Что такое жизнь и как она возникла? III-1. Возрождение витализма
III-1. Возрождение витализма
С древнейших и до нынешних времён любая попытка ответить на вопрос о том, как возник окружающий нас мир и мы сами, неизбежно упиралась в интеллектуальный барьер, не поддающийся реальному осмыслению и преодолению. Этот барьер представляет собой различные ипостаси сверхъестественного чуда творения и покоится на фундаменте религии и/или витализма. Витализм и религия представляют собой всевозможные проявления рациональной и ирациональной веры. В первом случае имеется ввиду, как правило, не сочетающаяся с логикой готовность поверить в вероятность или невероятность тех или иных событий. Например, вопреки всем расчётам поверить в вероятность абсолютной невероятности спонтанного возникновения жизни на Земле из случайно ни с того, ни с сего "поумневшей" нуклеиновой кислоты.
Во втором случае проявляется иной характер подчинённости разума вере. Это - убеждённость в существовании параллельного мира, качественно иного в сравнении с нашим обычным. Этот параллельный мир, полностью или частично не подчиняется известным и признанным физическим законам, основанным на способности постоянно совершенствующихся аналитических устройств получать всё более ценную и детальную информацию о микро- и макрокосмосе, и на возможности учёных адекватно логически обрабатывать и абстрагировать эту информацию. Вектор расширения и углубления научного знания для ирационально верующих имеет второстепенное значение и неспособен повлиять на их мировоззрение в тех случаях, когда даже в несущественных деталях противоречит вере.
И религия, и витализм представляют собой особый способ осознания мира, вытекающий из факультативной или облигатной осознанной или интуитивно воспринимаемой веры в сверхъестественные силы. Витализм основан на вере в наличие в живых телах особых факторов, отсутствующих в неживых сущностях. Религия же связана с признанием человеком сверхестественной реальности, на которую он должен определенным образом ориентировать свою жизнь. Последнее обстоятельство определяет различие между витализмом и религией, поскольку можно быть виталистом, одновременно не верующим в божественного Творца, а можно быть, как Луи Пастер, блестящим учёным, развенчавшим традиционную форму витализма, и одновременно веровавшим в божественное происхождение окружающего нас мира. Религия и витализм, между тем, гносеологически - явления близкородственные, поскольку предполагают веру в недетерминированную спонтанность возникновения тех или иных явлений в окружающем нас мире.
Подавляющее большинство наших древних предков верило в спонтанность чудесных превращений в природе, как в нечто само собою разумеющееся. Наши в большинстве своём религиозные древние предки на почве тотального неведения конкретных законов живой и неживой природы были поголовными виталистами. В древних индийских и китайских рукописях приводятся сведения о том, как из воды, грязи и гниющих остатков возникают различные живые существа. Подобные же сведения сообщают египетские иероглифы и клинописи Древнего Вавилона. В спонтанном зарождении живых существ из неживых материалов не сомневались мыслители Древнего Рима и Древней Греции. В отличие от восточных цивилизаций, для которых характерным было теологическое толкование происхождения жизни, у древних греков было практически полное отсутствие религиозного подтекста в объяснении факта того, что те или иные существа, включая человекоподобных богов, способны самозарождаться буквально из ничего. Иными словами, в Древней Греции витализм не был необратимо и жестко связан с религией, поскольку отсутствие достаточного знания не влияло на наличие достаточной веры. Сегодня мы сталкиваемся с совершенно обратной ситуацией: наличие избыточного знания коррелирует с изменением качества веры.
Здесь имеет смысл обратить внимание на то, что при расширенном толковании к виталистам можно отнести представителей и других философских и религиозных течений, например, агностиков, панентеистов, джайнистов и др. Так, например, агностики убеждены в том, что первичное начало явлений и сущностей, включая и жизненную силу, неизвестно, поскольку не может быть познано. Панентеисты рассматривают Божественное, как совмещение трансцендентного и имманантного свойств окружающего нас мира, т.е. допускают взаимодополнительность веры и разума, науки и религии, сохранение жизненной силы в косной среде. Джайнизм же утверждает, что любое существо является вечной душой - бессмертной жизненной силой, что полностью противоречит всему накопленному научному знанию, поскольку "душа" является чисто религиозным понятием, неспособным к существованию в реальном физическом мире и тем более к переселению в мифический загробный мир.
Религия и витализм интерферируют в науке сложнейшим образом и, хотя их вклад в эволюцию форм познания различен, роль религии и витализма в деструкции механизмов рационального познания современной науки неуклонно сближается. Когда полтора столетия тому назад Луи Пастер, казалось бы, покончил навсегда с витализмом, никто не предполагал, что вскоре витализм и религия займут очень серьёзные позиции в структуре научного знания и до предела осложнят проблемы демаркации в ряде областей биологической науки. После того, как Л.Пастер доказал верность принципа Франческо Реди (1626-1698), предположившего, что всякий живой организм происходит только от другого живого организма, после того, как подавляющее большинство учёных пришло к выводу, что между живой и косной материей на химическом уровне нет непреодолимой грани, как ни странно, окрепла роль религии в науки и началось возрождение витализма, который в отличие от вульгарного витализма наших предков, основанного на тотальном незнании законов биологии, химии и физики, сегодня имеет смысл назвать "научным витализмом".
Мало кто осознаёт, что научный витализм занимает всё более прочные позиции в современной науке, растёт вклад и религиозной интерпретации современного знания. В обоих случаях определяющую роль играет состояние научных знаний о происхождении и эволюции жизни на Земле. И физики, и биологи всё яснее начинают представлять, что чудо творения и эволюции жизни на Земле необъяснимо с позиции современного эмпирического и теоретического уровня знаний. И компатибилисты, которые утверждают, что наука и богословие совместимы, и учёные, для которых недопустимо признаться в вере в Бога, придумавшего и создавшего всё то, что они не могут объяснить, как это ни странно, сближают свои мировоззренческие позиции. Началом этапа реанимации витализма (научной формы витализма) следует считать 3 мая 1924 года, когда на собрании Русского ботанического общества выступил А.И.Опарин с докладом "О возникновении жизни", в котором предложил "теорию" возникновения жизни из бульона органических веществ.
С древнейших и до нынешних времён любая попытка ответить на вопрос о том, как возник окружающий нас мир и мы сами, неизбежно упиралась в интеллектуальный барьер, не поддающийся реальному осмыслению и преодолению. Этот барьер представляет собой различные ипостаси сверхъестественного чуда творения и покоится на фундаменте религии и/или витализма. Витализм и религия представляют собой всевозможные проявления рациональной и ирациональной веры. В первом случае имеется ввиду, как правило, не сочетающаяся с логикой готовность поверить в вероятность или невероятность тех или иных событий. Например, вопреки всем расчётам поверить в вероятность абсолютной невероятности спонтанного возникновения жизни на Земле из случайно ни с того, ни с сего "поумневшей" нуклеиновой кислоты.
Во втором случае проявляется иной характер подчинённости разума вере. Это - убеждённость в существовании параллельного мира, качественно иного в сравнении с нашим обычным. Этот параллельный мир, полностью или частично не подчиняется известным и признанным физическим законам, основанным на способности постоянно совершенствующихся аналитических устройств получать всё более ценную и детальную информацию о микро- и макрокосмосе, и на возможности учёных адекватно логически обрабатывать и абстрагировать эту информацию. Вектор расширения и углубления научного знания для ирационально верующих имеет второстепенное значение и неспособен повлиять на их мировоззрение в тех случаях, когда даже в несущественных деталях противоречит вере.
И религия, и витализм представляют собой особый способ осознания мира, вытекающий из факультативной или облигатной осознанной или интуитивно воспринимаемой веры в сверхъестественные силы. Витализм основан на вере в наличие в живых телах особых факторов, отсутствующих в неживых сущностях. Религия же связана с признанием человеком сверхестественной реальности, на которую он должен определенным образом ориентировать свою жизнь. Последнее обстоятельство определяет различие между витализмом и религией, поскольку можно быть виталистом, одновременно не верующим в божественного Творца, а можно быть, как Луи Пастер, блестящим учёным, развенчавшим традиционную форму витализма, и одновременно веровавшим в божественное происхождение окружающего нас мира. Религия и витализм, между тем, гносеологически - явления близкородственные, поскольку предполагают веру в недетерминированную спонтанность возникновения тех или иных явлений в окружающем нас мире.
Подавляющее большинство наших древних предков верило в спонтанность чудесных превращений в природе, как в нечто само собою разумеющееся. Наши в большинстве своём религиозные древние предки на почве тотального неведения конкретных законов живой и неживой природы были поголовными виталистами. В древних индийских и китайских рукописях приводятся сведения о том, как из воды, грязи и гниющих остатков возникают различные живые существа. Подобные же сведения сообщают египетские иероглифы и клинописи Древнего Вавилона. В спонтанном зарождении живых существ из неживых материалов не сомневались мыслители Древнего Рима и Древней Греции. В отличие от восточных цивилизаций, для которых характерным было теологическое толкование происхождения жизни, у древних греков было практически полное отсутствие религиозного подтекста в объяснении факта того, что те или иные существа, включая человекоподобных богов, способны самозарождаться буквально из ничего. Иными словами, в Древней Греции витализм не был необратимо и жестко связан с религией, поскольку отсутствие достаточного знания не влияло на наличие достаточной веры. Сегодня мы сталкиваемся с совершенно обратной ситуацией: наличие избыточного знания коррелирует с изменением качества веры.
Здесь имеет смысл обратить внимание на то, что при расширенном толковании к виталистам можно отнести представителей и других философских и религиозных течений, например, агностиков, панентеистов, джайнистов и др. Так, например, агностики убеждены в том, что первичное начало явлений и сущностей, включая и жизненную силу, неизвестно, поскольку не может быть познано. Панентеисты рассматривают Божественное, как совмещение трансцендентного и имманантного свойств окружающего нас мира, т.е. допускают взаимодополнительность веры и разума, науки и религии, сохранение жизненной силы в косной среде. Джайнизм же утверждает, что любое существо является вечной душой - бессмертной жизненной силой, что полностью противоречит всему накопленному научному знанию, поскольку "душа" является чисто религиозным понятием, неспособным к существованию в реальном физическом мире и тем более к переселению в мифический загробный мир.
Религия и витализм интерферируют в науке сложнейшим образом и, хотя их вклад в эволюцию форм познания различен, роль религии и витализма в деструкции механизмов рационального познания современной науки неуклонно сближается. Когда полтора столетия тому назад Луи Пастер, казалось бы, покончил навсегда с витализмом, никто не предполагал, что вскоре витализм и религия займут очень серьёзные позиции в структуре научного знания и до предела осложнят проблемы демаркации в ряде областей биологической науки. После того, как Л.Пастер доказал верность принципа Франческо Реди (1626-1698), предположившего, что всякий живой организм происходит только от другого живого организма, после того, как подавляющее большинство учёных пришло к выводу, что между живой и косной материей на химическом уровне нет непреодолимой грани, как ни странно, окрепла роль религии в науки и началось возрождение витализма, который в отличие от вульгарного витализма наших предков, основанного на тотальном незнании законов биологии, химии и физики, сегодня имеет смысл назвать "научным витализмом".
Мало кто осознаёт, что научный витализм занимает всё более прочные позиции в современной науке, растёт вклад и религиозной интерпретации современного знания. В обоих случаях определяющую роль играет состояние научных знаний о происхождении и эволюции жизни на Земле. И физики, и биологи всё яснее начинают представлять, что чудо творения и эволюции жизни на Земле необъяснимо с позиции современного эмпирического и теоретического уровня знаний. И компатибилисты, которые утверждают, что наука и богословие совместимы, и учёные, для которых недопустимо признаться в вере в Бога, придумавшего и создавшего всё то, что они не могут объяснить, как это ни странно, сближают свои мировоззренческие позиции. Началом этапа реанимации витализма (научной формы витализма) следует считать 3 мая 1924 года, когда на собрании Русского ботанического общества выступил А.И.Опарин с докладом "О возникновении жизни", в котором предложил "теорию" возникновения жизни из бульона органических веществ.