Что такое жизнь и как она возникла? IV-8. О популярности научных теорий
IV-8. О популярности научных теорий
Несложно продемонстрировать, что популярность тех или иных научных теорий среди населения практически никак не коррелирует с научной значимостью этих теорий. Что-то воспринимается людьми близко к сердцу и сохраняется в памяти народной даже после того, как никчёмность этой теории была однозначно доказана. Другие же, порой очень содержательные и полезные с научной точки зрения, гипотезы пролетают, не задерживаясь, мимо интеллекта средне-статистического представителя народных масс. Вопрос этот интересный и, насколько я знаю, неразработанный. Дело в том, что знания, полученные в школе и в высших учебных заведениях откладываются в памяти людей не в виде дискурсивной последовательности доказательств, а в виде абстрактных выводов, которые в итоге превращается в склад символов веры.
Мало кто помнит, почему энергия равна массе умноженной на скорость света в квадрате, но формулу эту помнят практически все. В итоге в памяти образованного человека скапливаются горы цитат, слайдов, афоризмов, энграмм, которые при вспоминании извлекаются в виде фрагментов, живущих в памяти самостоятельной жизнью и связанных друг с другом полуистлевшими или полностью развалившимися нитями причино-следственных связей. Когда та или иная научная гипотеза устанавливает какие-то символические опоры в собрании этого научного хлама в голове среднего представителя населения, то такая гипотеза приносит большое облегчение подсознанию, занимает прочное место в человеческой памяти и надолго ею удерживается. Ниже я весьма поверхностно, но показательно коснусь указанной проблемы.
Рассуждая в предыдущем разделе о семье как о самоорганизующейся системе, я заметил, что домашние животные являются полноправными членами такой системы. Многим хозяевам домашних животных, знающим, с какой пластичностью и лёгкостью психика животных встраивается в ауру жилища и межличностных семейных отношений, может показаться, что этой фразой проблема, которую я затронул, исчерпывается. На самом же деле всё далеко не так. Затронутая мною тема необъятна. Она далеко ещё не раскрыта даже в минимальном объёме, и в основном потому, что обычно о животных рассуждают с высоты человеческого интеллекта, снисходительно проливая свет якобы здравого смысла на поведение братьев наших меньших, у которых, как принято считать, интеллекта или вовсе нет, или же он слабо различим, да и то лишь от случая к случаю.
Меня - человека не только любящего, но и искренне уважающего животных за множество уникальных качеств их психики - всегда поражало мнение порой весьма неглупых людей о психике животных. "Да нет же у них никакой психики! - говорили мне эти порой весьма неглупые люди. - У них же нет интеллекта, у них только рефлексы!" И вот так получилось, что эти порой весьма неглупые люди сформировали во мне с молодых юных лет весьма отрицательное отношение к трудам лауреата нобелевской премии, символа советской науки Ивана Петровича Павлова. Конечно же дедушка Павлов передо мной ничем не провинился. Он, как все большие учёные, увлечённо и самозабвенно долбил ту область знания, которую выбрал своей жертвой. И додолбился, став в 1904 году первым российским нобелевским лауреатом.
Взять хотя бы такую немаловажную деталь биографии И.П. Павлова. Более 10 лет потратил он на то, чтобы научиться делать отверстие в желудочно-кишечном тракте собак, которое называлось "фистула", о чём знал в СССР каждый школьник. Освоить такую операцию было исключительно трудно, так как просачивавшийся из кишечника сок переваривал кишечник и брюшную стенку. И.П. Павлов насобачился научился так сшивать кожу и слизистую у собак, вставлять металлические трубки и закрывать их пробками, что эрозия не возникала. Получался чистый пищеварительный сок в любом месте ЖКТ от слюнной железы до толстого кишечника.
Благодаря этому самозабвенно-упорному предварительному труду И.П. Павлов получил возможность поиздеваться над сотнями экспериментальных животных и всё это ради того, чтобы доказать, что они не умеют говорить, не владеют речью, т.е. в терминологии И.П. Павлова не обладают второй сигнальной системой. Утверждение о том, что у животных нет ума (интеллекта), а одни лишь голые рефлексы, выразительно глупо. И в этом И.П. Павлов должен был бы убедиться в первую очередь, имея дело с большим числом умных животных, прощавших И.П. Павлову издевательство над ними ради достижения им методического совершенства.
Как заметил знаменитый систематик-эволюционист Эрнст Майр, ни один организм нельзя считать неудачником эволюции, если он дожил до наших дней. Отсюда: ни в коем случае нельзя оценивать интеллект животных с точки зрения требований, предъявляемых обществом людей к человеческому интеллекту. В принципе, на автомобиле можно ездить и в отсутствии кузова, хотя с кузовом намного удобнее. Говоря об отсутствии у животных второй сигнальной системы, нужно при этом иметь в виду, что может быть им - животным - вторая сигнальная система просто ни к чему, как кузов автомобиля, который не возит, а который возят с собой ради удобства. Иначе они вторую сигнальную систему наэволюционировали бы с такой же эволюционной лёгкостью, как всё остальное, что поддерживает их генетико-биохимико-физиолого-анатомическо-экологическую натуру.
"Наука движется толчками в зависимости от успехов, делаемых методикой", - говорил И.П. Павлов. К сожалению, он был совершенно прав. К успешно разработанной методике, в отличие от древнегреческой практики, в последние сотни лет принято прикладывать философское обоснование, а не наоборот - методическое обоснование к философской методологии. Проще говоря, успех редукционистского подхода требует в первую очередь упорства, к которому ум прикладывается в качестве украшения, а не наоборот. Другим очень важным моментом популярности того или иного учения не где-нибудь, а именно в научной среде, является не столько гениальность научной идеи, сколько темнота средне-статистического представителя населения в вопросе, охватывающем ту область знания, с которой соприкасается эта идея. Чем темнее знания народа, тем почтительнее его отношение к тем учёным, идеи которых не заставляют его чувствовать себя идиотом и хорошо коррелируют с его мировоззрением. Так, вторая сигнальная система была с благодарностью воспринята верующими, убеждёнными в отсутствии у животных души.
Можно привести на эту тему много примеров. Наиболее показательным примером по теме этой книги является коацерватная теория происхождения жизни, выдвинутая А.И. Опариным, выдающимся виталистом и духовным сторонником Трофима Лысенко и Ольги Лепешинской, представлявшими в СССР высшие формы научного маразма. Так же, как идеи И.П. Павлова, идеи А.И. Опарина с радостью и благодарностью воспринял народ, поскольку всё это было эрзацем здравого смысла при полном отсутствии в реальности такового. Теория происхождения жизни, выдвинутая А.И. Опариным, не содержала абсолютно ничего такого, из чего можно было получить даже крохи здравого смысла. Первыми носителями жизни безусловно были не большие-пребольшие бронтозавры, а маленькие-премаленькие бактерии-протобионты. Весь смысл теории А.И. Опарина можно выразить словами: "они были очень маленькие и зародились в бульоне". И всё. И ничего кроме этого.
В реальности снисходительное отношение к умственным способностям животных произошло от религии и поддерживается религией. Религиозные сказки невозможно перенести на животных из-за большого числа принципиальных нестыковок. Само понятие "животные" проистекает из абстракции "живые нечеловеки", в соприкосновении с которой рассыпаются религиозные догмы, построенные на мозаике выдуманных и произвольно наложенных друг на друга сказочных фрагментов. Последние предназначены исключительно для человека, их нельзя объективно зафиксировать и в них нужно только верить. По этой причине любая религия по умолчанию относится к животным агрессивно, хотя скрывает это по понятным причинам представительского характера.
Это относится даже к таким древним религиям, как индуизм, джайнизм, зороастризм, буддизм, которые фетишизируют животных и в которых образ животных встроен в канву мистических ритуалов обслуживания веры. Для этих религий животные были марионетками религиозного кукольного театра, а зрителям с их детской непосредственностью было совершенно безразлично, что эти марионетки и украшения веры ничего общего не имеют с реальными живыми животными, которые с их помощью имитируются. Авраамические религии уже никак не могли рассчитывать на такую детскую нетребовательность верующих. Надо было искать какие-то псевдо-логические объяснения.
Вот один из примеров христианской "логики". Люди, как и животные, - создания Божии, но люди наделены Духом Божьим, а животные - нет. Животные стали жертвой человеческого первородного греха, не ударив при этом лапой об лапу, копытом о копыто, клювом о клюв. "Проклята земля за тебя" (Быт 3:17) - было сказано первому сексуальному проказнику по имени Адам, а животные сотворены из земли (см. Быт 1624-25; 2:19), и, как утверждает христианская религия, проклятие легло на них тяжким бременем, о котором животные не подозревают, поскольку лишены необходимого для этих целей органа подозревания. Люди спасены Христовой жертвой, а животные не спасены. Дальше в развитии этой идеи идёт откровенный нескончаемый бред, поэтому рассуждения о том, куда попадают души животных, у которых души вроде бы и вовсе нет, стараются не особенно выпячивать в теологических изысканиях. Невыигрышная это тема.
У русскоязычного раввина Реувена Пятигорского, который о многих вещах рассуждает здраво не только с позиций иудаизма, но и с общечеловеческих позиций, при затрагивании темы животных, происходит явный переход мыслительного аппарата в режим заглухания. Вот, что он говорит: "Мы (иудаисты - Л.А.) считаем, что животные должны жить в своей среде. Делать из собаки комнатное животное - значит изменить собачью природу, изъяв бедного пса из естественной (sic!) среды обитания. Дом - обитель для человека, нельзя его превращать в неволю для зверей, даже если последние комфортно себя в нём чувствуют". Нельзя дом обращать в неволю для диких мышей и крыс, которые вечно норовят стать домашними животными. Что же касается кошек и собак, то здесь можно только посочувствовать раввину, у которого какие-то замысловатые теологические конструкции полностью выдавили из ума знания о том, что естественная среда обитания этих животных исторически совершенно неотделима от естественной среды обитания человека.
"Есть ещё ряд причин - продолжает Р. Пятигорский. - У нас много детей, поэтому нам не надо сублимировать родительское чувство, перенеся объект привязанности с собственных детей на забавного котёнка или симпатичного щенка." Дальше нервным и беременным читать просто не рекомендуется. А всё из-за того, что раввин в глубине души понимает, что с животных религиозная болтовня, как с гуся вода. И не может же он сказать, что отсюда до сюда он - раввин, а отсюда до сюда - непроходимо глуп по причине отсутствия серьёзных методических указаний.
Что касается ислама, то здесь отношение к животным ещё более странное и агрессивное, чем даже в иудаизме и христианстве. Нет ни малейших следов логики, всё основано на произвольном перемешивании сказочных сюжетов. Вообще, внимательно приглядевшись к проблеме отношения религии к животным, нетрудно обратить внимание на то, что это отношение коррелирует с древностью религий. Чем моложе религия, тем скрытую агрессию труднее на заметить. Причём очень часто клерикалы лично относятся к животным с любовью, как нормальные люди. Но стоит только затронуть тему божественного в отношении к животным, можно явно проследить нежелание эту тему обсужать, равно как и нежелание высказывать на людях живодёрские мысли.
Связано это с тем, что чем моложе религия, тем основательнее должно было бы быть псевдо-логическое обеспечение соединения эклектических фрагментов веры, которые в принципе не могли быть объектами логических связок. В течение столетий и тысячелетий умственный уровень основной массы верующих неизменно рос, и на определённом этапе развития человечества недостаточно было зазубрить, что в прошлых рождениях Будда был кроликом, лебедем, рыбой, птицей, обезьяной, слоном, оленем. Надо было хотя бы вскользь коснуться доказательства того, что Бог вовсе не беспомощен в отношении животных, хотя невооруженным глазом видно, что животные на Бога плевать хотели, он им нисколько не нужен и не страшен. А это очень плохой пример для верующих, которые не должны сомневаться в том, что у Бога всё на учёте, что без божьего благословения тигр не задавит ни одного лишнего оленя.
Мозг животных выполняет несколько основных функций, адекватных целям, диктуемым их физиологией, экологией естественного обитания, а в ряде случаев даже социологией. К набору указанных функций прежде всего необходимо отнести многообразие полуавтономных пакетов мозговой активности, поддерживающих ту или иную физиологическую, анатомическую, сенсорную, экологическую и другую специфику животных. Например, особенности зрения котов в ночное время, процедура дефекации, влючающая тщательно отработанный механизм самодезодорирования, без чего кошачьи не могут незаметно подкрадываться к потенциальной жертве. Собаки, которых человек отбирал в течение многих тысячелетий по их способности охранять жилище, сначала начинают лаять при малейшем шорохе, и только после этого задумываются, а стоило ли из-за этого шороха начинать лаять, заметно снижая интенсивность гавканья после первых заливистых аккордов. Т.е. соответствующий встроенный пакет мозговой активности у них опережает начало аналитической верификации целесообразности проявления такой активности.
Особые пакеты мозговой активности у собак включают в себя привитые дрессировкой фигуры реагирования, для чего дрессировщик использует широкий спектр особенностей даже не столько данной породы, сколько данного конкретного индивида. Те, кто занимался дрессировкой собак, прекрасно знают, что стандартные рекомендации, правила, инструкции являются лишь опорными пунктами активности в направлении дрессуры конкретного животного. Любой опытный дрессировщик в первую очередь ориентируется на особенности индивидуализма дрессируемой особи, которые могут варьировать невероятно широко. Это само собою понятно, поскольку собаки не вовлечены обычно в социальную собачью жизнь, которая в первую очередь должна способствовать деиндивидуализации собачьего "Я". Как, впрочем, и людей. Чтобы в этом убедиться, достаточно понаблюдать за поведением в метро и на улицах Москвы собак, выброшенных из семьи. Стереотипичность поведения бродячих собак хорошо известна.
Другая важная функция мозга домашних животных - это обеспечение коммуникаций с иными животными семьи и с людьми. Здесь возможности и способности животных в большой степени зависят от особенностей их биологии. Если пёс старается выразить свою обращённую к человеку просьбу с помощью мимики тела, глаз, морды, то кот, как правило, пытается диктовать человеку своим поведением, как тот должен себя вести, копируя это его кошачье поведение. Кот может сердито или не очень сердито ругаться. Словом, поведение кошачьих сильно отличается от поведения собачьих. В существенной степени эти отличия основаны на том, что кошачьим намного проще обеспечить себя пропитанием, чем собачьим, в связи с чем последние намного больше зависят от человека и из-за этого проявляют обычно повышенную преданность, соответственно, более лёгкую обучаемость стандартным действиям. Бывают семьи, в которых коты вообще приучены жить без прогулок вне дома. Но в подавляющем большинстве случаев коты требуют предоставить им права ходить по бабам, что одновременно позволяет им поддерживать некоторое чувство независимости от хозяина, добывая мелких животных вне дома.
Весьма распространено явление, когда супруги не всегда могут по выражению лица точно идентифицировать состояние души один другого. А что тогда говорить о способности людей понимать эмоции животных? Когда я принёс в дом Фусю - щенка той-пуделя, то жившая несколько лет в нашей семье чихуахуа Маня на почве ревности не принимала пищу в течение нескольких дней. Потом они стали большими друзьями и, когда Фуся тяжело болел, Маня не находила себе места, она ухаживала за ним. После смерти Фуси у Мани началась тяжелая депрессия и через полгода она скончалась без какой-то видимой болезни. Но в каждодневной практике столь выразительные ситуации встречаются крайне редко. В норме подавляющее большинство владельцев домашних животных очень мало разбирается в их психике, а вот животные являются очень тонкими психологами и их взаимоотношения с людьми и другими животными насыщены нюансами.
Животные обладают врождёнными способностями устанавливать лидерские качества хозяев, тонко дифференцировать суетливых и легко инициирующихся в демонстрации лидерских амбиций членов семьи от таковых, которые обладают истинным, неповерхностным авторитетом и его не афишируют. Со стороны может показаться, что отношение животных к таким сильно психологически отличающимся личностям как бы равнодушно-одинаковое, но это не так. Животные в силу своих биологических особенностей очень тонко разбираются в психологии лидерства. Животным нисколько не затруднительно поддерживать альтернативность в отношении к различным членам семьи. Они порой это выполняют, особенно коты, с блеском.
Отвлекусь от общих рассуждений и расскажу о некоторых из своих котов. Однажды моя лаборантка попросила меня взять на несколько дней котёнка, который попал к ней совершенно случайно. Котёнок остался у нас и быстро вырос в огромного котищу с клыками серийного убийцы, невероятно злыми глазами и когтями патологической длины. Этот страшный угольно-чёрный кот, которого назвали Махмудом, прожил у нас два года. Поскольку днём дома никого не было, я вынужден был приучить Махмуда ходить на унитаз. В процессе приучения к горшку Махмуд меня свирепо возненавидел. Он целыми днями лежал на холодильнике. Когда жена подходила к холодильнику, Махмуд протягивал лапу, выдвигал свои огромные когли и расчёсывал ей волосы. Когда я подходил к холодильнику, Махмуд слегка откидывал голову, его зелёные глаза загорались блеском смертельной ненависти, всё его тело напрягалось в ожидании, когда я отойду от холодильника. Махмуда кормил я. Обычно я клал на полу большую целую рыбу, которую Махмуд ювелирно обрабатывал, не оставляя на костях даже следов мяса. Кроме того Махмуд знал, кто хозяин в доме. По этим причинам Махмуд вынужден был сосуществовать рядом с таким чудовищем, каким он считал меня.
Как-то мы отправлялись в отпуск и я зашёл к соседке с просьбой взять Махмуда на месяц. Эта ещё молодая старая дева с мягким характером в день нашего возвращения из отпуска пришла к нам и обратилась с просьбой оставить Махмуда у неё. Она сказала, что они очень подружились, что Махмуд спит с ней в постели, ходит за ней по квартире, необыкновенно ласков. По её словам она просто не представляет себе жизни без этого животного, поскольку они стали настоящими друзьями. Разумеется, просьбу соседки я удовлетворил и забыл про Махмуда, тем более, что у нас к тому времени появились два борзых щенка. Месяца через два мне понадобилось зайти к соседке. Дверь в её квартиру была приоткрыта, я окликнул её, она мне ответила, я отворил дверь и вошёл на кухню. Махмуд сидел на окне и смотрел на улицу. Меня он поначалу не заметил. Когда я заговорил, Махмуд обернулся, увидел меня и весь преобразился. Он спрыгнул на пол, приблизился ко мне с поднялой лапой и выставленными когтями и непрерывно шипел.
Соседка смотрела на кота широко раскрытыми глазами. Ничего подобного от Махмуда она не ожидала. Махмуд - 100%-ный альфа-самец - идентифицировал во мне конкурирующего альфа-самца. Жизнь рядом со мной была для него невыносима. В доме же соседки он занял соответствующее его природе место. Он стал хозяином дома, преобразился и расцвёл. Он обрёл семью и покой, и тут вдруг появляюсь я с претензией, по его мнению, занять его место, ломать его жизнь, пилить его счастье, отнимать его любимую женщину. Для Махмуда я был страшной угрозой. Он шипел непрерывно, наскакивал на меня и угрожал побоями. Я вынужден был с позором ретироваться.
В один из очень дождливых дней осени 1991 года я, не помню по какой причине, заехал на барахолку Измайловского рынка в Москве. На подходе к рынку я заметил одиноко стоящую женщину, со странно согнутой правой рукой. Никакого товара при ней не было. Когда я проходил мимо неё, то увидел, что в рукаве её помещается котёнок, который с большим интересом разглядывает окрестности. Это был очень породистый голубой персидский котёнок. Я тутже купил его, не торгуясь, спрятал в кармане куртки и помчался домой. Бенцион или просто Беня стал любимым членом нашей семьи. Вскоре он поехал с нами в Чехословакию, потом в ГДР, потом в Мюнхен, потом в Калифорнию.
Лично я был знаком с не менее чем полусотней котов и кошек. И если совершенно одинаковых людей в своей жизни встречал я множество, сплошь и рядом, то одинаковые коты и кошки мне никогда не попадались. Все они были невыразимо индивидуальны. Так, Беня отличался двумя особенностями. Он очень тщательно подвергал исследованию всё, что попадало в дом. На его физиономии выразительно светились вопросы: Что это такое, как оно устроено, как оно работает, для чего это купили?.. Любой прибор - будь то телевизор, настольная лампа, садовый спринклер или клюшка для гольфа - Беня должен был с максимальной тщательностью изучить и не жалел тратить на это всё свободное от спанья время. Этот совершенно неподдельный напряжённый интерес Бени к приборам передать очень трудно. Но это всё выглядело совершенно поразительно. Казалось, что Беня очень страдает оттого, что не владеет человеческой речью и не может задавать вопросы.
Второй особенностью Бени была патологическая страсть к маслинам. Если Бене давали маслину, то он, как горький алкоголик перед приёмом рюмки, на мгновение замирал, рассеянным близоруким взглядом всматриваясь в околомаслинное пространство, после чего вдруг с совершенно неестественной скоростью для степенного флегматика начинал футболить маслину по полу. Он "вёл" маслину как заправский футболист двумя передними лапами и перед каждый очередным броском его задние лапы начинали мелко подрагивать в сладострастном предвкушении очередного рывка всей Бениной натуры. Именно с маслиной в лапах Беня превращался из голубого персидского аристократа в отчаянного шаловливого мальчишку. После того, как у него заканчивались все эндогенные субстраты синтеза АТФ, Беня вдруг замирал, долго с интересом разглядывал потрёпанную маслину так, как-будто только что обнаружил, и начинал её обгладывать, что делал с какой-то подчёркнутой тщательностью. Косточка маслины после бениной обработки буквально блестела полировкой. Однажды я, не успев перенести покупки из гостиной на кухню, оставил завязанный пакет с маслинами на столе. Беня взобрался на стол, что делал в очень редких случаях, разорвал пакет, отобрал из рассыпанной кучи самую большую маслину и начал её футболить по дому.
В Калифорнии в нашем доме появился котёнок типичной вульгарной чёрно-белой породы, очень распространённой в южных штатах. Матроскин - обычный американский короткошерстный котяра - быстро вырос в среднего размера кота, который прожил в нашем доме 15 лет. Это был совершенно необыкновенный кот. Он мог без труда подниматься по трёхметровой гладкой бетонной стене, передвигаться со скоростью звука. Матроскин был гением охотничьего искусства. Каждый день он приносил в дом по зайцу, иногда по два. Часто зайцы были тяжелее самого Матроскина. Кроме зайцев Матроскин складывал на патио тушки мышей, огромных крыс, птиц, ящериц. У добычи он съедал только мозг. Остальное он дарил собакам. Зайчат мы обнаруживали даже у себя под кроватью. Особо дружеские чувства Матроскин питал к нашему доберману Сприму. Он лично приносил ему зайцев, которых Сприм не ел и которых мы ежедневно отправляли в мусорный контейнер. Все собаки нашего дома уважали Матроскина. Он ко всем относился по-дружески, но пресекал поднятием лапы любое проявление фамильярности.
Однако в отношении божьего одуванчика Бени, который не способен был и муху обидеть, Матроскин преображался совершенно непонятным для нас образом. Он признавал превосходство Бени, подходил к нему, склонив голову. А Беня вдруг по совершенно непонятным причинам начинал лупить Матроскина обеими передними лапами, в то время как Матроскин покорно переносил экзекуции и не выражал ни малейшего желания опротестовать, казалось бы, незаслуженное наказание. Отлупив Матроскина, Беня отправлялся отдыхать на диван, а Матроскин приобретал привычное для него выражение лица и вновь превращался в повелителя и благодетеля собак и людей. Он ведь нам тоже приносил зайцев и обращался с нами весьма независимым образом. Боялся или почитал он только Беню и от него терпеливо принимал наказания за какие-то провинности. Если в отношении Махмуда все было нам совершенно понятно, то за какие такие матросскинские грехи Беня его наказывал, мы не смогли бы догадаться не при каких обстоятельствах.
Перечисление функций, которые выполняет мозг домашних животных в автономном моде или в одновременной связке нескольких функций можно продолжить. Но основная функция мозга - база данных и протокол вспоминания - тоже существенно отличается у животных от таковых человека. В течение довольно большого времени в науке существовала непререкаемая уверенность в том, что качество интеллекта пропорционально весу мозга. Здесь, как и в бесчисленном количестве других случаев, здравый смысл стал жертвой отработки методики определения веса мозга и желания решить нерешаемую проблему за счёт её предельного вербального упрощения и максимального освобождения от здравого смысла. Функция мозга, как базы данных, записной книжки безусловно отличается у кота и человека. У кота более простые требования к мозгу. Ему не нужно помнить о том, что на красный свет нельзя переходить дорогу и о том, что 6х6=36, хотя установлено, что пчела умеет считать, несмотря на то, что мозг её весит всего 1 миллиграмм и содержит менее миллиона нервных клеток, то время как человеческий мозг состоит из 85 миллиардов нейронов, а мозг кита - из 200 миллиардов. Интеллектуальные качества мозга зависят от качественной сложности нейронных цепей, а не от их количества, поскольку по не очень пока понятным причинам в мозгу могут наличествовать бесконечные повторения одних и тех же нейронных цепей.
В настоящее время существует уверенность в том, что размер мозга в большой степени зависит от времени вскармливания потомства. Судя по всему, это именно так, поскольку эволюция привела к тому, что ширина таза женщин стала увеличиваться для того, чтобы можно было рожать детей человека с почти сформировавшимся мозгом. Щенки и котята рождаются с несформировавшимся мозгом. Он существенно изменяется в процессе их роста и развития, при длительном вскармливанияи щенят и котят. Все эти особенности нейробиологии различных представителей мира живых существ не поддаются исследованию методом взвешивания мозга. Но идея пропорциональности интеллекта весу мозга глубоко запала в душу человечества своей простотой и по этой причине была популярна весьма длительный период времени.
Оживить научную гипотезу можно, приведя скрупулёзно-точные её научные доказательства, а можно, устранив необходимость скрупулёзных доказательств. Чем темнее народ, тем больше таланта может проявить учёный, сумев проникнуть в душу народную через задний ход. Вторая сигнальная система И.П. Павлова приобрела неотразимую популярность в народе, включая и народ науки, поскольку не входила в противоречие с уверенностью тёмных народных масс в том, что, в отличие от человека, животные не имеют души, хотя, что такое душа, где она помещается, как она функционирует и т.д. не знает никто.
Несложно продемонстрировать, что популярность тех или иных научных теорий среди населения практически никак не коррелирует с научной значимостью этих теорий. Что-то воспринимается людьми близко к сердцу и сохраняется в памяти народной даже после того, как никчёмность этой теории была однозначно доказана. Другие же, порой очень содержательные и полезные с научной точки зрения, гипотезы пролетают, не задерживаясь, мимо интеллекта средне-статистического представителя народных масс. Вопрос этот интересный и, насколько я знаю, неразработанный. Дело в том, что знания, полученные в школе и в высших учебных заведениях откладываются в памяти людей не в виде дискурсивной последовательности доказательств, а в виде абстрактных выводов, которые в итоге превращается в склад символов веры.
Мало кто помнит, почему энергия равна массе умноженной на скорость света в квадрате, но формулу эту помнят практически все. В итоге в памяти образованного человека скапливаются горы цитат, слайдов, афоризмов, энграмм, которые при вспоминании извлекаются в виде фрагментов, живущих в памяти самостоятельной жизнью и связанных друг с другом полуистлевшими или полностью развалившимися нитями причино-следственных связей. Когда та или иная научная гипотеза устанавливает какие-то символические опоры в собрании этого научного хлама в голове среднего представителя населения, то такая гипотеза приносит большое облегчение подсознанию, занимает прочное место в человеческой памяти и надолго ею удерживается. Ниже я весьма поверхностно, но показательно коснусь указанной проблемы.
Рассуждая в предыдущем разделе о семье как о самоорганизующейся системе, я заметил, что домашние животные являются полноправными членами такой системы. Многим хозяевам домашних животных, знающим, с какой пластичностью и лёгкостью психика животных встраивается в ауру жилища и межличностных семейных отношений, может показаться, что этой фразой проблема, которую я затронул, исчерпывается. На самом же деле всё далеко не так. Затронутая мною тема необъятна. Она далеко ещё не раскрыта даже в минимальном объёме, и в основном потому, что обычно о животных рассуждают с высоты человеческого интеллекта, снисходительно проливая свет якобы здравого смысла на поведение братьев наших меньших, у которых, как принято считать, интеллекта или вовсе нет, или же он слабо различим, да и то лишь от случая к случаю.
Меня - человека не только любящего, но и искренне уважающего животных за множество уникальных качеств их психики - всегда поражало мнение порой весьма неглупых людей о психике животных. "Да нет же у них никакой психики! - говорили мне эти порой весьма неглупые люди. - У них же нет интеллекта, у них только рефлексы!" И вот так получилось, что эти порой весьма неглупые люди сформировали во мне с молодых юных лет весьма отрицательное отношение к трудам лауреата нобелевской премии, символа советской науки Ивана Петровича Павлова. Конечно же дедушка Павлов передо мной ничем не провинился. Он, как все большие учёные, увлечённо и самозабвенно долбил ту область знания, которую выбрал своей жертвой. И додолбился, став в 1904 году первым российским нобелевским лауреатом.
Взять хотя бы такую немаловажную деталь биографии И.П. Павлова. Более 10 лет потратил он на то, чтобы научиться делать отверстие в желудочно-кишечном тракте собак, которое называлось "фистула", о чём знал в СССР каждый школьник. Освоить такую операцию было исключительно трудно, так как просачивавшийся из кишечника сок переваривал кишечник и брюшную стенку. И.П. Павлов насобачился научился так сшивать кожу и слизистую у собак, вставлять металлические трубки и закрывать их пробками, что эрозия не возникала. Получался чистый пищеварительный сок в любом месте ЖКТ от слюнной железы до толстого кишечника.
Благодаря этому самозабвенно-упорному предварительному труду И.П. Павлов получил возможность поиздеваться над сотнями экспериментальных животных и всё это ради того, чтобы доказать, что они не умеют говорить, не владеют речью, т.е. в терминологии И.П. Павлова не обладают второй сигнальной системой. Утверждение о том, что у животных нет ума (интеллекта), а одни лишь голые рефлексы, выразительно глупо. И в этом И.П. Павлов должен был бы убедиться в первую очередь, имея дело с большим числом умных животных, прощавших И.П. Павлову издевательство над ними ради достижения им методического совершенства.
Как заметил знаменитый систематик-эволюционист Эрнст Майр, ни один организм нельзя считать неудачником эволюции, если он дожил до наших дней. Отсюда: ни в коем случае нельзя оценивать интеллект животных с точки зрения требований, предъявляемых обществом людей к человеческому интеллекту. В принципе, на автомобиле можно ездить и в отсутствии кузова, хотя с кузовом намного удобнее. Говоря об отсутствии у животных второй сигнальной системы, нужно при этом иметь в виду, что может быть им - животным - вторая сигнальная система просто ни к чему, как кузов автомобиля, который не возит, а который возят с собой ради удобства. Иначе они вторую сигнальную систему наэволюционировали бы с такой же эволюционной лёгкостью, как всё остальное, что поддерживает их генетико-биохимико-физиолого-анатомическо-экологическую натуру.
"Наука движется толчками в зависимости от успехов, делаемых методикой", - говорил И.П. Павлов. К сожалению, он был совершенно прав. К успешно разработанной методике, в отличие от древнегреческой практики, в последние сотни лет принято прикладывать философское обоснование, а не наоборот - методическое обоснование к философской методологии. Проще говоря, успех редукционистского подхода требует в первую очередь упорства, к которому ум прикладывается в качестве украшения, а не наоборот. Другим очень важным моментом популярности того или иного учения не где-нибудь, а именно в научной среде, является не столько гениальность научной идеи, сколько темнота средне-статистического представителя населения в вопросе, охватывающем ту область знания, с которой соприкасается эта идея. Чем темнее знания народа, тем почтительнее его отношение к тем учёным, идеи которых не заставляют его чувствовать себя идиотом и хорошо коррелируют с его мировоззрением. Так, вторая сигнальная система была с благодарностью воспринята верующими, убеждёнными в отсутствии у животных души.
Можно привести на эту тему много примеров. Наиболее показательным примером по теме этой книги является коацерватная теория происхождения жизни, выдвинутая А.И. Опариным, выдающимся виталистом и духовным сторонником Трофима Лысенко и Ольги Лепешинской, представлявшими в СССР высшие формы научного маразма. Так же, как идеи И.П. Павлова, идеи А.И. Опарина с радостью и благодарностью воспринял народ, поскольку всё это было эрзацем здравого смысла при полном отсутствии в реальности такового. Теория происхождения жизни, выдвинутая А.И. Опариным, не содержала абсолютно ничего такого, из чего можно было получить даже крохи здравого смысла. Первыми носителями жизни безусловно были не большие-пребольшие бронтозавры, а маленькие-премаленькие бактерии-протобионты. Весь смысл теории А.И. Опарина можно выразить словами: "они были очень маленькие и зародились в бульоне". И всё. И ничего кроме этого.
В реальности снисходительное отношение к умственным способностям животных произошло от религии и поддерживается религией. Религиозные сказки невозможно перенести на животных из-за большого числа принципиальных нестыковок. Само понятие "животные" проистекает из абстракции "живые нечеловеки", в соприкосновении с которой рассыпаются религиозные догмы, построенные на мозаике выдуманных и произвольно наложенных друг на друга сказочных фрагментов. Последние предназначены исключительно для человека, их нельзя объективно зафиксировать и в них нужно только верить. По этой причине любая религия по умолчанию относится к животным агрессивно, хотя скрывает это по понятным причинам представительского характера.
Это относится даже к таким древним религиям, как индуизм, джайнизм, зороастризм, буддизм, которые фетишизируют животных и в которых образ животных встроен в канву мистических ритуалов обслуживания веры. Для этих религий животные были марионетками религиозного кукольного театра, а зрителям с их детской непосредственностью было совершенно безразлично, что эти марионетки и украшения веры ничего общего не имеют с реальными живыми животными, которые с их помощью имитируются. Авраамические религии уже никак не могли рассчитывать на такую детскую нетребовательность верующих. Надо было искать какие-то псевдо-логические объяснения.
Вот один из примеров христианской "логики". Люди, как и животные, - создания Божии, но люди наделены Духом Божьим, а животные - нет. Животные стали жертвой человеческого первородного греха, не ударив при этом лапой об лапу, копытом о копыто, клювом о клюв. "Проклята земля за тебя" (Быт 3:17) - было сказано первому сексуальному проказнику по имени Адам, а животные сотворены из земли (см. Быт 1624-25; 2:19), и, как утверждает христианская религия, проклятие легло на них тяжким бременем, о котором животные не подозревают, поскольку лишены необходимого для этих целей органа подозревания. Люди спасены Христовой жертвой, а животные не спасены. Дальше в развитии этой идеи идёт откровенный нескончаемый бред, поэтому рассуждения о том, куда попадают души животных, у которых души вроде бы и вовсе нет, стараются не особенно выпячивать в теологических изысканиях. Невыигрышная это тема.
У русскоязычного раввина Реувена Пятигорского, который о многих вещах рассуждает здраво не только с позиций иудаизма, но и с общечеловеческих позиций, при затрагивании темы животных, происходит явный переход мыслительного аппарата в режим заглухания. Вот, что он говорит: "Мы (иудаисты - Л.А.) считаем, что животные должны жить в своей среде. Делать из собаки комнатное животное - значит изменить собачью природу, изъяв бедного пса из естественной (sic!) среды обитания. Дом - обитель для человека, нельзя его превращать в неволю для зверей, даже если последние комфортно себя в нём чувствуют". Нельзя дом обращать в неволю для диких мышей и крыс, которые вечно норовят стать домашними животными. Что же касается кошек и собак, то здесь можно только посочувствовать раввину, у которого какие-то замысловатые теологические конструкции полностью выдавили из ума знания о том, что естественная среда обитания этих животных исторически совершенно неотделима от естественной среды обитания человека.
"Есть ещё ряд причин - продолжает Р. Пятигорский. - У нас много детей, поэтому нам не надо сублимировать родительское чувство, перенеся объект привязанности с собственных детей на забавного котёнка или симпатичного щенка." Дальше нервным и беременным читать просто не рекомендуется. А всё из-за того, что раввин в глубине души понимает, что с животных религиозная болтовня, как с гуся вода. И не может же он сказать, что отсюда до сюда он - раввин, а отсюда до сюда - непроходимо глуп по причине отсутствия серьёзных методических указаний.
Что касается ислама, то здесь отношение к животным ещё более странное и агрессивное, чем даже в иудаизме и христианстве. Нет ни малейших следов логики, всё основано на произвольном перемешивании сказочных сюжетов. Вообще, внимательно приглядевшись к проблеме отношения религии к животным, нетрудно обратить внимание на то, что это отношение коррелирует с древностью религий. Чем моложе религия, тем скрытую агрессию труднее на заметить. Причём очень часто клерикалы лично относятся к животным с любовью, как нормальные люди. Но стоит только затронуть тему божественного в отношении к животным, можно явно проследить нежелание эту тему обсужать, равно как и нежелание высказывать на людях живодёрские мысли.
Связано это с тем, что чем моложе религия, тем основательнее должно было бы быть псевдо-логическое обеспечение соединения эклектических фрагментов веры, которые в принципе не могли быть объектами логических связок. В течение столетий и тысячелетий умственный уровень основной массы верующих неизменно рос, и на определённом этапе развития человечества недостаточно было зазубрить, что в прошлых рождениях Будда был кроликом, лебедем, рыбой, птицей, обезьяной, слоном, оленем. Надо было хотя бы вскользь коснуться доказательства того, что Бог вовсе не беспомощен в отношении животных, хотя невооруженным глазом видно, что животные на Бога плевать хотели, он им нисколько не нужен и не страшен. А это очень плохой пример для верующих, которые не должны сомневаться в том, что у Бога всё на учёте, что без божьего благословения тигр не задавит ни одного лишнего оленя.
Мозг животных выполняет несколько основных функций, адекватных целям, диктуемым их физиологией, экологией естественного обитания, а в ряде случаев даже социологией. К набору указанных функций прежде всего необходимо отнести многообразие полуавтономных пакетов мозговой активности, поддерживающих ту или иную физиологическую, анатомическую, сенсорную, экологическую и другую специфику животных. Например, особенности зрения котов в ночное время, процедура дефекации, влючающая тщательно отработанный механизм самодезодорирования, без чего кошачьи не могут незаметно подкрадываться к потенциальной жертве. Собаки, которых человек отбирал в течение многих тысячелетий по их способности охранять жилище, сначала начинают лаять при малейшем шорохе, и только после этого задумываются, а стоило ли из-за этого шороха начинать лаять, заметно снижая интенсивность гавканья после первых заливистых аккордов. Т.е. соответствующий встроенный пакет мозговой активности у них опережает начало аналитической верификации целесообразности проявления такой активности.
Особые пакеты мозговой активности у собак включают в себя привитые дрессировкой фигуры реагирования, для чего дрессировщик использует широкий спектр особенностей даже не столько данной породы, сколько данного конкретного индивида. Те, кто занимался дрессировкой собак, прекрасно знают, что стандартные рекомендации, правила, инструкции являются лишь опорными пунктами активности в направлении дрессуры конкретного животного. Любой опытный дрессировщик в первую очередь ориентируется на особенности индивидуализма дрессируемой особи, которые могут варьировать невероятно широко. Это само собою понятно, поскольку собаки не вовлечены обычно в социальную собачью жизнь, которая в первую очередь должна способствовать деиндивидуализации собачьего "Я". Как, впрочем, и людей. Чтобы в этом убедиться, достаточно понаблюдать за поведением в метро и на улицах Москвы собак, выброшенных из семьи. Стереотипичность поведения бродячих собак хорошо известна.
Другая важная функция мозга домашних животных - это обеспечение коммуникаций с иными животными семьи и с людьми. Здесь возможности и способности животных в большой степени зависят от особенностей их биологии. Если пёс старается выразить свою обращённую к человеку просьбу с помощью мимики тела, глаз, морды, то кот, как правило, пытается диктовать человеку своим поведением, как тот должен себя вести, копируя это его кошачье поведение. Кот может сердито или не очень сердито ругаться. Словом, поведение кошачьих сильно отличается от поведения собачьих. В существенной степени эти отличия основаны на том, что кошачьим намного проще обеспечить себя пропитанием, чем собачьим, в связи с чем последние намного больше зависят от человека и из-за этого проявляют обычно повышенную преданность, соответственно, более лёгкую обучаемость стандартным действиям. Бывают семьи, в которых коты вообще приучены жить без прогулок вне дома. Но в подавляющем большинстве случаев коты требуют предоставить им права ходить по бабам, что одновременно позволяет им поддерживать некоторое чувство независимости от хозяина, добывая мелких животных вне дома.
Весьма распространено явление, когда супруги не всегда могут по выражению лица точно идентифицировать состояние души один другого. А что тогда говорить о способности людей понимать эмоции животных? Когда я принёс в дом Фусю - щенка той-пуделя, то жившая несколько лет в нашей семье чихуахуа Маня на почве ревности не принимала пищу в течение нескольких дней. Потом они стали большими друзьями и, когда Фуся тяжело болел, Маня не находила себе места, она ухаживала за ним. После смерти Фуси у Мани началась тяжелая депрессия и через полгода она скончалась без какой-то видимой болезни. Но в каждодневной практике столь выразительные ситуации встречаются крайне редко. В норме подавляющее большинство владельцев домашних животных очень мало разбирается в их психике, а вот животные являются очень тонкими психологами и их взаимоотношения с людьми и другими животными насыщены нюансами.
Животные обладают врождёнными способностями устанавливать лидерские качества хозяев, тонко дифференцировать суетливых и легко инициирующихся в демонстрации лидерских амбиций членов семьи от таковых, которые обладают истинным, неповерхностным авторитетом и его не афишируют. Со стороны может показаться, что отношение животных к таким сильно психологически отличающимся личностям как бы равнодушно-одинаковое, но это не так. Животные в силу своих биологических особенностей очень тонко разбираются в психологии лидерства. Животным нисколько не затруднительно поддерживать альтернативность в отношении к различным членам семьи. Они порой это выполняют, особенно коты, с блеском.
Отвлекусь от общих рассуждений и расскажу о некоторых из своих котов. Однажды моя лаборантка попросила меня взять на несколько дней котёнка, который попал к ней совершенно случайно. Котёнок остался у нас и быстро вырос в огромного котищу с клыками серийного убийцы, невероятно злыми глазами и когтями патологической длины. Этот страшный угольно-чёрный кот, которого назвали Махмудом, прожил у нас два года. Поскольку днём дома никого не было, я вынужден был приучить Махмуда ходить на унитаз. В процессе приучения к горшку Махмуд меня свирепо возненавидел. Он целыми днями лежал на холодильнике. Когда жена подходила к холодильнику, Махмуд протягивал лапу, выдвигал свои огромные когли и расчёсывал ей волосы. Когда я подходил к холодильнику, Махмуд слегка откидывал голову, его зелёные глаза загорались блеском смертельной ненависти, всё его тело напрягалось в ожидании, когда я отойду от холодильника. Махмуда кормил я. Обычно я клал на полу большую целую рыбу, которую Махмуд ювелирно обрабатывал, не оставляя на костях даже следов мяса. Кроме того Махмуд знал, кто хозяин в доме. По этим причинам Махмуд вынужден был сосуществовать рядом с таким чудовищем, каким он считал меня.
Как-то мы отправлялись в отпуск и я зашёл к соседке с просьбой взять Махмуда на месяц. Эта ещё молодая старая дева с мягким характером в день нашего возвращения из отпуска пришла к нам и обратилась с просьбой оставить Махмуда у неё. Она сказала, что они очень подружились, что Махмуд спит с ней в постели, ходит за ней по квартире, необыкновенно ласков. По её словам она просто не представляет себе жизни без этого животного, поскольку они стали настоящими друзьями. Разумеется, просьбу соседки я удовлетворил и забыл про Махмуда, тем более, что у нас к тому времени появились два борзых щенка. Месяца через два мне понадобилось зайти к соседке. Дверь в её квартиру была приоткрыта, я окликнул её, она мне ответила, я отворил дверь и вошёл на кухню. Махмуд сидел на окне и смотрел на улицу. Меня он поначалу не заметил. Когда я заговорил, Махмуд обернулся, увидел меня и весь преобразился. Он спрыгнул на пол, приблизился ко мне с поднялой лапой и выставленными когтями и непрерывно шипел.
Соседка смотрела на кота широко раскрытыми глазами. Ничего подобного от Махмуда она не ожидала. Махмуд - 100%-ный альфа-самец - идентифицировал во мне конкурирующего альфа-самца. Жизнь рядом со мной была для него невыносима. В доме же соседки он занял соответствующее его природе место. Он стал хозяином дома, преобразился и расцвёл. Он обрёл семью и покой, и тут вдруг появляюсь я с претензией, по его мнению, занять его место, ломать его жизнь, пилить его счастье, отнимать его любимую женщину. Для Махмуда я был страшной угрозой. Он шипел непрерывно, наскакивал на меня и угрожал побоями. Я вынужден был с позором ретироваться.
В один из очень дождливых дней осени 1991 года я, не помню по какой причине, заехал на барахолку Измайловского рынка в Москве. На подходе к рынку я заметил одиноко стоящую женщину, со странно согнутой правой рукой. Никакого товара при ней не было. Когда я проходил мимо неё, то увидел, что в рукаве её помещается котёнок, который с большим интересом разглядывает окрестности. Это был очень породистый голубой персидский котёнок. Я тутже купил его, не торгуясь, спрятал в кармане куртки и помчался домой. Бенцион или просто Беня стал любимым членом нашей семьи. Вскоре он поехал с нами в Чехословакию, потом в ГДР, потом в Мюнхен, потом в Калифорнию.
Лично я был знаком с не менее чем полусотней котов и кошек. И если совершенно одинаковых людей в своей жизни встречал я множество, сплошь и рядом, то одинаковые коты и кошки мне никогда не попадались. Все они были невыразимо индивидуальны. Так, Беня отличался двумя особенностями. Он очень тщательно подвергал исследованию всё, что попадало в дом. На его физиономии выразительно светились вопросы: Что это такое, как оно устроено, как оно работает, для чего это купили?.. Любой прибор - будь то телевизор, настольная лампа, садовый спринклер или клюшка для гольфа - Беня должен был с максимальной тщательностью изучить и не жалел тратить на это всё свободное от спанья время. Этот совершенно неподдельный напряжённый интерес Бени к приборам передать очень трудно. Но это всё выглядело совершенно поразительно. Казалось, что Беня очень страдает оттого, что не владеет человеческой речью и не может задавать вопросы.
Второй особенностью Бени была патологическая страсть к маслинам. Если Бене давали маслину, то он, как горький алкоголик перед приёмом рюмки, на мгновение замирал, рассеянным близоруким взглядом всматриваясь в околомаслинное пространство, после чего вдруг с совершенно неестественной скоростью для степенного флегматика начинал футболить маслину по полу. Он "вёл" маслину как заправский футболист двумя передними лапами и перед каждый очередным броском его задние лапы начинали мелко подрагивать в сладострастном предвкушении очередного рывка всей Бениной натуры. Именно с маслиной в лапах Беня превращался из голубого персидского аристократа в отчаянного шаловливого мальчишку. После того, как у него заканчивались все эндогенные субстраты синтеза АТФ, Беня вдруг замирал, долго с интересом разглядывал потрёпанную маслину так, как-будто только что обнаружил, и начинал её обгладывать, что делал с какой-то подчёркнутой тщательностью. Косточка маслины после бениной обработки буквально блестела полировкой. Однажды я, не успев перенести покупки из гостиной на кухню, оставил завязанный пакет с маслинами на столе. Беня взобрался на стол, что делал в очень редких случаях, разорвал пакет, отобрал из рассыпанной кучи самую большую маслину и начал её футболить по дому.
В Калифорнии в нашем доме появился котёнок типичной вульгарной чёрно-белой породы, очень распространённой в южных штатах. Матроскин - обычный американский короткошерстный котяра - быстро вырос в среднего размера кота, который прожил в нашем доме 15 лет. Это был совершенно необыкновенный кот. Он мог без труда подниматься по трёхметровой гладкой бетонной стене, передвигаться со скоростью звука. Матроскин был гением охотничьего искусства. Каждый день он приносил в дом по зайцу, иногда по два. Часто зайцы были тяжелее самого Матроскина. Кроме зайцев Матроскин складывал на патио тушки мышей, огромных крыс, птиц, ящериц. У добычи он съедал только мозг. Остальное он дарил собакам. Зайчат мы обнаруживали даже у себя под кроватью. Особо дружеские чувства Матроскин питал к нашему доберману Сприму. Он лично приносил ему зайцев, которых Сприм не ел и которых мы ежедневно отправляли в мусорный контейнер. Все собаки нашего дома уважали Матроскина. Он ко всем относился по-дружески, но пресекал поднятием лапы любое проявление фамильярности.
Однако в отношении божьего одуванчика Бени, который не способен был и муху обидеть, Матроскин преображался совершенно непонятным для нас образом. Он признавал превосходство Бени, подходил к нему, склонив голову. А Беня вдруг по совершенно непонятным причинам начинал лупить Матроскина обеими передними лапами, в то время как Матроскин покорно переносил экзекуции и не выражал ни малейшего желания опротестовать, казалось бы, незаслуженное наказание. Отлупив Матроскина, Беня отправлялся отдыхать на диван, а Матроскин приобретал привычное для него выражение лица и вновь превращался в повелителя и благодетеля собак и людей. Он ведь нам тоже приносил зайцев и обращался с нами весьма независимым образом. Боялся или почитал он только Беню и от него терпеливо принимал наказания за какие-то провинности. Если в отношении Махмуда все было нам совершенно понятно, то за какие такие матросскинские грехи Беня его наказывал, мы не смогли бы догадаться не при каких обстоятельствах.
Перечисление функций, которые выполняет мозг домашних животных в автономном моде или в одновременной связке нескольких функций можно продолжить. Но основная функция мозга - база данных и протокол вспоминания - тоже существенно отличается у животных от таковых человека. В течение довольно большого времени в науке существовала непререкаемая уверенность в том, что качество интеллекта пропорционально весу мозга. Здесь, как и в бесчисленном количестве других случаев, здравый смысл стал жертвой отработки методики определения веса мозга и желания решить нерешаемую проблему за счёт её предельного вербального упрощения и максимального освобождения от здравого смысла. Функция мозга, как базы данных, записной книжки безусловно отличается у кота и человека. У кота более простые требования к мозгу. Ему не нужно помнить о том, что на красный свет нельзя переходить дорогу и о том, что 6х6=36, хотя установлено, что пчела умеет считать, несмотря на то, что мозг её весит всего 1 миллиграмм и содержит менее миллиона нервных клеток, то время как человеческий мозг состоит из 85 миллиардов нейронов, а мозг кита - из 200 миллиардов. Интеллектуальные качества мозга зависят от качественной сложности нейронных цепей, а не от их количества, поскольку по не очень пока понятным причинам в мозгу могут наличествовать бесконечные повторения одних и тех же нейронных цепей.
В настоящее время существует уверенность в том, что размер мозга в большой степени зависит от времени вскармливания потомства. Судя по всему, это именно так, поскольку эволюция привела к тому, что ширина таза женщин стала увеличиваться для того, чтобы можно было рожать детей человека с почти сформировавшимся мозгом. Щенки и котята рождаются с несформировавшимся мозгом. Он существенно изменяется в процессе их роста и развития, при длительном вскармливанияи щенят и котят. Все эти особенности нейробиологии различных представителей мира живых существ не поддаются исследованию методом взвешивания мозга. Но идея пропорциональности интеллекта весу мозга глубоко запала в душу человечества своей простотой и по этой причине была популярна весьма длительный период времени.
Оживить научную гипотезу можно, приведя скрупулёзно-точные её научные доказательства, а можно, устранив необходимость скрупулёзных доказательств. Чем темнее народ, тем больше таланта может проявить учёный, сумев проникнуть в душу народную через задний ход. Вторая сигнальная система И.П. Павлова приобрела неотразимую популярность в народе, включая и народ науки, поскольку не входила в противоречие с уверенностью тёмных народных масс в том, что, в отличие от человека, животные не имеют души, хотя, что такое душа, где она помещается, как она функционирует и т.д. не знает никто.