Что такое жизнь и как она возникла? 2-11-2. Конгруэнтность причинностей
2-11-2. Конгруэнтность причинностей
Первая же фраза цитированной в предыдущей главе статьи подтверждает высказанное мною мнение о переходе науки о происхождении жизни на Земле в состояние неадекватной психопатической метастабильности. Цитирую ещё раз этот бессмысленный набор терминов, который, как утверждается в опубликованной в журнале "Nature"статье, имеет отношение к зарождению живых существ на планете Земля: "Два взаимосвязанных алюминиевых сосуда в лаборатории Майка Рассела можно назвать биологическим аналогом ускорителя частиц... Предназначен этот "ускоритель",.. чтобы подтвердить гипотезы Майка насчёт того, как геология "породила" биологию...
Рассел считает, что, если в его экспериментах появится хоть что-то в промежутке между «смолой» и бактерией E. coli, то их уже можно будет считать не напрасными.
" И этот поток сознания демонстрировался на полном серьёзе на страницах респектабельного научного журнала не 300, а всего три года тому назад!
Научное знание в отличие от искусства является интерсубъективным. Это значит, что логика учёного или логика целой научной школы лишь на некоторый период может создать иллюзию научности знания, если она в реальности отсутствует. Так, например, существование метеоритов, которые никогда не переставали падать на Землю и которые можно было пощупать ещё горячими непосредственно после падения, ведущими академиками XVIII века не признавалось. В 1790 году Парижская академия наук приняла решение не рассматривать впредь сообщения о падении камней с неба, как о явлении невозможном. Во многих музеях того времени метеориты были изъяты из коллекций, чтобы "не сделать музеи посмешищем". Таким образом, даже мнение синклита французских академиков оказалось в резком противоречии с элементарно верифицируемым научным знанием, а что уж говорить об отдельных научных авторитетах?!
В проблеме происхождения жизни на Земле критерии научности знания имеют резко выраженную специфику, которой я в некоторой степени касался в предыдущих главах. По понятным причинам научность теории происхождения невозможно оценить по Карлу Попперу, поскольку исследования в этой области строятся на основе нефальсифицируемых гипотез. Равно как и прочие критерии научности могут здесь оказаться абсолютно неприменимыми. Так, например, на ранних стадиях эволюции химии прогенотов масштаб времени был несравним с масштабом времени функционирования раннебиологических форм, не говоря уже о современных формах жизни. Эта несравнимость масштабов была вызвана тем, что протекание отдельных реакций не было консолидировано в том, что мы объединяем понятием "метаболизм". Все реакции протекали не в кинетической, а диффузионной области, и чрезвычайно медленное накопление больших объёмов предшественников химической реакции никак не коррелировало ни со скоростью их превращения в конечные продукты, ни с самой вероятностью такого превращения.
Одним из важнейших критериев научного знания является его систематизированность. Если иметь ввиду субъекты causa materialis и causa formalis, то здесь уместно привести сравнение с коллекционированием названий городов, которые ещё не удалось посетить. То, из чего произошли живые клетки, в настоящее время систематизации по понятным причинам не подлежит. Научное знание как система имеет определенную структуру, которую формируют факты, эмпирические данные, теории, мировоззренческие корреляции. Если создаваемая картина происхождения жизни не содержит вкраплений недетерминированных спонтанностей в виде производства бактерий с помощью двух взаимосвязанных алюминивых сосудов или гиперциклов, саморождающих жизнь, то это уже представляет собой серьёзную заявку на научность гипотезы.
Повторяю, не спонтанность сама по себе является неприемлемой в создании знания, претендующего на научность, а необъясненная с помощью накопленного человечеством знания причина спонтанности. Но, как продемонстрировано выше в примере с ненаучностью падения камней с неба, объяснения причин спонтанности могут быть ложными даже в том случае, если признаны важными научными авторитетами.
Существенно важным критерием научности знания является его непротиворечивость, соответствие экспериментальным данным, предсказательная сила. Но в таком случае скудость научных знаний и экспериментальных фактов в той или иной конкретной области будут приводить к автоматическому повышению непротиворечивости и научности выдвигаемых гипотез, а также доверительности навязываемой учёным или коллективом учёных картины мира, с чем согласиться принципиально невозможно. Указанные обстоятельства при рассмотрении научных сценариев происхождения жизни играют особо важную роль . По этой причине имеет смысл предложить некоторые ограничения в оценке степени научности, которые были бы неспособны нанести ущерб истинно научному знанию и создавали бы одновременно эффективные барьеры для распространения знания ложного. Такие ограничения рассматривались уже Аристотелем, однако в силу ряда объективных обстоятельств ни Аристотелем, ни потомками не была дана им адекватная оценка.
Критикуя Платона, находившего формальную причину всего существующего в идеях, Аристотель обращал внимание на то, что Платон, дифференцируя целесообразность от механической причинности, оставлял без рассмотрения взаимосвязь между производящей (causa efficiens) и конечной (causa finalis) причинами. Вот эта, как я её называю, "конгруэнтность причинностей", заключенная в одной и той же сущности, и есть, как мне кажется, непревзойдённый критерий научности, особо эффективный в приложении к проблеме происхождения жизни на Земле. "Конгруэнтный" от латинского "congruentis" означает "совпадающий, соразмерный, соответствующий". Если мы признаем наличие тотальной сущности живого в качестве субстанционального ядра, неисчерпаемого в собственном самобытном существовании, и тем самым признаем, что зарождавшаяся четыре миллиарда лет назад жизнь была сильно редуцированной формой настоящей жизни и на всём протяжении эволюции не прерывала своего качественного сущностного начала, то конгруэнтность причин, лежащих в основе возникновения жизни на Земле, проявится не только в виде совершенно естественной принадлежности качества жизни, но и в виде чёткого критерия качества научного знания, положенного в основу рассмотрения механизма, истории, целесообразности, действующей причины и конечной цели возникновения и эволюции жизни.
Не вдаваясь в дебри философского исторического рассмотрения причинности и не пытаясь навязать конгруэнтность причинности в качестве оперативного критерия оценки научных гипотез, я хотел бы всего лишь подчеркнуть одну очень важную, как мне представляется, мысль, к которой я в дальнейшем буду регулярно возвращаться: конгруэнтность всех четырёх причинностей трудно не признать критерием истинности научной гипотезы. Особая красота научной гармонии заключается в конгруэнтности causa efficiens (действующей причины) и causa finalis (конечной причины, определяющей цель), демонстрирующей реализацию детерминированной спонтанности из вещи в себе в вещь для нас, т.е. в фантастическое многообразие сущего живого.
Первая же фраза цитированной в предыдущей главе статьи подтверждает высказанное мною мнение о переходе науки о происхождении жизни на Земле в состояние неадекватной психопатической метастабильности. Цитирую ещё раз этот бессмысленный набор терминов, который, как утверждается в опубликованной в журнале "Nature"статье, имеет отношение к зарождению живых существ на планете Земля: "Два взаимосвязанных алюминиевых сосуда в лаборатории Майка Рассела можно назвать биологическим аналогом ускорителя частиц... Предназначен этот "ускоритель",.. чтобы подтвердить гипотезы Майка насчёт того, как геология "породила" биологию...
Рассел считает, что, если в его экспериментах появится хоть что-то в промежутке между «смолой» и бактерией E. coli, то их уже можно будет считать не напрасными.
" И этот поток сознания демонстрировался на полном серьёзе на страницах респектабельного научного журнала не 300, а всего три года тому назад!
Научное знание в отличие от искусства является интерсубъективным. Это значит, что логика учёного или логика целой научной школы лишь на некоторый период может создать иллюзию научности знания, если она в реальности отсутствует. Так, например, существование метеоритов, которые никогда не переставали падать на Землю и которые можно было пощупать ещё горячими непосредственно после падения, ведущими академиками XVIII века не признавалось. В 1790 году Парижская академия наук приняла решение не рассматривать впредь сообщения о падении камней с неба, как о явлении невозможном. Во многих музеях того времени метеориты были изъяты из коллекций, чтобы "не сделать музеи посмешищем". Таким образом, даже мнение синклита французских академиков оказалось в резком противоречии с элементарно верифицируемым научным знанием, а что уж говорить об отдельных научных авторитетах?!
В проблеме происхождения жизни на Земле критерии научности знания имеют резко выраженную специфику, которой я в некоторой степени касался в предыдущих главах. По понятным причинам научность теории происхождения невозможно оценить по Карлу Попперу, поскольку исследования в этой области строятся на основе нефальсифицируемых гипотез. Равно как и прочие критерии научности могут здесь оказаться абсолютно неприменимыми. Так, например, на ранних стадиях эволюции химии прогенотов масштаб времени был несравним с масштабом времени функционирования раннебиологических форм, не говоря уже о современных формах жизни. Эта несравнимость масштабов была вызвана тем, что протекание отдельных реакций не было консолидировано в том, что мы объединяем понятием "метаболизм". Все реакции протекали не в кинетической, а диффузионной области, и чрезвычайно медленное накопление больших объёмов предшественников химической реакции никак не коррелировало ни со скоростью их превращения в конечные продукты, ни с самой вероятностью такого превращения.
Одним из важнейших критериев научного знания является его систематизированность. Если иметь ввиду субъекты causa materialis и causa formalis, то здесь уместно привести сравнение с коллекционированием названий городов, которые ещё не удалось посетить. То, из чего произошли живые клетки, в настоящее время систематизации по понятным причинам не подлежит. Научное знание как система имеет определенную структуру, которую формируют факты, эмпирические данные, теории, мировоззренческие корреляции. Если создаваемая картина происхождения жизни не содержит вкраплений недетерминированных спонтанностей в виде производства бактерий с помощью двух взаимосвязанных алюминивых сосудов или гиперциклов, саморождающих жизнь, то это уже представляет собой серьёзную заявку на научность гипотезы.
Повторяю, не спонтанность сама по себе является неприемлемой в создании знания, претендующего на научность, а необъясненная с помощью накопленного человечеством знания причина спонтанности. Но, как продемонстрировано выше в примере с ненаучностью падения камней с неба, объяснения причин спонтанности могут быть ложными даже в том случае, если признаны важными научными авторитетами.
Существенно важным критерием научности знания является его непротиворечивость, соответствие экспериментальным данным, предсказательная сила. Но в таком случае скудость научных знаний и экспериментальных фактов в той или иной конкретной области будут приводить к автоматическому повышению непротиворечивости и научности выдвигаемых гипотез, а также доверительности навязываемой учёным или коллективом учёных картины мира, с чем согласиться принципиально невозможно. Указанные обстоятельства при рассмотрении научных сценариев происхождения жизни играют особо важную роль . По этой причине имеет смысл предложить некоторые ограничения в оценке степени научности, которые были бы неспособны нанести ущерб истинно научному знанию и создавали бы одновременно эффективные барьеры для распространения знания ложного. Такие ограничения рассматривались уже Аристотелем, однако в силу ряда объективных обстоятельств ни Аристотелем, ни потомками не была дана им адекватная оценка.
Критикуя Платона, находившего формальную причину всего существующего в идеях, Аристотель обращал внимание на то, что Платон, дифференцируя целесообразность от механической причинности, оставлял без рассмотрения взаимосвязь между производящей (causa efficiens) и конечной (causa finalis) причинами. Вот эта, как я её называю, "конгруэнтность причинностей", заключенная в одной и той же сущности, и есть, как мне кажется, непревзойдённый критерий научности, особо эффективный в приложении к проблеме происхождения жизни на Земле. "Конгруэнтный" от латинского "congruentis" означает "совпадающий, соразмерный, соответствующий". Если мы признаем наличие тотальной сущности живого в качестве субстанционального ядра, неисчерпаемого в собственном самобытном существовании, и тем самым признаем, что зарождавшаяся четыре миллиарда лет назад жизнь была сильно редуцированной формой настоящей жизни и на всём протяжении эволюции не прерывала своего качественного сущностного начала, то конгруэнтность причин, лежащих в основе возникновения жизни на Земле, проявится не только в виде совершенно естественной принадлежности качества жизни, но и в виде чёткого критерия качества научного знания, положенного в основу рассмотрения механизма, истории, целесообразности, действующей причины и конечной цели возникновения и эволюции жизни.
Не вдаваясь в дебри философского исторического рассмотрения причинности и не пытаясь навязать конгруэнтность причинности в качестве оперативного критерия оценки научных гипотез, я хотел бы всего лишь подчеркнуть одну очень важную, как мне представляется, мысль, к которой я в дальнейшем буду регулярно возвращаться: конгруэнтность всех четырёх причинностей трудно не признать критерием истинности научной гипотезы. Особая красота научной гармонии заключается в конгруэнтности causa efficiens (действующей причины) и causa finalis (конечной причины, определяющей цель), демонстрирующей реализацию детерминированной спонтанности из вещи в себе в вещь для нас, т.е. в фантастическое многообразие сущего живого.