Что такое жизнь и как она возникла? I-5-4. Некоторые мысли о мышлении и дилетантизме
I-5-4. Некоторые мысли о мышлении и дилетантизме
Что такое жизнь и как она возникла?
Популяризация знания
Популяризация знания имеет, как минимум, две ипостаси. Одна из них - всем известная деятельность, направленная на доступное, терминологически упрощённое изложения результатов специальных научных исследований с целью ознакомления с ними широкой общественности. Этим видом деятельности могут с успехом заниматься многие, включая самих узких специалистов-авторов нового знания, журналистов, людей, имеющих образование в других смежных областях науки и т.д. Для меня, например, одним из наивысших по качеству примеров популяризации знаний является "Занимательная физика" Якова Исидоровича Перельмана, выдержавшая более двух десятков переизданий.
Менее обращалось внимания на другую составляющую популяризации знания, которая состоит в неизбежной косвенной оценке новизны и содержательности популяризируемого знания. Если популяризация сводится к набору стандартных, ничего не выражающих фраз, то к этому помимо слабой квалификации популяризатора всегда в той или иной степени имеет самое прямое отношение и автор (или коллектив авторов) оригинального знания, поскольку в результатах деятельности популяризатора неизбежно содержится в скрытом виде особый вид объективной оценки популяризируемого знания. Если в последнем есть, образно говоря, за что зацепиться, что экстрагировать и упрощать, если это знание представлено не пересказом очевидных истин высоким языком малопонятной научной терминологии, призаванной маскировать отсутствие оригинальных идей, то и не очень глубокомыслящий популяризатор за что-то да зацепится даже помимо своего желания и невысокой своей квалификации.
На одном из сайтов приведено популярное изложение смысла выпущенной в 1997 году книги известного американского лингвиста и психобиолога Стивена Пинкера „How the Mind Works“. Выглядит это в изложении Р. Нудельмана таким образом:
"Новая теория мышления сформировалась как обобщение всех перечисленных фактов. Сразу же оговорюсь, что она далеко не общепринята и потому имеет пока статус гипотезы. Она не общепринята прежде всего потому, что представляет собой, как уже сказано выше, концептуальный (по-ученому выражаясь - „парадигматический“) переворот: она переворачивает все основы прежней науки о мышлении, все её фундаментальные утверждения. Судите сами. Вот четыре главных утверждения этой новой концепции мышления.
1. Человеческий мозг является своеобразным компьютером.
2. Он построен в основном модулярно.
3. Значительная часть его интеллектуальной структуры имеет врождённое происхождение.
4. Эта структура возникла в ходе эволюции как приспособительное устройство, имеющее целью выживание и развитие человеческого генома.
Рассмотрим все эти революционные утверждения по порядку ..."
Что касается меня лично, то при всемерном напряжении своих умственных способностей я так и не смог уловить даже слабый намёк на то, в каком именно из первых трёх перечисленных пунктов можно разглядеть что-то, напоминающее движущие силы и приспособительное устройство "для выживания и развития человеческого генома", не говоря уже о перевороте "всех основ прежней науки о мышлении". Конечно, для того, чтобы судить о качестве 660-страничного труда Стивена Пинкера с огромным числом ссылок на оригинальную литературу, нужно детально ознакомится с содержанием его книги, но у меня почему-то сложилось мнение, что Р. Нудельман не сильно отклонился от правды в процессе своих усилий популяризовать этот труд.
Судя по всему, не только я ничего не понял насчёт "концептуального переворота". Так, например, знаменитый американский учёных и психолингвист-экспериментатор Джерри Фодор, которого рассматривают одним из отцов компьютационной теории разума, раскритиковал книгу С. Пинкера, написав с этой целью книгу под названием "Мышление не работает подобным способом. Область приложения и ограничения компьютационной психологии" (Fodor, Jerry (2001). The Mind Doesn't Work That Way: The Scope and Limits of Computational Psychology. MIT Press), указывая на то, что "есть все основания полагать, что компьютационная теория - часть правды о познании... Я был, и остаюсь озадаченным в отношением кипучего оптимизма, особенно характерного для книги Пинкера. Я просто считаю, что прошедшие сорок или пятьдесят лет продемонстрировали довольно ясно, что есть аспекты высокого уровня умственной деятельности, для которых современный инструментарий в осбласти компьютерных моделей, теорий и экспериментальной техники открывает возможности для решения лишь ничтожно малой доли данной проблемы в целом".
Но есть ещё одно направление в популяризации знаний. Оно исходит непосредственно из среды научных работников, которые изначально работают на публику. В интернете их повелось в шутку называть "британскими или швейцарскими учёными". Эти люди отнюдь не дилетанты, а самые настоящие профессионалы, получившие образование в престижных университетах. Они просто не знают, чем заняться в науке и, являясь "жертвами редукционизма", инстинктивно ищут выход из тупиков знания путём использования математической статистики, которую при наличии известных навыков можно поставить на службу незнанию, которое иногда путают с популяризацией знания. Число таких популяризаторов в современном мире растёт с большим ускорением.
Причины этого я не буду здесь обсужать, поскольку они не имеют отношение к теме данной книги, а затрагивают вопросы политики и социологических аспектов влияния цивилизационного прогресса на психику людей. Замечу лишь, что возможность, как правило, безбедного существования этого сорта популяризаторов науки коррелирует с прогрессивно усиливающейся невозможностью оценивать научную значимость исследований теми, от кого зависит финансовое обеспечение научных исследований. Дело в том, что успешное или даже поверхностное освоение нового знания требует некоторых объективных условий.
Освоение нового знания
В науке освоение нового знания происходит обычно "с помощью подручных и шанцевых инструментов", как принято это называть в армейских уставах. Это - общепринятые в данной области гипотезы, взгляды на проблему, которых придерживается научный руководитель или придерживался университетский профессор, разработанные в данной лаборатории методы исследования, инструменты, к которым имеет доступ тот или иной исследователь и т.п. Эту объективно существующую предвзятость скорее можно квалифицировать как "углубление старого знания". А в освоении нового знания часто больше всего преуспевают те, которые не имеют малопродуктивных и высокообязывающих связей со старым знанием. Таких людей принято называть дилетантами (любителями), а их успехи в освоении нового знания (о чем я напишу ниже) не принято особо популяризировать, поскольку неотразимость существования указанного факта, как правило, наводит депрессивную грусть на высоких профессионалов науки.
В невероятно сложно решаемой проблеме происхождения жизни на Земле углубление старого знания в огромном числе специфических компартментов науки сопряжено с неистребимым желанием примериться к возможности использования такого родного и знакомого старого знания в освоении неприступного бастиона нового знания о природе Творца жизни на нашей планете Земля. Те, которые занимаются адсорбцией, предлагают решить проблему с помощью пемзы и других природных адсорбентов, те, для которых родным предметом является коллоидная химия, придумывают механизмы возникновения жизни из пены морской, те, которые занимаются катализом, предлагают свои каталитические решения, специалисты в области биосинтеза белка, придумывают "Мир РНК", даже математики, которым сам Бог велел не сильно отвлекаться от доказательств теорем, пытаются экстрагировать из воздуха живородящие эманации в виде абсолютно невероятных гиперциклов и другого столь же маловещественного интеллектуального добра.
Между тем, как зарождалась жизнь и тем, как функционирует мозг человека, пролегла дистанция протяженностью около четырёх миллиардов лет. Роднит эти две области науки очень слабый (по самым разным причинам) уровень освоения нового знания. Именно нового знания, а не модификаций старого знания, поскольку эти два направления интеллектуальной деятельности антагонистичны по своей природе. Перефразируя слова из повести В. Вересаева "Исанка", посящённые футболистам, можно сказать, что "Старое знание способствует тому, что вся кровь уходит в ножные мышцы, и для мозга ничего не остается". Иными словами, склонность к использованию стереотипов несовместима с новым знанием. Я хотел бы подчеркнуть, что речь идёт не об отрицании старого знания, а по существу о поиске способов наилучшего применения старого знания.
Дело в том, что при столкновении с новым знанием человек всегда ощущает некоторое состояние беспомощности. Очень часто претенциозность, свойственная людям, занимающим более или менее заметное место в научной иерархии, вызывает психический дискомфорт перед необъяснимыми явлениями и ориентирует их на то, чтобы искать опору в старом, "хорошо освоенном" знании, хотя то, что хорошо освоенного знания не существует, очень похоже на одну из самых значительных и поучительных аксиом процесса познания. Хорошо выученное, хорошо усвоенное, но не хорошо освоенное знание - это как раз тот вид "регалий", которые отличают профессионала от дилетанта. Именно по этой причине, сталкиваясь с новым знанием, дилетант вынужден искать опору в логическом многообразии взаимодействия самых существенных, широко популярных из известных на данный момент свойств тех или иных явлений и предметов, понять природу которых дилетанта толкает неодолимое любопытство, возникающее по тем же малопонятным законам, что и неодолимая любовь, внезапно возникающая между людьми.
(Продолжение следует)
Что такое жизнь и как она возникла?
Популяризация знания
Популяризация знания имеет, как минимум, две ипостаси. Одна из них - всем известная деятельность, направленная на доступное, терминологически упрощённое изложения результатов специальных научных исследований с целью ознакомления с ними широкой общественности. Этим видом деятельности могут с успехом заниматься многие, включая самих узких специалистов-авторов нового знания, журналистов, людей, имеющих образование в других смежных областях науки и т.д. Для меня, например, одним из наивысших по качеству примеров популяризации знаний является "Занимательная физика" Якова Исидоровича Перельмана, выдержавшая более двух десятков переизданий.
Менее обращалось внимания на другую составляющую популяризации знания, которая состоит в неизбежной косвенной оценке новизны и содержательности популяризируемого знания. Если популяризация сводится к набору стандартных, ничего не выражающих фраз, то к этому помимо слабой квалификации популяризатора всегда в той или иной степени имеет самое прямое отношение и автор (или коллектив авторов) оригинального знания, поскольку в результатах деятельности популяризатора неизбежно содержится в скрытом виде особый вид объективной оценки популяризируемого знания. Если в последнем есть, образно говоря, за что зацепиться, что экстрагировать и упрощать, если это знание представлено не пересказом очевидных истин высоким языком малопонятной научной терминологии, призаванной маскировать отсутствие оригинальных идей, то и не очень глубокомыслящий популяризатор за что-то да зацепится даже помимо своего желания и невысокой своей квалификации.
На одном из сайтов приведено популярное изложение смысла выпущенной в 1997 году книги известного американского лингвиста и психобиолога Стивена Пинкера „How the Mind Works“. Выглядит это в изложении Р. Нудельмана таким образом:
"Новая теория мышления сформировалась как обобщение всех перечисленных фактов. Сразу же оговорюсь, что она далеко не общепринята и потому имеет пока статус гипотезы. Она не общепринята прежде всего потому, что представляет собой, как уже сказано выше, концептуальный (по-ученому выражаясь - „парадигматический“) переворот: она переворачивает все основы прежней науки о мышлении, все её фундаментальные утверждения. Судите сами. Вот четыре главных утверждения этой новой концепции мышления.
1. Человеческий мозг является своеобразным компьютером.
2. Он построен в основном модулярно.
3. Значительная часть его интеллектуальной структуры имеет врождённое происхождение.
4. Эта структура возникла в ходе эволюции как приспособительное устройство, имеющее целью выживание и развитие человеческого генома.
Рассмотрим все эти революционные утверждения по порядку ..."
Что касается меня лично, то при всемерном напряжении своих умственных способностей я так и не смог уловить даже слабый намёк на то, в каком именно из первых трёх перечисленных пунктов можно разглядеть что-то, напоминающее движущие силы и приспособительное устройство "для выживания и развития человеческого генома", не говоря уже о перевороте "всех основ прежней науки о мышлении". Конечно, для того, чтобы судить о качестве 660-страничного труда Стивена Пинкера с огромным числом ссылок на оригинальную литературу, нужно детально ознакомится с содержанием его книги, но у меня почему-то сложилось мнение, что Р. Нудельман не сильно отклонился от правды в процессе своих усилий популяризовать этот труд.
Судя по всему, не только я ничего не понял насчёт "концептуального переворота". Так, например, знаменитый американский учёных и психолингвист-экспериментатор Джерри Фодор, которого рассматривают одним из отцов компьютационной теории разума, раскритиковал книгу С. Пинкера, написав с этой целью книгу под названием "Мышление не работает подобным способом. Область приложения и ограничения компьютационной психологии" (Fodor, Jerry (2001). The Mind Doesn't Work That Way: The Scope and Limits of Computational Psychology. MIT Press), указывая на то, что "есть все основания полагать, что компьютационная теория - часть правды о познании... Я был, и остаюсь озадаченным в отношением кипучего оптимизма, особенно характерного для книги Пинкера. Я просто считаю, что прошедшие сорок или пятьдесят лет продемонстрировали довольно ясно, что есть аспекты высокого уровня умственной деятельности, для которых современный инструментарий в осбласти компьютерных моделей, теорий и экспериментальной техники открывает возможности для решения лишь ничтожно малой доли данной проблемы в целом".
Но есть ещё одно направление в популяризации знаний. Оно исходит непосредственно из среды научных работников, которые изначально работают на публику. В интернете их повелось в шутку называть "британскими или швейцарскими учёными". Эти люди отнюдь не дилетанты, а самые настоящие профессионалы, получившие образование в престижных университетах. Они просто не знают, чем заняться в науке и, являясь "жертвами редукционизма", инстинктивно ищут выход из тупиков знания путём использования математической статистики, которую при наличии известных навыков можно поставить на службу незнанию, которое иногда путают с популяризацией знания. Число таких популяризаторов в современном мире растёт с большим ускорением.
Причины этого я не буду здесь обсужать, поскольку они не имеют отношение к теме данной книги, а затрагивают вопросы политики и социологических аспектов влияния цивилизационного прогресса на психику людей. Замечу лишь, что возможность, как правило, безбедного существования этого сорта популяризаторов науки коррелирует с прогрессивно усиливающейся невозможностью оценивать научную значимость исследований теми, от кого зависит финансовое обеспечение научных исследований. Дело в том, что успешное или даже поверхностное освоение нового знания требует некоторых объективных условий.
Освоение нового знания
В науке освоение нового знания происходит обычно "с помощью подручных и шанцевых инструментов", как принято это называть в армейских уставах. Это - общепринятые в данной области гипотезы, взгляды на проблему, которых придерживается научный руководитель или придерживался университетский профессор, разработанные в данной лаборатории методы исследования, инструменты, к которым имеет доступ тот или иной исследователь и т.п. Эту объективно существующую предвзятость скорее можно квалифицировать как "углубление старого знания". А в освоении нового знания часто больше всего преуспевают те, которые не имеют малопродуктивных и высокообязывающих связей со старым знанием. Таких людей принято называть дилетантами (любителями), а их успехи в освоении нового знания (о чем я напишу ниже) не принято особо популяризировать, поскольку неотразимость существования указанного факта, как правило, наводит депрессивную грусть на высоких профессионалов науки.
В невероятно сложно решаемой проблеме происхождения жизни на Земле углубление старого знания в огромном числе специфических компартментов науки сопряжено с неистребимым желанием примериться к возможности использования такого родного и знакомого старого знания в освоении неприступного бастиона нового знания о природе Творца жизни на нашей планете Земля. Те, которые занимаются адсорбцией, предлагают решить проблему с помощью пемзы и других природных адсорбентов, те, для которых родным предметом является коллоидная химия, придумывают механизмы возникновения жизни из пены морской, те, которые занимаются катализом, предлагают свои каталитические решения, специалисты в области биосинтеза белка, придумывают "Мир РНК", даже математики, которым сам Бог велел не сильно отвлекаться от доказательств теорем, пытаются экстрагировать из воздуха живородящие эманации в виде абсолютно невероятных гиперциклов и другого столь же маловещественного интеллектуального добра.
Между тем, как зарождалась жизнь и тем, как функционирует мозг человека, пролегла дистанция протяженностью около четырёх миллиардов лет. Роднит эти две области науки очень слабый (по самым разным причинам) уровень освоения нового знания. Именно нового знания, а не модификаций старого знания, поскольку эти два направления интеллектуальной деятельности антагонистичны по своей природе. Перефразируя слова из повести В. Вересаева "Исанка", посящённые футболистам, можно сказать, что "Старое знание способствует тому, что вся кровь уходит в ножные мышцы, и для мозга ничего не остается". Иными словами, склонность к использованию стереотипов несовместима с новым знанием. Я хотел бы подчеркнуть, что речь идёт не об отрицании старого знания, а по существу о поиске способов наилучшего применения старого знания.
Дело в том, что при столкновении с новым знанием человек всегда ощущает некоторое состояние беспомощности. Очень часто претенциозность, свойственная людям, занимающим более или менее заметное место в научной иерархии, вызывает психический дискомфорт перед необъяснимыми явлениями и ориентирует их на то, чтобы искать опору в старом, "хорошо освоенном" знании, хотя то, что хорошо освоенного знания не существует, очень похоже на одну из самых значительных и поучительных аксиом процесса познания. Хорошо выученное, хорошо усвоенное, но не хорошо освоенное знание - это как раз тот вид "регалий", которые отличают профессионала от дилетанта. Именно по этой причине, сталкиваясь с новым знанием, дилетант вынужден искать опору в логическом многообразии взаимодействия самых существенных, широко популярных из известных на данный момент свойств тех или иных явлений и предметов, понять природу которых дилетанта толкает неодолимое любопытство, возникающее по тем же малопонятным законам, что и неодолимая любовь, внезапно возникающая между людьми.
(Продолжение следует)