МУЗЕЙ «ПАЛАТЫ СТАРОГО АНГЛИЙСКОГО ДВОРА»
Ничего в палатах английских купцов в Москве не сохранилось от времен их постройки - только каменные тесаные блоки, из которых сложены подвалы и часть стен. Остальное реконструировано. «Все выглядит, как новое, из чистки». В девяносто четвертом году приезжала Елизавета Вторая, расписалась в книге почетных посетителей и подарила музею макет той самой нимфозории, которую Левша подковал. Макет, кстати, выполнен в одну треть величины блохи. Сколько лет прошло с тех пор - мы уж и ружья кирпичом почти не чистим - а все англичане успокоиться не могут. Задели мы их за железное. Конечно, подковывать блоху не стали - два раза одну шутку повторять никакого интереса нет, а только наши эксперты ее краем глаза посмотрели, и видят - блоха-то насквозь больная. На главной сердечной шестеренке трех зубьев не хватает, а те, которые есть - считай, наполовину стесаны. Ну, и все ножные шарниры ржавчиной поедены. Уж какие там верояции - ей, бедной, надо на первую группу садиться, а лучше ложиться и лежать, не двигаясь. Она и лежала. Английский посол раз в год наведается чаю попить с директором музея, на блоху одним глазком глянет, убедится, что она, болезная, в своей коробочке на красном бархате не шевелится, улыбнется уксусно, по-английски, пожелает удачных покупок директору и в посольство укатит.
Так бы оно и продолжалось, кабы не новый президент. Уж как он прознал про английскую нимфозорию - не знаю. У него докладчиков много. Вызвал он к себе предыдущего президента премьер-министра.
- Как же так, - спрашивает, - целое министерство нанотехнологий у нас есть, а одну несчастную блоху…
И так нехорошо на премьера посмотрел... Вернулся тот к себе в Белый дом, лег на премьерский диван, лицом к стенке повернулся и так ему стало обидно… Обедать его звали не пошел. Ни на письма, ни на звонки целых пять минут не отвечал. Приходил директор ФСБ - звал играть в разведчиков - даже с ним не пошел. Ну, да на обиженных, как известно, воду возят. Еще через пять минут премьер-министр вскочил и приказал немедля вызвать министра нанотехнологий. Привезли его. Министр еще на горных лыжах был, и снять их не успел - так быстро его привезли. Стоит, понять ничего не может - только веснушками своими хлопает да лыжными палками по полированному паркету царапает. Впрочем, что тут понимать, когда дадено тебе две недели сроку на все - тут исполнять надо, а не то самого в блоху превратят и танцевать заставят.
Поехал министр по институтам, заводам и фабрикам - искать мастера. К одним заедет - они китайские батарейки делают, у других в институте китайские полотенца по лицензии шьют - до того махровые, что просто оторопь берет, а третьи и сами уж китайцы. Купили бывший ракетный завод, перестроили его в огород и выращивают репчатый лук. Луковицы такие огромные - с голову министра. Китайцы уверяли, что и не глупее. Неделю министр таким манером проездился и устал как собака. Он, между прочим, еще и на лыжах был, поскольку времени их снять у него так и не было. Положение такое - хоть в отставку подавай. Пригорюнился он… - Вот, думает, нашли рыжего… С другой стороны - еще неделя осталась. Бог не выдаст, а свинья… тут он стал считать свиней, которые не съедят, сбился со счета на третьем десятке, плюнул в сердцах и решил не сдаваться заранее. На Урале, по слухам, еще остались могикане, которые знали в какой руке молоток, а в какой напильник держать. Дали ему в агентстве адресок одного оборонного завода в Нижнем Тагиле, где не платили всего два года зарплату, и народ еще не успел разбежаться. Вот туда он лыжи и навострил.
Вовремя приехал - там как раз на металлолом все растаскивали и помещения под офисы и солярии с магазинами в аренду сдавали. Министр мигом к директору завода. Наобещал ему с три короба - и тюрьму, и суму, и черта в стуле, на котором директор уж еле сидел. Оборонный же завод, мать его… Ты здесь что?! Ты здесь чем, в том смысле, что за каким?! Да за тот бардак, что ты на вверенном тебе предприятии развел партбилет «Единой России» на стол положишь! Все счета твои прикроем! Дом в Испании, на тещу записанный, отберем!
И давай на него лыжами наезжать, да палками, куда не хочешь, тыкать.
- Ну, - отвечает директор, когда его в чувство после обморока привели, - так бы сразу и сказали. Помогу, конечно, чем смогу. Кадры у меня уж не те, но за одного парнишку я вам ручаюсь. Что хочешь смастерит. Рукастый очень. Лезет ими везде, зараза…
- Левша? - спрашивает министр.
- За это не беспокойтесь - отвечает директор - левшее не бывает. У него как раз обе левые.
Ровно через неделю после того разговора приехали президент и премьер-министр и на Варварку, в палаты Старого Английского Двора. Ночью приехали, инкогнито. Разбудили директора музея, который третьи сутки не спал - ждал высоких гостей. Тот по узкому коридорчику, в толстой стене сделанному, повел их в специальную комнату, в которой нимфозория английской работы хранилась. Заходят, а Левшу как раз министр нанотехнологий за вихры таскает.
- Что ж, - кричит, ты чудила из нижнего Тагила с тонким механизмом сделал, а?! Мало того, что как лежала, так и лежит - так ее еще и раздуло. Ты посмотри сам в мелкоскоп-то, идиот! Вишь, у нее пластинки стальные на пузичке как изогнулись! Того и гляди - лопнет.
Глянули премьер и президент в мелкоскоп - и, правда, изогнулись. Премьер так лицом потемнел, что в комнату пришлось еще две лампы внести. У министра тут душа в лыжи-то и ушла. Всё, думает, сейчас меня на шестеренки и разберут… Прямо на этом столе… Тут президент опять посмотрел в мелкоскоп и говорит:
- Погодите ругаться. Тут, видно, Левшой что-нибудь сверх понятия сделано.
Подозвал его ласково и спрашивает:
- Ну, показывай нам - в чем тут твоя работа. Неужто ты только заворот шестеренок блохе устроил и все?
- Нет, - отвечает Левша, - про такое вы даже и думать не могите. Сердечную шестеренку я ей заменил в лучшем виде, все коленные чашечки от ржавчины очистил и смазал. Так что, ежели б она могла - танцевала бы такой брейк-данс…
- Елки зеленые! - восклицает премьер, - так отчего ж ей не можется?!
- В тягости она, - прошептал Левша и глаза опустил. Кабы вы подождали с полчасика - она б и родила. У них, у мелких, все быстро происходит. Она и того… то есть… только два с половиной часа назад.
Тут все три начальника разом и выдохнули:
- Как же ты, стервец, ее обрюхатить смог?!
- Так ведь нанотехнологии, - сказал Левша и покраснел как наше бывшее знамя, - Вы же сами все уши нам прожужжали…
Английскому послу никаких подробностей этой истории не рассказывали. Продемонстрировали, как резво скачет поздоровевшая блоха и все. Он и от этого зрелища стал грустен как английская лошадь. Приплод нимфозории (она разрешилась двойней) показывать пока никому не велели. То есть президент-то хотел похвастаться, пока он,… но премьер… - Подождем, говорит, пока. Пусть королева приедет. Вот ей вместе мы и покажу.
Что же до Левши…
Так бы оно и продолжалось, кабы не новый президент. Уж как он прознал про английскую нимфозорию - не знаю. У него докладчиков много. Вызвал он к себе предыдущего президента премьер-министра.
- Как же так, - спрашивает, - целое министерство нанотехнологий у нас есть, а одну несчастную блоху…
И так нехорошо на премьера посмотрел... Вернулся тот к себе в Белый дом, лег на премьерский диван, лицом к стенке повернулся и так ему стало обидно… Обедать его звали не пошел. Ни на письма, ни на звонки целых пять минут не отвечал. Приходил директор ФСБ - звал играть в разведчиков - даже с ним не пошел. Ну, да на обиженных, как известно, воду возят. Еще через пять минут премьер-министр вскочил и приказал немедля вызвать министра нанотехнологий. Привезли его. Министр еще на горных лыжах был, и снять их не успел - так быстро его привезли. Стоит, понять ничего не может - только веснушками своими хлопает да лыжными палками по полированному паркету царапает. Впрочем, что тут понимать, когда дадено тебе две недели сроку на все - тут исполнять надо, а не то самого в блоху превратят и танцевать заставят.
Поехал министр по институтам, заводам и фабрикам - искать мастера. К одним заедет - они китайские батарейки делают, у других в институте китайские полотенца по лицензии шьют - до того махровые, что просто оторопь берет, а третьи и сами уж китайцы. Купили бывший ракетный завод, перестроили его в огород и выращивают репчатый лук. Луковицы такие огромные - с голову министра. Китайцы уверяли, что и не глупее. Неделю министр таким манером проездился и устал как собака. Он, между прочим, еще и на лыжах был, поскольку времени их снять у него так и не было. Положение такое - хоть в отставку подавай. Пригорюнился он… - Вот, думает, нашли рыжего… С другой стороны - еще неделя осталась. Бог не выдаст, а свинья… тут он стал считать свиней, которые не съедят, сбился со счета на третьем десятке, плюнул в сердцах и решил не сдаваться заранее. На Урале, по слухам, еще остались могикане, которые знали в какой руке молоток, а в какой напильник держать. Дали ему в агентстве адресок одного оборонного завода в Нижнем Тагиле, где не платили всего два года зарплату, и народ еще не успел разбежаться. Вот туда он лыжи и навострил.
Вовремя приехал - там как раз на металлолом все растаскивали и помещения под офисы и солярии с магазинами в аренду сдавали. Министр мигом к директору завода. Наобещал ему с три короба - и тюрьму, и суму, и черта в стуле, на котором директор уж еле сидел. Оборонный же завод, мать его… Ты здесь что?! Ты здесь чем, в том смысле, что за каким?! Да за тот бардак, что ты на вверенном тебе предприятии развел партбилет «Единой России» на стол положишь! Все счета твои прикроем! Дом в Испании, на тещу записанный, отберем!
И давай на него лыжами наезжать, да палками, куда не хочешь, тыкать.
- Ну, - отвечает директор, когда его в чувство после обморока привели, - так бы сразу и сказали. Помогу, конечно, чем смогу. Кадры у меня уж не те, но за одного парнишку я вам ручаюсь. Что хочешь смастерит. Рукастый очень. Лезет ими везде, зараза…
- Левша? - спрашивает министр.
- За это не беспокойтесь - отвечает директор - левшее не бывает. У него как раз обе левые.
Ровно через неделю после того разговора приехали президент и премьер-министр и на Варварку, в палаты Старого Английского Двора. Ночью приехали, инкогнито. Разбудили директора музея, который третьи сутки не спал - ждал высоких гостей. Тот по узкому коридорчику, в толстой стене сделанному, повел их в специальную комнату, в которой нимфозория английской работы хранилась. Заходят, а Левшу как раз министр нанотехнологий за вихры таскает.
- Что ж, - кричит, ты чудила из нижнего Тагила с тонким механизмом сделал, а?! Мало того, что как лежала, так и лежит - так ее еще и раздуло. Ты посмотри сам в мелкоскоп-то, идиот! Вишь, у нее пластинки стальные на пузичке как изогнулись! Того и гляди - лопнет.
Глянули премьер и президент в мелкоскоп - и, правда, изогнулись. Премьер так лицом потемнел, что в комнату пришлось еще две лампы внести. У министра тут душа в лыжи-то и ушла. Всё, думает, сейчас меня на шестеренки и разберут… Прямо на этом столе… Тут президент опять посмотрел в мелкоскоп и говорит:
- Погодите ругаться. Тут, видно, Левшой что-нибудь сверх понятия сделано.
Подозвал его ласково и спрашивает:
- Ну, показывай нам - в чем тут твоя работа. Неужто ты только заворот шестеренок блохе устроил и все?
- Нет, - отвечает Левша, - про такое вы даже и думать не могите. Сердечную шестеренку я ей заменил в лучшем виде, все коленные чашечки от ржавчины очистил и смазал. Так что, ежели б она могла - танцевала бы такой брейк-данс…
- Елки зеленые! - восклицает премьер, - так отчего ж ей не можется?!
- В тягости она, - прошептал Левша и глаза опустил. Кабы вы подождали с полчасика - она б и родила. У них, у мелких, все быстро происходит. Она и того… то есть… только два с половиной часа назад.
Тут все три начальника разом и выдохнули:
- Как же ты, стервец, ее обрюхатить смог?!
- Так ведь нанотехнологии, - сказал Левша и покраснел как наше бывшее знамя, - Вы же сами все уши нам прожужжали…
Английскому послу никаких подробностей этой истории не рассказывали. Продемонстрировали, как резво скачет поздоровевшая блоха и все. Он и от этого зрелища стал грустен как английская лошадь. Приплод нимфозории (она разрешилась двойней) показывать пока никому не велели. То есть президент-то хотел похвастаться, пока он,… но премьер… - Подождем, говорит, пока. Пусть королева приедет. Вот ей вместе мы и покажу.
Что же до Левши…