%). Но на рубеже 50-х-60-х гг. около 150 тысяч татар (почти две трети их тогдашней численности) эмигрировали в Турцию. Как пишут авторы книги, «основными причинами массовой татарской эмиграции следует считать: 1) всё возрастающее малоземелье и даже прямое обезземеливание, 2) несправедливую национальную политику правительства (ущемление национального достоинства, далеко не полное возмещение убытков, понесённых в годы Крымской войны, выселение вглубь Крымского полуострова в 1855 г. без права вернуться обратно и т.п.), 3) активную и успешную турецкую агитацию, обещание всевозможных благ на новых местах».
Турецкая агитация внесла свою лепту в трагический исход крымско-татарского населения. Но чтобы она заставила покинуть свои дома людей, чьи предки жили в этих местах много поколений, нужен был мощный выталкивающий фактор. И русская администрация его обеспечила. «История Крыма в составе Российской империи была историей обезземеления основной массы татарского населения. Так, ещё в начале XIX в. в руках татарских крестьян находилось более 600 тыс. десятин земли (30% всего земельного фонда Крыма). К 50-м годам XIX в. размеры этих земель сократились наполовину, хотя численность татарского населения в этот период увеличилась со 140 до 240 тыс. чел. … К 60-м годам XIX в. доля безземельных татарских поселян составляла 52%».
Выдавливание татар ещё и оправдывалось утверждениями, что в годы Крымской войны они выказали неблагонадёжность. Но эти наветы отмёл сам генерал-губернатор Новороссии князь Михаил Воронцов (ко времени Крымской войны уже переведённый на Кавказ, но сохранивший за собой также и должность новороссийского генерал-губернатора и следивший за ситуацией в Крыму): «только самое малое число татар предалось неприятелю, между тем как большинство оставалось верно своему долгу и исполняло обременительные повинности». До конца своей жизни (он умер в 1856 г.) Воронцов препятствовал планам выселения татар из Крыма, в том числе в глубинные губернии России (были и такие проекты), указывая, что именно благодаря крымским татарам «в последние 60 лет горная и лесная часть Крыма… и особливо южный берег сделали важные успехи в приращении государственного богатства». Увы, к Воронцову не прислушались, после его кончины эмиграция татар всё же состоялась, и на освободившиеся места потянулся из северных губерний организованный властями поток славянских поселенцев.
Благодаря этому к концу века (по переписи 1897 г.) доля великороссов достигла 33%. Татары всё ещё оставались преобладающим этносом (36%), но ненадолго: после новой волны эмиграции в начале века их доля снизилась, дойдя к 1917 г. до 30%, доля же великороссов выросла до 40%. И далее, по мере превращения Крыма во «всесоюзную здравницу», доля великороссов (они уже назывались русскими) продолжала расти, хотя и не так быстро: по переписи 1926 г. она составляла 42,2%, по переписи 1939 г. - 49,6%. Абсолютным большинством на полуострове русские стали только после войны - после «зачистки» его сначала от крымских немцев (в 1941 г.), а затем и от крымских татар, греков, армян, болгар (в 1944 г.). Эти бессудные и жестокие поголовные этнические депортации вкупе с заселением Крыма «благонадёжным» населением (в конце 40-х и в начале 50-х гг. на полуостров было переселено около 400 тыс. русских) позволили поднять долю русских в Крыму выше 70%: по переписи 1959 г. - до 71%, что и стало пиком «русскости» Крыма.
В последующие десятилетия этот пик сгладился, отчасти из-за переселения в Крым украинцев, отчасти из-за возвращения депортированных крымских татар и их детей и внуков. Обвинение крымских татар в «измене Родине» и запрет на их возвращение в Крым формально были сняты ещё в 1967 г., но реально крымским татарам было совершенно невозможно поселиться и прописаться в Крыму - местные власти по приказу сверху делали всё, чтобы этого не допустить. И лишь с 1989 г., с наступлением горбачёвской либерализации, татары смогли воспользоваться своим правом селиться в родных местах. К тому моменту доля русских в Крыму оставалась ещё высокой - 67%, а после возвращения татар она резко снизилась: по переписи 2001 г. - до 60%.
Как видим, факты и цифры не подтверждают «исконной русскости» Крыма. Относительным большинством(велико)русское население сделалось в Крыму лишь в ХХ веке, а абсолютным большинством - только после войны. И методы, с помощью которых это было достигнуто, не таковы, чтобы русификацию Крыма можно было выдать за естественный процесс. Напомнить об этом не мешает, так как в Советском Союзе в послевоенные годы было не принято задумываться: а куда же это подевались коренные обитатели Крыма, о существовании которых всем было, в общем, хорошо известно, хотя бы из пушкинского «Бахчисарайского фонтана».
В послевоенном СССР существовал тотальный запрет на упоминание крымских татар в прессе и литературе; в самом Крыму «были уничтожены памятники их материальной и духовной культуры. Были сожжены все газеты, журналы и книги на крымскотатарском языке... Мечети были разрушены, мусульманские кладбища сравнены с землёй, надгробные камни использовались как строительный материал в новых постройках. Татарские названия городов, деревень, улиц заменили русскими». То есть целый народ был просто вычеркнут из «советской памяти». И хотя многие в СССР знали, что этот народ не вымер таинственно, а заперт где-то в Средней Азии, что возврат на родину ему, даже уже и реабилитированному, был закрыт для удобства отдыхающих - отдыхающие эту игру в молчанку с готовностью приняли. Культурно-оздоровительному отдыху советской гуманитарной и научно-технической интеллигенции это знание не мешало.
Как ни грустно и как ни отвратительно, но и теперь ведь мало кого волнует то, что делается новой крымской властью в отношении крымскотатарского народа. А делается немало. Закрыт единственный крымскотатарский телеканал АТР. Раскручивается дело по событиям 26 февраля 2014 г., когда перед зданием Верховного Совета Крыма произошли стычки между сторонниками присоединения Крыма к России и крымскими татарами, сторонниками целостности Украины. Все арестованные - крымские татары. Беззаконие усугубляется тем, что 26 февраля Крым даже и по нынешним российским законам был под юрисдикцией Украины и все участники столкновений были её гражданами - на каком же основании российская Фемида их судит? Кроме того, после закрытия границы для лидера меджлиса Мустафы Джемилева покатилась волна преследований тех, кто участвовал в акции в его поддержку: в их дома врываются с обысками, их арестовывают, кто-то исчезает без вести, кого-то находят мёртвым. И такое запугивание приносит плоды: только в Украину за год переехали 10 тысяч крымских татар, а многие уехали в разные города России.
В заключение этой главы окинем взглядом всю историю Крыма. На полуострове с незапамятных времён жили киммерийцы, затем их сменяли скифы, греки, хазары, монголы и генуэзцы, затем триста сорок лет он принадлежал Крымскому ханству (с конца XV в. - вассалу Османской империи). С 1783 г. до 1917 г. Крымом владела Российская империя, на юго-западные земли которой нынешние украинцы имеют такие же «исторические права», какие нынешние россияне имеет на её центральные, северные и восточные земли. После февраля 1917 г. и до ноября 1920 г. в Крыму была гражданская смута, но можно принять за начало российско-советской истории Крыма март 1918 г., когда была учреждена ССР Тавриды в составе РСФСР, вскоре свергнутая немецкими войсками. После ухода Врангеля в ноябре 1920 г. Крым до конца декабря 1922 г. принадлежал России как суверенной РСФСР, а потом, до февраля 1954 г., - России как РСФСР в составе СССР. То есть будем считать, что Крым пробыл под РСФСР 36 лет. После этого он 60 лет принадлежал Украине: 38 лет - как УССР и ещё 22 года как суверенному государству.
И вот загадка: почему же из всей истории Крыма, состоявшей из многих разных периодов, крымнашисты выбирают только один период, мягко говоря, не самый продолжительный, не первый и не последний в этой истории, и решают, что по нему-то и надо определять исторически правильную государственную принадлежность Крыма? Может, история тут вовсе и ни при чём, а «при чём» ностальгическая память о Крыме? Но и ностальгия получается какая-то странная: ведь воспоминания о Крыме в памяти большинства ныне здравствующих ностальгирующих должны относиться ко временам уже украинского Крыма; тем, кто может помнить Крым ещё российский, сегодня уже под 70 и более, их осталось, увы, немного. Да и не было каких-то заметных различий между Крымом «советско-российским» и «советско-украинским».
А вот Крым «несоветско-украинский», конечно, уже отличается от Крыма советского, как и любой другой регион Украины или России постсоциалистической эпохи отличается от себя прежнего, социалистического. Но те регионы и те города, где мы живём, изменялись вместе с нами, а вот Крым для большинства из нас остался «там, где нас нет». И загадка получила бы разгадку, если бы все ностальгирующие были страстными поклонниками советского образа жизни и отдыха и конкретно Советского Крыма, с его дворцами для партийных вождей и «передовиков производства» и с его «курятниками» для «дикарей». Но многие крымнашисты, особенно из интеллигентных, «советскими» себя отнюдь не считают! Может, они просто не сознаются в этом?
Конечно, образованному человеку трудно сознаться, что он тоскует по СССР: мешают многие знания - о Гулаге, поглотившем миллионы людей, об истреблении целых классов и сословий, об издевательствах над великими поэтами и учёными, о нищете бараков и помпезности парадов, о маразме партсъездов и убожестве продмагов. В советский рай мозг запрещает возвращаться. Но Крым, далёкий и прекрасный - он же, как Ласточкино Гнездо, парит над всей этой советскостью! Алупкинский парк с Воронцовским дворцом, дивный Карадаг, легендарный Артек! Взвейтесь кострами, синие ночи! Алые паруса, севастопольский вальс, золотые деньки, как же можно забыть мне вас!… И тут вдруг - воссоединение! Ну как не воспарить, как не прийти в восторг?
Корни всех мифов прячутся в подкорке, куда лучше и не соваться, чтобы не напороться на нечаянные открытия, вроде того что восторг от воссоединения с Крымом - это всего лишь продукт сублимации вытесненной рассудком тайной ностальгии по СССР. Похоже, для многих крымнашистов это именно так. Кто не верит - вот фрагмент из того же (2008 г.) интервью с А. Городницким: «Нынешние национальные лидеры обладают весьма избирательной памятью. Обвиняя во всех смертных грехах советский режим, отрицая то, что делалось в советские времена, они мёртвой хваткой держатся за то, что им выгодно. В частности, за подаренный генсеком Крым и прежде всего Севастополь, который никогда не был украинским. Мне стало обидно, а вечером появилась песня».
Вопрос: за что же Городницкому стало так обидно, что он даже сочинил песню («Севастополь останется русским»)? За то, что лидеры Украины «мёртвой хваткой держатся за подаренный Крым» - или за то, что они клевещут на советский режим, «отрицая то, что делалось в советские времена»? В душе поэта оба источника обиды слились в одно целое. И уж если такой чуткий художник, знающий цену советскому режиму, его преступлениям и его сатрапам (см. хотя бы его стихотворение «Ода на установление памятной доски на доме, где жил Г.В. Романов»), в оправдание своей позиции по Крыму вдруг бросается защищать этот режим от клевет чужих «национальных» лидеров, то можно понять, сколь крепка в российских головах потаённая связка «Крым - СССР». Выбирающие «русский Крым» на самом деле выбирают «тот самый вкус»…
Надо ли говорить, что Городницкий - это не Кобзон, и невозможно представить его поющим на сцене дуэтом с Захарченко и клеймящим Андрея Макаревича как «предателя своей страны». Крымнашисты - тоже разные. И было бы странно, если бы автора «Атлантов» происходящее в Украине не печалило и не пугало. Конечно, печалит и пугает. В более позднем интервью, в августе 2014 г., он говорит о событиях на юго-востоке Украины, что нет «более страшной ситуации, чем война между Россией и Украиной», когда «кучка бандитов или кучка экстремистов может перековеркать жизнь целой области, целого народа». Но как только речь заходит о Крыме - всё, в его рассуждениях сразу что-то ломается, и он опять, сбиваясь и путаясь, твердит, что «русское население Крыма… за присоединение к России было всегда», и что хотя «это никак не оправдывает, конечно, те методы, которыми всё это происходит и делается. Но… если один пьяный генсек и второй пьяный могут своим личным распоряжением…» и т.д. и т.п. Читать это тяжело.